Девиз Сергея Петровича и Евгения Сергеевича Боткиных:
ВЕРА, ВЕРНОСТЬ, ТРУД…
По мотивам романов:
«Первые Романовы» - Казимир Феликсович Валишевский (1849 -1935);
«Последний Рюрикович» - Валерий Елманов (25 июля 1962…..);
«Русские цари» – Борис Иванович Антонов, (01.09.1941……);
«Тишайший» - Владислав Анатольевич Бахревский (15.08.1936…..);
«Сказание о спасении от поляков Михаила Фёдоровича Романова» - автор
Виноградов Николай Николаевич (1876 - 1938);
«Правда о Сусанине» - Алексей Данилович Домнинский (1794-1870);
«Иван Грозный» Костылёв Валентин Иванович (1884-1950)
«Колос мечты» - Георге Мадан (16 августа 1938…)
«Княжна Мария Кантемирова» - Майков Леонид Николаевич (1839-1900)
«Ледяной дом» - Лажечников Иван Иванович (25.09.1792 – 07.07.1869)
«Анна Леопольдовна. Наказанная добродетель» - Лев Иосифович Бердников (р.23.11.1956)
«Анна Леопольдовна» - Игорь Владимирович Курукин (р. 28. 1953-)
«Мирович» - Григорий Петрович Данилевский (1829-1885)
«Екатерина П» - Павел Мурузи (1915-2002)
«Елизавета Петровна – дочь Петра Великого» - Казимир Феликсович Валишевский (1849-1935)
«Фаворит» том 1, том2 - Валентин Саввич Пикуль ( 1928-1990)
«Г.А. Потёмкин. Его жизнь и общественная деятельность» - Василий Васильевич Огарков (1856-1918)
«Вокруг трона» Казимир Феликсович Валишевский (1849 -1935)
«Княжна Тараканова» - Григорий Петрович Данилевский (14.04.1829-6.12.1890)
«Княжна Тараканова и принцесса Владимирская» - Мельников-Печерский Павел Иванович (1818-1883)
«Деды» - Всеволод Владимирович Крестовский (1839-1895)
«Тихий ангел. Неразгаданный монарх» - Теодор Мундт (1808-1861)
«Императоры» - Георгий Иванович Чулков (1879-1939)
«Всё, что нужно знать об Александре1» - эссе Андрей Зорин (1956 -)
«Александр 1: Тайна за семью печатями» Андрей Самохин
«Записки Фёдора Кузьмича» - Лев Николаевич Толстой (1828-1910)«Император Александр 1 и Фёдор Кузьмич» - Балицкий Григорий Васильевич (1921-1999).
«Царственный мистик»- Владимир Владимирович Барятинсий (1874-1941)
«Правда о Николае 1» - Александр Тюрин
«Междуцарствие и восстание 1825 года» - Анисимов Евгений Викторович (1947-) доктор исторических наук, Санкт-Петербург.
«Пушкин и Николай». Исследования и материалы. Виктор Михайлович Вогман (1939-) историк литературы.
«Воспоминания» - Анна Фёдоровна Тютчева (1829-1889)
«Три царя» Эдвард Станиславович Радзинский (1936…)
«Русская Америка. Слава и позор». Александр Александрович Бушков (1956…)
«Александр Третий и его время» - Евгений Петрович Толмачёв (1935…)
«Самоубийство империи» - Иконников - Галицкий Анджей (1961…
«Царствование Николая Второго» - Ольденбург Сергей Сергеевич (1888-1940)
«О царствовании Николая Второго» - Эдвард Станиславович Радзинский (1936…)
«Терновый венец России» - Платонов Олег Анатольевич (1950…)
«Японский резидент против России» - Инаба Чихару
«Двадцать три ступени вниз» - Марк Константинович Касвинов (1910-1977)
«Бодайбо- край на золоте и костях» -История иркутского Клондайка.
«Жизнь за царя» - Олег Анатольевич Платонов (р.1950)
«Пролог цареубийства» - Олег Анатольевич Платонов (р.1950)
«Шестое чувство» - Александр Куприн (1853-1943)
«Григорий Распутин. Правда и ложь» - Олег Александрович Жиганков, пастор, доктор богословия.
«Причина ненависти англичан к славянским народам» - Платон Акимович Лукашевич (1809-1887)
«Российский архив. История Отечества в свидетельствах и документах 18-20 в.в.».- Николай Александрович Соколов- (1882-1924, следователь по особо важным делам).
«Кто финансирует развал России»? – Николай Стариков (1970…)
«П.А.Столыпин и судьбы реформ в России» - Арон Яковлевич Аврех (1915 - 1988)
«Столыпин без легенд» - Зырянов Павел Николаевич (1943-2007).
«Пётр Столыпин: Я верю в Россию» - Б.Г. Фёдоров (1958-2008)
«О Столыпине» - Сергей Георгиевич Кара-Мурза (1939).
«Последний лейб-медик» - Александр Николаевич Крылов-Толстикович (1951-2017)
«Свет и тени русско-японской войны» - Евгений Сергеевич Боткин ( 1865-1918)
Слуга Царю и Отечеству.
Александр Николаевич Крылов-Толстикович:
«Может, оттого и почиталась Русь святой, что испокон веку обитали на ней люди, чья жизнь навсегда определила нравственный портрет всего русского народа. Не любители красного словца, вальяжной позы, они творили великие и малые дела, согласуя свои поступки и мысли с судьей более строгим, нежели все человеческие суды, - с собственной совестью. А совестливый человек на Руси всегда был Божьим человеком. Даже сейчас, в век смуты и безбожия, многие еще верят, что совесть есть псевдоним Бога.
Так уж повелось в нашей с вами стране, что за убеждения, идеалы, за само право оставаться порядочным человеком приходилось платить дорогую цену: когда кнутом или каторгой, а когда и самым дорогим - жизнью. Так слову «совестливый» созвучным и родным становилось другое - «страдалец».
