Вечерние беседы-2021 март-май

Вечерняя беседа ок. 15. 03. 2021
Вечерняя беседа с детьми после Евангелия об отречении Петра. «Видите, какой здесь рассказан момент, тяжёлый, из жизни, вот, апостолов и Христа… Сколько они с Ним вместе были, причащались, они видели от Него много добра и даже чудес… Но настал вот этот момент, спустилась тьма, пришел страх, было очень трудно – вообще говоря, смертельная опасность… И они все разбежались, хотя они были Ему преданы, не только один Петр, наверное, думал, что он готов умереть за учителя... И вот обратите внимание на нашу жизнь. Нам, конечно, смертельной опасностью никто не угрожает… Но так жить, как мы живем, в общем-то, не так просто. Сложнее, чем то, как живут люди в окружающем нас мире. (Серафим роняет детали конструктора с громким стуком.) Давай-давай, поднимай. Всё, до винтика. Ну и вот, опять же, речь опять о Насте. Не потому что я как-то очень сильно озабочен ее судьбой. Я думаю, что… (Всё с ней «хорошо».) Не озабочен я её судьбой. (В лапах диавола она пока.) Алеся: Папуль, ты это всё записываешь?.. Я: Наверно, нет… Алеся: Да, не надо это всё записывать… Я: Вот, а потому что я озабочен вашей судьбой. Вашей судьбой – чтоб вы не повторили этого всего. Она как раз нас оставила в самый тяжёлый момент. Ну, когда от нее потребовалось участие дальнейшее, как это и подобает старшей сестре – надо было за малышами ходить, маме помогать, посуду мыть – она, будучи научена бабушкой, ну и сама будучи расположена к этому, она в решительной форме отказалась. Но вместо того, чтобы помогать, хотя бы хоть какой-то нейтралитет держать, она еще стала нам и вредить еще: гадко стала себя вести, внимание на себя… Стала закручивать вокруг себя. То есть она просто как бес стала себя вести, настоящий бес. Ну, это потому что мы с мамой старались очень жить по-Божьему. Вот такая реакция, из нашей же среды. Так, наверное, она пожалела потом… Но было уже поздно. Я считаю, то что случилось – это награда нашей семье, что мы освободились от гнилого члена. Член гнилой оказался, прогнивший. Ну, пусть она идет своей дорогой, и может быть, она по пути там и очистится, где-то когда-то – я не знаю, где и когда… Ну… В те минуты, когда особенно трудно, тяжело – а это могут быть, собственно говоря, бОльшая часть минут, нужно особенно крепко и держаться, чтоб потом не было стыдно. Вот такая она жизнь, вот эта вот. Нет никакой особой помощи. Так устроено не только по отношению к нам, целые страны так живут. Неслучайно, вот, царь Александр III что сказал? Что у России только два союзника – ее армия и ее флот… Если на жизнь мужчины эти слова переключить, аналогия такая: у мужчины только два союзника – мышцы рук и мышцы спины. Всё. Дальше как хочешь. В его жизни - и рабочей, и то, что о семье заботится… То есть добродетели наши – вот это наши союзники. Нас больше никто не защитит и никто нам не поможет, кроме навыков, добрых навыков – навык трудолюбия, навык бодрой жизни, навык молитвы, навык хождения в храм, навык послушания родителям – вот всё это собрание – навык доброжелательства по отношению к нашим ближним… Собрание всех этих навыков – они могут нас защитить, могут нам помочь. И они даются не просто так, они от Бога приходят, в ответ на наше старание. Потому что с каждым новым разом становится всё легче и легче делать одно и то же. Сначала трудно, по мере повторения – всё легче и легче, потом уже вообще перестаешь замечать, настолько привычно всё. С годами. Я тоже когда-то был очень и очень… Я и сейчас, конечно, не особо… Но… Был довольно-таки такой слабый отрок, ничего во мне такого не было. Но стал задумываться о серьёзных вещах, понял, какая ответственность в этой жизни, стал очень серьёзным. И пошел навстречу всем этим трудностям, ни одну не отверг, ни одну трудность, которая ко мне приходила, начиная с двадцати одного года, я ни одну не отверг. И вам того же советую. Только так можно сделать жизнь более-менее сносной. То есть в горячке боя. Вот если ты в эту горячку боя впадаешь и начинаешь РУБИТЬСЯ, каждый день, и для тебя это становится привычкой, это рубилово – вот только так. Можно эту жизнь переваривать. А когда ты к этому привыкнешь, можно уже и на диванчике полежать. (Обломова читаем.) И отдохнуть, и книжечку почитать… Это так будет не всегда. Не всегда рубиться придется. Но навык к этой ежедневной битве - нужно стяжать. Не думать всё время, не охать – ах, как тяжело! Ах, как плохо! Ах, как гораздо труднее, чем всем остальным! Ну, во-первых, и не труднее. Всем приблизительно одинаково тяжело. А во-вторых, когда есть труды – это хорошо. Гораздо в более худшее состояние человек погружается, когда его предоставляют самому себе. Вам, может быть, сейчас трудно это понять, но… это действительно так. Потому что когда человека освобождают от внешних угроз, к нему начинает приближаться просто смерть. С каждым днем всё ближе и ближе… Она и так, конечно, приближается, но за этой суетой и, так сказать, какими-то заботами ты это не замечаешь, тебе кажется, что что-то другое тебя тяготит. На самом-то деле, тяготит именно это – самая главная тягота: приближается смерть, к каждому из нас, с каждым днем, а… И не просто смерть. За нею – ад, которого каждый из нас достоин. Каждый из нас – не надо никаких иллюзий питать – каждый из нас достоин только ада!.. И смерть страшна именно потому, что ты предощущаешь тот ад, который ты заслуживаешь после нее. Да, Бог благ, Он есть Любовь, но… И эта жизнь – она тоже под этим Богом. Почему-то при благом этом Боге у нас вот такая вот жизнь – тяжёлая, трудная… (Алеся перебивает: «Он благ, но милосерд») очень-очень часто сумрачная…» Алеся: «Папочка, Господь…а…» Я: «Так что аду ничего может и не помешать, как бы это ни было (Алеся: «Дети») страшно и ужасно». Алеся: «Господь праведников любит, а грешных милует.» Я: «Ты мой хороший…» Алеся: «Это так сегодня сказали в храме. И вчера так говорили, и позавчера говорили – что праведных Он любит, а грешных милует, Эденька...» Я: «Я говорю о чем. Что если жизнь предоставить самой себе – вот так, как она течет – и ни о чем не задумываться, ничего хорошего не ждите. Нужен подвиг. Причем, подвиг тоже, очень такой, хитрый. Какие бы внешние усилия ты ни совершал, это может быть тебе в осуждение только… Всё определяется состоянием твоего сердца. Подвиг твой, главным образом, в чем он должен состоять? Что у тебя сердце должно сокрушаться. От твоей жизни, от той жизни, которую ты ведешь. Бог поможет, если ты дашь Ему место. Место ты даешь, сокрушаясь сердцем. Чем больше сокрушается сердце твое, чем более сокрушается твой дух, тем больше присутствие Божие в твоей жизни, и Он постепенно твой крест, постепенно к Себе на плечи берет. И действительно постепенно тебя спасает. Почему так убийственна гордость, так она гибельна? Потому что человек гордый не дает место Богу в своей жизни. Богу некуда просто войти, всё заполнено самим этим человеком. Но на самом деле, не им самим, а его чувством «себя». Как я вам вчера сказал, чувство «себя» - это чувство беса. Я вам вчера объяснял, надеюсь, вы поняли, что мы пустое место. Но если начинаешь вокруг пустого места закручивать – свято место пусто не бывает, туда приходит демон, и разрастается чувство себя. И у некоторых людей это чувство себя такое огромное, такое непомерно огромное!.. И они Божественное достоинство себе начинают приписывать… А на самом деле они воруют – воруют! Они берут чужое – Божие… Это было бы ИХ, если б они  сами были бы Божьими!.. Но они, из-за себялюбия, становятся Богу чужими, и вместо того, чтобы быть Богу сынами, там, друзьями… - они становятся Богу ВОРАМИ. Ворами! Потому что они по себялюбию делаются Ему чужими. Вот это всё, это всё ТЕМА спасения, это всё тема жизни, это, Соня, эти темы – далеко не отвлеченные! Они ПОМОГУТ, тебе, в твоей жизни ежедневной… Уверяю тебя, помогут, потому что каждый человек воспринимает жизнь сквозь призму собственного сердца. Всё то, что ты говоришь нам, жалобы твои, они очень имеют грустный и достаточно безсмысленный характер: такое ощущение, что тебя какая-то тонкая пленочка, буквально, отделяет от того, чтоб ты бросилась, просто, действительно в какую-то пропасть, в погибель – тоненькая-тоненькая пленочка… (Перед этим выяснилось, что Соня опять прорыдала весь день и даже вынуждена была уйти с лекции в таком состоянии. И когда Алеся спросила, какие же к ней мысли при этом приходят, она с вызовом сказала, что вот, почему все смеются и веселятся, а она так не может?.. Я тут же ответил ей, что потому что они грешные, а она святая – устроит ее такой ответ? Но святая не сама по себе, а через нас, ее родителей. Но, добавлю, что и мы не сами по себе святы, а друг через друга, по венчанию нашему, по взаимному причастию, по частому нашему причащению общему Святых Христовых Тайн, по нашему уже 25-30-летнему выбору идти к Богу – на который Он не мог не ответить… Спустя время, подумав, я еще дополнил ей это такой картинкой. Это похоже на то, как какая-нибудь хорошо воспитанная чистая свинка наблюдает других свинок, раскрепощенных, плескающихся в грязи по самые уши, довольных, хрюкающих, счастливых, и плача, говорит: «Почему же я не такая, почему я так не могу? Почему я так хорошо воспитана и теперь такая несчастная?..» Соня посмеялась, конечно. А можно еще и с мухой какой-нибудь сравнить, которую захотели перевоспитать и нацелить на цветочную пыльцу, и она плачет, наблюдая, как ее соплеменницы счастливы кушать то, что они обычно кушают…) Тебя туда и тянет, и влечет, и… Ты чувствуешь, что это твоя стихия… Так жить.» Алеся: «Ужас какой. Неправда!» Я: «И ты очень даже готова обвинить родителей в том, что… и саму себя тоже – то хорошее, что в тебе есть – обвинить в том, что ты не можешь так жить, как живут они, эти грешнички. А вот на самом деле, та эфемерность, которая еще мешает тебе преступить это – а это и есть спасительное нечто, это и есть то, чем Бог тебя спасает… А во мне это была стеснительность. Я был стеснительный. Для меня это было НЕВОЗМОЖНО. Мне тоже, конечно, много чего хотелось и желалось… Я был очень стеснительный. Мне было невозможно это всё. И Господь это учёл. Он дал по моей вот этой стеснительности, просто в руки положил – В РУКИ – взял – и положил.» Алеся: «Так, папочка, продолжай! Продолжай!» Я, смеюсь: «Мама не любит эту тему». Алеся: «Продолжай!» Я: «Но это было именно так! Вот в точности так! Господь не оставил и не бросил. Но надо доказать свою верность Ему. Что ты, извините, не хрюшка. Но… Пусть ты хрюшка, но всё-таки что ты хочешь быть каким-то более благородным существом. А это, на самом деле, проще пареной репы… Взять, чего-нибудь такое, согрешить… Взять… Несколько решительных шагов злобных сделать. А потом еще обвинить в этом других. В своих собственных грехах. И всё. А дальше уже… Только первые шаги трудные. Но если ты как следует обвинишь других в своих собственных безобразиях, пойдет вообще легко дальше. Ты сама поверишь, что виноваты другие, а не ты. Это очень просто – взять, и других обвинить во всем… И всё. Дорога погибели ОТКРЫТА. И ничто тебя больше не удержит. Но потом всё равно ведь придется возвращаться обратно. Другого пути нет… Сколько ни падай, в конце там ужаснешься – там ужас что будет!.. Ужас. Мама с папой, конечно, исчезнут из горизонта… Не, могли бы, конечно, остаться. В виде таких плюшевых побитых игрушек…»

Вечерняя беседа 19. 03. 2021
Вечерняя беседа 19.03.2021. «Это Господь только может сделать – нас спасти… И Он это обязательно сделает. Если Он увидит, что нам это надо. Ну ты, Соня, в Бога веришь? М? Да? Точно? Вот смотри, Господь сказал, в Евангелии есть такие слова: «Как вы можете верить, если вы славу принимаете друг от друга?» Если вы ищете славы от людей… Если мы ориентируемся на это человеческое общество, в котором мы живем… Чего ты улыбаешься?» Соня: «Один писатель сказал: «В 20 лет нам важно, что о нас думают люди. В 40 лет нам уже не важно, что о нас думают люди. А в 60 лет мы понимаем, что они о нас вообще не думают». (Общий смех.) Я: «Зато, Соня, Бог думает. Ты знаешь, какая это удивительная Божия реальность?.. И она удивительно непостижимая!.. Он знает каждую нашу мысль, и ты знаешь, это не просто лирический оборот. Я удостоверился в этом. Более того. То, что коснулось твоего сердца, слегка – об этом знает весь истинный мир. Все ангелы, все святые – все спасшиеся. Все, кто сейчас с Богом. ОНИ ВСЕ ВСЁ ЗНАЮТ. И наша внутренняя жизнь похожа на какое-то представление, на кино какое-то, в котором, вот, всё Царство Небесное смотрит, что у нас там внутри происходит. То есть человек никогда не остается один. Там мириады зрителей, мириады!.. А сейчас это иногда открывается… Вот, слышали, может быть, как люди встречаются со святыми? Они приходят к святому, и святой начинает с ними говорить об их интимнейших каких-то вот предметах их жизни. Что-то такое, что может знать только самый близкий человек. А может быть, вообще не может знать никто, кроме самого этого человека. А святой берет и с ним об этом попросту начинает говорить. Так он не один такой. Ты слышала когда-нибудь, Соня?.. А? Нет? Вот так это происходит. Когда приходишь к прозорливому человеку, а он с тобой начинает говорить, даже более, выказывает даже бОльшую посвященность в твоей жизни, чем мама родная, а подчас даже, чем ты сам. Вот. Я надеюсь, когда-нибудь у тебя такой опыт будет. Я тебе хочу сказать, что такой святой – он не один. Любой человек, достигший вот такого состояния, он начнет так себя вести. Потому что это таков истинный мир. Там все всё знают, понимаешь, о чем я говорю? ТАМ ВСЕ ВСЁ ЗНАЮТ. То есть мы не можем укрыться вообще! Ни единой мыслью, ни единым чувством – мы не можем укрыться. И это нечто такое – вот по теме спасения. То, куда мы идем. Мы там все составим едино целое, вот в этой вот любви и знании. Нам станет доступен опыт других людей. Любого человека, который жил на этой земле. Любого. Там станет всё равно, кем ты был на этой земле. Соня Вайнштейн или Владимир Владимирович Путин… Это станет безразлично! (Громко смеюсь.) Это станет всё равно! Помнишь, Соня, я тебя называл Владимиром Владимировичем Путиным? Вот такая ты была совершенная девочка!.. Представляешь? Я тебя так называл… Владимир Владимирович Путин! А представь себе, как я тебя сильно любил, если я тебя так называл, м?..  