моим учителем был не Блок.
моим учителем была смерть.
для мёртвых всякий чинуша – лох,
как всякий толстосум или мент.
мёртвым лютая казнь не страшна,
фигня – земной и небесный суд.
мёртвым голод, чума и война
ни грамма угрозы не несут.
пустяк для мёртвых – сабли молвы.
в сердцах, давно обращённых в прах
лезвия лестниц, тайны травы
не будят ни интерес, ни страх.
мёртвый – это шарнир бытия,
связующий быль и небыль миг.
что же, однажды стану и я
незыблем, торжествен и велик.