Возмущение...
На последней книжной ярмарке в Москве ко мне подошел раввин хоральной синагоги и сказал:
– Я прочитал вашу тысячестраничную книгу «В схватке», регулярно читаю также ваши зубодробительные, разоблачительные опусы в периодической печати и с возмущением, категорически, решительно отвергаю настырно, последовательно внедряемое вами в сознание масс утверждение, что будто бы только наши люди и великий Советский Союз развалили, и трудовой народ этой страны привели к роковой черте. Все это абсурд, бессмыслица и нелепость! Со всей ответственностью заявляю: ваше утверждение противоречит истинной, документированной правде жизни! Без осознанного пособничества нам со стороны представителей коренной, государствообразующей нации этой страны – русских – мы бы сами по себе, можно сказать, в одиночку не смогли бы так успешно приблизиться к заветной нашей цели в этой стране и справиться с поставленной перед нами задачей нашими мудрейшими праотцами.
«О, это что-то новенькое в трактовке исторических событий в нашей стране конца ХХ века!» – подумал я, разглядывая у священнослужителя свисающиеся у ушей пейсы и его широкополую черную шляпу. И тут же спросил раввина:
– У вас есть на сей счет весомые доказательства?
– Да сколько угодно! – воскликнул раввин. – Но, прежде всего, замечу, что численность наших людей в Стране Советов к восьмидесятым годам не составляла и полпроцента от общего количества граждан, проживающих в СССР. И, естественно, с таким мизерным составом наших людей в этой стране, повторяю, мы бы никогда самостоятельно не разрушили бы гигантскую социалистическую пирамиду. Хотя мы и отлично понимали с самого начала, что сама централистская природа Советского государства, вертикальная иерархия правящей в этой стране КПСС позволяла при захвате всего нескольких руководящих высот контролировать весь его колоссальный монолит. И если этот захват осуществлялся подобранными нами абсолютно лояльными к нам деятелями, то контроль над этой страной сводился бы лишь к поэтапному эффективному её разрешению с использованием существующих структур власти и передачи под наше полное владычество…
– Под «абсолютно лояльными» к вам деятелями вы имеете в виду Горбачева, Яковлева, Шеварнадзе? – прервал я раввина.
– Не только! – сказал раввин. – Для реализации наших обширных планов требовались исполнители и рангом пониже. В целом же, подсобила нам и обеспечила полный успех в этой стране на данном историческом этапе сознательная, я бы сказал даже, изобретательная активно-пассивная реакция верховодов СССР на наши вожделенные устремления окончательно целиком и полностью закабалить Русь.
«Нагловатое заявление священнослужителя!» – подумал я и спросил раввина:
– Что же это за сознательная, да еще к тому ж, изобретательная «активно-пассивная реакция верховодов СССР» на ваши устремления?
– О, это уникальное явление, охватившее верхние властные слои Страны Советов на исходе ХХ века! – оживленно подхватил раввин. – И сводилась эта самая активно-пассивная реакция разных уровней верховодов СССР к тому, что они не только подчеркнуто сами не сопротивлялись нашему племенному напору, но и сдерживали порыв других, стремившихся нам противодействовать. А между тем, каждый из верховодов на своем посту внёс лично свою весомейшую, неоценимейшую лепту в нашу историческую победу в этой стране! И потому всем им безмерная благодарность.
– И много ли выявилось таких вот волонтеров, взявшихся охотно подсоблять вам в развале Советского Союза? – поинтересовался я.
– Скажу откровенно: им несть числа! – сказал раввин.
– А если говорить поконкретнее? – вставил я, а сам подумал: «Неужели раввин выдаст политических деятелей кремлевской элиты советской поры, оказавших услугу просионистским силам в развале Страны Советов и о предательстве которых советские граждане лишь строили и строят до сих пор догадки?»