М? Ты уж папину любовь на помойку-то не выкидывай. М? М? Папа тебя ведь действительно любил сильно… Слышь, Сонь?.. Так ведь ты ее поддерживай!.. Папа ведь, ты знаешь, и Настю любил, и Колю любил… Думаешь, как-то по-другому это было?.. Я вас всех любил очень!.. Но я же должен как-то защищаться, когда, извините, об мою любовь ноги вытирают… М? Ты поддерживай сама, обращайся как к родному ко мне, делися! Делися! Вот один раз только тебе… У тебя крыша должна была полностью уехать вообще, на сто километров, чтобы ты вспомнила, что у тебя есть папа! С утра пораньше, когда папа вышел, извините…» Алеся смеется: «Исторический момент!» Я, изображая Соню: «Пап!.. А пап!..» Алеся: «Подловление папы у общественного…по пути в туалет!..» Я: «Это всё. На что оказалась способной Соня… Это всё… И всё! Она вдруг вспомнила, что у нее есть папа!» Алеся продолжает смеяться: «А все остальные смотрели из комнат, не подстерегает ли Соня!.. Она, по-моему, и Наташе говорила…» Я: «Надо было к тебе подойти, однако. Потому что больше этого не повторилось.» (Продолжаем с Алесей смеяться.) Может, уже не повторится… Никогда… (Очень смеюсь.) А ты возьми и повтори. А ты скажи, чего ты, чего ты хотела сказать тогда? Чего ты у меня хотела спросить? Какой у тебя был вопрос?» Соня: «Я уже не помню». Я: «Ну как так не помнишь? Это же было важно, ты же меня останавливала… (Выдаю непередаваемые междометия удивления.)» Соня: «Суета сует». Алеся: «Кому ты еще задавала такие вопросы, ну-ка вспоминай! А?» Я: «Может, у тебя еще есть вопросы какие-нибудь?..» Алеся: «А, Соня?» Соня: «Нет. Вопросов уже нет». Все смеются. Я: «Уже нет… Уже нет вопросов? Хорошо, тогда какие ответы?» Соня: «Нет». Я: «Чего?.. Ну! Ну.» Соня: «Потом». Я: «Потом?» Алеся: «Если захочешь (смеется)». Я: «А почему потом?» Соня: «Это пока не проверено в действии». Я: «Не проверено в действии? Ты мой хороший!.. Но это хоть добрые ответы?.. Они.. А? Не злые? А? Не дышащие отчаянием черным, а? (Вздыхаю.) Вот как так можно было, Соня? Подтереться нашей верой… Интересоваться самоубийством?.. Как так можно было, а? (Это о Насте, что было с нею в 2011-12гг.) Начать употреблять какие-то там лекарства?.. Устраивать такой ужас там у себя?.. (Настя не убирала из своей постели мусор и остатки еды.) Много было чего сделано. А ты знаешь, Соня, что я однажды услышал там во сне, среди всего, что я слышал, такие слова: «Это я наняла Настю. Чтобы ДОСТАТЬ». Вот этот голос, который там у меня внутри говорит… И который даже представлялся пару раз, говорит, Н. А-й… Я не утверждаю, что это она. Очень сильно похоже, что это она. Там очень сложная реальность, потому что… Ну… Я тоже, «расскажу потом». «Потом». Я тоже «потом расскажу». Я даже не могу однозначно осуждать, потому что там на той стороне решили, что я заслуживаю того, чтоб меня проучить, наказать. Изобразить вот эту вот… демона. Я думаю, что это всё-таки не был демон. И то, что я слышу там, по ночам, всё-таки, я думаю, это не демоническое. Скорее как… Очень похоже просто на какого-то человека другого. На другую какую-то душу, которую вдруг я начал по ночам слышать. Продолжаю каждый день, каждую ночь слышать… Ну, вроде как, как будто духовный какой-то человек… А может быть, там даже и разные… Иногда прям церковная терминология такая… Или говорок такой – как бы старческий. Ну вот, как будто какой-то батюшка говорит. Старец. Старчик. То есть я не готов это всё осуждать. Однозначно говорить, что это от лукавого. Скорее, это какое-то непонимание… И меня восприняли не за того, кем я являюсь. И решили наказать. И это длилось много лет достаточно – лет десять. И за этот срок я должен доказать, что они ошибаются. А как я могу доказать? А вот выдержав всё это до конца. Сохранив доброту. Должен показать, что вы, ребята, ошиблись… Ошибочка вышла... Как вы за меня будете отвечать?.. А? Устроили такой разгром семье хорошей. Доброй. Одна девочка с ума вообще сошла. Чуть, едва, это самое, жизни не лишилась… Этот ожесточился, сынок… Еще одна, тоже – крыша поехала… А что с нашими-то сердцами случилось, с мамой и папой?.. И всё это, Сонь, цена, получается, раскола, в который Батюшка ушел. Потому что все эти непонимания – они оттуда. Идут. Это всё цена. Раскола. Мне приходят в голову мысли: «Ну как же так? Как Церковь могла допустить, что такой человек священником был?.. Такой опасный! Который уклонился в такие ужасные вещи!.. Что мы теперь так страдаем из-за этого…» Потом у меня мысли: «Ну а как же Саша Митин меня к этому священнику направил?.. Что он – до такой степени меня ненавидел?.. А как же Господь всё это допустил?..» То есть у меня тоже, понимаешь, на моем уровне - мысли ропота. Как вот у тебя по отношению к родителям, так вот у меня – по отношению к Богу. Но это абсолютно тупиковые мысли, понимаешь? Как родители не могут быть врагами, так и Бог не может быть врагом. То есть, если ты хочешь понять смысл того, что с тобой происходит, ты включай мысли не обвиняющие, не негативные, а наоборот, оправдывающие, позитивные. Попытайся объяснить в плюсе – не в минусе, а в плюсе. Понимаешь, о чем я говорю? Это зависит только от тебя. Вот этот как раз момент, который выбираешь ты. Минус или плюс. Отчаяние или надежда. Вера, или неверие. Радость – или грусть. Вот ты правильно сказала, в чем твоя вина была – что ты возделывала мрачные состояния. Зачем? Зачем? Когда ты с таким же, с таким же результатом, с таким же успехом могла бы возделывать светлые состояния. Зачем надо было возделывать мрачные? Это был твой выбор. Нехороший выбор! Зачем? Вот в этом надо каяться… Этим ты огорчала родителей и Бога. Ты выбрала минус, в какой-то момент. Зачем? Зачем?.. Короче, всё надо объяснять со знаком «плюс». И здесь, в моем вот случае – я покажу ТЕБЕ, как Я объясняю – что, очень далеко я от Церкви был… И в достаточно мрачной сфере, жизни. Хотя я это не чувствовал фактически никак. Меня мама очень любила, бабушка, но, допустим, у мамы двоюродный брат в тюрьме сидел, причем не один раз – дядя Сережа… Это же неслучайно было… Мама моя… Бабушка сильно очень пила… Да. И папа с братьЯми… выпивали сильно, молодцы…» (Смеюсь, потому что Алеся стала подставлять ладошки, как это делают, когда с чем-то соглашаются или хвалят за что-то.) Алеся: «Читай! Ты не записываешь ведь это?» Я, смеясь: «Нет». Алеся: «Слава тебе Господи!» Я смеюсь. Алеся: «Давай, читай. Читай нам Евангелие! Сам себя развеселил.». Я: «Понимаешь? И не мог сразу прийти в благополучное… Всё же в жизни постепенно. Я и в Церковь пришел вот в такое место, где тоже неблагополучно было, где Батюшка из дворовых ребят… И ему сказали: «Если ты придешь в Церковь, будешь благополучен. А если не придешь, будешь злополучен». Вот такие слова услышал. То есть если б не Церковь, он вообще бы злополучен был. Ты знаешь, что это такое за слово – «злополучие», да? М? То есть Господь постепенно ведет. И чтобы прийти в благополучные места В ЦЕРКВИ, нам надо было пройти через неблагополучные места. То есть как вот… Ты же не сразу можешь в дом войти. Сначала в предбанник какой-то попадаешь. Но, может быть, вина наша в том, что слишком задержались в этом предбаннике. Понимаешь? Господь, может, хотел, чтобы мы оттуда ушли еще тогда, в 98-м году, когда половина прихода ушло после того, как ушла матушка… Мы тогда еще не знали ничего о тете Марии. Мы думали, Батюшка один остался. Мы ничего об этой истории не знали. Просто ушла матушка. И половина прихода ушло тоже. А мы остались… Мы уже успели заинтересоваться, полюбить – вот видишь, какая сложная всё это тема… Потом был следующий момент выбора, когда его запретили. Я подумал: «Как в жизни обычно бывает. Что не бросают человека в беде. Он о нас заботился, он нас воспитывал, он нам много всяких слово говорил, много очень положительных, очень-очень трогательных впечатлений было с ним связано. Как это забыть?» Да, ко мне лично он относился… Так, достаточно трудно. Много всяких неприятных вещей мне сказал… Но перед этим предупредил: «Терпи, говорит, всё, что я тебе буду говорить, и всё нехорошее от тебя отстанет». Так вот он мне сказал… Но терпеть было очень тяжело, потому что он мне прям вот в самое-самое такое место сердечное попадал… Обидное. Обидные все были слова, прямо в точку, куда-то. И я приехал. Я подумал, что нехорошо быть предателем. Ну. Мало ли – человек попал в трудную ситуацию. Но я не ожидал, что когда я приеду, я окажусь вместе с ним, вот в его этом аду. Когда он взял, стал, Патриарха назвал Редигером… По фамилии, неуважительно. Помнишь Патриарха предыдущего, Алексия Второго? Вот он назвал его Редигером. Потом как, там что-то такое про «жида»… Ну. Он, короче, не любил этого Патриарха… Я почувствовал, что мы настолько с ним сердцем связаны, что у меня даже и выбора нет, что я должен разделить с ним всё, что вот он… через что ему придется пройти. И эту позицию я занимал до тех пор, пока не разразились события, которые я никак иначе понять, как предательство меня, не мог. Меня, моей семьи, моего сердца… Моей души… Вот это вот всё как будто было предано. Через эту тетю, которую он мне туда прислал. Как вот он там себя вел, при этом, как вот он, какие слова говорил… Как он реагировал на ту ситуацию, которая на работе там возникала… И то, что там В. Я-на… Вот это вот всё, всё вот это вот, у меня создало впечатление, что меня предали. Причем предали как-то очень круто. Круто предали. <А что я хотел? С самого начала Батюшка неприкрыто давал мне понять, что меня как еврея принять не может… Я-то всегда себя русским считал. А для него я был еврей. Вот, отец Андрей из Химок дал мне понять, что я зря ему сразу открыл фамилию свою. А я сказал, зачем скрывать? Конечно же, открылось бы, и было бы еще хуже. Он с ненавистью напоминал мне о каких-то текущих еврейских праздниках… С ненавистью смотрел… Я думал – какая ерунда… Думал, развеется… Но он знал больше, чем я. Оказывается, мама моя почему-то стала похожа на еврейских женщин. И когда пришла женщина уже с еврейской кровью, несущая в себе мамин элемент, даже в гораздо большей степени – я оказался беззащитен, потому что маму мою я всегда любил и никогда ее предавать не хотел… А она это показывала уже из царства мертвых… Это уже в ней умерло. И значит, меня стали затягивать туда, в смерть… И что-то с болью во мне за эти 10 лет и умерло – что-то хорошее и ни в чем не виноватое… Наверное, эта еврейская жизнь. А для меня – тот маленький мальчик, который любил маму и вообще ЛЮБИЛ… И он мне еще это же и предсказал, когда я тогда пришел к нему в храм, в дни после запрещения, что через 10 лет будет военный переворот  и война с евреями – пусть получают, что заслужили, а его сделают министром культуры… Это, оказывается, он обо мне говорил и моем сердце… И именно через 10 лет, в 2013-м году всё это и раскрылось уже полностью – эта, блин, любовь – любовь к пустоте, и очень сильная… Вот вместе с нею я и умер – ушел туда, где она есть. Но я же остался…. Наверное, это уже кто-то другой. Кто? Батюшкин сын – да, наверное, это теперь живет Батюшка во мне. Ну, я же его любил. И не предавал…> То есть я доверял, я надеялся, я рассчитывал, полагался – именно в этом, в этой точке – моей наибольшей слабости – я там доверял – и произошло предательство. Вот попробуй теперь всю жизнь заново собери по кусочкам. Восстанови. Но. Человек не может быть виноват в том, что его предали. Понимаешь, Соня? Предательство, это многие люди говорят, его очень трудно пережить. Очень трудно. Некоторые даже не переживают, некоторые даже умирают после того, как их предают… То есть мы испытали какое-то одно из самых трудных испытаний, какое вообще в этой жизни встречается. Понимаешь, иль нет? И это всё отразилось – вот всё, что происходит, - и с Настей, и с Колей, и с тобой – это вот всё вот это вот мы переживаем! Вот, насколько нас Господь наградил, из ничего, у меня же ничего не было вообще… И было действительно – неблагополучная жизнь. А появилось что? И дом, и столько детей, красивые девочки, мальчики хорошие – то есть меня Господь ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО, исключительно наградил – супруга какая!» Алеся: «Эдя! Время посмотри сколько! Двадцать минут одиннадцатого! Все хотят спать!» Я: «Настолько же, настолько же Он меня и испытал»… Алеся: «Лучше Евангелие прочти»… Я: «Но если мы приняли сладкое… Я помню, как я сидел один, один, никем не понимаемый, и плакал под музыку – вот как ты сейчас, в окружении нас всех, делаешь вид, что ты одна, да? никем не понимаемая, а я реально был никем не понимаемый… Сидел один и плакал под «Дюран-Дюран», горючими слезами, вечер за вечером. Потому что у меня, у меня даже веры не было.» Алеся: «Депрессия»… Я: «Че?» Алеся: «Депрессия, в чистом виде». Я: «У меня даже веры не было. Я веру выбаливал, выстрадывал, вымаливал… Вымаливал. Я ее штурмом, как я потом вот в этом назвал, штурмом брал веру! Штурмом! Господь ответил на мои молитвы! То есть у меня ничего не было. А теперь смотри, я почти как князь какой-то живу.» Алеся: «Как царь. Пап, почитай Евангелие, пол одиннадцатого!» Я: «Но, вот такие испытания. Их надо принять, как обратную сторону благодеяний. Если мы их примем и до конца переживем, будет ещё лучше, чем было – еще лучше! Поверьте, что будет еще лучше! Только удержитесь с Господом, не бросайте Господа! Не бросайте родителей! Не предавайте друг друга! Не предавайте наших чаяний, верований, любовь нашу – не кидайте, не предавайте! Господь еще больше даст, и еще, и еще… Надо жить с Ним, без Него нет жизни, понимаете? Без Бога жизни нет. Без Бога только постоянно длящаяся смерть. И больше ничего. Жизнь – она только с Богом! А Бог – там, где Церковь. Там, где таинства, там, где молитва… Понимаете?.. Если мы будем чувствовать Бога перед собой, мы и друг друга будем любить. А любовь, настоящая – она по-другому и не бывает. Когда люди вместе к Богу стремятся, они и друг друга любят. А просто любить друг друга – это не бывает так. Такая любовь быстро исчерпывается. Вот запомните это в вашей будущей супружеской жизни. Я вам заранее говорю. Хотите, чтобы любовь не умирала? Постоянно подпитывайте ее общими духовными впечатлениями. Мудрые люди говорят: «Любовь – это когда идут вместе в церковь и молятся.» Вот что такое любовь. Когда вместе в церковь ходят и молятся – вот это любовь! Вот она из такой материи сделана, что она подпитывается в Церкви, любовь. Когда вы вместе будете на службу ходить, причащаться… Любовь сразу требует венчания – сразу, сразу! Без проволочек! Сразу надо венчаться! И потом уже навсегда – НА-ВСЕ-ГДА… Вот этот подвиг вместе пройти до конца жизни… Сначала дается как аванс, потом его надо отрабатывать… Настоящая любовь, прям вот настоящая, она настаивается годами и с годами всё больше и больше. Вот как батюшка Димитрий говорил Смирнов, годам к сорока пяти, настоящая-то любовь получается… Он правильно это говорил. Вот такая это тема. И только с помощью Божией, в совместных трудах, испытаниях… Вот так вот… Вы знаете, как я маму люблю?.. Очень сильно… И чем дальше – тем больше… Да… Очень счастлив, что такая вот у меня супруга… Вот и я вам очень, очень желаю повторения в вашей жизни… А через что придет это повторение? Наверное, всё-таки через почитание родителей – их пути, их выбора, через помощь родителям… У нас, по-хорошему, в семье должен быть культ родителей. Вы должны делать этот культ, вы, не мы же сами – вы должны делать культ отца и матери. Да, Женя? (Женя: «Угу».) Мы для вас должны быть КАК БОГИ… И тут никакого нет преувеличения. А если вы думаете о нас уничижительно, без уважения, м? с насмешкой – вы разрушаете свою собственную жизнь, свою собственную душу разрушаете. Вы делаете плохо самим себе. Ну ладно… (Вздыхаю глубоко.) Много я сказал… Надеюсь, вы услышали. Если… Успели обратить внимание? Я говорю ОТ СЕРДЦА. Мне не всё равно. Я вас люблю, каждого. И отсутствующих здесь я тоже люблю – и Настю я любил… И продолжаю, конечно, любить, но я не могу ее принять такой, как она стала… Понимаешь, Соня? Ну не могу!.. И она должна это понять, и она должна стать… Не скажу – прежней… Она должна стать лучше… Лучше, чем была… Она должна стать Божией, полностью очиститься. Тогда я ее приму. (Дальше читаю Евангелие от Матфея, последнюю главу, пасхальную.) И се Аз с вами есть во вся дни, до скончания века. Аминь. Святый отче наш апостоле и евангелисте Матфее, моли Бога о нас!.. Видите, что Господь говорит? Что Он с нами. Что дана Ему всякая власть на небе и на земле. Представляете? Какие вещи, вот, утверждает наша вера православная!.. Как это нас должно воодушевлять! Если бы мы верили этим словам… Представляешь, Соня, в каком мы должны покое находиться, безпечалии… Мы должны чувствовать себя, вот, совершенно в руках Божиих находящимися… Если мы не грешим, если мы не преступаем Его воли, у нас должен быть в душе постоянный МИР, ПОКОЙ, СВЕТ… Мы всё время должны чувствовать Его Присутствие! И так и должно быть! Вот мы за этим в храм ходим! Чтобы вот всю вот эту греховную гадость, которая к нам липнет, чтобы ее отрясти от себя, чтобы как можно больше насытиться этим Божьим. А грех нас обступает всё время. Поэтому и в храм мы ходим всё время. И молимся всё время. Вот отец Серафим Роуз говорил, что человек – неотмирное существо, и этой неотмирности душа требует всё время, постоянно – вот этой пищи не от мира сего. И если она перестает поступать хотя бы день, душа начинает задыхаться. Вот мы чем дальше с матерью