На Камышовой улице живёт
прелестно-своенравное созданье,
души моей больной очарованье
и трубку телефона не берёт.
Моих звонков упорных череда
постыла ей, а, значит, - не тревожит.
И память о былом её не гложет,
как говорится: горе – не беда.
И я один в привычной суете
дни провожу без давнишней подруги,
гнетут иные жизненные вьюги
в дверь не стучат ни эти и ни те.
Но в поздний час, бессонницей мучим,
перебираю встреч прошедших даты...
Когда бы знала, как мне дорога ты
одним существованием своим.
Любви моей залатанная сеть
нас накрепко с тобою спеленала,
и где конец, где спряталось начало,
нам никогда, увы, не разглядеть.
На Камышовой улице окно
одно горит на фоне долгой ночи,
и сердце моё глупое пророчит,
что заглянуть в него мне суждено.
И снится: вновь блеснет во мраке нить,
что дни и годы нас с тобой вязала,
и в дверь твою я прямиком с вокзала
ворвусь, чтоб жизни воссоединить.
Хотел бы я проснуться днём таким,
где мы могли бы всё начать сначала,
судьба бы нам удачи пожелала...
Но... это блажь. Я стал тебе чужим.