Увы, теперь я – не авантюрист.
Ни ближним, ни собою не рискую
И бросил босоногую плясунью,
И не морочу небо: «Отелись!»
Весёлая мальчишеская удаль
Не позовёт в дорогу на простор;
И в чём идти, когда Иван Приблудный
Мои ботинки, сукин сын, упёр?
А Блюмкин размахался револьвером,
И начеку дзержинское ЧЕКА,
И скверная болезнь по голым скверам
Подыскивает жертву с кондачка.
Очнулся после обморока месяц,
Вдохнув зари прохладной нашатырь,
И рыжий конь просёлков тесто месит,
И табор на юру свернул шатры.
И многое уже перезабыто,
И отвязаться прошлому велю,
И глинозём хватает за копыта,
И голова не хочет лезть в петлю.
Под журавлиным деревянным скрипом
Колодезная хлюпает вода,
И это тоже, милые, постскриптум,
Письмо уже дописано когда...