живем, тем больше мы видим, что поступление духовной пищи должно быть постоянным. Как дыхание. Без воздуха ты не можешь? Так же вот и молитва, и всё, что связано с Богом – душа требует постоянно, постоянно… Чтобы в ней был свет, чтобы в ней был мир, чтобы в ней была сила Божия! Чтобы все вот эти слова, которые Господь сказал, чтобы они сбылись с нами. Господь здесь, с нами, Ему дана всякая власть, то есть всё дело в нас! Мы должны своё вот это сердце, своё вот это нутро спрямить к Нему. Вот как этот храм стоит – многие люди туда ходят? Это же образ постоянного присутствия с нами Бога! Рядом. Понимаете? Вот Он так рядом с нами… И наше дело – прибегать к Нему. А откуда вся вот эта, весь этот мрак, весь этот грех? Так а сколько поколений было оторвано от Бога! Неслучайно же я родился в такой среде! Опять же, Соня, я могу Бога обвинить в этом. Господи! Что Ты такое сделал? Почему мне никто о вере не сказал, вообще? Тебе-то вот говорили, с детства! А мне мама сказала про могилу – что всё, конец, и всё. Знаешь, какой шок был у малыша? Я засыпать не мог без слез – пожалей папу маленького! М? Засыпать не мог без слез! Так меня это травмировало – эта картина небытия! Что, я тоже могу Бога обвинить: «Что Ты это за мать дал такую?..» Но ты знаешь, когда я пытаюсь понять и настроить свой помысел на позитив, а не на негатив, у меня мысль приходит такая. Что это же не конец – то, что я в детстве пережил с матерью – я же это преодолел, мне Бог помог, с возрастом… Он мне всё объяснил… Он мне дал посмотреть другие точки зрения… Сначала через протестантизм, потом через философию… И, там, и всякие неправославные были книжки, а потом и Православие – всё медленно, постепенно, это было преодолено. А зачем Он попустил это? А чтобы потом был лучше результат. Не сразу всё, а сначала человек начинает с каких-то отрицательных областей. Но потом, и в силу и этого отрицательного опыта тоже, положительные результаты больше делаются. Сонь! Вот я прям реально тебе говорю. Больше! Из-за того, что душа пострадала, из-за того, что она пережила вот этот мрачный опыт… Вот… Я и Насте тоже это говорил. Из-за того, что она вымазалась вся в этой грязюке, если она покается, она будет велик человек Настя… Да. Велик! И все эти э… опыты ее, гадкие – они послужат ей в спасение. Это не значит, что надо бросаться туда специально, нет! Не надо. Никому я не пожелаю этих чувств. Потому что если вы это себе попустите, вы перечеркнете всякий смысл своей жизни. Она мне как написала в 16 лет? «Я все попрала возможные и невозможные смыслы». Все. Вот что бывает, когда человек разрешает себе грехи. Если ты туда бросишься, в эту грязюку, для тебя весь мир станет серым, Соня, и вера погаснет. Это же всё можно сделать! Все эти запреты можно нарушить, все заповеди можно попрать… И мир – он не рассыпется, и земля не расступится и не поглотит тебя. А просто всё станет другим – серым, невзрачным. Папа станет жалким, мама станет… просто пища, которую просто кушать… Не знаю, понятно я это говорю или нет… И так далее. Любовь – не будет, веры не будет… Всё померкнет, всё погаснет, смыслы уйдут. Ты знаешь, Соня, какая это валюта – смыслы?.. Какую великую ценность имеет вот это понятие – «смысл»?.. Это что-то близкое к любви. (Алеся: «Деньги».) Вот, да! Да! Это деньги! Деньги! Любовь и смысл! И вот ты знаешь, Соня, что вечное блаженство будет состоять в том числе и в том, что мы будем эти смыслы обнаруживать. Вот, мы сейчас идем по этой жизни – мы не понимаем смыслов, но они есть! Есть смысл даже в тех людях, которые с тобой вместе в метро едут! Представь себе – даже это имеет смысл! Вот эти люди, которых ты встречаешь в метро! Они не случайны! Как? Когда? Где? Где мы это увидим?! Так впереди вечность!.. Господь сохраняет каждое мгновение на все времена!.. Мы снова проедемся в этом метро – очевидно… И нам откроется нечто совершенно новое… Мы узнаем, что это за люди были… Ну если впереди вечность!.. Неужели мы эти жалкие семьдесят-восемьдесят лет не успеем рассмотреть за эту вечность?.. В этом будет состоять вот эта одна из граней блаженства: мы увидим, насколько всё неслучайно! Как всё было преисполнено колоссальных, колоссальных смыслов! А если человек начинает грешить, эти смыслы улетучиваются, а если наоборот начинает свято жить, с благоговением – они перед ним начинают представать, эти смыслы, они к нему начинают приближаться!.. Чем больше благоговения, чем больше святости в человеке, тем больше смыслов! Смыслы начинают распускаться, как цветок. Слушай, что я говорю! (Кто-то из детей шалит.) А чем больше человек начинает ощущать смыслов, тем больше у него в душе любви!.. Благодарности!.. Всё самое лучшее в душе расцветает!.. Понимаешь или нет?.. И что, ты хочешь за минутное такое удовольствие, которое ты потом с гадливостью будешь вспоминать, хочешь променять такую великолепную, потрясающую картину, которая постепенно перед тобой разворачивается, хочешь всё это втоптать в грязь?.. Ну? Я не говорю, что ты во веки веков погубишь всё – я этого не говорю, это слишком много чести было бы этому лукавому, черту. Который нас соблазняет. Если бы он имел такую власть. Нет! Но потом болезненное будет возвращение и очень будешь жалеть, что потратила столько времени и сил на гадости. Понимаешь? Ты почувствуешь, что совершенно не было никакой необходимости… Господь, конечно, простит, и мы простим, но жизнь уже не будет такой… Жизнь будет – ну вот как с Настей. Ну вот придет она – ну… Ну, мы ее не будем, конечно, выбрасывать, но… (Алеся: «Ох, как надо беречь свою душу!... Ох, как многие хотят… Надо очень- очень беречь свою душу! Надо беречь тепло своего сердца!..) Понимаешь, о чем я говорю? Но это всё будет уже так… Это все будет как-то вот так… Ты понимаешь вообще, что я говорю, или нет? Вот эти твои переживания, которые с тобой происходят, они подтачивают смыслы твоей жизни. (Алеся: «Тепло твоего сердца.) А смыслы есть! Смыслы есть! И их надо беречь, их надо возделывать, эти смыслы… Их надо углублять!.. Ну? Андастенд или нет? А? Смыслы. Это деньги. Реальные, настоящие деньги. И эти смыслы, они связаны с любовью. Любовь уходит почему? Потому что уходят смыслы. А смыслы есть! И жизнь – это тайна! Огромная, безмерная! А еще большая тайна – смерть!.. Это вообще, это тайна тайн! И ради всего этого стоит жить. И очень бережно относиться к этой живой ткани жизни, к этим людям, которые тебя окружают, и даже к вещам! Даже к вещам! Их нужно складывать! Потому что и это тоже имеет смысл! Нельзя разбрасывать вещи, Сонечка!.. Нужно аккуратненько класть, потому что в этом тоже смысл… Ну, ладно. Я надеюсь, что ты меня услышишь и поймёшь, Соня! Видишь, как я озабочен, твоей душой? Сонь! Потому что ты моя капелька! (Алеся: «Папочка, читай Апостола! Эдя, читай Апостола, пора уже спать всем! Апостола, папа, читай, и спать. Пол одиннадцатого уже, всем завтра рано вставать.») Хорошо. Но вы ведь завтра отдыхаете? (Алеся: «Да, но спать-то все хотят.») (Дальше читаю Деяния.) Видите, какая вот судьба у апостола Павла. Из гонителя он стал Первоверховным Апостолом, хотя он лично Господа не встречал, но он встретил Его уже воскресшего. Духовная была встреча. Она вот таким образом его изменила. Такой вот промысел был Божий, что одним из самых главных апостолов стал человек, который в жизни не встречался со Христом, которого Господь уже обратил в Своем воскресшем состоянии. И вот мы, в каком-то смысле, находимся в положении вот этого Павла, Апостола – мы тоже встречаем в нашей жизни уже воскресшего Христа. Вы знаете, без воскресшего Христа Церковь жить бы не могла. И то что она вот так упорно живет и никто ее не может убить, хотя попытки были многие, Церковь просто уничтожить – это потому что за ней стоит воскресший Христос. Церковь постоянно возрождается. И так же бывает и с человеческой душой, которая упорно, упорно стремится к Богу: сколько ее ни гробь, сколько ее ни мучь, она всё равно будет возрождаться, всё равно – и смерть не помешает этому. Убьют – нам же лучше. Нам еще лучше будет. После смерти. Вот так. (Вздыхаю.) Ну ладно. (Женя: «Это тебе, папочка» - дает поделку.) Спасибо, миленький. Спасибо, мой хороший. (Алеся: «Посмотри»). Очень, очень симпатичный котик. (Алеся: «С клубничками».) С зелеными глазками. (Алеся: «И с клубничками».) И с клубничками. М-м.. Молодец! И очень трогательно, что это мне. Я тебя, Женечка, очень люблю. Ты молодец! Молодец! (Алеся: «Ты наш котик! Котя наш, котя!») Котя! И тебя, Серафимчик, люблю! Слышишь, Серафимчик? (Серафим: «И я тебя,» - очень весомо. Начинаю смеяться) Ах, ты!.. Как весомо прозвучало! (Алеся, изображает Серафима, басом: «И я тебя»…) М-м, ты мой хороший… (Алеся: «Мальчики твои».) Мои дорогие!.. (Оба обнимают меня. Раздаются чмокания – я их целую.) Вот и будем ВЕЧНО любить друг друга. Мне кажется, что Соня к нам присоединится… А? А? М, Сонь? Ну, посмотри хоть на нас… Ну посмотри – ну вот они мы, видишь?.. Твои мужчины… Маруська, мне кажется, тоже будет недалеко… (Алеся, зевая: «Раскладывай постельку».) Да, Марусь? Да? (Серафим: «Да, сейчас») Ну, и все остальные тоже присоединятся! А Натаха – она вообще сегодня с нами в Ашан ходила… М? Да… С мамой в одной обойме… Ну, слава Богу…»

Вечерняя беседа 20. 03. 2021
Вечерняя беседа 20.03 «Ну что, дети, мы с вами сегодня молодцы. Что мы сходили. Это был не пустой поход. (Алеся: «Завтра праздник очень большой – Торжества Православия».)
Маруся, послушай, что я говорю! Послушай! Не надо закрывать глаза, не надо отворачиваться – повернись… Повернись. Повернись!.. И послушай, я тебе тоже говорю. Во-первых, нехорошо, что ты злишься. (Маруся: «Прости, пожалуйста».) Нет, не прощу. Нехорошо, что ты злишься! Это нехорошо, это слабость, а не сила. Кроме того, ты оскорбляешь родителей. Что ты в присутствии нашем… Мы можем это воспринять на свой счет. В присутствии родителей, когда рядом отец и мать… Если бы ты была одна, это было бы допустимо. А когда рядом отец и мать… Мы же просили тебя так себя вести… Я понимаю, ты устаешь, тебе тяжело… Но так всё равно нехорошо. Ты разрываешь ткань нашей жизни. Добрую. Когда папа себя так ведёт – это не твое дело. У меня свои есть объяснения. В отсутствие наше – пожалуйста, когда от тебя зависит порядок, веди как хочешь, тебя должны слушаться, но в наше присутствие, пожалуйста, не надо так себя вести. Ты нас оскорбляешь этим. Мы тоже тебя должны бояться? Это болезнь.
Очень хорошо, что мы сходили сегодня в храм. И те чувства, которые мы там испытали, они были неплохие. Ты тоже выразила свое неудовольствие, что мы там были, как ты сказала, два часа… Если вы проследите за собой – какие плоды посещения… Мы же все возвращаемся домой, правда? Вот, продолжается наша жизнь… Но кое-что вам дано почувствовать. Вы соприкоснулись с чем-то настоящим. И какое главное, какое главное ощущение от пережитого? Я вам скажу какое. Смирение… Кроме того, вы должны помнить, что однажды мы вообще все куда-то пойдем… Знаете, как бывает? Приезжают врачи, увозят в больницу… Приезжает катафалк, увозит на кладбище. И когда мы ходим в храм, мы напоминаем себе, что мы здесь, на этой земле, не всегда, не навсегда. И каждый раз, когда мы в храм приходим, что-то из нашей жизни кончается. Что-то там в храме сгорает. Что-то нехорошее. А что-то хорошее должно начинаться. Вот это вот всё, это всё – духовная школа… Понимаете? Во всем этом есть смысл. Даже если мы в чем-то заблуждаемся, - такое тоже может быть, мы люди – чтобы нам это понять, нам нужно пройти этот путь до конца, мы никак по-другому не поймем свою ошибку, пока не исчерпаем этот этап. Чем решительнее мы будем идти по этому пути, тем быстрее мы поймем, как дальше нам… А может быть, мы и не ошибаемся, может быть, мы правильно идем… Это вот духовная жизнь с Господом… Когда человек не имеет возможности возноситься. Когда он постоянно чувствует реальность. Реальность какая? Что мы немощнЫе. Что мы целиком, полностью зависим от Бога, что мы должны Ему молиться, что у нас нет никаких других опор в этой жизни, кроме Бога и надежды на Него. Это не сказки. Это действительно так и есть. Бог, конечно… Соприкосновения с Ним – они суровые… Но Он действительно нас любит. И это не пустота. И Он действительно есть… А чтобы в этом убедиться, нужно по этому пути пройти, большую часть… Чтобы заслужить общение с Ним… Думаете, Он будет общаться с такими свинюшками?.. Которые Ему там чего-то верещат по-поросячьи… Он скажет: «А у вас мама с папой есть, вы слушайте маму с папой»… (Долгое молчание.) А если, Марусенька, ты не выздоровеешь и не сможешь себя победить, в послушание отцу и матери, если болезнь окажется сильнее тебя, тебе действительно придется ехать в Чертаново. Но только ты должна понять, что это не мама плохая, не папа плохой, это просто ты больна… Это духовная болезнь, по наследству переданная, по роду... И чтобы вылечиться, надо все время идти против нее. Нельзя делать так, как тебе комфортней, чтобы ее не потревожить, нельзя отворачиваться и закрывать глаза. Нельзя их закатывать, нельзя вздрагивать… Надо, извините, делать наоборот. Надо делать ей всё время больно! Вот этой вот бяке, которая внутри сидит, всё время больно ей делать! И тогда постепенно боль сначала притупится, потом пройдет. И ты будешь вспоминать об этом как не о себе вообще. Я тоже был… Во мне это тоже было! И может быть, до сих пор где-то дремлет… Я точно знаю, что нельзя слушаться этого голоса. Точно знаю, что надо идти против. А знаешь, Маруся, как тяжело мне было уезжать из Чертаново?.. Как мне было тяжело отрываться… Мне казалось, что я как-то прирос, невозможно меня оторвать, что это просто… Что меня невозможно представить вне этих стен… И когда я приехал сюда, я был совершенно обезсиленный – вот этим конфликтом с мамой, тем, что там с Настей было, с родителями мамиными… Но попал сюда, пожил… Сначала долго не верил, что это теперь навсегда, мы долго еще и боялись, маму мою, что она нам всё испортит… Но вот слава Богу – уже семь с половиной лет… И я постепенно начинаю ощущать… Не надо меня перебивать! Я о важном говорю! Что это действительно мой дом, что это действительно моя семья, что это действительно моя область жизни. А то, что было в Чертанове, - это, оказывается, было не мое. Оказывается, дети, оказалось, что у меня не было ни дома, ни семьи, ни родителей, у меня ничего не было, у меня не было жизни и там не было даже меня!.. Вот что оказалось. Там всё было не моё. Там всё было этого духа, который сначала жил в маме, а потом перешел в Настю. И этот дух показал, очень даже популярно, что он там хозяин – очень популярно показал! В бешеных формах. В преступных формах. В формах циничных. Просто показал свою суть, что это чудовище, и это чудовище там хозяин. Хотите удостовериться в правоте моих слов – езжайте, посмотрите… Поживите, годик, другой, третий, и сами в таких же превратитесь. И очень легко подселяется это существо. Достаточно просто ничего не делать. Оно подселится, будет крепнуть, усиливаться… А чтобы оно из тебя вышло, Маруся, это нужен труд. Себя жалеть нельзя. Ну ладно. (Дальше читаю «Деяния».) Мы дочитали Деяния Святых Апостолов – самая большая часть, книга, среди апостольских посланий и Апокалипсиса, 200 страниц. Тут всего вот – почти 800 страниц, 780. Продолжение Евангелия от Луки. Первый раз мы с вами прочли… Ну, потом, может быть, по-русски как-нибудь почитаете – тут по-славянски не всё так ясно, понятно… Но славянский текст – это главный текст. Именно по нему нужно общаться со Священным Писанием. Русский текст – это вспомогательный. Ну ладно, Бог даст, завтра с вами причастимся. Сонечка, как ты пообщалась с отцом Леонтием?.. Нормально?.. Что-то тебе важное сказал? (Долгое молчание.) Ну? То, что он говорит, тебя устраивает? Да? Ты чувствуешь, что это то, что ты должна услышать? (Соня пожимает плечами неопределенно, но смиренно.) Не знаешь?.. (Молчание.) Ладно.»