– Что ж, – промолвил раввин, – сейчас уже можно открыто говорить о конкретных фактах пособничества влиятельных русачков нашему движению. И характерно, что почти все они выходцы из трудовой, рабоче-крестьянской среды. Принципиальнейший Егор Кузьмич Лигачев, к примеру, родился в семье крестьянина и познавать окружающий мир начал с деревни Дубинкино Новосибирской области. Добрейший, чистейшей души Иван Кузьмич Полозков – потомственный крестьянин из сельской глубинки Курской области. Милейший Владимир Александрович Крючков начал трудовой путь разметчиком на сталинградском заводе «Баррикады». Рассудительнейший Анатолий Иванович Лукьянов родился в рабочей семье и изначально был рабочим смоленского завода «Арсенал». Эрудит в высшей степени и высшего порядка Леонид Владимирович Шебаршин – потомок сапожников из Марьиной рощи Москвы. Трудовые корни также у кузбассовца порядочнейшего, интеллигентнейшего Вадима Викторовича Бакатина… И так далее, и тому подобное…
«Ишь ты, какая осведомлённость раввината! – подумал я. – И как скрупулезно изучается им подноготная своих пособников!»
– Какую же «лично свою весомейшую, неоценимейшую лепту» в вашу «историческую победу в этой стране» внес каждый из названных вами известнейших политических деятелей? – спросил я.
– Извольте! – сказал раввин. Готов вас просветить! И начну, хотя бы, с того же Лигачева. Но, прежде всего, для ясности скажу несколько слов о Ельцине. Дело в том, что Борисом Николаевичем Ельциным мы заинтересовались еще в пору его трудовой деятельности в строительстве после окончания им в Свердловске политехнического института. Человек – неординарный, гигантского телосложения, дерзновенен, груб и вероломен. К тому ж в Ельцине нам были симпатичны и некоторые детали его происхождения. И наши люди пришли к единодушному заключению, что человек с бульдожьей хваткой может и должен нам служить, не оставаться на Урале и быть в Москве, в центре грядущих исторических событий, у нас под руками. Ответная благосклонная реакция Ельцина на наши предложения не заставила себя ждать и план перемещения будущего первого президента России из Свердловска в Москву посредством использования организационных структур КПСС вступил в стадию практической реализации. Но для этого сделать надо было многое. Ельцину предстояло и срочно стать членом КПСС, и проникнуть в обком партии, и взять там планку не ниже первого секретаря, а потом уже и готовиться к прыжку с Урала на Старую площадь Москвы. И для осуществления этой обширной многоходовой программы действий кто только нами не был задействован! Кто только из центрального аппарата ЦК КПСС не был подключён к проталкиванию нашего протеже на вершину партийной вертикали! Вплоть до таких влиятельнейших политбюровцев, как Кириленко, Андропов, секретарь ЦК КПСС Рябов, и многие, многие другие лица такого же высокого партийного ранга… Но особенно успешно, результативно сработал и справился с поставленной нами задачей многоопытный функционер партии, секретарь ЦК КПСС Лигачёв. И тут надо сказать, что в середине восьмидесятых годов с легкой руки генсека Горбачева и его ближайшего сподвижника по оргвопросам секретаря ЦК КПСС Лигачёва в Советском Союзе была учинена кадровая чехарда. Повсюду, к нашему удовольствию, всех прежних первых секретарей обкомов, крайкомов, рескомов КПСС заменили на вторых секретарей… А потом уже и их выбросили из кресел первых секретарей, усаживая туда тех, кто под руку попадется… Но сбрасывать нашего протеже – первого секретаря Свердловского обкома КПСС Ельцина на политическую обочину великодушный Лигачёв не стал. В середине апреля 1985 года он привёз Ельцина в Москву на должность заведующего отделом строительства ЦК КПСС. За такую успешно проведенную операцию Лигачёв тут же был поощрен повышением в партийной иерархии: он стал полновесным членом Политбюро ЦК КПСС даже без кандидатского стажа. Прибывший же для освоения столицы Ельцин тоже с ходу по партийным чинам стал набирать обороты и даже догонять Лигачёва. В июле 1985 года Ельцин уже секретарь ЦК КПСС. А прошло ещё полгода и Ельцин стал кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС…
«Интересно, как бы отнёсся к такому разоблачительному монологу раввинчика сам грозный Егор Кузьмич Лигачёв?» – мелькнула у меня мысль.
