Наши родные, погибшие в годы Великой Отечественной войны… Их миллионы… От кого-то остались одна-две фотографии. От кого-то – стопочка писем. А у многих из нас, потомков, даже этого нет, только похоронка или маленький листочек почти несбыточной надежды: «Пропал без вести». Но у всех нас осталась, есть (должна быть!) память. Мне кажется, что она сохраняется не только благодаря рассказам, реликвиям и артефактам, но и на каком-то не понятном даже в XXI веке генном уровне передаётся в наши души и сердца. Чем измерить славу тех, кого мы назвали «Бессмертным полком»? Как выразить нашу боль за их прерванные так рано жизни? Думаю, не одними воспоминаниями. Главное – какими стали мы, их потомки, как живём, что ценим, на что способны. На эти мысли меня навела маленькая и, наверное, не очень важная в масштабах страны история. А, может быть, и важная, потому что отдельные человеческие судьбы и семейные истории неразрывно связаны с историей глобальной. И в этом мы неоднократно убеждались.
Фронтовые письма Александра Павловича Антонова принесла мне жена одного из двух его сыновей. Сыновей – Валерика и Славика, которых он, рабочий-формовщик Балашихинского литейно-механического завода, оставил, уходя в 41-ом на фронт. Ему давали бронь, а он ушёл, ушёл, чтобы вернуться с победой. Нина Семёновна Антонова, жена сына Славика, Вячеслава Александровича, в семье которого хранились эти весточки из прошлого, рассказала, что свекровь Руфина Михайловна часто повторяла слова своего мужа: «Как я буду сидеть в тылу? Мальчишки идут после школы, а я армию прошёл, у меня навыки. Я обязан идти. Буду учить этих мальчишек».
Письма этого фронтовика были первыми из тех, которые мне довелось читать не со страниц газет, а вот так, как будто это я их получила из далёкого 1941 года. Они написаны карандашом на листочках, давно пожелтевших и протёртых на сгибах. В некоторых местах текст уже не разобрать. Сколько раз перечитывали их за годы, прошедшие с тех давних дат? С лупой я разбирала слова. Читала простые строки поздравлений с праздниками, приветы всем родным и знакомым, вопросы о жизни, семейные советы. В какой-то момент поймала себя на мысли, что хочу вычитать в них, какими были они, люди военного поколения, почему победили, чем от нас отличались. В каждом письме – слова «пока жив и здоров», «пока я жив», «ещё пока жив» и обязательно – «и вам того же желаю», беспокойство о детях, привет маме.
Вот оптимистическое поздравление с новым, ставшим последним в его жизни годом: «С Новым годом, родные! В Новый год восклицаем вместе: «Да здравствует наша славная родина, её свобода, её независимость!» 1942 год принесёт нам победу над кровожадным врагом! Смерть немецким оккупантам!» А вот строки письма от 2 июля 1942 года, поразившие меня нотками мужской ревности и обиды, казалось бы, совершенно неуместной там, где витает над солдатом смерть: «Здравствуй, Руфа! Шлю привет деткам Валерику и Славику и крепко целую их. И ещё привет …(перечисляет родных, и знакомых). Руфа, сообщаю тебе: я пока жив и здоров. Получил твоё письмо от 2.7.42 и даю ответ. Ты объясняешь причину задержки…. Я уже бросил ожидать и считаю её постепенным забыванием. Конечно, ты указала причину: якобы фотокарточка будет готова к 1-ому. А к какому 1-ому? В году бывает первых двенадцать».
28 сентября 1942 года гвардии младший сержант писал:
– Здравствуй, Руфочка! Шлю привет деткам Валерику и Славику и желаю им крепкого здоровья, счастья в ихней жизни. Ещё привет родным и знакомым. Руфочка, сообщаю о себе: я пока жив и здоров, чего и вам желаю… Но новостей никаких нет. По-старому продолжаем теснить и громить врага и гоним его на запад. Не обижайся, что долго не писал ответ. Не было времени. Пиши, как ты живёшь и что нового. Подходит скоро зима. Получила ли деньги, по сколько получаете хлеба? Но и как будто бы всё. За сим до свидания. Крепко целую. Твой муж Шура.
21 ноября 1942 года в последнем письме, написанном перед самой гибелью, Александр тоскует о жене, переживает о том, будет ли она верна ему, дождётся ли: «Конечно, многие провожают, говорят всевозможные слова и плачут. Ну, сразу же и забывают, какова его там судьба. Конечно, может, и между нами так же получится, но всё же это должно выплыть наверх, и тогда должна решиться судьба. Ну, ладно, на этом закончим».
