На третьей эндогазовой
с утра переполох:
то датчик многоразовый
до неприличья плох,
то с дачей показания
лукавит термодат, -
от лёгкого касания
собьёт настройки дат,
то сменщик, дед забывчивый,
не выставит число,
и, без того уж сбивчивый,
прибор врёт, как назло...
У печи слесарь носится
и говорит взахлёб,
морщинит переносицу
да утирает лоб.
И пусть он весь нервированный
от заводской тюрьмы,
но всё-таки не вырванный
из жизни кутерьмы.
Печник причин не ведает
поломки. Сел, умолк.
Лишь спелся в голове дуэт
догадок и тревог:
"Иль кто шалил с настройками
и сбил значений такт?
Движеньями нестрогими
то ль спутал кто контакт?.."
У вечера, потатчика
усталости, свет гас.
После замены датчика
вновь подан в топку газ.
Зашлась в печном узле заря
оранжевых огней.
Так я узнал у слесаря
о пользе трудных дней.
Я бы глаголил жестами;
я знаю, что плохи
об этом происшествии
наивные стихи.
Я просто знаю - будут, блин,
и сад, и город цвесть,
пока такие люди, блин,
на производстве есть.