все оценки в беседе неокончательны, имеют сугубо личный и сиюминутный характер

Вечерняя беседа 21. 03. 2021
Вечерняя беседа 21.03.2021. «Вот здесь мы читали, что Господь пришел призвать не праведников, но грешников на покаяние. Мы неоднократно с вами уже говорили об этом – я хочу снова напомнить, потому что это очень важная тема. Что Он пришел не к здоровым, а к больным. Не к праведникам, а к грешникам, потому что нет никаких ни здоровых, ни праведников – мы все грешные и больные. Если человек этого не понимает, он заражен худшей болезнью. И худшим грехом – гордыней. Если ты понимаешь, что ты грешник, если ты понимаешь, что ты больной, значит, Господь для тебя. Значит, ты для Него. Значит, ты и спасаться будешь, если ты гибнешь. Ты лечиться будешь, если ты болен… И Господь искупать будет твои грехи, если ты грешник. Даже если у вас нету, пока, грехов, таких сильных, серьёзных, вы должны видеть в себе их ростки. Склонности, слабости. Если снять с вас узду и позволить всё то, к чему вас там тянет, хочется, вы не знаете, где вы окажетесь. Даже Батюшка Паисий Святогорец говорил, святой: «Если бы, - говорит, - не благодать Божия, вы бы нашли меня среди тех веселых старичков, которых можно встретить в одном из злачных мест Афин.» Вот так вот он о себе думал. Хотя он был святой. Если благодать Божия отойдет, с нами может случиться что угодно. То есть то, что мы грешники – это аксиома. То, что мы гибнем, - это аксиома. То, что мы больные, - это аксиома. И из этих ощущений искренних исходит та добродетель, которая называется сокрушением сердца. Которую Бог не уничижит. Насколько мы сами лично сокрушаемся, насколько мы сами себя окаиваем, настолько мы бываем милуемы Богом. Бог нас встречает, Бог начинает участвовать в нашей жизни. Если мы не самодовольны, если мы не горделивы, если мы… Если есть в нас вот это сокрушение, значит, Господь с нами. Он нам помогает, и Он нас несет. И мы не одни, и не сироты. И не должны отчаиваться. Вот прям прямая пропорция – чем больше ты сокрушаешься, тем больше Бога в твоей жизни. И если ты полностью сокрушен, значит, в твоей жизни ничего нет, кроме Бога. Полное сокрушение – это, ни много, ни мало – святость. Святость. Когда человек полностью сокрушен. Вот это самый сильный человек. Это просто супермен. Полностью сокрушившийся. Он может быть и физически очень силен. Это просто вот настоявший богатырь. И женщина, и мужчина. Его уже Бог несет – Бог несет, и защищает, и ведет!.. Бог – это не пустое место. Бог – это Сила. Только надо дать ей место. Как дать? Вот я вам объясняю, как. Отказываешься от своей воли - ради воли Божией. Отказываешься от себя – ради Бога. Чем более решительно это делаешь, тем более присутствие Божие в твоей жизни, и Его помощь. Помощь. И самый большой враг наш здесь – это чувство себя. Ощущение себя. Вот это существо, которое мы считаем собой и называем собой – вот это и есть наш самый большой враг. Который нас хочет погубить. Который нас делает другом лукавого. Который нас делает врагом самому себе. Вот это и есть наш самый большой враг, домашний враг, внутри нас сидящий. Это тот предатель, который распахивает ворота врагу – всему остальному плохому – в нашу душу, в наше сердце. Надо сначала убедиться в том, что это плохое существо и что это не ты настоящий… Ты – это тайна, ты ничего о себе не знаешь… Бог создал тебя, чтобы ты был Его домом, чтобы Он в тебе был. Чтоб был Его храмом. Ты – это тайна. А это существо, которое мы считаем собой, которое очень любит гордиться своими достоинствами, - это не имеет отношения к тому, что создал Бог, к тому, чем бы Он хотел, чтобы мы были. После того, как ты убедишься в этом обмане, надо это существо забыть. ЗА-БЫТЬ. Ради Бога. Ради творения Его воли.»
(после чтения главы послания апостола Иакова) «Видите, чего он говорит? Что надо радоваться, как впадаем в искушения. Потому что искушение нас учит терпению. А терпение, как он пишет, «дело совершенно имеет», то есть оно нас усовершает, оно нас делает совершенными. Это вот повторение слов Господних. Господь говорит: «Терпением вашим спасайте души ваши», а апостол Иаков говорит, что терпение делает совершенным человека, то есть спасает его, приводит к совершенству, и Господь, помните, когда Он умирал, последнее слово Его было: «Совершилось», как апостол Иоанн говорит – «Совершилось». Вообще, совершение – совершить может только Бог. У Бога только совершительная сила. Так можно стараться, пытаться, а успех, совершение, совершенство – только Бог. И видите как, когда мы терпим, мы даем Богу это совершить. На фоне нашего терпения - понимаете? – Бог всё совершает. Мы терпим – а Бог совершает. Наше дело – терпеть. И молиться. За Богом будет результат.»
«Слышите, что он о сомнении говорит? Тот, кто сомневается, тот как волнение морское. И ничего от Бога не получит. Почему? «Муж двоедушен не устроен во всех путех своих». То есть сомнение – это, считай, как двоедушие. Если ты сомневаешься, значит, у тебя как две души. У одной одно мнение, у другой – другое. А где ты сам? Сомнение – это уже грех. Сомневаться не надо… В вере. Нужно вот как-то взять и волевым образом сомнение отсечь. Во всем, что касается веры, сомневаться нельзя.»
«Слышите, какие слова? Какая награда у Бога за терпение! Терпение и малого, и великого. Вся эта жизнь есть поприще терпения. А другой отец святой говорит, Ефрем Сирин: «Время покаяния коротко, Царствию же Небесному не будет конца». То есть он всю эту жизнь земную называет временем покаяния. Это время терпения и время покаяния. Земная наша жизнь.»
«Вот откуда искушения. От наших неправильных желаний происходят разные неприятные переживания наши, жизни, оттого что мы попускаем неправильные желания. Безвременные. Богом не благословенные. Несмиренные. Которые отравляют нашу душу, и жизнь, и отношения с людьми…»
«Видите, он говорит: «Нескверным от мира». Вот в этом мире, в котором мы живем, развращенном и грешном, в котором сами знаете, какие люди там ходят, нужно постараться соблюсти свою душу в чистоте от этого от всего. При этом не надо пред ними гордиться, и даже желательно, чтобы они не догадывались о нашей вере. Нужно просто среди них не выделяться, быть доброжелательным ко всем, готовым помочь и – уметь уступать, смиряться перед каждым из них. Не осуждать их в их всяких проявлениях недолжных, потому что есть такой закон: «Кого в чем осудишь, в том сам побудешь». Никого мы вообще не должны осуждать ни в чем. Ну, если он поступает неправильно, у него могут быть свои оправдания. Мы не знаем, какие там у него родители, какое состояние и здоровья, и души – мы этого ничего не знаем. Знаем только о самих себе, что мы не должны так поступать. А человека никакого мы осуждать не должны. Наоборот, если видишь, что что-то кто-то делает – так, как недолжно, за него надо помолиться. Чтобы Господь его простил. И сам потерпи. Видите, как Господь заповедует, отношение к злу какое? Как к болезни. Как к болезни другого человека. Мы все должны быть немножечко врачами, немножечко такими вот… (Вздыхаю.) Добрыми людьми. Готовыми с великодушием отнестись к немощи другого человека».

Вечерняя беседа 22. 03. 2021
Вечерняя беседа 22.03. «Весной духовной называется Великий Пост. Из-за того, что мы ограничиваем в пище себя. Из-за того, что чаще ходим в храм. Вот. Этот воздух, этот вкус Великого Поста – его ни с чем не спутаешь. Мы с мамой знаем уже. У нас уже 26-й Великий Пост, в нашей жизни. Двадцать шестой. Обратите внимание, как хорошо на душе после посещения храма. Обратите внимание! Да, Сонь? М? Ну так ведь или не так, м? Ты причастилась, ты исповедалась, ты постояла, ты себя победила… Да, было очень плохо! Зато как теперь хорошо! А? Вот если в храм ходить будешь, как положено, как должно, у тебя всё будет хорошо. И в душе, и в твоей личной жизни, и в семье твоей будущей – у тебя всё будет хорошо. И с родителями. Вот такая палочка-выручалочка. Но это очень трудно. И все процессы там – они очень медленные, упорные. Упорные все. Как я говорил? Душа – это вот такой алмаз. Который мы должны сделать бриллиантом. Алмаз – это самое твердое вещество, вообще, в мире. Попробуй, его ограни. Вот такое вещество – душа. Очень упорное. Вся жизнь для этого нам нужна, чтобы из этой грубой формы, алмаза души, сделать бриллиант. Нужно запастись терпением. Понимаешь, Сонь? Запастись терпением. Откуда брать терпение? А терпение нужно брать из надежды, из надежды на Бога. Так вот апостол говорит такие слова: «В надежде вы уже спасены». Мы спасены в надежде. То есть вот это чувство, питающее в нас надежду, оно уже… Алесь, не перебивай меня, я и так собьюсь, ну что ты!.. Оно проистекает из нашего спасения, которое уже готово Богом нам – спасение. И ты знаешь, Соня, каждый раз, когда мы соприкасаемся с какими-то произведениями культуры, хорошими, светлыми… Может быть, с какими-то добрыми актерами… С музыкой, когда-то написанной, питающей душу светом и добром… Я думаю, что мы соприкасаемся со спасением тех людей, которые вот всё это создали. Они бы не смогли так светло тронуть наши души, если бы их Господь не спас… Поэтому культура – это очень… Не мешай! Не мешай! Не отвлекай! Я о важном говорю! Ну, не мешайте мне, не мешайте! Все эти вопросы надо было обсуждать, мамочка, перед тем, как ты меня звала. Ну. Вы мне мешаете, вы сбиваете меня! Культура. То утешение, которое от нее исходит. Вот от того же Ивана Александровича, Гончарова. Это уже какое-то обещание спасения. Это уже нас извещают о себе плоды чужих жизней. Вот кто-то уже отстрадал, кто-то уже оттерпел, кто-то уже человеком стал – и он нас, они нас оттуда извещают… А еще в большей степени – конечно, творения Святых Отцов. И вот Евангелие, которое мы читаем… Я вот видел сегодня фотографию - Батюшку Николая Гурьянова. Там прям, ну, такое старое лицо – но из него прям проступает Христос. Если помнишь, Алесь, у него есть такая фотография – такой довольно-таки даже страшный взгляд – видно, что через него Господь смотрит. Мне сегодня попалась эта фотография. Батюшка Николай Гурьянов – он уже спасен. Значит, соприкасаясь с ним, ты соприкасаешься с этим спасением. Вот всё то, к чему я вас призываю – питать душу – это уже, УЖЕ нас извещают о нашем будущем спасении. Само же это спасение происходит – вот тоже, как я вам сказал. От одного посещения храма до другого. От одного искушения до другого, от одного испытания до другого. От одного причастия до другого. От одной искренней молитвы - до другой. Там, от двадцати – до двадцати пяти лет. Потом до тридцати, до сорока, до пятидесяти… Вот кто-то уже спасся, а мы спасаемся… Но жить нам надо уже спасением. Уже весточками, приходящими из Рая, из Царствия Небесного. И нам нужно верить этим весточкам. Почему я вот весь день могу провести, слушая музыку? А я верю – я верю музыке!.. Если она мою душу трогает, значит, мне ее Господь посылает. Он меня уже здесь на земле учит Царствию Небесному. Уже здесь! Вы представляете? Если нас ожидает вечность впереди – вечность, блаженная! – а мы в это верим – что, мы ее никак не будем чувствовать на этой земле? А мы уже на этой земле должны учиться этой блаженной вечности. И вот всё то хорошее, что есть на этой земле, а его очень много – этого хорошего,  - это уже предвкушение блаженной вечности!.. И этого предвкушения так много, особенно для чистой души, для светлой души, которая всё может видеть светло, - что этим уже можно жить! Вот вы знаете, я могу включить телевизор – телевизор! как его все ругают! – но если уметь им пользоваться – переключать каналы быстро – всё время можно быть на светлой волне. Можно весь день провести в просмотре телевизора! И если ты при этом ищешь Царствия Божиего, ты получишь очень много пользы!.. И тебе Господь через этот телевизор скажет очень много светлых вещей. Если твоя душа настроена на волну Царствия Божиего. А вся жизнь – это такой телевизор. Вся жизнь! Только надо быть настроенным на правильную волну. Не на волну негатива, горечи, неверия, а на волну надежды, упования на Бога, доверия Ему всецелого, ВСЕЦЕЛОГО! Вот как живете вы здесь, в нашем доме родительском – вы же доверяете тому, что здесь происходит? А если что-то вы не понимаете, вы верите, что мама с папой хотят хорошего? Вот так, в гораздо большей степени, в гораздо бОльших масштабах, нужно относиться к Дому Божиему, который есть эта жизнь. Всё, что Бог ни делает – к лучшему. Надо успокоиться – спокойно нести свои обязанности, свои труды. И свято слушаться родителей, не огорчая их. Не думай, Соня, что ты что-то теряешь, что ты находишься в послушании у родителей, в свои двадцать лет. Нет, Сонь, ты только приобретаешь! Твоё БЛАЖЕННОЕ время – Сонь, посмотри на меня! Ну, пожалуйста, ну посмотри!.. (шутя) Ну посмотри, м? А Сонь?.. Смотри, мамочка, не слушается… М?.. Сонь, я ж с тобой разговариваю, я тебе это всё говорю, слушаешь? – Твоё блаженное время, которое вот у Насти кончилось в 15 лет, а то и в 14 – оно у тебя продолжается. А у Коли? В каком возрасте оно кончилось? Да уже где-то в этом же. Оно у тебя продолжается. Только дурочкой не будь. Пусть оно не кончается… Пусть оно вообще не кончается! И тебе будет хорошо. А то, что мешает этому – это вражие. Это нехорошее. То, что у тебя внутри, в душе ме-ша-ет. Оставаться в родительской орбите. Но не хочется говорить о плохом. Может, и не стоит? (Алеся: «Не стоит») Да. (Алеся: «Ну что, папочка, давай Евангелие почитай».) Вот я вам сказал. Как нужно жить эту жизнь. Вот ее именно так и надо жить. Ты согласна со мной, Сонь? М? Не слышу. (Соня: «Я говорю: «Да») А че так? Несмело. М? Че тебе мешает? А, Сонь? (Алеся: «Папуль, человек устал, целый день на ногах был, ну чего ты?») Ну, это, конечно, справедливо… Но потом ты мои слова вспомнишь. С гораздо большей силой. Вспомнишь. Всё, что я говорю. То, что я говорю – это правда. То, что тебе мешает, - оно пройдет. И ты даже не вспомнишь. А вот то, что несут в себе мои слова, – оно останется. И они останутся в силе. И через 10 лет, и через 20… И через 100. То, что я говорю, останется в силе.» (Дальше читаю Евангелие от Марка.) Вот видите, вот эти слова, которые мы очень часто вспоминаем и повторяем, - как Господь сказал: «Кто наши истинные родственники? Кто наши истинные мать, братья?.. Сестры? Те, кто исполняет волю Божию». Единомышленники, верующие люди. В которых мы сразу, сразу узнаем своих родственников. Видите, мы пришли в этот храм, увидели тетю Фотинию – сразу увидели, что это родное существо, причем сильно похожее на тетю Марию. И на маму нашу даже. Как сестра ей родная! Вариация на тему маминого лица. Как такое могло быть? Это от Господа. Бог. И я там встретил человека, похожего на моего брата. Дядю Сережу Барышненкова. Никогда в жизни не было у меня брата. А Господь послал. За то, что мы претерпели – в том приходе. Всякие огорчения несправедливые. Вот я сегодня с дядей Борей говорил. И он в ответ на мои э-э… ну, какие-то попытки поделиться с ним – тем лучшим, что я в жизни узнал – он… Ну, такие дикие вещи… Говорит, что «вот я хотел бы остаться с родным братом… (начинаю тихо смеяться) Со своей, там, женой, покойной… С женщиной, которую вот он там тоже любил… Вот. Они умерли, а он хотел бы к ним. Он думает, что если он сделает несколько шагов навстречу Христу, то он потеряет общение с этими дорогими, близкими ему людьми. Вы представляете? (Продолжаю сквозь смех.) Какая глупость чудовищная! Вы представляете? А он не хочет подумать, а может ли быть без Христа что-то хорошее? В жизни этих душ, которые уже действительно ушли. Он не хочет подумать, что он мог бы им ПОМОЧЬ… Помочь всем тем, кого он любит. Если бы он действительно ко Христу приблизился. И в его лице приблизились бы ко Христу все те, кого он любит. И кто очевидно, постольку поскольку он их любит, продолжает жить вместе с ним – он о них вспоминает, усопшие неравнодушны к этому… Они живут вместе с ним. Представляете, какие дикие мысли вот у человека, который не понимает, не разбирается в духовных вещах?.. Он, конечно, 80 лет уже прожил. И все эти грехи – они у него закостенели, они не пускают его – как цепи… Хуже всяких цепей. Не пускают его, в сторону Господа… Вот у нас с вами так не должно быть. Как у него. Наоборот – он, и другие люди, кого мы любим, не всё равно, что с ними нам – дедушка Гера, бабушка Лариса, бабушка Надя, кто помнит… И Настя. Которую во многом можно назвать живой покойницей. Нам Батюшка сказал тогда: «Умерла она». И ей самой сон приснился, что уже известно, где ее могила… Тогда Батюшка сказал, что к ней какая-то душа пристала другая. Которая живет в ней. Если мы будем стремиться в направлении к Богу, они тоже не могут не почувствовать этого. Хочешь, Соня, помочь сестре? Не всё равно тебе, что с ней? Решительно иди к Богу. Решительно. Не жалей себя! Подставляй своё больное нутро вот этим Божьим флюидам, которые от Бога исходят. И в акафистах, и в духовных чтениях, и в храме… Не жалей себя! Не жалей! Этим ты как раз себя и пожалеешь. То, что не будешь жалеть себя. И я себя не жалею. Как бы ни было тяжело каждый раз там выстаивать, плоды очень, очень хорошие. Очень светлые. Прям исключительно святые правильные. Понимаешь? Нам нужно привиться вот к этой церковной стихии, нам нужно это всё полюбить, нам нужно научиться дышать этим воздухом. Потому что этот воздух – он Богу угоден. Мы должны сделать усилие в этой жизни соединиться с Богом. Чтоб нам и на том свете тоже было хорошо. То, что нам так тяжело – потому что мы испорчены, потому что мы не святые! Мы не можем быть мерилом того, что происходит в этой жизни. Мерило – оно вне нас. Мы соприкасаемся с этим мерилом только самым-самым лучшим, что в нас есть. Вот какое-то вообще интуитивное прозрение! Какое-то чутье на грани вообще достижения нашего! И вот на этой грани достижения нашего чутья мы понимаем: правда там, вот где это всё происходит. Но ты же понимаешь, что правда там? Мы понимаем только самым краешком нашего существа, лучшим краешком. А нам нужно во всём объёме туда переместиться. Нам нужно, чтобы этим лучшим стало всё наше существо! Понимаешь? Пока только самый краешек задет благодатью Божией, а надо, чтобы полностью. А вся остальная часть – она вон как мучается, страдает при соприкосновении с Божьим. А этого не должно быть. Вот я уверен, что тетя Фотиния не страдает в храме. Отец Леонтий – не страдает. Но они же тоже не сразу к этому пришли. Это всё трудами – труды, труды. Я вам не просто так говорю, что духовная