Между тем, мой нежданно-негаданно объявившийся собеседник продолжал:
– Когда же 29 мая 1990 года подоспели выборы председателя Верховного Совета РСФСР, неоценимую услугу нам оказал покладистый Полозков – вожак фракции коммунистов в российском парламенте. Имея все шансы быть избранным председателем Верховного Совета РСФСР от доминирующей фракции коммунистов, Полозков уважил нашу просьбу и, неожиданно для своей фракции и всей страны, снял в последний момент свою кандидатуру с голосования в пользу Ельцина. Так в мае 1990 года Ельцин, наконец, получил для своих действий по развалу СССР абсолютный стратегический и тактический простор. Но и благородный поступок Ивана Кузьмича Полозкова не остался незамеченным. Полозков тут же был поощрён: получил повышение в партийной иерархии. На очередном съезде КПСС Полозков, также как и до этого Лигачёв, без кандидатского стажа, сразу стал полновесным членом Политбюро ЦК КПСС.
Слушал я раввина и думал: «Как всё же тщательно сионисты анализируют происходящие в стране поселения события, как стремятся приблизиться к властным лицам приютившей их страны, втереться к ним в доверие и вовлечь в сферу своих интересов! Как, наконец, дотошно накапливают, систематизируют и монтируют компрометирующие этих лиц факты! И все это проделывается лишь для того, чтобы при необходимости, в нужный для себя момент прицельно выстрелить в попавших на сионистский крючок фигурантов-пособников поражающим залпом компромата!»
– А вклад председателя КГБ СССР Крючкова – руководителя так называемого передового вооружённого отряда КПСС – в нашу историческую победу в этой стране ещё более весомый и до сих пор недооценён! – продолжал раввин. – Во-первых, Крючков подсобил нам тем, что в бурные августовские дни 1991 года не арестовал Ельцина. А, во-вторых, в ночь с 20 на 21 августа 1991 года в кабинете председателя КГБ СССР Крючкова было принято судьбоносное для Страны Советов решение.
– Какое же это «судьбоносное решение» было принято в кабинете Крючкова? – спросил я.
– В ту ночь, – сказал раввин, – на совещании в КГБ СССР принималось окончательное решение о штурме Дома Советов, где засели ельцинисты.. И происходило это так. Председатель КГБ СССР Крючков в 00 часов пригласил к себе в кабинет заместителей председателя КГБ СССР Агеева и Прилукова. Там были заместитель председателя Совета Обороны СССР Бакланов, член Политбюро, секретарь ЦК КПСС Шенин, заместитель председателя КГБ СССР Грушко, начальник управления охраны КГБ СССР Плеханов. Очень скоро подъехали генералы Ачалов, Варенников, Громов. Позицию кагэбистов не штурмовать «Белый дом» поддержали все. Все вместе стали убеждать Бакланова и Шенина отказаться от операции штурма. Крючков решительно заявил, что тоже против операции. Варенников и Ачалов успокаивали Бакланова и Шенина, говорили, что ещё не всё потеряно, что завтра нужно вести переговоры мирным путем. Все с облегчением вздохнули: штурма «Белого дома» не будет. Лишь Бакланов и Шенин, потрясённые предательством, выглядели подавленными происшедшим. Крючков сказал Агееву о необходимости задержания Попова и Лужкова. Но всем показалось, что он говорит это исключительно для Бакланова и Шенина…
«Да, – подумал я, – память на детали событий в стране поселения у раввина отменная!»
