(поэма)
Блуждает взгляд, играет тишина –
Ту музыку, которая всесильна,
Остановиться хочется, умильно
Всем улыбнуться, вынырнув со дна
Объятий непонятных, дорогих,
Не липких, но таких благословенных.
А небо суетливо и надменно
Гоняет стаи облаков лихих,
По ним стремлюсь приблизиться туда,
Где, кажется, рассветы и закаты
Не приняты, где, видимо, когда-то
Я был рождён, забыт, но ерунда –
Все эти непонятности стихий,
Величие равняется незнанью,
И в этом счастье видно, пониманье
Всех Божьих непредвзятых терапий...
Горит огонь, внутри меня горит.
Извне пылает пламя подземелий.
Ныряю, попадаю вновь на мели,
И снится чужестранец Еврипид,
Играет на гитаре песни мне,
Стоит в подъезде, курит сигарету,
А я молчу, но хочется дуэтом
Запеть о горе, счастье, о войне.
Но я молчу, не вырваться из сна,
И стены распадаются, как карты,
И по дороге мнительного марта
Бредёт пока что хилая весна.
Война ползёт безжизненной тропой,
А я за ней во сне бреду незрячий.
В долине, знаю, есть патруль казачий.
Какой-то смелый всё назвал игрой,
Но я не верю, слово ни при чём,
Война, любовь – дуэли филигранны.
По грязной по реке плывут обманы,
От смысла жизни стало горячо,
И я плыву на лодке и весло –
Одно, как странно... лодка не хромает...
Мне кажется, что я плыву по маю
И проплываю числа и число...
Одно не беспокоит в этом сне:
Последнее число равно рожденью.
Я заблудился в странном сновиденье.
Знакомые места, и в западне
Своих обид теряю чистоту,
А так же всё, что было мимолётным,
Любовь теряю. Птицею залётной
Жизнь оказалась, но за доброту
Хочу сказать «спасибо» небесам,
Кричу сквозь сон забытые молитвы.
По острию вмиг поржавевшей бритвы
Я пробираюсь в рай, а там мадам
Всё наблюдает, притаившись так,
Что, кажется, её почти не видно,
Но вижу я глаза, и мне обидно:
Ну, вот, пришла и встретила, пустяк...
Считаю до пяти – она всё здесь,
И сон мой оказался чистой явью.
Спасибо Богу – мирному бесправью,
Что оказал мне вдруг такую честь
Жить, умирая каждый день за днём,
По клеткам разлагаясь от зачатья.
Вновь слышу непредвзятые проклятья:
Конечно, Бог, – и кто там с кирпичом,
Строитель, что ли, этих пирамид,
Верховный жрец, верховный чёрт, безбожник?..
Срываю для микстуры подорожник,
Надеюсь, буду сей дорогой сыт.
А та, что так ждала в чужом раю,
Мне машет: приближайся, милый, кроткий!
А я пляшу, безумствуя чечётку,
И с Еврипидом вдруг запел – пою
В подъезде неумытом и чужом,
Пою, как бог, последнее причастье.
А с неба смотрит смерти соучастник,
А я пою о самом дорогом –
О том, что было, было и прошло,
О той любви простой, такой наивной.
А смерть всё машет, проплывай, мол, мимо
А мне уже почти что всё равно...
И звуки песни разрывают мир,
Открыты двери всех квартир убогих.
Их много очень не у нас – у Бога,
А Бог один – и папа и сатир.
Он знает: всё, всё суета сует,
Но только вот число застряло где-то,
Число рожденья – милая примета,
За ним придёт другое след во след...
Бессонницы, обеты – всё уйдёт,
К чему все эти сны полётов странных?
Не знаю, что, но что-то здесь туманно,
Наверно, гены или, может, род,
Род человечий – горькая полынь,
И я последний, а за мной тщедушье.
Любить и жить – какое малодушье!
Вновь за рожденьем слышу слово «сгинь!»...__
2017г.