Но страдать не значит терпеть, унижаться: в этом понятии сокрыта несокрушимая сила духа. Иван Грозный кланялся своим войскам после взятия Казани: «Я же вас за все сия храбрая страдания благодарю и похваляю»...
Есть что-то очень знакомое, чеховское в облике двух русских интеллигентов - отца и сына - Боткиных. Им выпал непростой жизненный путь, на котором им пришлось пройти войны, испытания, известность. Но всегда они оставались верными своему слову, долгу, чести - тем достоинствам истинного русского интеллигента, которые остаются с ним до последнего вздоха».
Праведный страстотерпец Евгений Боткин.
Евгений Сергеевич Боткин; (1865 - 17 июля 1918), был придворным врачом царя Николая П и царицы Александры Фёдоровны с 1908 года. После русской революции 1917 года Боткин отправился в ссылку вместе с семьей Романовых, сопровождая их в Тобольск и Екатеринбург. Он был убит вместе с императорской семьей в ночь с 16 на 17 июля 1918 года.
Как и семья Романовых, Боткин был канонизирован в 1981 году как новомученик Русской православной Церковью Заграницей.
В 2000 году Русская православная церковь причислила семью Романовых к лику страстотерпцев. 3 февраля 2016 года Архиерейский собор Русской Православной Церкви причислил Боткина к лику святых как праведного страстотерпца Евгения Лекаря.
Евгений Сергеевич Боткин родился в Санкт-Петербурге в Российской империи. Он был четвертым сыном Анастасии Александровны (в девичестве - Крыловой) и Сергея Петровича Боткина, который считается одним из основателей современной российской медицинской науки и образования. Он ввёл сортировку, патологическую анатомию и посмертную диагностику в российскую медицинскую практику.
Солдатенская (с 1920 года – Боткинская) больница.
///Боткинская больница… названа так в честь отца Евгения Боткина, Сергея Петровича. В своё время он лечил Тютчева Фёдора Ивановича (1803-1873), Некрасова Николая Алексеевича (1821-1878), Салтыкова-Щедрина Михаила Евграфовича (1826-1889), был лейб-медиком императоров Александра П (1818-1881) и Александра Ш (1845-1894). Кстати, ни он, ни его сын, ни дня не служили в Боткинской больнице. При жизни С.П. Боткина такой больницы не было на карте Москвы. Построили её позже, и носила она официальное название Солдатёнковская. Названа так в честь Козьмы Терентьевича Содатёнкова (1818- 1901), оплатившего строительство больницы…
Солдатёнков Козьма Терентьевич и Сергей Петрович Боткин дружили, но коллегами не были. Один - текстильный фабрикант, крупный книгоиздатель и модный галерист, второй - великий врач, один из основоположников отечественной клинической медицины. Объединяло их меценатство. Боткин-отец был инициатором создания первой в России бесплатной инфекционной больницы.
Козьма Терентьевич юность провёл, служа в отцовской лавке, потом, получив наследство, страстно занялся самообразованием. Со временем,он стал не только владельцем крупнейших мануфактур, но и книгоиздателем (в его типографии были изданы десятки изданий, в том числе «Отцы и дети» Ивана Сергеевича Тургенева (1818-1883), коллекционером (в его особняке на Мясницкой, дом 37, висели полотна Ивана Константиновича Айвазовского (1817-1900), Александра Андреевича Иванова (1806-1858), Сильвестра Феодосиевича Щедрина (1791-1830), «Лес» Ивана Ивановича Шишкина (1832-1898),- (Солдатёнков был первым приобретателем этой картины).
Одно из самых значительных пожертвований на развитие медицины (более двух миллионов рублей) было сделано городу по его завещанию: «…На предмет устройства и содержания в Москве новой бесплатной больницы для всех бедных… без различия сословий, званий и религий под названием «больница Солдатёнкова». Умер Солдатёнков в 1901 году.
А в 1902 году, получив ¬деньги, город выделил около 12 гектаров земли на Ходынском поле, близ Петровского парка. По проекту Иллариона Александровича Иванова-Шица (1865-1937,- одного из самых востребованных мастеров русского модерна) решено было построить двенадцать корпусов (двух- и трёхэтажных) на 505 больных. Революция 1905–1907 годов отодвинула начало строительства. Но в 1910 году построили, наконец, первый, инфекционный, корпус. Врачебный совет при городском управлении поручил курировать строительство больницы Фёдору Александровичу Гетье (1863-1938). Он же стал и первым главным врачом новой больницы.
В Солдатёнковской больнице применялись новейшие методы лечения, анестезия, наркоз, асептики. Здесь работали лучшие врачи (что и отражено ныне в названиях корпусов больницы, мемориальных досках, бюстах). Терапевт Фёдор Афанасьевич Гетье – (с 1919 года - лечащий врач Ленина и Троцкого). Владимир Николаевич Розанов, крупнейший хирург своего времени, заведующий хирургическим отделением, работал в больнице со дня её основания. Патологоанатом – Алексей Абрикосов, впоследствии академик, (кстати, представитель знаменитого рода, внук благотворительницы Агриппины Абрикосовой и отец лауреата Нобелевской премии 2003 года физика Абрикосова). Постоянно консультировал в терапевтическом отделении больницы профессор Московского университета Василий Шервинский (медицинское светило тех лет), разбиравший наиболее интересные и запутанные случаи.
При терапевтическом корпусе больницы имелись водолечебница, светолечебница, отделение физиотерапии, клиническая и бактериологическая лаборатории.
Больницу для ознакомления с передовым опытом посещали представители мэрии Парижа, муниципалитетов Германии. Опыт перенимали как иностранные врачи, так и архитекторы, попечители благотворительных обществ.
Солдатёнковскую больницу переименовали в Боткинскую при советской власти в 1920 году, отмечая 10-летие больницы… Именно в Боткинской больнице в 1922 году Ленину удаляли пули, которые остались после покушения, они медленно убивали организм вождя мирового пролетариата.