составляющая жизни – она требует наибольшего труда. Потому что у нее ценность наибольшая. Но если ты там потрудишься, всё остальное тебе уже будет легко – всё остальное получится! И работа, и учеба, и семья – и внутренняя жизнь. Всё состоится. Если будет хорошо там. (Вздыхаю.) Не говоря уже о том, что и мы друг другу будем по-настоящему родными людьми. Не просто механически собранные, друг друга мучающие! И друг о друге думающие плохо! Ну, стыд и позор!!! Стыд и позор, Соня! А по-настоящему любящие, продолжение друг друга – как и должно быть в семье, как и должно… А если не так – собирать вещи и уходить. Вот так вот. (Вздыхаю. Дальше читаю послание Апостола Иакова.) Слышите? Каждый человек будет судим по-разному. (После слов: «Суд бо без милости не сотворившему милости, и милость превозносится на суде».) Алесь! (На заднем плане крики детей. Маруся: «Женя!» Женя: «Сейчас!» Алеся: «Женечка, ну-ка тихо!..» Маруся: «Сейчас папа вам скажет». Алеся: «Скажи ему, чтобы он выходил». Это, оказывается, Серафим кричал из ванной. Алеся: «Подай ему полотенчик, помоги братцу выйти».) Каждый человек будет судим в соответствии с тем, каким он был. Вот сказано: «Суд без милости не сотворшему милости». А кто милостив в этой жизни, тому и Суд будет милостивый. Как мы к Богу – и к людям – так и Он будет к нам. Там, с Богом – абсолютная взаимность. Любишь Его, стремишься к Нему – и Он тебя будет любить, и Он к тебе будет стремиться. Не доверяешь, сомневаешься, обижаешься – и Он будет не доверять, сомневаться в тебе и… обидно себя вести по отношению к тебе. Там вот в Псалтыри есть слова, Господь говорит грешнику: «Буду подобный тебе. Буду с тобой вести так (помнишь, да, Алесь? Да?) – как ты». Это я не выдумываю. Так сказано в Священном Писании. Там взаимность - с Богом. И вот то состояние, в котором мы находимся сейчас – не надо думать, что мы живем вне Бога. Нет. Это то, чего мы заслуживаем. По своему нутру, по тому, какие мы есть. Вот че мы заслуживаем, то мы и получаем. Мы уже сейчас Богу предстоим. Хотите, чтоб было лучше? Сами становитесь лучше, сами. Ищите Бога. Тратьте на это усилие. Потом поймете, сами, что никакого другого пути нет. Ну просто нет, и всё. Некоторые люди, которые додумывают эту мысль до конца, - они идут в монахи. Но это не каждому дано. Там такие скорби у монахов, которые нам и не снились. Если нам тяжело – им еще труднее, потому что быстро, они прям хотят ускоренным темпом, не отвлекаясь ни на что. Это очень трудно. Мы живем в миру, семейной жизнью, но мы стараемся. Поэтому с нами  расслабляться не получится. Не получится. Кто расслабляется, тот становится как Настя. Как баба Лариса, как дедушка Гера… В ад проваливаются. Вот что бывает с теми, кто расслабляется, потому что эта жизнь похожа на эскалатор, который едет вниз. Он просто едет, и всё. Остановился – и съезжаешь. А чтобы не съехать по этому эскалатору, в ад, нужно бежать по нему, против движения, бежать… Вот, с какой скоростью нужно бежать по эскалатору, едущему вниз, чтобы взобраться наверх? И сколько на это нужно сил? Это образ хороший того, как нам нужно спасаться. Чтобы этот эскалатор греха – а мы родились уже на нем. Вся эта жизнь – она вот такой эскалатор греха. Чтобы нам взобраться наверх. Мы родились в поврежденном состоянии. Мы родились в неправильную жизнь. Нам нужно спасаться из нее. Иначе она нас унесет не туда, куда надо. (Продолжаю читать Апостола.) Вот это вот очень известные слова апостола Иакова. «Вера без дел мертва». Ну, какие у нас дела? А у нас одно большое дело – то, что мы вас всех нарожали. Много таких людей, которые рожают стольких детей? Легко ли жить с таким количеством детей и поднимать их?.. Это одно дело заменяет все остальные дела. Нам не нужно ни по больницам ходить, ни за инвалидами ухаживать… (Алеся: «Эдь, молчи, тихо… Эдь, тихо! Давай, читай, не надо. Не надо!») Нас Господь от этого ОСВОБОЖДАЕТ. Потому что мы заняты тем – тем главным, собственно говоря, к чему призван КАЖДЫЙ человек… У нас нет на это ни сил, ни времени… Мы полностью заняты вами, полностью. Это наоборот будет грешно, если мы будем отвлекаться на какие-то выдуманные добрые дела и куда-то будем с матерью уходить, бросая здесь малышей. То есть все наши добрые дела – они здесь. А будут внуки – будем внуками заниматься. Понимаете? Это самое лучшее, что только может быть! Это же связано с каким утешением, с какой любовью!.. И этот путь – он у каждого под рукой. Выберите супруга, по Богу, спасайтесь вместе с ним… Больше ничего от вас не надо будет – не препятствуйте рождению детей. Всё. Всё! И спасетесь! Ну, для этого надо будет потрудиться… Конечно. Я ужасался, когда-то давно, когда думал: «Ну как это вот…» Такой, я помню… В «Крестьянке» работал… У нас родился Коля, третий. И Александр Акакиевич, покойный, спрашивает: «Ну что, - говорит, - будете рожать «сколько Бог даст?»… (Усмехаюсь.) Ну, я тогда не был готов сказать ему, что да. Потому что это звучало страшновато. Двадцать восемь лет, а у меня уже третий ребенок родился… А потом я понял, что это самое лучшее, что только может быть, с возрастом. Самое лучшее! Старшие помогают воспитывать младших. Чем больше детей – тем легче жить… Да. Труднее всего было с Настей! Вот это было очень трудно. Да, мамочка? Когда она была маленькая – это было очень тяжело. Но вот когда родилась Соня – уже стало легче. Гораздо! Гораздо! Потому что надо было ухаживать за Соней, а Соня была значительно лучше Насти. А когда появился Коля – вообще стало весело! Ну а дальше, с каждым из вас – всё легче и веселей становилось. Вот это и есть ДЕЛО. Которым, с одной стороны, невозможно гордиться – нас все за это только осуждают. Мы в таком обществе живем. Никто не рожает. Потому что все боятся. А бояться не надо, надо рожать. Чтобы увидеть, как это хорошо! Господь не мог плохого заповедать. Он же сказал: «Плодитесь и размножайтесь». Это Его заповедь. Он плохого не мог сказать. Какую заповедь ни попробуй исполнить – будет только хорошо. Только светло и блаженно. А это самое первое, самое наипервейшее. Вот доброе дело, в котором вы можете обнаружить свою веру. Тем более сказано в Священном Писании, что «женщина спасается чадородием». Соединенным с благочестием. А мужчина – трудом, для пропитания своей семьи. Вот это вот образ спасения. Так вот спасаться надо. Вот это вот добрые дела, в которых проявляется вера. Потому что некоторые думают, что надо какие-то особые добрые дела изобретать. Чтоб спастись. Какие-то вот прям особые. Нет! Если ты собственную семью правильно сможешь создать и за ней сможешь присматривать и управлять, всё остальное у тебя будет получаться САМО СОБОЙ. Само собой. Даже и особо не задумываться будешь об этом. А чтобы были силы так жить – нужно жить в Церкви. В Церкви… Нужно оттуда питаться соками. И нам, нам, дети, не страшно, на самом деле, потерять никого из вас – нам это не страшно! Нам страшно Бога потерять. Бога. Вот что страшно! Я вообще готов один остаться! Но только с Богом. Но я знаю, что если я останусь с Богом – все соберутся вокруг меня. Не только вы, но и придут из других городов, даже из других стран приедут, если я действительно с Богом буду. Я стану центром, вокруг которого будут собираться люди! Не то что убегать не будут – все будут приходить! Вот такие законы. (Алеся: «Почитай! Мы до Обломова не дойдем!» Продолжаю и заканчиваю читать Апостола. По пути замечаю, что вера одна не спасает, что и нам пришлось принести в жертву своего Исаака и что человек, живущий по вере, становится другом Богу.)

Вечерняя беседа 23. 03. 2021
Вечерняя беседа 23.03. «Вот смотрите, что сегодня сейчас слышали. Что была буря, ученики испугались. А Он спал. Потом Он проснулся, бурю умиротворил, но спросил у них: «Что вы так боязливы? Где ваша вера?» Где вера ваша? Вот это такая модель, которая действует в нашей жизни. Это… Всё, что написано в Евангелии, касается каждого из нас, обращено в самую интимную нашу глубину, восприятия этой жизни. Много бывает всяких потрясений у нас в жизни. И болезней, и скорбей, и испытаний, и трудов… Когда нас трясет. И часто человек в таких состояниях ведет себя недостойно, не только со страхом, но и со злобой. (Алеся: «Ну-ка сел рядом с Соней! Быстро! И сиди неподвижно! Я сказала: чего вы здесь носитесь?! Я сказала сесть тихо!») И с отчаянием. Главное, теряется доброта. Но потом неизбежно это проходит. Всё успокаивается. Господь умиротворяет. Там Он видимо умиротворил, а в жизни это бывает невидимо. Господь умиротворяет… Человеку снова становится комфортно, и уютно, и тепло, и сытно… Но возникает вопрос, совесть спрашивает: «Что ж ты так себя вел?»… Вот оказывается, очень важно, как ведет себя человек – не тогда, когда ему хорошо, когда он со всех сторон утешен, всё ему по шерсти, и все его любят, и всё легко – и здоровье хорошее, и настроение хорошее… Нет! Важно, как ведет себя человек, когда ему плохо. И трудно. И страшно. И больно. Вот эти моменты – они как раз имеют большую цену… Обязательно потом всё пройдет. Даже если кончится смертью – всё равно настанет тишина. Смерть – это не конец. После смерти всё только начнется. Каждому из нас предстоит это проверить, на собственном опыте. Верьте, что так есть, и так будет. Верьте. Нам эту жизнь, эту жизнь нужно прожить достойно. Бога, который нас сотворил и в жизнь призвал. Причем все ваши труды, я неоднократно уже это говорил, все заслуги – они этой жизнью не учитываются. Жизнь не становится легче, даже если ты надорвался, даже если ты здоровье потерял, даже если там… Много чего может быть – жизнь, она как была, так и остается. Значит, надо смиряться. В этом смысл того, что я вам всё время говорю. Что здесь сеятва, а жатва там, в мире ином жатва. Наше существование – это очень масштабный проект. Как вот, современное слово есть такое – «проект», да? Слышала, Сонь, а? А Сонь? Россию кто-то называет проектом… Кто-то даже христианство зовет «проектом»… Вот наше существование – это непредставимо масштабный проект. Божий. Очень масштабный. Нам даже трудно себе вообразить. Насколько он масштабен. В этих масштабах открываются смыслы. Которые здесь, на земле, для нас сокрыты. Но они ощущаются интуитивно. В чутье и совести. Спокойствие совести – оно показывает соответствие наше этим глобальным смыслам. Ну, тебе еще чего-нибудь сказать? (Реакция на поведение детей.) Пушкин сказал, на улице которого живет твоя тезка, Сонь, которой я только что оформил подписку, из Урюпинска (Алеся хихикнула), София Романовна… Синельщикова, или как она там?.. «Блажен, кто верует, тепло ему на свете». Так сказал Пушкин. (Алеся: «Да… Это не Пушкин сказал…» Я: «Да? А я был уверен, что это Пушкин… Ну, видишь, как хорошо…» Алеся: «Горе от ума» - да, Эдь?») И мне уже есть, чему у тебя поучиться, Соня! М! Если с любовью – почему бы не поучиться?.. А? Если с унижением… Ты знаешь, что мне Коля вчера сказал? «Я всегда готов к диалогу». (Очень похоже его изображаю. Сильно смеюсь. И все смеются. Алеся: «Какой диалог?!») Представляешь, какой дурень? Представляешь, какой дурень? Какой дурень! Говорит… «Диалог» - это вот с улицы человека возьми, тогда с ним будет диалог. Ну скажи ты ему пару слов, ну что он такой дурень?! А? Он не просто дурень, он дурень прельщённый. Понимаешь? Так не могут говорить люди просто так! Он прельщен собой, его кто-то обманул, вот в отношении себя самого, у него ложное представление о себе, понимаешь? Он думает, что он умный! И такую глупость! Такую глупость, ахинею несет! А? Ну скажи ты ему, ну скажи, ну скажи! Спусти его с небес на землю, Колю этого!.. Гм… (Делаю громкий звук.) «Всегда готов к диалогу»… Но когда я ему сказал, что он неправильно сказал: «Хорошо. (Изображаю его интонацию. Очень смешно. Громкий смех.) К монологу.» (Все смеются.) Вот засранец, а! Засранец! (Алеся: «Ну а что ему еще было сказать, Эдя?!») Ему же кто-то подсказывает эти словечки, они из него не просто так выскакивают! Кто-то. Какой-то душок пристал к нему, его по жизни ведет. Вот что я могу сказать, о нем. Если ты веруешь Богу и доверяешь Ему, у тебя на душе всё время мир. И ты понимаешь, как жить и реагировать на всё. А если в какой-то момент не понимаешь, достаточно сказать, достаточно сказать: «Надо смиряться». Всё предельно становится ясно. «Надо смиряться!» – Всё! Конец всем сомнениям, всем метаниям! Конец вопросам – «надо смиряться»! И всё! Слышишь, Соня? И пришел покой! Надо смиряться. Зачем? Почему? Потом увидишь… Потому что потом будет хорошо. Так хорошо, что ты даже представить себе не можешь, как будет хорошо. А пока смирись. Мы здесь на испытании находимся. Но норма, я вот в это свято верю, - это блаженство. Это Норма. Норма. В чем состоит преступление наркоманов? Что они спешат. И проникают в эту Норму неправедными путями, кривыми, с черного хода. То, что они испытывают – это реальность. Но нельзя ее ускорять и нельзя ее форсировать. Иначе потом будут трудности проникнуть Туда навсегда. Она должна наступать совсем и навсегда. Не надо туда заглядывать. Как вот сегодня отец Андрей Ткачев сказал, как правильно заходят в Рай. С крестом. «Туда, - говорит, - нельзя забежать. В наушниках и с плейером в кармане, в шортах и в майке». Туда приходят с крестом, на плечах. Стучат в ворота и говорят: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного»… Или: «Боже, буди милостив ми грешному» - покаянную молитву. И в ответ на это – пароль такой, христианской души – покаянная молитва – двери Рая ему открываются. Вот так вот входят в Рай. И еще он сказал, что очень важно, во-первых, что безсмысленна твоя текущая жизнь – работа, учеба, семья… Что очень важно твое отношение к окружающим людям. С которыми тебя сталкивает жизнь. Доброе ли оно. Можешь ли ты утешить, хоть капельку, окружающих тебя людей? Принести им радость. М? Тепло. Хоть немножечко, хоть капельку – окатить, огреть теплом… Вот твоя человеческая ценность чем измеряется. Вот что важно для спасения души. А второе что он сказал – что нельзя метить сразу высоко. Нужно настраиваться так: «Мне бы только у заборчика, в Царствии Небесном – но по ту сторону»… У самого заборчика – но по ту сторону! И если так настраиваться, тебя дальше пустят. А тот, кто говорит: «А мне прям сразу к Богородице, прям, поблизости», - скажут: «Да ты что! Да ты посмотри на себя! Да куда ты лезешь!» - пинком его… И – пошел… А если он наоборот говорит, что «я недостоин, это невозможно, мне туда нельзя!» - как он выразился, – ему скажут: «Во! Во! Вот теперь иди. Теперь – можно». Вот такие правила там, в духовном мире. Вот так вот там всё. И то смирение, которое от нас требуется, - это смирение ПЕРЕД ЛЮБОВЬЮ. Это смирение не перед диктаторством, не перед тиранией, не перед мучителем, это смирение перед Любовью. Любовью, которая хочет нас облагодетельствовать. Но там есть такие законы, что человек не может вместить эту любовь. Федор Михайлович, кстати, это прекрасно описывал. Что человеку делают добро, а он отвечает злобой. Там, гордостью, еще что-то в нём корежится... Что человека помещают в хорошие условия, а ему там плохо, потому что его раздирают страсти, ему нужно что-то еще. То есть проблема в том, чтобы мы эту любовь вместили. Чтобы мы приготовили свой внутренний СОСУД, чтобы эту любовь Божию ВМЕСТИТЬ. И оказывается, этот внутренний сосуд, для вмещения любви, - это смирение. И чем глубже смирение, тем больше блаженства мы сможем вместить. Там – в истинном мире. И святые это знали, и понимали, и они копали всю жизнь – раскапывали в себе это смирение. Все глубже, глубже его делали и глубже!.. В чем был секрет Батюшки? Что он знал это и всегда смирялся. И чем глубже он смирялся, тем больше от него исходила МОЩ-Щ-ЩЬ… Примите этот секрет и употребляйте в жизни своей! Смирение – это непадательное основание, абсолютно непадательное! Что бы в жизни ни происходило, смиренный будет неподвижен, благополучен и светел. И чем больше он преуспеет в смирении, на этой земле, тем более он будет блажен. Там. В истинном бытии. Вот это поприще наших трудов! Ежедневно себя смирять! Где есть смирение, там есть и терпение, там есть долготерпение! Там есть целая бездна терпения! Человек может терпеть десятилетиями! Верующий человек может терпеть десятками лет! А это и есть аргумент… Это, на самом деле – единственный аргумент, которым ты можешь кого-то убедить в чем-то. Твоя неподвижность. Что вот все падают, кто-то и помирает даже… Все трижды меняются! Умирают, перерождаются, мимикрируют… А верующий человек – он как был, так и остается. Что он говорил пятьдесят лет назад – то же он говорит и сейчас. Только с большей силой. Вот это очень большой аргумент. И, вместе с терпением и смирением, очень близко соседствует любовь. Она так вот как раз и возделывается. Когда человек убеждается в благости Божией, в Его помощи, в безопасности Божией – безопасности!.. Ведь это всё большой очень аргумент для самого человека – смирение, терпение, длящиеся десятилетиями! И он начинает любить – любить! Эта сила, которую ему Бог дает внутри, она выражается в любви. К окружающим людям. И любовь, как говорится, - вершина добродетелей. Крыша здания добродетелей, крыша! С неё нельзя начинать! Это, можно сказать.. Ну, вот… Предел. Самый край. Наших стремлений. Это уже печать совершенства. Любовь. Вот так. Так обстоят дела. Призываю вас последовать моим призывам. Призываю. (Дальше читаю апостола Иакова.) Видите, как важно – уметь обуздывать язык? Уметь молчать – вот как Соня с Колей делают – это очень хорошая, о-о-очень хорошая привычка! Только молчание должно быть добрым. А не злым. Это тоже всегда чувствуется. Если не говоришь злого слова, ты хороший человек, и можешь управить и все остальное в своей жизни, в правильное русло. Если ты управляешь своё вот это вот словесное естество. Не употребляешь его во зло. Поэтому надо уметь, это очень важно, подолгу молчать. Очень важно! Тот человек, который умеет долго молчать – у него появляется сила в словах. Сила! Скажет пару слов – и все прислушаются. Опять же – как Коля. Г-г-гм. Но это всё палка о двух концах, всегда! Всегда! Всегда всё палка о двух концах. А что определяет, чтобы это всё в добрую было сторону? А вот единственная вещь несомненная: «Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит». Если это есть – всё будет доброе. Если этого нет – всё будет во зло. И молчание, и терпение, и молитва… Всё будет не то. «Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» - это признак человека спасающегося».