– Говоря же об августовских днях 1991 года в Москве, – проговорил раввин, – нельзя не отметить важнейшую роль, которую сыграл для нас председатель Верховного Совета СССР Лукьянов. Все мы в напряжении ожидали, что он незамедлительно соберёт народных депутатов в Москве для принятия кардинальных решений по защите Советской власти в стране. Тем более, что в его распоряжении были все рычаги государственного управления, в том числе и транспортные средства, позволяющие доставить народных избранников в Москву в пределах полусуток. Но мудрый Лукьянов не стал форсировать события и 19 августа подписал постановление о созыве внеочередной сессии Верховного Совета СССР аж 26 августа 1991 года. Ну, а до 26 августа мы сполна управились! Лучшего нам подарка не сделал бы и Горбачев! Зато Лукьянов оперативно, без задержки, сработал, когда 22 августа 1991 года от него потребовалось поставить подпись под постановлением Президиума Верховного Совета СССР «О даче согласия на привлечение к уголовной ответственности и арест народных депутатов СССР Бакланова, Стародубцева, Балдина, Варенникова и Шенина»…
«Ловко приложил священнослужитель маститого юриста Лукьянова – однокашника Горбачева! – отметил я про себя.
– А что касается начальника внешней разведки КГБ СССР Шебаршина, сказал раввин, – то он вообще блестяще справился с отведенной ему ролью в августовские дни 1991 года. Назначенный возвратившимся из Фороса Горбачевым только на сутки временно исполнять обязанности председателя КГБ СССР, Шебаршин проявил завидное рвение, профессиональную сноровку и оперативность. Как сейчас помню: 22 августа 1991 года в 15 часов Горбачев подписал указ о назначении Шебаршина исполняющим обязанности председателя КГБ СССР. А 23 августа, опять же в 15 часов, Горбачев отстранил Шебаршина от этих обязанностей. Свершить же Шебаршину в течение суток предстояло архиважное: деятельность партийных организаций КПСС в системе советской госбезопасности должна быть запрещена. И разумно, расчетливо Шебаршин распорядился отведенным ему временем! В сложнейшей политической ситуации, в дни бушующей политической бури в стране и ограниченный жесткими временными сроками умница Шебаршин не стал действовать с кондачка. Поостерегся он ломать через колено коммунистические воззрения норовистых генералов центрального аппарата КГБ СССР. Вероятность же того, что генералы-коммунистические ортодоксы, прослышав о предстоящей департизации гозбезопасности, вздыбятся, была огромная! И как истинный разведчик Шебаршин, всё взвесив и рассчитав до мелочей, решил, прежде всего, психологически деморализовать и нейтрализовать неуправляемых генералов-ортодоксов. Но как это проделать, Шебаршин ещё не знал. А тут, надо же случиться такому совпадению, на площадь Дзержинского молодой депутат – демократ Станкевич привел возбуждённую, буйную толпу ельцинистов, призывающих немедленно скинуть памятник первому чекисту. Естественно, разведчик – аналитик Шебаршин сразу оценил важный смысл происходящего на площади и пришел к выводу, что это как раз то, что ему сейчас и нужно. Ставка Шебаршина на сбрасываемого с пьедестала чекистского символа – железного Феликса была абсолютно правильной! С низвержением наглядного символа могущества советской госбезопасности деморализовывались и противники её департизации. Ибо происшедшее с памятником Дзержинскому не могло не произвести на генералов-коммунистических ортодоксов угнетающего впечатления. А, уверовав в неотвратимость развития предстоящих таких вот событий, Шебаршин все оставшиеся часы первого дня своего пребывания на посту председателя КГБ СССР до самой ночи посвятил исключительно обеспечению надежной безопасности митингующих ельцинистов на площади Дзержинского и проводимого ими важного мероприятия по демонтажу памятника железному Феликсу. И, прежде всего, Шебаршин приказал начальнику комендантской службы: ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не применять оружия!.. Но любознательному Шебаршину очень хотелось и лично понаблюдать, как будет протекать процедура публичной казни первого чекиста в современном исполнении. Окна же кабинета председателя КГБ СССР в новом здании выходили во двор, снаружи в кабинет глухо доносился лишь гул буйствующей толпы, и Шебаршину не было видно, что происходит вокруг здания. Поэтому ему пришлось пройти по подземному переходу в старое здание на пятый этаж, в свободный кабинет первого заместителя председателя КГБ СССР Агеева, окна которого выходили на площадь Дзержинского. Кстати, все начальники аппарата КГБ СССР загодя к тому времени были Шебаршиным распущены по домам…
Площадь Дзержинского была слабо освещена. И по просьбе организаторов митинга Шебаршин тут же распорядился включить прожектора на здании комитета: мол, не трогайте нас, видите, какие мы сознательные… Стоя же поздно вечером у окна кабинета на пятом этаже старого здания КГБ, выходящего на площадь Дзержинского, и с упоением наблюдая как взревели краны, зашумела толпа, вспыхнули сотни блицев и как крепко схваченный канатами за шею железный Феликс повис над площадью, а под чугунной шинелью обозначилась смертная судорога чугунных ног, Шебаршин, говорят, даже с чувством промолвил: «Не за то дело отдали свою первую, земную жизнь, Феликс Эдмундович? Посмертно ответили за прегрешения потомков?»