*****Исторический парадокс: Владимиру Ильичу Ленину продлили жизнь врачи больницы, названной в честь человека, сына которого большевики казнили, не предъявляя никаких претензий. И в этом случае нельзя сослаться лишь на свирепость эпохи. Да, революция разделила общество на «своих» и «чужих», линия фронта проходила через семьи: сын за революцию, отец за царя... Сергей Боткин-отец до революции не дожил, а Евгений Боткин революцию хоть и не принял, но никогда не боролся с новой властью. Его убили вместе с Николаем П и царской семьей в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге за то, что он трижды отказывался покинуть своих пациентов.*****
«Своей добротой Они сделали меня рабом Своим до конца дней моих…»,-
Евгений Боткин.
* С началом Первой мировой войны во всех царских дворцах были устроены лазареты: в Царском Селе, Петергофе, Гатчине, Ораниенбауме и др.
* Ольга и Татьяна - дочери Николая П, и императрица Александра Фёдоровна сдали экзамены за курс сестёр милосердия военного времени. Обучала их Гедройц В.И.
* Хирург Гедройц Вера Игнатьевна (1870-1932 ,княжна литовского княжеского рода, одна из первых в России женщин-хирургов, одна из первых женщин в мире, получившая звание «профессор хирургии», прозаик и поэтесса Серебряного века). Её упрекали за то, что она держала себя с императрицей "вызывающе начальническим образом". Между операциями или сложными перевязками могла попросить императрицу "передать папиросы или спички".
* Государыня и великие княжны присутствовали при операциях. Стоя за хирургом, императрица подавала стерилизованные инструменты, вату и бинты, уносила ампутированные ноги и руки. Медицинская благотворительность царской семьи далеко вышла за общепринятые рамки. Работа императрицы в качестве сестры милосердия вызвала и удивление, и недоумение, и раздражение со стороны аристократического Петербурга.
(Из второго издания "Медицина и императорская власть в России". Труд создан историками ФСО).
*********************
Евгений получил прекрасное домашнее образование, благодаря педагогическим талантам его матери Анастасии Александровны, что позволило ему поступить сразу в 5 класс Второй Санкт-Петербургской гимназии.
Он последовал примеру своего отца в изучении медицины, получив учёную степень в Военно-медицинской академии по теме «Свойства крови». Проводил дополнительные исследования в университетах Берлина и Гейдельберга (1890-1892, 1895).
В 1904 году во время Русско-японской войны Евгений Боткин добровольно вступил в действующую армию. С фронта он написал множество писем, которые были опубликованы в виде книги «Свет и тени русско-японской войны 1904–1905 гг.». Размышляя о войне, врач поставил ряд «диагнозов» своей эпохе. Так, о причинах военных поражений он писал: «Целая масса наших бед есть только результат отсутствия у людей духовности, чувства долга, того, что мелкие личные расчёты ставятся выше понятия об Отчизне, выше Бога…».
«Отчаяние и безнадежность охватывает душу. Что-то будет у нас в России? Бедная, бедная родина», — писал он, как бы предвидя события ближайших десятилетий.
«Во время работы огня не замечаешь, — писал медик о передовой. — За себя я не боялся. Никогда ещё я не ощущал в такой мере силу своей веры. Я был совершенно убежден, что как ни велик риск, которому я подвергался, я не буду убит, если Бог того не пожелает».
Когда его фронтовые письма прочла императрица Александра Фёдоровна, она увидела в Боткине не только медика, но и человека высокой культуры и духа. В апреле 1908 года император подписал указ о назначении доктора Боткина лейб-медиком Высочайшего двора. (Лейб - медик – придворное звание медицинского толка). Возможно, роль сыграло и то, что он был специалистом по заболеваниям крови, и мог быть полезен цесаревичу, больному гемофилией. Так Евгений Боткин продолжил традицию отца — первого русского врача на этом посту, лечившего императоров Александра П и Александра Ш.
После нового назначения доктор Боткин постоянно находился при семье императора, без выходных и отпусков.
Для отношения Евгения Сергеевича Боткина к Царской Семье можно подобрать только одно слово – любовь. И чем больше он узнавал этих людей, тем прочнее становилось это чувство. Жила семья скромнее, чем множество аристократов или купцов. Красноармейцев в Ипатьевском доме удивляло потом, что Император носит заштопанную одежду и изношенные сапоги. Камердинер рассказывал им, что перед революцией его господин носил то же самое и ту же обувь. Цесаревич донашивал старые ночные рубашки великих княжон. Девочки не имели во дворце отдельных комнат, обретались по двое.
Бессонные ночи, тяжкий труд подорвали здоровье Евгения Сергеевича. Он так уставал, что засыпал в ванне, и лишь когда вода остывала, с трудом добирался до постели. Всё сильнее болела нога, пришлось завести костыль. Временами ему становилось совсем худо. И тогда он менялся ролями с Анастасией, становясь её «пациентом», она дежурила у него в ногах, примостившись на диван, не упуская случая рассказывать что-то занятное, отвлекая его от тяжких дум.
Очень дружен был Боткин с великой княжной Ольгой Николаевной, имевшей очень доброе отзывчивое сердце. Когда в двадцать лет она начала получать небольшие карманные деньги, то первым делом вызывалась оплатить лечение мальчика-калеки, которого часто видела во время прогулок, ковыляющим на костылях.
«Когда я вас слушаю, – сказала она однажды доктору Боткину, – мне кажется, что я вижу в глубине старого колодца чистую воду». Младшие цесаревны рассмеялись и с тех пор иногда по-дружески называли доктора Боткина «милый старый колодец».
