Проснувшись глаза мои видели это:
припавший к плечу золотой завиток
и грудь обнажённая в лучиках света
и вишнею сочной упругий сосок.
Но бьют сквозь портьеры горячие струи,
глаза прикрываю - из вида исчез
нежнейший сосок, от моих поцелуев
высоко вздымавший - до самых небес.
Под веками тьма, шевелится живая,
глаза ли небрежные тьму шевелят?
И кажется - золото Солнце вливает
сквозь щётку ресниц в очарованный взгляд.
А я очарован - и Солнцем и телом
и бритой подмышкой под тонкой рукой
и тем, что нам страстно и много хотелось
и тем, что во многом есть тоже покой.
Ты спишь, беззаботно, ты ночью светила,
проснёшься какое-то время спустя,
от нас тишина не ушла, обступила,
за вольность и звуки ночные простя.
Когда срок придёт, выйдем мы из постели
и смехом прогоним из дня тишину,
а к вечеру оных два тела поспеют
в любви покорить не одну вышину.