Вечерняя беседа 24. 03. 2021
Вечерняя беседа от 24.03.2021: «Вот представляешь, Алесенька… Прошу прощения, я пришел. Представляешь, Алесенька, какая картина вырисовывается. Нашей с тобой жизни. Прошедшей. Что основание, на котором мы строили нашу семью, оно было крайне неверным. Я имею в виду отца Виктора. Там просто вот вызревала какая-то мина. Мина. На это нельзя было опираться. А мы опирались. Но это был, наверное, какой-то призыв к его совести тоже. Что вот семья, дети рождаются… Любят друг друга… Нуждаются в помощи, в опоре… И пока в нем Божие начало действовало, этот расчет оправдывался. А когда перестало действовать, сразу проявилась человеческая слабость. Невозможность опираться на него. Потому что там нет любви. (Дальше читаю Евангелие от Марка.) Вот я часто вспоминал это место в Евангелии. (О гадаринском бесноватом.) Потому что та жизнь, которая у меня была, до Церкви, она казалась обычной, нормальной, ничего в ней такого не было… И я, по меркам мира, был хорошим молодым человеком – добрым, даже в какой-то степени одухотворенным. Но когда я пришел в Церковь, то выяснилось, что – и достаточно быстро – что вся моя жизнь, рядом с Богом, она рассыпается, она, можно сказать, была полностью заражена нечистыми духами. Оказывается, что те люди, которые живут вне Церкви, которые строят свои жизни по каким-то другим расчетам, они оказываются все водимы злыми духами. Они как бы все беснующиеся. Все. А когда мы приходим в Церковь, мы узнаем о себе эту беду. Мы не можем выстаивать в храме, нас то раздражает, это бесит – мы узнаем эту болезнь. Но мы понимаем, что это болезнь, а вне Церкви это не считается болезнью, эти духи заправляют людьми. Эта гордость, бешенство, злоба… И люди, одержимые этими страстями, главенствуют. Всем управляют. И для того, чтобы удержать свою власть, они чуть ли не на преступление готовы. Как мы это увидели в моей маме… И в Насте. Моя мама, чтобы удержать главенство, делала одно, а Настя – чтобы достичь главенства, делала другое. Но так как мы всё-таки с <вашей> мамой выбрали жизнь с Богом, эта неправота их была очевидной. А вот страшно, когда неочевидна неправота таких людей. Вот это страшно. И все эти вещи я достаточно быстро понял, когда в Церковь пришел. Что все эти люди внецерковные – они беснующиеся. Они одержимые бесами. Представляете? Явно это не проявляется. Вот вы… Я вам говорю, с какими вещами вы соприкасаетесь, встречаясь с нецерковными людьми. Господь сделал так, что это сокрыто. Святость и греховность бывают неотличимы друг от друга. Ну только в крайних своих формах всё-таки видно – либо человек очень светится, прям, либо он очень мрачный. Так – малоотличимо. А на самом деле люди могут принадлежать совершенно разным мирам – совершенно! Если б нам это открылось, как всё это выглядит в духовном мире – кого мы там встречаем каждый день, каких там рогатых, черных… Ну вот я вспоминал вот этот рассказ из Евангелия. По смирению. Потому что я всегда… Я тоже очень рано понял, что надо выбирать всегда смирение, если хочешь быть с Богом. Думать о себе как можно более смиренно. И по смирению я подумал, что вот я должен подражать вот этому вот бесноватому, которого Господь исцелил и направил к своим. Чтобы он рассказал им, что Бог с ним сделал. И поэтому я так много уделил сил, внимания папе своему, и маме, и дяде Эдику, и дяде Боре до сих пор вот внимание уделяю. И сестре своей Марии. И даже двоюродной, там, своей сестре… И всем друзьям, которых я знал до Церкви… Каждому я дал возможность последовать вслед за мной. Каждому. Единицы откликнулись. Единицы. Более того, оказывается, что и среди детей возможны отщепенцы, предатели, которые выбирают именно бесовскую сторону, по причине того, что так кажется первое время легче. Но это большое заблуждение. Потому что те чувства, которые потом будут, они будут очень страшные. И очень тяжелые. Гораздо более трудные, чем те чувства, тоже нелегкие, которые приходится выносить человеку спасающемуся. Но у человека спасающегося – у него есть надежда, у него есть упование, у него есть утешения духовные!.. Внутренний свет!.. А у человека, который продаёт свою веру, у него этого ничего больше нет. Он, конечно, может жить, в теплом болотце, но правда его жизни – это отчаяние. И мрак. Вот так вот. Так что другого пути нет! Я многократно вам говорю! Другого пути нет! И еще раз – нет другого пути! Если вы свернете с этого пути, вам всё равно придется возвращаться. Но только в очень жалком побитом состоянии. Вам это надо?.. А вот заодно я объяснил, почему я всё время оборачиваюсь назад. Я вспоминаю эти слова. Я считаю, что это смиренная модель поведения. Так, не забывать тех, кого ты оставил позади, а свидетельствовать им о том, что, вот, случилось с тобою. (Продолжаю читать Евангелие. Слова об исцелении кровоточивой, прикоснувшейся к ризе Христа.) Вот сегодня услышал слова отца Андрея Ткачева, что смирение – это есть риза Божества. И я думал над этим. И вообще, это одна из моих любимых тем для размышления – что такое смирение. Потому что одного смирения достаточно для того, чтобы спастись. Это такое волшебное качество, которое спасает без всяких дел. Слышишь, Марусь? (Маруся: «Угу».) Мамочка, ну что ты наделала? Маруся уже, у нее… (Алеся: «Ну не спит!.. Эденька, она не спит, она просто лежит. Эдь, читай? Ничего я не наделала. Вообще, успокойся! Читай!») Так вот. Я думал об этом. И Господь откликнулся. Вот: «Кто прикоснулся ризам Моим?» Слышь, Алесь? М? Понимаешь, иль нет? Я думал, а Он спрашивает: «Кто прикоснулся ризам Моим?» А у меня история эта, действительно, может, лет двенадцать продолжается… Нехорошая. Очень даже может быть, что столько это и длится. Течение крови. (Продолжаю читать.) «Буди цела от раны твоея»… (Дальше читаю Евангелие, потом Апостола Иакова.) Видите, сколько здесь тем, очень глубоких, поднимает апостол Иаков? Очень важных. (Алеся: «Перекликается с главой евангельской».) Да. Да… А так оно всё время перекликается. Вот он что говорит? «Кто хочет быть друг миру, в котором мы живем, тот будет враг Богу». Пожалуйста. Что «до ревности любит Дух Божий». Он не мирится с присутствием какого-то еще духа внутри нас. Никогда с этим не согласится. И потом говорит: «Покоритесь Богу и воспротивьтесь диаволу – и убежит от вас, диавол»… Если ты покоришься Богу. Диавол убежит. «Приблизьтесь к Богу, и Он приблизится к вам». Многие люди сетуют на то, что Бог как бы далеко. А ты приблизься к Нему. Как приблизься? А вот как мы стараемся – читая святые книги, исполняя заповеди… Приблизься! Думай о Нем чаще… Подумай о вечности своей! Постарайся освятить свою жизнь. Святая вода, просфорочки, Евангелие, иконы, акафисты… А еще надо, чтобы это было с любовью!.. Чтобы это было не из-под палки. Чтобы тебе это было В УДОВОЛЬСТВИЕ… Ты должен понять, что никакого большего утешения нет. Кроме как вот того, что нам вера наша доставляет. Таким образом мы будем защищены от лукавого. А иначе все мы, все мы – в псалмах сказано: «Во грехах роди моя мати моя». Это о каждом человеке. Каждый несет в себе какую-то родовую травму. Травму. Что-то злое внутри каждого. В ком-то более явно, в ком-то менее явно. И может быть, лучше тому, кому это более явно. Что вот – ему легче смириться. Зная эту болезнь в себе. Но это аксиома, что у каждого это есть. И если мы не будем стремиться к Богу, это злое начало овладеет нами. И погубит. Ну не буду примеры приводить. Хотя мог бы. Это всё очень плачевные примеры. Как это бывает. Что человек хорохорится-хорохорится, ерепенится-ерепенится – ну а потом как миленький, под конец плетется за лукавым вслед. Потому что к Богу не стремился. Не старался, не спасался… Даже если ты будешь стараться, нет никаких гарантий, что всё закончится успехом. А уж если не будешь стараться – на что тогда рассчитывать?.. Вот так, ребята… (Тяжко вздыхаю.) Ну и опять: «Бог гордым противится, смиренным же дает благодать». «Смиритесь пред Господом, и вознесет вас»… Вознесет. То есть это – смирение – это не есть забитость, это не есть что-то безысходное, это как раз есть путь к величию. Когда ты смиряешься. Самые сильные люди, самые красивые, самые надежные, самые верные, самые настоящие – это люди смиренные. Смиренные! Которые всю правду в своей жизни творят по смирению своему. Ну вот так. Ну, Марусь, как скажешь – читать или нет? (Обломова.) Нет?.. Ну, ладно, хорошо.»

Вечерняя беседа 25. 03. 2021
Вечерняя беседа 25.03.2021. Читаю апостола Иакова. «Это вот таинство соборования здесь прописано. Помните, что это такое? Таинство соборования. А? А, Сонь? А? А ты, Марусь, не знаешь, да?.. Соборование.» (Продолжаю читать.) Видите, вот он говорит не просто даже про исповедь, а что просто даже друг другу можно исповедывать грехи – и это тоже поможет. (Читаю дальше.) Видите, как он здесь говорит. Что видимое это богатство и преуспеяние на земле, связанное с неправдой, - это начало будущей муки. И наоборот. Если человек живет в правде, терпит – это начало будущего утешения. Вот так вот противоречат они друг другу – жизнь истинная и жизнь временная. Они друг другу противоречат. Человек если получает утешение здесь, может лишиться его там. Здесь страдает – там будет утешен. Но это не всегда так, потому что та реальность – она превосходит эту. И если ты наладил надежные мосты с вечностью Божией, тебе незачем в этой жизни страдать. Поэтому тоже в другом месте апостол говорит, Павел, по-моему, что «великое благо – благочестие, соединенное с достатком». Если они соединены – это очень хорошо. То есть необязательно на этой земле страдать. Необязательно. Страдать человек начинает, если он грешит. И гордится. Если не гордится, можно вообще обойтись без страдания. Такой секрет. А что значит «не гордиться»? А значит совершенно незаметно эту жизнь прожить. Ни на что не претендуя, нигде не выпячиваясь… Чем меньше о тебе знают, тем у тебя спокойней и блаженнее жизнь. (Алеся что-то шепчет.) Щас будет. Да.»