В 1913-м Царская Семья едва его не лишилась. Началось всё с того, что великая княжна Татьяна во время торжеств в честь 300-летия Дома Романовых напилась воды из первого попавшегося крана и заболела тифом. Евгений Сергеевич выходил свою пациентку, но при этом сам заразился и заболел. Его положение оказалось очень тяжёлым, так как непрерывные дежурства у постели больной царевны довели его до полного истощения и сильной сердечной недостаточности. Лечил его брат Александр Боткин – доктор медицинских наук.
///Капитан второго ранга Александр Сергеевич Боткин - неутомимый путешественник и изобретатель. Он построил во время русско-японской войны подводную лодку///.
Другой его брат – Пётр Сергеевич, дипломат, – узнав из телеграммы, что Евгений совсем плох, примчался в Россию из Лиссабона, пересаживаясь с одного экспресса на другой. Между тем Евгению Сергеевичу стало лучше. «Увидев меня, – писал Пётр, – он улыбнулся такой хорошо знакомой его близким улыбкой, почти нежной, очень русской».
«Он нас напугал, – сказал Государь Петру Сергеевичу. – Когда вас уведомили телеграммой, я был в большой тревоге… Он был так слаб, что внутренне мы готовились к худшему… Ну, теперь это позади, Бог взял его ещё раз под свою защиту. Ваш брат для меня больше, чем друг… Он принимает близко к сердцу всё, что с нами случается».
Всецело преданный Царской семье, глубоко порядочный человек, тактичный, великодушный, Боткин стал не просто врачом, но и другом Императорского дома, а особенно наследника престола - цесаревича Алексея. Мальчик чувствовал искреннее отношение доктора к нему, и, отвечая ему взаимностью, однажды написал доктору по-французски: «Я Вас люблю всем своим маленьким сердцем!»
«Боткин был известен своей врождённой деликатностью и сдержанностью. Никому из свиты не удавалось узнать от него, чем больна государыня и какому лечению следуют царица и наследник. Он был, безусловно,глубоко преданным их величествам слугой», — отмечал начальник канцелярии министерства императорского двора, генерал Александр Мосолов.
В 1917 году, после падения монархии, Боткин сам вызвался отправиться вместе с Романовыми в ссылку. В Тобольске он преподавал царским детям русский язык и биологию. В городе он открыл бесплатную медицинскую практику для жителей города, где лечил также и солдат охраны царственных узников.
По свидетельству австрийского пленного Иоганна Мейера, перешедшего на сторону большевиков, Боткину предлагали трижды покинуть царскую семью, но он всякий раз отказывался это сделать. «Слушайте, доктор, революционный штаб решил вас отпустить. Вы можете в Москве взять управление больницей или открыть собственную практику. Мы вам дадим рекомендации», — предлагали ему, желая спасти его в той непростой ситуации.
Однако, Евгений Сергеевич отвечал отказом: «Я дал царю моё честное слово оставаться при нём постоянно. Для меня невозможно не сдержать данного слова. Я также не смогу оставить наследника. Как я могу совместить это со своей совестью?
**********************
"С самого нежного возраста его прекрасная и благородная натура была совершенной", - вспоминал позже его брат Пётр. "Он никогда не был таким, как другие дети. Всегда чувствительный, с тонкой, внутренней нежностью, необыкновенной душой, он испытывал ужас перед любым видом борьбы. Когда мы, мальчики, дрались с яростью, он не принимал участия в наших боях, но когда наша борьба принимала опасный характер, он останавливал сражающихся, рискуя поранить себя. Он был очень прилежным и добросовестным в учебе. В качестве профессии он выбрал медицину: помогать, успокаивать, исцелять без конца".
Евгений был четвертым ребёнком в семье. В восьмилетнем возрасте он пережил смерть матери. Анастасия Александровна, (1835-1873), сестра известного в своё время драматурга Виктора Крылова, была удивительной женщиной.
Доктор Белоголовый вспоминал: «Что её делало лучше всякой красавицы - это тонкое изящество и удивительная тактичность, разлитые во всем её существе и бывшие следствием той солидной школы воспитания, через которую она прошла. А воспитана она была замечательно, разносторонне и основательно: она была отличная музыкантша; тонко понимала русскую, французскую и немецкую литературу, свободно читая книги на языке их оригинала. В довершение всего, она была очень умна, остроумна, жива и чутка ко всему хорошему и доброму... И матерью она была самой образцовой в том отношении, что, страстно любя своих детей, умела сохранить необходимое педагогическое самообладание, внимательно и умно следила за их воспитанием, вовремя искореняла зарождающиеся в них недостатки».
Супруги вместе устраивали знаменитые Боткинские субботы. Собирались родственники, в число которых входили поэт Афанасий Фет, меценат Павел Третьяков, и друзья, в т.ч. Иван Сеченов, Михаил Салтыков-Щедрин, композиторы Александр Бородин и Милий Балакирев.
/////Афанасий Афанасьевич Фет (Шеншин),-1820-1892, известный русский поэт. Женат на сестре Сергея Петровича Боткина, Марии Петровне.
Павел Михайлович Третьяков (1832-1898,купец, фабрикант, меценат, основатель Третьяковской галереи). Дочь Третьякова П.М., Александра Павловна, стала женой Сергея Сергеевича, сына Сергея Петровича Боткина.
Иван Михайлович Сеченов (1829-1905), русский учёный, создатель первой российской физиологической школы психологии.
Михаил Евграфьевич Салтыков-Щедрин (1826-1889),русский писатель, редактор журнала «Отечественные Записки», Рязанский и Тверской вицегубернатор.
Александр Порфирьевич Бородин (1833-1887), русский композитор, химик-органик, медик.
Милий Алексеевич Балакирев (1836-1910), русский композитор, дирижёр, глава «Могучей кучки», задачи которой состояла в воплощении русской национальной идеи в музыке./////
****************
Через полтора года после смерти матери Евгения от лейкоза, его отец, Сергей Петрович, женился вторично. Его супругой стала Екатерина Алексеевна Оболенская (1850-1929), которой на тот момент было всего 25 лет. Их брак с Сергеем Петровичем, который был на 18 лет старше своей второй избранницы, оказался достаточно счастливым и долгим, за годы совместной жизни у них родилось шесть дочерей и сын. К чести Екатерины Алексеевны, она, воспитывая своих малышей, с тактом и нежностью относилась к детям мужа, пытаясь заменить им мать.