А на другой день пребывания Шебаршина в роли главы КГБ СССР, 23 августа в десять тридцать, на совещании руководящего состава комитета произошло то, что, как и предполагалось, должно было произойти. После случившейся накануне экзекуции на площади Дзержинского весь управленческий генералитет центрального аппарата КГБ СССР выглядел сникшим. И Шебаршин лишь для порядка, открывая совещание, задал присутствующим контрольный вопрос: мол, все ли видели сегодня с утра площадь Дзержинского? И оказалось, что все видели, вопросов ни у кого нет, ясность полная. Потому сразу же пришли к согласию, что необходимо запретить деятельность партийных организаций КПСС в системе госбезопасности. Ни одного голоса не было против, ни одного воздержавшегося, даже секретарь «большого парткома» Назаров тоже был «за». Тут же подготовили приказ по КГБ СССР и циркулярную телеграмму: конец партийной организации КПСС в системе госбезопасности… И вопрос департизации КГБ СССР был закрыт!.. Вот таким добрым молодцем оказался в роковой для Страны Советов час испытаний потомок сапожников из Марьиной рощи, славный советский разведчик генерал-лейтенант Шебаршин!
– Но если советский разведчик генерал Шебаршин с таким вот усердием лил воду на вашу мельницу, милейший, то почему в августовские дни 1991 года посадили его в кресло председателя КГБ СССР лишь на сутки? – сказал я.
– На больше нельзя было! – отмахнулся раввин. – Как-никак, Шебаршин – наш враг, хоть, может, и бывший… В нашу задачу входило: выжать из него все возможное, размазать, измочалить, скомпрометировать навсегда в глазах сотоварищей-чекистов и выбросить на свалку!.. А 23 августа 1991 года пост председателя КГБ СССР уже занял другой, ещё более смышлёный и покладистый, генерал Вадим Викторович Бакатин, который для начала тут же передал нашим друзьям-американцам особо секретные чертежи расположения подслушивающих жучков во вновь построенном здании посольства США. В октябре же 1991 года Бакатин и вовсе ликвидировал КГБ СССР…
«И к чему же, в конечном итоге, ведёт этот велеречивый господин?» – мелькнула у меня мысль, и я решил напрямик спросить его об этом.
– А зачем вы мне всё это подробно говорите? – прервал я раввина.
– Затем, дорогой мой, – сказал раввин, – чтобы подробностями доказательно и окончательно убедит вас в том, что без пособничества нам со стороны влиятельных, властных русачков в этой стране мы бы сами по себе не смогли справиться с задачами по развалу Советского Союза, которые стояли перед нами в конце ХХ века! И вы должны внести уточнения в свои воззрения на события и факты, связанные с развалом СССР. Приписывать нам чужих заслуг в этом направлении не надо. В этом совершенно нет никакой необходимости! У нас на сей счет предостаточно своих племенных наработок!.. С другой стороны, вы же сами видите и слышите, что сейчас творится в этой стране, как нагнетается негатив в наш адрес! Каждый день, каждый час и слева, и справа звучит только одно: «Революция! Революция! Грядёт беспощадная революция обездоленных сионистами трудовых масс!..» И мы хотим, чтобы всё окончилось справедливым, документированным разбирательством, без какой-либо предвзятости! Чтобы высокий суд не только нашим людям, но и всем нашим пособникам-подельникам воздал «по серьгам»!.. Ведь вы же тоже всегда выступаете за справедливость!