Тут вспомнилось мне одно стихотворение Константина Симонова. Называется оно «Открытое письмо». В нём говорится о женщине, отправившей на фронт письмо, что больше не ждёт своего мужа, что у неё теперь другой. Говорится о её муже-офицере, который не получил этого предательского письма: погиб. О его фронтовых товарищах, которые знают, что «В отчизне нашей, к счастью, есть / Немало женских душ высоких». Такой душой оказалась и душа у Руфины Михайловны Антоновой – простой женщины, жены, матери двоих детей, не дождавшейся с войны своего мужа. 23 письма – и всё. На всю оставшуюся жизнь! А два сына? Я тоже мать и понимаю, что они и стали смыслом её жизни.
Сколько раз – чаще всего, когда было особенно трудно – перечитывала она строки:
– Дорогая моя Руфочка, вся моя просьба к тебе – беречь и растить деток…
А вот листок, у которого на одной стороне – письмо от Руфины Михайловны, а на другой – от фронтовика Александра Павловича:
– Ну, милый, пока, до скорого свидания. Надеюсь, скоро увидимся, враг будет разбит, и мы все будем вместе, – пишет Руфочка.
– Ещё ты пишешь, что хочешь остричь волосы. Как хочешь. Можно и остричь. – Вот так, по-бытовому, как будто он рядом со своей женой, дома, отвечает Шура.
Среди писем – листок, на котором карандашом записаны слова песни:
– На опушке леса старый дуб стоит, / А под этим дубом партизан лежит… / За страну советскую пал он не один. / Мы, бойцы гвардейские, немцам отомстим.
Эта песня фронтового композитора Шохина, возникшая в одном из ансамблей Брянского фронта, с небольшими изменениями слов исполняется до сих пор. Я её прослушала в Интернете. Удивительно, простой рабочий переписывает на фронте стихи, чтобы отправить их в тыл, своей семье; хотя... ничего удивительного в этом нет: поэтическое слово притягивает, воодушевляет, лечит, успокаивает.
Стоит ли комментировать все строки писем?! Просто почитаем их вместе:
– Ещё я напоминаю: скоро будут поспевать овощи, старайтесь больше запастись на зиму.
– Наступила первая фаза зимы, конечно, холодно и трудно переживать вторую зиму, ну, ничего, скоро врага разобьём и заживём счастливо.
– Руфочка, ты пишешь, что Валерий ничего не слушается, несмотря на то, что ты его наказываешь. Ежели он не понимает, что он делает, то ты его возьми на выдержку, говори с ним, что этого делать нельзя, никто любить не будет. Расскажи про плохих мальчиков, что с ними получается – хулиганы, уроды, и их бьют. Пообещай ему что-нибудь за хорошее поведение.
– Ещё, Руфочка, ты пишешь: «С победой приезжай домой». Ежели придётся вернуться, я думаю, ты будешь обижаться, а именно, что я привык водку пить каждый день, и изрядную порцию. Верь, что враг скоро будет разбит и вернёмся домой.
– Дорогая Руфочка, как письмо из дома прочтёшь, как будто с вами поговоришь…
– Быть может, увидимся по окончании войны, ежели останемся в живых, но, конечно, я за свою жизнь не гарантирован. Надо напрягать все силы, чтобы разбить врага. Хоть останетесь вы в живых, будете счастливы и вспомните про нас.
Мы помним вас! Всех вместе, и каждый из нас – кого-то своего, родного, вставшего во весь рост в «Бессмертный полк» нашей памяти. Никогда не забывали Антоновы и Александра Павловича Антонова – мужа, отца, свёкра, деда, прадеда.
Получив повестку «Без вести пропал…», Руфина Михайловна, знаю, не поверила, что её Шуры нет в живых, как не верила этому до самой своей смерти. Меня поразило воспоминание её невестки Нины Семёновны Антоновой о том, что свекровь всю жизнь разговаривала со своим мужем, рассказывала ему про дела, про детей, внуков, жаловалась, советовалась.
Маргарита Ивановна, жена старшего сына (Валерия Александровича, Валерика), пыталась найти какие-то сведения о фронтовике: может, где-то жив, где-то есть могила. Потом пробовали дети найти, внуки, а нашла правнучка Наташа Антонова – выпускница Плехановского. Нашла, когда стала появляться в Интернете (как это правильно!) информация из открытых военных архивов. Прочитала в списке безвозвратных потерь 95 гвардейского краснознамённого артполка 42 Гвардейской Стрелковой Дивизии с 25 ноября по 15 декабря 42г.: «Антонов Александр Павлович». Оказалось, что захоронен он в Зубцовске Тверской области, на воинском кладбище «Московская гора». На запрос получили Антоновы документы и приглашение посетить мемориал. На семейном совете решили ехать туда, чтобы поклониться праху солдата Великой Отечественной, праху своего предка, благодаря которому жили на Земле. Это было в 2014 году. Привезли с собой венок, а главное – горсть подмосковной, балашихинской, земли. Оказалось не простым вопросом, из какого места взять землю. Знаете, что решили? Взяли горсть земли у стелы с Вечным огнем на площади Славы Балашихинского литейно-механического завода. Я пошла к этой стеле и ещё раз прочитала надпись на ней: «Работникам завода, отдавшим свою жизнь за свободу и независимость нашей Родины». Каждый год здесь празднуют День Победы, вспоминают погибших. Уходил Шура Антонов защищать Родину с завода, так что заводская земля лежит теперь там, на «Московской горе» в Тверской области, где захоронили Александра Павловича вместе с 11788 другими героями войны, не отдавшими свою землю врагу.