1 марта 1881 года Сергей Петрович Боткин должен был участвовать в семейном концерте, когда его срочно вызвали во дворец, так как император Александр П во время седьмого (предсказанного) покушения террористов на его жизнь,получил тяжёлое ранение, несовместимое с жизнью…
…Домой Сергей Петрович Боткин вернулся далеко за полночь. Поднявшись к себе в кабинет, доктор, подошел к секретеру, достал бутылку с коньяком, налил рюмку и задумчиво посмотрел её на свет. – «Почему так повелось, что в России порядок и мир можно навести только кнутом и силой? Чем добрее, мягче государь,- тем вернее ему достанется мученический венец и тем скорее оболгут, оклевещут, убьют»...
Примечателен диалог между отцом и сыном Евгением, состоявшийся этой же ночью.
«За что же убили царя, ведь он освободил крестьян; ты говорил, что он добрый и хочет всем помочь? Кто эти люди»? – спросил Евгений.
- «Я думаю, это вовсе не люди,- ответил отец. Они - бесы-разрушители, сегодня они убили царя-Освободителя, завтра - растерзают Россию.
Государь, действительно, был очень добрым человеком, любящим свой народ и многое сделавший для него. Но ведь и Христа, освободившего людей от смерти - распяли. Чем больше делал он добра, чем милостивее правил, тем озлоблённее становились эти бесы.
Но даже не тем они страшны, что постоянно убивают, взрывают, поносят праведников, а тем, что развращают умы людей, отвергают их от Бога и правды».
На твой вопрос, Женя, постараюсь ответить тебе как врач: мы, русские, странные люди. Постоянно стремимся создать себе кумиров, живём нереальной жизнью, играем в каких-то выдуманных героев - то в Онегиных да Печориных, то чёрт дёрнет вытащить Базаровых да Рахметьевых. Вот и живет наша интеллигенция в каком-то своём надуманным мирке, ничего не имеющего общего с действительностью.
По этой причине среди молодежи и появляются духовные уроды, которые вместо того, чтобы учиться, воспитываться на примере старших, читают "Что делать?", а рецепт на сей вопрос ищут в прокламациях недоумков-революционеров. Отсюда и, так называемый, надрыв, о котором так любят ныне говорить. И слово-то мерзкое, точно отрыжка. От него за версту несет каким-то лакейством. Специально Даля перелистал - нет у него такого слова; есть только "надрывать", что значит «почать рыть яму». Вот эта яма и станет нашей братской могилой. А первыми копать её начали, к сожалению, Чернышевский, Писарев и твой любимый Достоевский»...
Евгений: «Он вовсе не мой любимый писатель, папа. Я люблю Пушкина. Сам же хочу стать врачом, как ты».
Евгений присел на ручку кресла и не отрывал глаз от отца.
- «Знаешь, Женя, мне сегодня вспомнилось удивительное прозрение Александра Сергеевича. Как-то государь, ещё, будучи наследником престола, подарил своему воспитателю поэту Жуковскому Василию Андреевичу (1783-1852), свой мраморный бюст. Пушкин, увидав скульптуру, закрыл лицо руками и сказал: "Какая чудная, любящая душа! Какие благородные стремления! Вижу славное царствование, великие дела, и ужасный конец! По колено в крови!",- и несколько раз повторил эти слова.
Знаешь,сын, у меня было чувство,будто он был сегодня рядом со мной в кабинете государя в Зимнем дворце»...
«Скажи, папа, а революция будет»?
«Не знаю. Но блага от неё для России очевидно не будет. Когда я был в Германии, то однажды услышал очень умные слова,что только дурные и пошлые натуры выигрывают от революций. Удалась революция или потерпела поражение - не столь уж и важно,- люди с большим и добрым сердцем всегда будут её жертвами»...
Убийство Александра П - царя, освободившего крестьян от крепостной зависимости, великого реформатора на российском престоле, стало первым звеном тяжелой, длинной цепи, навеки приковавшей русский народ к безумным революциям, братоубийственным гражданским войнам.
********************
После окончания Петербургской классической гимназии Евгений поступил на физико-математический факультет Петербургского университета, однако после первого курса решил стать врачом и поступил на подготовительный курс Военно-медицинской академии, которую окончил с отличием.
Отец успел порадоваться за него, но в том же 1889 году, Сергея Петровича не стало. Пётр Боткин вспоминал, как тяжело Евгений пережил эту потерю: «Я приехал на могилу к отцу, и вдруг на пустынном кладбище услышал рыдания. Подойдя ближе, увидел лежащего на снегу брата. "Ах, это ты, Петя… вот пришёл с папой поговорить", – и снова рыдания... А через час никому во время приёма больных и в голову не могло прийти, что этот спокойный, уверенный в себе и властный человек мог плакать, как ребёнок».
Лишившись поддержки родителя, Евгений далее всего добивался сам. Стал врачом Придворной капеллы. Стажировался в лучших германских клиниках, изучая детские болезни, эпидемиологию, практическое акушерство, хирургию, нервные болезни и заболевания крови, по которым защитил диссертацию. В то время врачей было ещё слишком мало, чтобы позволить себе узкую специализацию.
Добровольно поехал на Русско-японскую войну, практически с самого её начала… Его должность называлась «помощник главного уполномоченного при действующих армиях по медицинской части». Но доктор по своей инициативе выезжал на передовую и подменял в окопах раненых фельдшеров. "За отличие, оказанное в делах против японцев" Евгения Сергеевича наградили орденами святого Владимира Ш и П степени...