– Вы так печётесь обо всех своих соплеменниках? – спросил я.
– Нет! – парировал раввин. – Не обо всех!.. Большинство наших разумных людей – реалисты-прагматики. Они не только умеют учитывать подлинные условия борьбы, не только считаются с возможностями и трудностями, но и, отлично зная историю этой страны, уже успели сделать всё, что всегда необходимо сделать нашим людям в преддверии предстоящего социально-политического взрыва в стране нашего поселения. Вот и сейчас, коль нам не удалось заполнить сердца и души русских, наши люди готовы покинуть Россию. Такое в нашей мировой практике уже не раз бывало. В том числе и в России! Мы, кстати, всегда готовы уйти от гнева и ненависти коренного народа страны нашего пребывания, уйти туда, где нас примут в расчёте оживить экономику нашими капиталами. И уходим мы из страны пребывания не бедными и больными, а здоровыми и богатыми. Деньги же – это наши ноги! Мы смещаем свой центр тяжести туда, куда предварительно переведены наши деньги, наш капитал. Что именно так и проделали уже предусмотрительные наши реалисты-прагматики: миллиардеры и миллиардерши, миллионеры и миллионерши… Все присвоенные ими здесь богатства они уже превратили в евродоллары и перекачали их за пределы этой непредсказуемой страны. И мы за них спокойны! Тем более что почти все они обзавелись собственными летательными аппаратами и, в случае социально-политического вспучивания в этой стране, добраться им до нового места своего поселения за считанные часы будет без проблем…
А вот наши так называемые романтики рубля и доллара нас очень беспокоят! Никакой не чувствуют они себе угрозы в нынешней России! Живут беспечно, как в дивном, счастливом сне, ничего опасного для себя не замечают, наслаждаются прихваченной роскошью, поглощены сибаритством и гурманством, думают, что так вести себя в этой стране им позволят до бесконечности, и продолжают лишь ещё больше состязаться между собой в беспредельном накопительстве, уверовав в постулат: мол, всё, что русские имеют сегодня – это всё наше в их временном пользовании, и взять у них то, что нам завещано богом – это наша задача!.. Так вот за этих беспечных наших так называемых романтиков, увлёкшихся в этой стране беспредельным обогащением, мы обеспокоены! И обеспокоены потому, что в роковой для них час во время социально-политического всплеска трудовых низов в этой стране многие из них могут должным образом не сориентироваться и не успеть убраться восвояси из этой страны. Так что, им, этим несчастным романтикам, за всех и вся отдуваться и нести ответственность перед революционным трибуналом за содеянное с Советским Союзом? Причем, не только за себя и за всех своих соплеменников, но и за пособников-русачков? Разве это справедливо? Возмездие же тоже должно быть справедливым! И я крайне возмущен тем, что может произойти в грядущем!..
– Короче, вы хотите, – прервал я велеречивого раввина, – чтобы революционный трибунал трудового народа, который будет судить разрушителей Советского Союза, учёл бы и пособнические деяния названных вами шести фигурантов?
– Не только этих шести! – в сердцах воскликнул раввин. – Мы пойдем до конца в разоблачении наших пособников-подельников! Мы незамедлительно, дополнительно представим вам исчерпывающие сведения обо всех влиятельных фигурантах-русачках, основательно подсобивших нам своими действиями в разрушении Советского Союза. Мы даже засветим вам персонально тех наших пособников из руководства Московского горкома и Центрального комитета КПСС, которые запретили коммунистам в августовские дни 1991 года митинговать и устраивать манифестации против нас… Ну, а что касается всякой там должностной партийно-советской мелкоты рангом пониже, оказавшей нам разнообразные конкретные услуги по подрыву устоев Советской власти в этой стране, то пусть её, эту самую мелюзгу-шушеру, выявляет уже ваш революционный трибунал!
И бросив фразу: «До встречи!», – раввин удалился.
Вадим Цеков