Вечерняя беседа 26. 03. 2021
Вечерняя беседа от 26.03.2021. (Читаю Евангелие.) Кстати, Алесь, если тебе будет звонить Настя, можешь трубку поднять. Я сегодня ей написал. Сомневаюсь, конечно, что она теперь будет звонить – но я написал ей, что можно раз в неделю тебе звонить. (Дальше читаю. Алеся спрашивает: «Когда ты ей написал?» Отвечаю: «Написал». Снова читаю Евангелие.) Вот еще раз вам хочу сказать, дети, что Господь действует через большие временнЫе промежутки. Когда мирскому человеку, недуховному, говоришь о Боге, и то, что Он помогает, что Он действует, что Он защищает, что, там, спасает – у этих людей кислое такое выражение появляется на лице, и они не воспринимают это. Не верят. Это потому, что человек недуховный, неверующий – он живет в маленьких масштабах. Суетно живет. В маленьких масштабах – да, Божий промысел и Божии действия могут быть незаметны. Они заметны бывают в больших масштабах. На протяжении больших временнЫх промежутков. Господь действует. Обязательно всё встанет на свои места. Но не так быстро, как хотели бы мы. Не завтра, и даже не через год. Через пять лет – это если милость Божия большая, через десять, через пятнадцать, двадцать, а может быть – в мире ином уже. Но – неважно когда, важен результат. Господь действует через жизнь. Вот этот жизненный поток, которым многие так пренебрегают, считают его безсмысленным, абсурдным – он далеко не безсмысленен. И он несет туда, куда надо. Если человек живет по законам Божиим. Если он старается о спасении своей души. Поэтому и эта ситуация с Настей – она обязательно будет уврачевана, потому что мы с матерью ничего такого не сделали, чтобы наше чадо погибло. Но нужно запастись терпением. Когда все эти процессы произойдут в ее собственной душе. В её СОБСТВЕННОЙ душе. Там всё очень медленно. Там всё очень… очень трудно, небыстро, иногда бывает – шаг вперед, два шага назад… Нужно дать время. Но тем людям, которые с Богом живут, им Господь дает терпение. Те, которые без Бога, – у них нет терпения. Поэтому они обязательно в какой-то момент приходят к раскаянию – может быть, и к покаянию… Потеряв большое время. А те, кто с Богом живет, - они имеют терпение. Вон, Ной строил свой ковчег сто лет. Сто лет! Представляете? Ему Господь сказал, что будет потоп, что надо строить ковчег. И вот он сто лет проповедовал тогдашнему человечеству, о спасении от потопа – ему никто не верил. И сто лет он был как безумец среди них. Но однажды действительно хлынули воды… Помните, мы фильм смотрели об этом? Был ведь фильм, да? – «Ной», помните? Фильм был такой – «Ной». Да? Рассел Кроу там играл – вот, можно пересмотреть. «Ной». Такой фильм, неплохой. (Дальше читаю 1-е послание апостола Петра.) Видите, он говорит, что силою Божиею люди верующие сохраняются, соблюдаются – через саму веру. Вера. Это большая сила. Которая хранит человека. Если она есть. Хранит его любовь, храни его сердце, хранит теплоту в нем. В нем. Вера. Веру надо беречь как зеницу ока. Вера разрушается грехом. Чтобы вера крепла, надо жить по ней. Надо ходить в храм, надо молиться, надо смиряться. Надо обуздывать свои страсти. Если каждый день жить по вере и в критические моменты веру свою не забывать, не предавать, вера будет с годами укрепляться, она будет крепнуть. Будут подтверждения у вас, вы еще будете прибегать к нам и рассказывать, какие чудеса с вами случаются… Мы ждем с мамой этого… Вот будет радость! Прибежит чадо и начнет взахлеб нам рассказывать: «Ах! А со мной такое случилось, со мной такое случилось!.. Ах-ах! Я помолилась – и у меня и так, и так, и так!.. Ах-ах-ах!..» Вот. Ждем. (Дальше снова читаю послание апостола Петра.) Вот, он говорит, что нужно ценить это слово благовествования. Которое мы слышим. И считать его крепче всего остального. Крепче всего. Вот я сегодня слушал отца Андрея Ткачева – вот он тоже говорит, что всё, как написано в Евангелии, так бывает и в жизни. Все вот эти заповеди блаженства, которые там сказаны… Что обязательно тот человек, который своей кротостью, своим смирением, своей милостью достигнет того, что он начнет распространять мир вокруг себя, станет миротворцем, - его обязательно начнут гнать. И клеветать на него. Потому что люди, несущие свет, они неприятны тем, которые привыкли жить во тьме, потому что они обличают их. Кому приятно признать себя худшим? Очень простая модель начинает действовать, очень простая. И тот человек, который действительно Богу старается угодить, он должен быть готов к тому, что его, по какой-то неясной причине, совершенно без причины, вдруг начнут не любить разные люди и даже до ненависти доходить. Они будут выдумывать про него небылицы всякие, которых нет. Вот это, кстати, реальная подкладка того, что произошло у меня на работе с этой тетей N. Это действительно так. Я ничего плохого совершенно не хотел. Меня взяли и оклеветали. Да еще там чего-то такое какое-то калды-балды… Делать начали… А я был благодетелем, устроил на работу, всё показал, всё объяснил, относился хорошо. Но… У меня была семья, были дети, передо мной надо было смириться. А она не захотела смиряться. И теперь ходит победительницей… Ну, конечно, это только на время… Только в условиях этой земли возможны такие несправедливости. А человек, который избрал Бога, он должен эту несправедливость претерпеть до конца. До смертного часа. На этой земле справедливости не будет. Она очень редко здесь торжествует. Но когда тебя облили помоями, искупали в этом дерьме, к Богу ты резко приближаешься. Резко делаешься ближе к Нему. И так устроено, что когда этот внешний мир закрывается от нас, под действием обид и горечи, которые он несет нам, незаслуженных ничем… Хотя, конечно, мы тоже грешные, и в глубине души знаем, что мы заслуживаем и огорчений, и скорбей, потому что мы несовершенны. Но тем не менее, так вот, при первом рассмотрении, всё это незаслуженно!.. Но вот когда закрывается внешний мир со всеми его утешениями, открывается внутренний, духовный. Не бывает так, что человек остается в безвоздушном пространстве, вообще в пустоте. Если его обидели – Господь приближается. Как нам Батюшка говорил? Наш дорогой-любимый?.. Господь всегда на стороне ОБИЖЕННОГО. И этот закон ничто не отменит. Как бы они там чего ни объясняли бы себе, - на стороне обиженного… Не позавидовавшего чужому счастью, а – обиженного. Господь всегда на стороне обиженного. Вот так.»

Вечерняя беседа 27. 03. 2021
Вечерняя беседа 27.03.2021. Коля приехал к нам накануне Причастия. (Читаю Евангелие.) «Вот здесь в этом Евангелии изложен один из самых главных принципов духовной жизни, и вообще жизни, один из самых главных законов здесь сказан. Господом Иисусом Христом. И вот он звучит в этих словах. Что «кто хочет душу свою спасти – погубит её. А кто погубит свою душу ради Христа и Его Евангелия – тот спасет ее». И «какая польза человеку, если он весь мир приобретет, а душе своей повредит? Или что даст человек в выкуп за душу свою?» Душа человека дороже всего мира, всей вселенной. Всех звездных галактик, и так далее. Одна человеческая душа. И если человек хочет ее спасти, свою душу, он не должен следовать своим желаниям. Он не должен идти на поводу своих хотелок. Хочешь душу свою спасти – отвергни ее ради Христа. И Евангелия. Тогда спасешь. Если будешь следовать по своим хотелкам – погибнешь. Если будешь исполнять все свои желания, не думая о том, что Богу угодно, что не угодно, то погибнешь. А если всё пожертвуешь, все свои хотения пожертвуешь ради того, чтобы угодить Богу, спасешься. И вот не нужно иметь пред собой никаких внешних целей, никогда. Нужно иметь цель только внутреннюю. Спасение души. Угождение Богу. И тогда все внешние цели придут сами собой. Ну вот, например, Путин, когда ему предлагали Президентом стать, он отказался. Он сначала сказал: «Нет, - говорит, - это я не смогу. Я никогда не планировал. Никогда даже не думал об этом. Это, как бы, не по мне ноша». Но Ельцин настоял. И он согласился. Послушался. И вот стал тем, кем он стал. Не думая об этом. Думал он – я, конечно, не знаю, что у него в душе, вот, но мне кажется, что думал он о правильных вещах. По крайней мере, уже в 2000-м году я услышал о нем от архимандрита, тогда он был архимандрит Тихон (Шевкунов), сейчас митрополит, Псковский. Что Путин – это человек, не просто верящий в Бога, а знающий Бога. Уже тогда я такое услышал. Это, конечно, милость Божия большая, что мы живем при таком правителе. Конечно, это не на всё влияет, и жизнь, она всё равно остается трудной, но неслучайно, что мы живем при вот таком верующем правителе, который исповедуется, причащается. Такого не было у нас в стране со времен Царя Николая Второго. Не было. Чтобы нами управлял такой человек. Это какое-то знамение надежды. О чем он тоже сказал. Когда он пришел, первое его выступление было на Рож… ну, Новый год. Когда Ельцин сказал, что он уходит, Путин поздравлял людей с Новым годом и сказал, что «близится праздник Рождества, - сказал он. – Рождество – это всегда было знамение надежды. И пусть эта надежда ваших сердец сбудется». Я дословно не помню, приблизительно такой был текст. Можно найти, кстати. Что он тогда сказал. Я тут же, как чуткий человек, я тут же уловил, что он обещает людям надежду. Так оно и есть. С Путиным связана надежда. Хотелось бы, чтобы всё быстро было бы. Раз-раз, пришел такой правильный человек, всё сразу на место поставил, и мы зажили в раю. Но так не бывает. Помните, Моисей водил по пустыне еврейский народ 40 лет… Моисей 40 лет водил по пустыне еврейский народ. Пока не умерли все те люди, которые были развращены египетским рабством. Которые помнили вот эту вот подневольную жизнь – она была очень унизительная, но она была сытая. Гарантированное было питание. Из котлов этих египетских. Но рабство очень сильно развращает людей. Они теряют человеческое достоинство. Вот должны были умереть эти люди, помнившие рабство. И умер сам Моисей. Потому что он однажды возроптал на Бога. Это был Богу очень угодный человек. Один из самых великих людей вообще всего рода человеческого. Но однажды он тоже на Бога возроптал. За это в землю обетованную он не вошел. Он увидел ее только издали. А войти ему Господь не дал. И вот в день рождения Путина празднуется память такого святого – Никандра Псковского. По стечению обстоятельств, именно икону этого святого нам от Батюшки Николая Гурьянова передала Фаина. Флора, мамина подруга, которая стала инокиней. Она вот ни с того ни с сего, еще тогда, в начале 2000-х, может, даже в конце 90-х, точно не помню я это… Ну, наверно, в начале 2000-х, передала две иконы – одну Святителя Николая, которою он её благословил… Она ведь встречалась, да, с Батюшкой Николаем Гурьяновым? Встречалась? И вот он ее благословил. Двумя иконами. Почему-то она эти иконы решила подарить нам. И если помните, они у нас висели в чертановском доме. Может быть, они где-то там и остались – эти иконы пропали, Батюшки Николая Гурьянова, при переездах. У нас пропала целая большая сумка икон, в том числе икона Царственных Мучеников. Мы потом что смогли, восстановили, а что-то так и не восстановилось. Вот эти иконы были – Святителя Николая и преподобного Никандра Псковского. И вот в молитве – я специально поинтересовался, потому что это очень интересно, все эти духовные вещи – насколько они неслучайны. Попробуйте поискать, вы увидите. Господь разговаривает с нами через эти духовные тексты. Как кажется, архаичные, как кажется, устаревшие – на самом деле они исполнены глубочайшего смысла. Вот эти духовные православные тексты. Церковно-славянские. И там вот в этой молитовке Никандру Псковскому написано: «Буди нам как Моисей. Как вождь, путеводяй в пустыне». Вот, там вот в этой молитве Никандру Псковскому такие слова. То есть Господь подтвердил, косвенным образом, мои мысли о Путине. Что это такой Моисей, который нас водит из этого рабства советского… Вы даже представить себе не можете, что это было за рабство такое. Когда ВО ВЕСЬ ДОМ… Ну вот, если помните, там у нас в Чертаново «АТС» была остановка, следующая – помните, да? «АТС». На одну остановку дальше от метро. АТС – телефонная станция. И там… Ну это такое, достаточно высокое здание. И там оно стоит ребром – и вот на всём этом ребре вешали ОГРОМНЫЙ портрет Ленина. Всё вот это ребро – сколько там этажей, я не помню… Ну, этажей десять, или там, восемь… Очень высокое здание АТС. Всё это занимало портрет Ленина. Вывешивали на самые большие праздники. Или даже на столбы портреты… А нет, на столбы вешали звезды красные… По праздникам. На каждый столб вешали звезды, они светились еще… И тоже портреты Ленина, по-моему. И вот везде были эти лозунги: «Слава КПСС», и так далее. И вот как мы сейчас вас учим любить Христа и молиться ему, так нас в нашем детстве учили любить Ленина!.. И постоянно, вот, была такая речевка: «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить». Ленин – великий, любимый, такой, гениальный… Я сам очень много книг о Ленине прочел в детстве. Но вы знаете уже по истории, кто это был – один из самых страшных злодеев… На совести которого убийство Царской Семьи, убийство священников. Он там дикие разнузданные телеграммы писал, что нужно как можно больше людей расстрелять. На его совести голод, который там был, в те времена. Именно он стал открывать первые концентрационные лагеря. В общем, это ужасная персона, и там достаточно на лицо его посмотреть, чтобы увидеть черты вырождения и безсмысленности на его лице. Вот такого человека нас учили любить, и я сам дважды был в мавзолее. (Алеся: «Меня Господь от этого избавил».) Куда вообще не надо ходить никогда. Чтобы любоваться этим трупом. Вот такие были у нас «мощи». Вот такие молитвы были у нас, вот эти вот, коммунистические. Вот такая вера была – в будущий коммунизм, светлое будущее. То есть это… Если так пудрили мозги детям, что уж говорить о взрослых. Взрослые были вообще полностью под этим прессом. И всё это втюхивалось изо всех приемников, из телевизора, на работах, в школах, во всех учебных заведениях – огромная пропагандистская машина работала! Которая всю эту чушь в души втюхивала, утрамбовывала – и еще, еще, еще!.. Мы жили в таком мире. Нам к вере прийти было – ну просто неимоверно тяжело. Это каким-то просто чудом!.. Практически невозможно в советское время было прийти к вере. Нам повезло с матерью, что наш подростковый возраст совпал с постепенной ломкой этого режима. И стала просачиваться, где-то с 87-го-88-го года… И тут тоже совпадение такое удивительное. Что, когда я осознал себя в 14 лет, именно в этом году было 1000-летие Крещения Руси. И стали свободно говорить о вере. Именно с 88-го года. То есть мы такое особенное поколение. То что происходило со страной, совпадало с тем, что происходило со мной. Со мною лично. Я очень сильно это ощущал. Но может быть, вся жизнь, а может быть, почти вся, моя жизнь, будет подчинена этой задаче – выхода из этого, из-под тени этого рабства, безбожного, которое продолжалось в нашей стране, если помните, 70 лет. А до этого лет 400 постепенно к этому шло. Даже вот эти процессы раскола и смутного времени – это уже было начало разрушения нашего отечества. Оно могло разрушиться еще в 1612-13гг. Уже на пороге было всё полного разрушения. Каким-то чудом Господь продлил бытие России нашей еще на 300 лет. Но все эти 300 лет она продолжала разрушаться. Под влиянием Запада. И чтобы теперь восстановить, опять привести Россию к каким-то вот светлым родникам, чтобы люди пришли к вере, чтобы это всё было искренне, честно, свято – я не знаю, какие чудеса еще должны произойти. Мы с матерью просто захлебываемся вот в этой атмосфере безбожия, в этой атмосфере мрака, в этой атмосфере неверия, недоброжелательства, в которых мы живем. Мы просто захлебываемся, задыхаемся. Но другого пути просто нет. А как жили мученики первых веков?.. Тогда весь мир вообще был против них. Господь сильнее. Господь сильнее! Он поможет, и обязательно пошлет то необходимое чудо, без которого мы не победим. Мы без Чуда не победим. Как там Башлачев пел: «Ставили на чудо – выпала беда, да-да-да!..» Вот мы не можем ставить больше ни на что, кроме как на чудо. Спасение, по человеческим меркам, - оно не-воз-мож-но. Совершенно безперспективняк, полный! Но мы верим, что нас Господь спасет. (Алеся: «Эдуард Генрихович Поздняк». Это автор учебника по аналитической геометрии, по которому я учился на 1-м курсе.) Да. (Усмехаюсь.) Ну, очевидно, когда этот мир кончится. И окажется, что его и не было. Вот тогда – мы надеемся… Конечно, мы не с наглой рожей… Я… И нет никаких гарантий. У меня лично никаких гарантий нет, у меня есть только вера. У меня есть вера. А если не верить и не жить по вере, просто умирать остается. Умирать и всё. Так что никакого другого пути нет, и вы его не найдете. Только вот этот вот ОТЧАЯННЫЙ ПУТЬ ВЕРЫ. Полностью отчаянный. Безумный, по меркам этого мира. Но никакого другого пути просто нет. Если вы по этому пути пойдете решительно, вы увидите, что действительно что-то есть. Вы почувствуете Ответ… Вы