Помню, как спросила Н.С. Антонову: «Вы, зная Руфину Михайловну, как бы представили её последнее, в конце жизни, письмо своему мужу?» Нина Семёновна подумала и ответила за свою свекровь: «Я старалась всё сделать без тебя. Я вырастила двух наших сыновей. А если в жизни вышло что-то не так, как мы с тобой мечтали, ты прости меня, любимый. Значит, тебя недоставало в моей жизни. Если бы ты был рядом, то, наверное, всё было бы по-другому. А как, я не знаю и никогда не узнаю». Сознаюсь, у меня выступили слёзы. В свою очередь Нина Семёновна спросила у своей внучатой племянницы:
– Что тебя, Наташа, заставило искать могилу прадеда?
– Так мне сердце велело! – ответила Наташа.
Мы все понимаем, что это нужно для того, чтобы не рвалась связь поколений, чтобы знать жизнь отцов, помнить об их подвигах и гордиться. Читая письма, я поняла, что Александр Павлович Антонов, как и миллионы других участников Великой Отечественной войны, был обыкновенным человеком и величие его подвига в том, что в годину испытаний стал простой рабочий солдатом и отдал свою жизнь за спасение Родины. Если – не дай Бог! – коснётся, молодые будут (обязательно будут!) достойны своих предков. Если предки так защищали свою землю, то и мы её не отдадим никому, сохраним. Наступает момент, когда ты особенным образом чувствуешь себя частью своего народа. Если кто-то из твоего рода уже погиб за эту землю, то её надо хранить и защищать.
Жить с достоинством в мирной жизни тоже не всегда просто. Она от нас часто тоже требует поступков, достойных наших великих предков. Наташу вспомнят добром уже за то, что она нашла документы и место захоронения своего прадеда – участника Великой Отечественной войны. Могла бы найти развлечения, да мало ли чем заняться, а она искала и нашла могилу пра-прадеда своей недавно родившейся дочки, которая сможет с его портретом в руках встать в строй тех, для кого «Бессмертный полк», как и для меня, – не просто акция, а веление сердца.
У ЗАВОДСКОГО ОБЕЛИСКА
Рабочий день, как праздник, светел
Под небом мира и весны,
Но почему пропел мне ветер:
«Хотят ли русские войны?»
У обелиска сбор назначен
Для майской акции святой,
Огонь в звезде почти прозрачен,
Горяч лишь воздух над плитой.
Флагштоки гордо держат флаги,
Пахнуло кухней полевой,
И слышится мне в каждом шаге
Последний, самый трудный, бой.
Вот-вот приедут ветераны.
Цветы готовы и венок.
Но чьи во мне заныли раны?
Какая пуля валит с ног?
Я встану, выдержу, сумею:
Не первый раз идти на бой.
Вставай, страна, в тебя я верю –
Победа будет за тобой!
На площадь Славы заводчане
Идут в спецовках из цехов.
На вас надежда, россияне!
За вами – сила всех веков!
БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК
Бессмертный полк шагает по стране,
Его оружие – потомков память,
И, жизнь отдав последней той войне,
Он никогда в историю не канет.
Навечно в нём герои встали в строй,
Сплотив народ за новую Россию,
И вновь ведут к победе за собой,
Вселяя в нас патриотизм и силу!
СЕРЖАНТ ШУРКА
Напишу сегодня очерк
О семье фронтовика.
Разверну письмо-листочек,
Задрожит слегка рука.
В строчках серых карандашных –
Незатейливы слова
О событиях тех страшных:
«Жив-здоров. Будь ты жива.
Наступаем, гоним фрица.
Береги детей, жена».
Я хочу представить лица.
Он – какой? И кто – она?
Он – сержант, а был рабочим,
Двое деток ждут в тылу;
Добровольцем, между прочим,
Он в гвардейском артполку.
А она (всё очень просто) –
Много лет уже вдова.
Оба сына стали ростом,
Как отец, - женить пора.
Вот и внуки, внуков дети –
Всё, как надо, чередой,
Только Шурки нет на свете:
Не пришёл с войны домой.