говорящее зеркальце
в «Сказке о мёртвой царевне...»
выступает в роли
мистического источника
ведений.
Как волшебный предмет,
оно говорит лишь правду,
выполняя роль некой абстракции.
Вместо созерцаний, адресуемых зрению,
предлагается умозрение:
против самовлюбленной похвальбы - лишь протестующая реплика
мистического зеркальца:
«... но царевна все ж милее...»!