Семейная жизнь Евгения Сергеевича Боткина:
В 1891 году 25-летний Евгений Боткин женится по любви на 18-летней потомственной дворянке Ольге Владимировне Мануйловой (1872-1946)
Супружество поначалу складывалось счастливо. Ольга Владимировна рано осиротела, и муж стал для неё всем. Лишь чрезвычайная занятость мужа вызывала огорчение Ольги Владимировны - он работал в нескольких местах, следуя примеру своего отца и многих других врачей той эпохи. Из Мариинской больницы спешил в Военно-медицинскую академию, где преподавал. И это не считая командировок.
Ольга была религиозна, а Евгений Сергеевич поначалу относился к вере скептически, но впоследствии полностью переменился. «Среди нас было мало верующих, – писал он о выпускниках академии 1889 года незадолго до казни, летом 1918-го, – но принципы, исповедуемые каждым, были близки к христианским. Если к делам врача присоединяется вера, то это по особой к нему милости Божией. Одним из таких счастливцев – путём тяжкого испытания, потери моего первенца, полугодовалого сыночка Серёжи, – оказался и я».
Для супругов это был тяжёлый удар. Муж старался, как мог, поддерживать Ольгу. Жизнь продолжалась, и через два года рождается Дмитрий, потом Юрий, Глеб и Татьяна.
В 1907 году после смерти Густава Гирша царская семья осталась без лейб-медика. Кандидатура нового лейб-медика была названа самой императрицей, которая на вопрос, кого бы она хотела видеть на этой должности, ответила:"Боткина".
Императрица выбрала Евгения Сергеевича Боткина ещё и по причине болезни цесаревича Алексея. Следить за здоровьем цесаревича, больного гемофилией, стало одной из главных обязанностей Боткина при императорском дворе.
В пасхальное воскресенье,13 апреля 1908 года, император Николай П подписал указ о назначении Евгения Сергеевича лейб-медиком Высочайшего двора. У этой высокой должности была и оборотная сторона: теперь Боткин должен был постоянно находиться рядом с императорской семьей, работать без выходных и отпусков.
Отношения с женой, хотя прежде они любили друг друга,начали стремительно ухудшаться."Жизнь при дворе была не очень весёлой, и ничто не вносило разнообразия в её монотонность,- вспоминала дочь Татьяна. - Мама ужасно скучала".
Ольга чувствовала себя брошенной, едва ли не преданной. На Рождество 1909 года Евгений Сергеевич подарил жене изумительный кулон, заказанный у Фаберже. Когда Ольга Владимировна открыла коробочку, дети пришли в восторг: так красив был опал, отделанный бриллиантами. Но их мать лишь недовольно произнесла: "Ты же знаешь, что я не выношу опалы! Они приносят несчастье!"
Собралась вернуть подарок обратно, однако Евгений Сергеевич терпеливо сказал: "Если это тебе не нравится, ты можешь всегда его обменять". Она так и сделала: обменяла кулон на другой, с аквамарином. Однако счастья от этого не прибавилось.
Семейная жизнь Евгения Сергеевича дала трещину. 38-летняя жена Боткина, увлекшись молодым революционером, учителем её старших детей, студентом Фридрихом Лихингером, который к тому же был почти вдвое её моложе,оставила Евгения Сергеевича с разбитым сердцем. Официально супруги развелись в 1910 году. На тот момент старшему сыну, Дмитрию, исполнилось 16 лет. Благородный Евгений ни в чём не упрекал свою жену, а всю вину взял на себя.
Ольга уехала со своим избранником в Ригу, а затем в Германию. Вышла за него замуж и в 1914 году родила сына. Мамин любимчик Глеб, сказал отцу: "Если бы ты её покинул, я бы остался с ней. Но коль она тебя покидает, я остаюсь с тобой!" В семье Боткина о матери больше никогда не говорили.
На попечении доктора Боткина остались трое детей: Дмитрий, Татьяна и Глеб (Юрий, женившись, жил уже отдельно), и проводили много времени в царской семье. Следуя служебным обязанностям, лейб-медик Боткин сопровождал царственных пациентов во всех поездках,с ним всегда были Глеб и Татьяна. Старший сын Дмитрий погиб через четыре месяца после начала ПМВ.
От отчаяния Евгения Сергеевича спасала любовь и поддержка со стороны младших детей, а также то, что со временем и императорская семья стала ему очень близкой.
«Претерпевший до конца…»
Евгений Боткин был верен своему долгу и не мог бросить вверенного ему пациента цесаревича Алексея. Он не отступил от врачебной клятвы даже перед лицом смерти. Это должно служить примером для многих людей в медицинском сообществе и не только, но и для каждого из нас.Поступил он так, как велела ему православная вера, профессиональный долг и человеческая совесть.
В последнем письме Е.С.Боткин пишет: «Меня поддерживает убеждение, что "претерпевший до конца спасётся". Если вера без дел мертва, то дела без веры могут существовать; но если к кому–то из нас к делам присоединится и вера, то это лишь по особой к нему милости Божьей…
О том, как сложились судьбы детей и внуков Евгения Боткина:
Дмитрий (1894—1914). Внутренние убеждения не позволили Евгению Боткину замолвить слово за 20-летнего сына Дмитрия, хорунжего (современный – лейтенант) лейб-гвардии казачьего полка, который сразу после окончания Военной академии,в ноябре 1914 года ушёл на фронт Первой мировой войны (28 июля 1914 года- 11 ноября 1918), и героически погиб 3 декабря того же года,прикрывая отход вверенного ему разведывательного казачьего дозора. Подробности последнего боя юного хорунжего стали известны со слов пленных германцев. Попав в окружение, Дмитрий Боткин приказал бойцам отступать россыпью, дав им возможность спасти свои жизни, и, оставшись один, прикрывал их отход. Немецкий полковник крикнул: "Бросайте оружие, вы окружены, сдавайтесь!". На это хорунжий ответил: "Русский офицер никогда не сдаётся! "Он пошел навстречу вражеской цепи, смертельно ранил германского офицера, и продолжил вести огонь по врагам...В том бою он героически погиб. Гибель сына, посмертно награжденного за героизм Георгиевским крестом IV степени,стала до конца дней незаживающей душевной раной отца.
