Осенний грач задумчивый в полёте,
упругий воздух давит на крыло,
и птичий ум его все знает об отлёте.
Хозяйка смотрит на меня в окно, -
в стекле дробится горизонт пейзажа,
слоится плоскость скошенных полей,
из неба два её тревожных глаза
и не хватает только журавлей…
Картина севера привычная настолько,
что сколько не зови себя сюда,
как в стоге сена та истёртая иголка,
твоя во времени заблудшая душа
не сможет поместить себя в скорлупку
живого еще тёплого яйца…
Охотник с перепоя мажет в утку
и тратит все патроны до конца.
Осина мокрая дрожит и сеет капли,
в лесу «беззвук» и белый гриб тут царь,
дурные вести в мох - я зарываю страхи
и вспоминаю вдруг забытый календарь
вчера на бревнах брошенной конторки
с оторванной в полгода пустотой,
слепая пополам делила створка
окно, а он своей оставшейся листвой
перебирал и шелестел со стенки
прошедшей жизнью, временем чужим,
и знает Бог - кто заскорузлую клеёнку…,
кто печь угрюмую от осени топил…
Невидимая нить шершавит мое зренье,
прилипла от висков и чешутся глаза,
и вспыхивает круг от пальцев моих тренья
и точки всё вокруг, как будто бы пыльца.
Октябрь потому, что нужно паутине,
раскинувшись собой, послать туда сигнал,
где Млечного Пути завернута стремнина,
где ночью Орион обоих Псов догнал.
И в формуле её неведомый расчет таится,
пылинки бисера - прозрачные миры,
какая жизнь в них скопищем роится,
какие Памяти вселенские пласты!?
Последний день сегодня на исходе,
в который раз дорога мне на юг
движением своим навстречу подытожит
завёртыши судьбы похожие на крюк.
В который раз такая проволочка,
в который раз надолго без тебя,
в конце письма невидимую строчку
как бы рукой твоей добавлю опосля…
Себе же возведу нелепую отсрочку,
в который раз отсрочку на обет…,
куда я подевал отцовскую сорочку…?!
Крыло грача тугое на просвет...
(2022 - Вершинино, Кенозеро)