Юрий (1896—1941). Капитан лейб-гвардии 4 стрелкового полка. Жил в эмиграции во Франции.
Глеб (1900—1969), иллюстратор, публицист, американский прозаик, основатель и епископ Церкви Афродиты. Жил в эмиграции в США.
Татьяна (1899—1986),с мужем-офицером колчаковской армии Константином Мельником эмигрировала из Владивостока в Дубровник, затем обосновалась во Франции. Среди ее десяти внуков есть и медики.
Сын ее дочери, Татьяны Константиновны Мельник,Владимир Коубас,1952 года рождения, врач-хирург, второй её внук от дочери Елены Константиновны Мельник - Александр Смоллвуд, 1952 г.р., тоже хирург. Из не медиков известен Константин Константинович Мельник. Попав с родителями во Францию, самостоятельно пробиваясь по жизни, благодаря своим талантам, он в 37-летнем возрасте занял пост руководителя контрразведки Французской республики при правительстве Шарля Андре Жозеф Мари де Голля (1890-1970), основателя и первого президента пятой Французской республики (год основания 1958).
Из книги Е.С. Боткина «Свет и тени русско-японской войны»:
Перевязывая раненых на поле боя, меня, как доктора, поражал факт того, что никто из страдальцев «не жалуется, никто не спрашивает: «За что, за что я страдаю?» – как ропщут люди нашего круга, когда Бог посылает им испытания», – писал Боткин.
Сам он не жаловался на трудности. Наоборот, говорил, что прежде медикам было куда труднее. Вспоминал об одном герое-враче времён русско-турецкой войны. Тот приехал раз в госпиталь в шинели на голом теле и в солдатских рваных опорках, несмотря на сильный мороз. Оказалось, что встретил раненого, но перевязать его было нечем, и врач разорвал своё бельё на бинты и повязку, а в остальное одел солдата.
…«Я удручаюсь всё более и более ходом нашей войны, и не потому только, что мы столько проигрываем и стольких теряем, но едва ли не больше потому, что целая масса наших бед есть только результат отсутствия у людей духовности, чувства долга, что мелкие личные расчёты ставятся выше понятия об отчизне, выше Бога»...
Что подкупает в записях Евгения Сергеевича, так это отсутствие цинизма, с одной стороны, и пафоса – с другой. Он удивительно ровно шёл всю жизнь между крайностями: живой, радостный и в то же время тяжело переживающий за людей, жадный до всего нового и, в то же время,- чуждый революции. Не только его книга, но и его жизнь – это история, прежде всего, русского христианина, созидающего, страдающего, открытого для Бога и всего лучшего, что есть в мире.
Из Екатеринбурга брату Александру, последнее письмо. 9 июля 1918 года:
«Ты видишь, дорогой мой, что я духом бодр, несмотря на тяжёлые страдания, и бодр настолько, что приготовился выносить их в течение целых долгих лет... Меня поддерживает убеждение, что «претерпевший до конца, спасётся».
…«Я не поколебался покинуть своих детей круглыми сиротами, чтобы исполнить свой врачебный долг до конца, как Авраам не поколебался по требованию Бога принести Ему в жертву своего единственного сына. И я твердо верю, что так же, как Бог спас тогда Исаака, Он спасет теперь и моих детей, и Сам будет им Отцом. Но так как я не знаю, в чём положит Он их спасение, и могу узнать об этом только с того света, то мои эгоистические страдания, которые я тебе описал, от этого, разумеется, по слабости моей человеческой, не теряют своей мучительной остроты. Но Иов больше терпел, и мой покойный Митя мне всегда о нём напоминал, когда боялся, что я, лишившись их, своих деток, могу не выдержать. Нет, видимо, я все могу выдержать, что Господу Богу угодно будет мне ниспослать»…
/// Благочестивый страдалец Иов, живший за 2000 лет до Моисея, - прообраз величайшего праведника Иисуса Христа, добровольно принявшего муки и смерть, чтобы спасти человечество от вечной смерти ///.
Из письма сыну Юрию. (Ливадия. 12.октября 1909 года:
«Людям так нужно душевное тепло, а вместе с тем они так скупятся на него, (даже часто те, которым Бог дал его), что жизнь становится более холодной и более тяжелой, чем она могла бы быть. А какое наслаждение – найти в человеке теплую душу или даже уголок такой души! Для меня это высшее наслаждение на земле»!
Семью царя обслуживал большой штат врачей. В недавно вышедшем исследовании историков ФСО "Медицина и власть в России" указано: "На 1 января 1917 года придворный список включал 54 врача, имевших придворные медицинские звания…Получается, что лейб-медиков было много, а в ночь трагедии остался один…
******************
Император сильно поседел, морщины окружили глаза. Он ещё мог часами пилить дрова, но боли в сердце всё чаще делали ночи бессонными. Прошли иллюзии, что своим отречением он спас Россию от беды. Позорный мир с Германией окончательно определил расклад сил. Спустя год после отречения, бывший император переживал уже не личную трагедию, а гибель великой державы, в которой он почти четверть века был самодержавным монархом.
«Тошно становится от мысли, как должны презирать нас наши союзники. Для меня ночь - лучшая часть суток, по крайней мере, забываешься на время».(Платонов О.А. «Николай П в секретной переписке». М.,1995.С.687).
В чём заключалась ошибка императора, где кроется причина фатального исхода русского самодержавия? Вряд ли историки смогут дать однозначный ответ на этот вопрос. Скорее всего, такого ответа и не существует - в мире не бывает простых решений сложных проблем.
Причинами революции в России можно назвать и слабость правительства, и неизбежную усталость населения от затянувшейся мировой войны и,связанных с ней, лишений,и, наконец, Распутина... Но не следует забывать,что народ,отстранённо наблюдавший за политической борьбой правительства и всевозможных партий и думских фракций, ещё полвека до событий семнадцатого года даже не мог понять смысл слов о личной независимости. В стране крепостных не может быть свободы...
Очень долго с помощью классиков литературы в умы поколений наших сограждан вкладывалась идея о «богоизбранности» русского народа. Педагоги с умилением читали своим ученикам стихи прекрасного поэта Федора Ивановича Тютчева: «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить»... Что верно, то верно - аршин здесь не причем, тем паче, что подобной единицы измерения ни в одной иной стране никогда и не существовало.
До революции во всех бедах и пороках русского народа привычно винили плохие дороги и последствия трехвекового татаро-монгольского ига. К событиям семнадцатого года эти причины привязать стало сложнее. Но выход из идеологического тупика был найден. Конечно же, много приятнее в собственных бедах видеть происки внешних супостатов: деньги германцев, мировой заговор жидо-масонов, предательство отряда латышских стрелков, инопланетных пришельцев и прочих…
Но, как бы ни было горько, приходится признать: в русских несчастьях - русской смуте, революциях, гражданской войне, красном терроре - виновны и сами русские со своими достоинствами и недостатками, загадочной, по мнению иностранцев, душой и мироощущением. И не надо собственные беды оправдывать чужими грехами – и своих грешников на Руси хватало всегда. Может, в этом и заключалась её «особенная стать», о которой говорил поэт?
Но, Господь сказал: «Если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я, ради них, пощажу всё место сие".(Первая книга Моисея. Бытие, 18:26).
Только оттого Россия и осталась жива, пройдя сквозь войны, революции, разруху, что нашлось в ней НЕ ПЯТЬДЕСЯТ праведников, а в ТЫСЯЧИ РАЗ больше… Только потому в Россию и «МОЖНО ВЕРИТЬ», хотя большинство из этих праведников приняло мученическую смерть от рук далеко не безгрешных. И первыми в этом скорбном ряду мучеников светятся лики одиннадцати человек, зверски убитых в подвале Ипатьевского дома...
Евгений Боткин – СЛУГА ЦАРЮ И ОТЕЧЕСТВУ…
…Богата русская земля
Людьми, которым ЧЕСТЬ дороже.
И судьбы их так странно схожи:
«Истории на раздорожье
Путь выбирают, не юля».
…Его отец, великий врач,
Служил в отряде Пирогова.
Всегда во всём помочь готовый;
На страже царского здоровья,
Не знал в работе неудач.
Назвали именем его
В Москве крупнейшую больницу.
И надо б вспомнить,поклониться
Козьме, открывшему страницу,
Прославив друга своего.
=========================
…Четвёртым Женя рос в семье,-
Без матери остался в восемь;
Ночами имя произносит,
А мир вокруг суров и грозен…
И засекречено досье…
Как и отец, он - тоже врач.
В Германии на стажировке
Прошёл солидно подготовку,-
Вернулся настоящим профи;
А жизнь неслась всё дальше вскачь.
…Японско-русская война…
И он, конечно же, на фронте,-
Хотя всегда был к миру склонен,-
Своей стране не посторонний,-
Был с ней в лихие времена.
Он верил: «Пуля не возьмёт,-
На то нужна Господня Воля».
Ведь мы играем свои роли
Пока «сценарий» нам позволит,
И Иисус не призовёт…
=======================
На фронт попал и Дмитрий. Сын
Хорунжим был в разведотряде.
Попав с казаками в засаду,
Германцами, чтоб нЕ быть взятым,
Судьбы своей стал господин…
Он прожил только двадцать лет,
И даже не успел влюбиться.
Ушёл с врагом России биться -
Её он - малая частица;
Она ему есть дивный свет…
=========================
…Женился Боткин в двадцать пять;
Семью создал в любви взаимной.
Была жена легкоранимой,
Но вовсе не непогрешимой –
С другим ушла – устала ждать.
Остались дети все с отцом,-
Свободным был нелёгкий выбор.
Расстались с матерью без всхлипа:
Мир в их семье давно был зыбок,
И мнилось прошлое как сон.
Он другом царской был Семье,
И верен, до самозабвенья.
И тени не было сомненья:
Оставшись с ними в дни паденья,
Он обречён на забытье.
Семьи он тайны охранял
Сильнее, чем зеницу ока.
Знал, - окружение жестоко:
Трещали часто, как сороки,
Но сплетням он не потакал.
Ему царевич доверял,
Любил «всем маленьким сердечком»
Как друга; и по-человечьи
Тянулся он к нему навстречу,-
И Боткин тем же отвечал.
=========================
Для бедных лазарет открыл
Во время ссылки их,в Тобольске.
Топталась Русь на перекрёстке,
Ведь время было очень «скользким»;
И он бесплатно всех лечил.
==========================
…Перевезли их на Урал:
С опальной вместе он Семьёю.
Затишье, как перед грозою.
У обстоятельств под пятою,
Он духом праведным не пал…
Нужна ли слава на земле,
Когда безверие нас гложет?
Когда из нас никто не может
Сомненья червь свой уничтожить -
Мы на одном летим крыле.
Своё служенье понимал
Как долг врачебный перед Богом;
Деля печали и тревоги,
И час последний,- он,в итоге,
Сражён был пулей наповал.
=========================
…Последний акт у драмы той,-
Уже аккорд финальный близок,
И вечности уж брошен вызов.
…Жизнь не приемлет компромиссов -
Подвал наполнился стрельбой…
…В рывке последнем он хотел
Закрыть собою Алексея…
И в горе гасла ночь, немея,-
Он, падая, сказал слабея:
«Прости, Господь, я не успел»…
==========================
…Богата русская земля
Людьми, которым ЧЕСТЬ дороже.
И судьбы их так странно схожи:
«Истории на раздорожье
Путь выбирают, не юля»...