почувствуете, что это ЕСТЬ. И люди, которые так живут, они значительно светлее и осмысленнее, чем те, кто не находит в себе мужества так жить. Они осмысленнее, светлее, чище… С ними отрадно общаться! Почему они такие? Они сумасшедшие? Нет. Они движутся к Богу. И Бог их поддерживает, и помогает, и ждет. А если вы, дети, это главное – пренебрежете этим, у вас ничего в жизни не получится. Только тогда, когда Бог становится на первое место, все остальное становится на свои места. А если вы Бога на первое место не поставите, у вас всё будет вверх дном в жизни. Хаос. Как это случилось в жизни Насти. Мы ее каждый вечер, Коля, продолжаем вспоминать. Уж очень такой пример однозначный, и наглядный. (Женя - Коле: «И тебя!») Ну… Коля всё время под знаком вопроса остается. Вырулит или не вырулит? Хватит ли ему сил, хватит ли сознательности понять, в какую сторону двигаться?.. Ты, Коля, у тебя такая нешуточная ситуация жизненная, взрослая. Ну, если ты человек, ты сумеешь разобраться, где правда, где ложь. А если ты не человек, я тебе и здесь помочь не смогу, а может быть, и наоборот – хуже будет, если ты у меня здесь под боком будешь сидеть и какими-то там делишками заниматься у меня под боком, своими. Будет еще хуже. Уж лучше ты там делай, чего ты хочешь. Но у тебя есть свободная возможность всё-таки идти к Богу. Потому что я тебе, вот сколько ты живешь, столько я тебе всяких слов очень много сказал… ОЧЕНЬ много. Я, наверное, даже больше тебе слов сказал, чем Насте. Насте я тоже очень много слов говорил. Но есть такая вещь, как свобода: я не могу ЗАСТАВИТЬ. Сколько бы я ни говорил – заставить я не могу. И ты сам прекрасно знаешь, что тебя не заставишь. Ты свободный человек – ты сам выберешь, в итоге. А я тебе говорю так – а ты будь лучше меня. И это будет нормально, если тебе удастся это. Будь святей меня, будь чище меня, будь правильней, будь сильнее. Будь ближе к Богу. Как мне Батюшка говорил: «Я буду только рад». Да… Я буду только рад. Но предупреждаю, что если ты захочешь в этом деле преуспеть, это связано со страданием. Чем ближе к Богу, тем больше страдание. Может быть, и Настя в какой-то момент захотела пойти по этому пути решительно, и впала в эти страдания… И, вот маме приснился сон недавно, что она захлебнулась. Ну, так, в переводе, так сказать, на язык яви – утонула, в отчаянии и злобе. Потому что это очень большое терпение нужно, если выбираешь этот путь… И может быть, и со мной нечто похожее произошло, потому что я же что хотел? Я хотел примирить Церковь официальную, Батюшку, моих родителей, вот, и Наталью эту, и Никона, и «Фому» - я всё хотел примирить, чтобы ВСЕМ было хорошо! Я как-то ко всем хор… И вас, естественно. Естественно, вы в первую очередь! Супругу, детей… Чтоб вот, всем было хорошо! Чтоб Господь вот всех спас, оптом – взял, и всех ввел в Царство Небесное!.. Может, так и будет?.. Может быть, я вовсе никакого поражения не претерпел?.. Может быть, я просто принял то страдание, которое надо на этом пути принять, и вы вместе со мною – и так и будет, как я хотел – может быть, Господь всех спасет всё-таки?.. Возьмет, и всех спасет – и Настю тоже, и Кирилла этого, и ваших будущих супругов, и детей ваших… (Алеся: «Мы на это и надеемся»…) Вот ради этой моей веры – я Ему вот об этом только и молюсь. «Спаси, Господи, всех! Россию, Путина… Всех моих любимых актеров… И Цоя с Башлачевым… И Достоевского, который, наверняка, уже спасен… И Гончарова, и вот всех-всех-всех! И даже всех, кого я в этой жизни встречал, и даже тех, кто меня обижал… Чтоб, вот – не было ни одного погибшего… Чтоб все спаслись.» Даже пусть сам этот рогатый, пусть будет спасен. (Алеся: «Так, папуль, давай, пожалуйста, читай…») Который портит нам жизнь. (Алеся: «Папочка!.. Папочка!..») Я уверен, что ЭТО ХОЧЕТ БОГ! Именно за этим длится жизнь! Он хочет всех привести вот в эту ПЛЕРОМУ свою, вот это вот НЕМЫСЛИМОЕ, НЕМЫСЛИМОЕ блаженство, которое мы даже представить себе не можем, какое ликование будет в итоге!.. Ради этого стоит жить. Ради этого стоит терпеть. А вы скажете: «Это немыслимо, невероятно», - а я скажу: «А что после смерти будет? Вы знаете?.. Ведь всё что угодно может быть! А я вот утверждаю, что будет это!» Может, не сразу. Но в итоге обязательно будет вот то, о чём я вам говорю. Ради этого Бог всё создал. Именно ради этого. (Алеся: «Папочка, апостасия?..») А матерьял для этого – вот эта наша жизнь, мы видим только НАЧАЛО. Мы только знакомимся со списком действующих лиц. Того кино, того ГРАНДИОЗНОГО ШЕДЕВРА, который Бог создал, который называется Бытие. Мы только знакомимся со списком действующих лиц. На этой земле. (Алеся: «Хорошо. Папочка, аллилуйя! Ну ты просто в ударе сегодня.») Ты мой хороший!.. Это Коля! (Алеся: «Уже всё. Пришел к апостасии») Это Коля! Да! Вот он своим видом, понимаешь, он меня вдохновляет! (Алеся: «Ты знаешь, что такое апостасия, Коля?») Мамочка, ты сейчас напутаешь и спутаешь всё на свете! Апостасия – это всеобщее отступление. (Алеся: «Ой! Да. Забыла».) А есть а-по-ка-та-ста-сия. (Алеся: «Пардон. Апокатастасия.») АПОКАТАСТАСИС. Всеобщее восстановление. (Алеся: «Апокатастасис».) Это такая… мнение частное некоторых святых отцов. В частности, Григорий Нисский был… Который в это верил, что так будет. (Алеся: «Григорий Палама?») Нет, не Палама. (Алеся: «Завтра его день») Григорий Нисский. Ну, вот это Церковью не принято, но вот если послушать, что говорит Алексей Ильич Осипов – человек, мне кажется, вот из современных наиболее заслуживающий внимания. Послушайте, что говорит Алексей Ильич Осипов. Очень, очень умный человек! И очень светлый. Он говорит, что скорее всего, так и будет. Просто не надо спешить. (Вздыхаю.) Мы теперь, Коля, читаем еще одну книгу. Не помню, при тебе мы начали, или нет. «Апостол». Первая книга, напечатанная у нас на Руси. Первопечатником Федоровым. Это «Деяния Святых Апостолов», «Послания Святых Апостолов» и «Апокалипсис» Иоанна Богослова. Мы уже «Деяния» прочитали, прочитали послание Апостола Иакова… Читаем 1-е послание Апостола Петра. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! (Читаю «Апостола».) Видите, у нас фамилия с камнем связана… Вот, Господь сравнивается с Камнем. Господь Иисус Христос. (Дальше читаю.) Вот он что говорит. Что если мы христиане, мы и люди, и помилованы, уже помилованы. Вот эта ваша жизнь, и наша жизнь, которая у нас сейчас есть – это уже залог помилования нашего вечного. Нам просто нужно так прожить до конца. Так, как мы живем, нужно прожить до конца. И в терпении этой жизни стяжать все те плоды, которые она с собой нам принесет. Если мы просто будем жить, вот так как живем. Будут плоды! Уверяю вас, они будут! (Дальше читаю.) Видите, как он говорит. Что мы должны быть готовы… «Какая вам награда, если вы пострадаете за ваши грехи? Награда может быть только тогда, когда вы страдаете безвинно. Так же говорит, как и Христос. Он ни перед кем и ни в чем не был виноват. Тихо! Тихо! Алесь, почему ты не реагируешь? (Алеся: «Ох».) На эти движения, шаги, щелчки! (Алеся: «Лечь! Быстро! Быстро в постель! Укрыться!») Он же сбивает меня… (Алеся: «Извини, папуль. Чего-то я заслушалась, прям, тебя… Заслушалась, ей-богу! Прям, ничего больше не замечаю!.. Представляешь, папуль, вот ты у меня…») Вот если мы идем по Божиему пути, нам тоже придется принять безвинное страдание. Безвинное. И я вот вам об этом говорю. Сонины тяжелые ощущения – очевидно, они переданы по наследству. А я сам – что, я виноват был в том, что они ко мне пришли?.. Они ко мне пришли вместе со временем, вместе с погружением вот в эти вот э-э-э… круги – моих ровесников, общения с ними… Опять же, и папино тоже пришло, дядьев, их начинка… Какие-то грехи были у старших… И вот я это несу. Ну, в 21 год уже началась правильная жизнь у меня… Конечно, тоже, бывали грехи, но я старался не уклоняться от трудов, и молился, каялся… Ну, всё равно, страдания догоняют… И они мне кажутся безвинными. Особенно вот за последние годы всё, что мне пришлось пережить… Уж я точно ничего не делал никому плохого. Однако же, пришлось пострадать. И вам тоже придется. Но в этом страдании есть смысл. Страдание не безсмысленно. Вон, Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) как говорил? «Я полюбил страдание. За его очищающую силу». И в это упирается, по сути дела, проблема этой жизни. Что надо научиться по-доброму страдать. Без отчаяния. И – благословлять Бога в этом страдании. Именно потому, что оно делает лучше. Если правильно страдать, то ты становишься лучше. Но, слава Богу, у нас со здоровьем всё нормально. Все члены тела действуют – язык, голова… А есть такие люди, которых Господь и телесно скрючивает… И среди них бывают очень светлые души. Прям – очень светлые! Как ангелы. Бывают очень сильные, которым самые простые вещи даются с гигантским трудом – они очень сильные внутренне… И очевидно, эти люди, которые принимают даже такую скорбь – в общем, безысходную – праведно, без злобЫ – они достигают очень высоких результатов духовных. У нас нет таких скорбей, у нас гораздо меньше скорби. Но вот те скорби, которые мы несем, которые нам кажутся незаслуженными – вот не надо никого в них обвинять. Вот когда со мной начались эти все события на работе, я очень много возмущался. А мама мне говорит: «Ты говоришь как совершенно неверующий человек. Как будто нет  Бога. Всё то, что они с тобой сделали – очевидно, в этом был промысел Божий. Это Бог ведь попустил. Их руками – чтоб ты попал в такие… В такие обстоятельства… Значит, это надо претерпеть». Если я не был виноват лично, я был виноват по роду моему. Очевидно, таким образом должен был пострадать мой папа… За все свои художества в жизни… Дядя Эдик… Они в этой жизни почти совсем не пострадали. Они как были герои, так и ушли героями. А страдать приходится мне… За них. Их ребенку. Но надеюсь, вам уже будет легче. Если только будете продолжать мой путь. А никакого «моего пути», как я вам уже сказал – нет. Есть путь Божий, которому я стараюсь следовать. Я ничего не выдумываю. Я стараюсь идти по этому пути – единственному пути спасения. Будете стараться по нему следовать – вам будет легче, чем мне. А вашим детям – еще легче. И может быть, там у нас где-нибудь родится и святой. Который всех вымолит нас из того ада, которого мы заслуживаем… А мы, конечно, все заслуживаем ада. Ну, кроме мамы нашей. Мы все – адские. И если вы не поймете, ничего из вашей жизни тоже не выйдет! Потому что у вас не будет настоящего покаяния… У вас жизнь что вызывает? Злобу, гордыню – такая у вас реакция первая? На то, что с вами происходит. А должно быть покаяние и сокрушение, любовь и доброта, великодушие… Вот. (Алеся: «Они стараются».) Вот это – райские чувства. А гордость и злоба – это адское. Ну ладно. (Вздыхаю.)»

Вечерняя беседа 28. 03. 2021
Вечерняя беседа 28.03.2021. «У меня сегодня было ощущение, когда мы стояли в храме, как будто я поднимаю – почти физическое ощущение! – как будто я поднимаю очень тяжелый атлетический снаряд. Сначала было очень тяжело. Очень трудно. Где-то на Херувимской наступил перелом, и на Причастии полностью просветлело и отлегла тягота от души. Ощущение, что там какой-то срабатывает безотказный механизм, на литургии… И потом, после этого труда, понесенного в храме, на душе очень, очень утешительно. Чем дальше, тем более серьезные ощущения… С возрастом возникают после Причастия… А чем еще жить, если не этим? Это вот от Бога нам дается… Имеет прямое непосредственное отношение к спасению нашему. Вот мы с мамой – прям вот хочется всё чаще и чаще туда ходить, несмотря на то, что это так трудно, тяжело… Утешение, которое после этого испытывает душа, - оно превосходит все труды и тяготы. (Дальше читаю Евангелие, о Преображении.) Ну вот я вам напоминаю этот рассказ из книги про Батюшку Алексея Мечева. Как тетушка пришла к батюшке и говорит: «Я хочу увидеть фаворский свет». А батюшка ей говорит: «А ты не спеши. Живи той жизнью, которой живешь – в своё время увидишь». Вроде, странный ответ, а оказывается, эта реальность, Преображения Господня, - она ожидает каждого из нас. Вообще, всё, что описано, связано со Христом, все эти удивительные, таинственные вещи, описанные в Евангелии, они ожидают каждого из нас. Мы увидим, да, фаворский свет… И мы воскреснем, так же, как Христос воскрес. И это просто… Этого не миновать! Это будет! Только в свое время. Вот и представьте себе, как Господь ведет, человека… Что это вообще такое… Та жизнь, то бытие, к которому Он нас призвал. Человек, который понимает это, понимает, в каких масштабах всё это происходит, он входит в огромный покой. ОГРОМНЫЙ МИР поселяется в его душе. И ему, в общем-то, становится нетрудно терпеть эту жизнь… А чувства неизбежные постигающие тяжелые – он им не верит. Не верит. Не верит – людскому ожесточению, жалеет людей, потому что видит, что они не понимают ничего, что они обмануты. Что они забыли, или пока еще не узнали, то, о чем нельзя забывать. И то, что нужно знать. (Продолжаю читать Евангелие.) Видите, как Господь относится к нам? Народ неверный. Который НЕ ВЕРУЕТ. (Дальше читаю.) Опять запомните эти слова. Для верующего всё возможно. И ничего невозможного нет. Для того, у кого есть ВЕ-РА. Только от Бога нельзя ничего требовать. «Вынь и положь, прям сейчас!» Он же не комнатная собачка, чтобы команды наши исполнять. Мы должны научиться Ему доверять. Быть послушными. Надо верить, что всё будет – и иметь терпение. (Дальше читаю.) Смотрите, как закричал этот отец со слезами: «Верую, Господи, помози моему неверию!» Вот это такая универсальная формула вообще веры. Чтобы верить, нужно понимать всю невозможность веры. С человеческой точки зрения. Неверующего человека невозможно убедить. В том, что он не прав. Пока вера человеку не откроется, пока не произойдет такое внутреннее чудо внутри него самого, он не станет верующим. Поэтому надо так ценить ДАР веры. Это великий дар. Может быть, даже самый великий дар, который Господь дает человеку, - ДАР ВЕРЫ. «Верую, Господи, помоги моему неверию!» Понимаете, из какой глубины отчаяния эти слова раздаются?.. Я вам говорил уже – чтобы по-настоящему верить, нужно полностью отчаяться в этой жизни. Полностью отчаяться в этом мире! Полностью отчаяться в самом себе! И понять, что единственная наша надежда – это Бог. Но как только ты ощутил упование на Бога, как только ты ощутил, что Бог есть и слышит тебя – всё! Наступает покой, и безпечалие. Всё! Вот чему вы должны научиться. Уметь уповать на Бога, опираться на эту веру – вы тогда будете сильными людьми. Сильными. Тогда никому о своей вере можно даже вообще не говорить! А зачем о ней говорить? Не надо. Это наша точка уязвимости – наша вера. Как начнут ее, там, хулить… И давай с ними спорь. Или, наоборот, там, избегать их надо… О вере своей не надо ни с кем говорить… Не надо ее никак обнаруживать, тем более перед заведомо неверующими людьми. Надо просто вести в этой жизни себя, опираясь на веру. И быть по делу христианами. По факту своих дел. И вы увидите, что вы перегоните – перегоните всех окружающих. Если у вас действительно будет живая вера. Вы будете сильнее, и крепче, и здоровее… А так как для вас это всё будет глубоко второстепенно, все эти внешние успехи, вы будете гораздо успешнее и крепче окружающих людей. Зная при этом, что это всё ерунда. А главная цель – это спасение души. (Продолжаю читать.) Тоже неоднократно вам говорил, что это вот критерий того, кто из вас старший. Тот, кто всем служит. По Божиему принципу, это и есть самый из вас главный и самый старший. (Снова читаю.) Помните, я вам рассказывал, что означают эти слова? Если тебя рука соблазняет, нога… Это если тебя соблазняет что-то, к чему ты привязан как к своей руке, как к своей ноге. А к чему бывает такая привязанность? К самым родным людям… Жена, извините, муж, ребенок, родители. Если от них исходит соблазн, угрожающий спасению души, их надо отсечь. Как бы это ни было больно. Представляете? Вот о чем говорит Христос. Если не хочет спасаться родной человек – и упорствует в этом! – чтобы ему самому помочь, его надо отсечь. Видите, не я это выдумал – это в Евангелии написано! Это толкование святых отцов я вам рассказываю! Понимаете? Мы стараемся жить, воле Божией послушными. Потому что никак по-другому мы просто не спасемся. Вот такие законы! Обратите внимание еще раз: всё, что написано в Евангелии, - абсолютный жизненный закон. Это учебник жизни! Нигде больше таких слов не сказано! Которые бы настолько действовали точно в жизни! Прям вот как тут написано – так и есть. Почему? Потому что эта Книга исходит от Самого Бога. От Самого Творца этой жизни. И здесь, в этих скромных словах, в этой простой смиренной книжице – все главные законы жизни изложены. С абсолютной точностью! И достоверностью. Это проверено столетиями, тысячелетиями проверено, что это всё действует. И вы счастливые люди, что вы это слышите и всё это узнаете, и вам остается только жить по этим истинам. (Дальше читаю Евангелие, потом 1-е послание Апостола Петра.) Вот он говорит о том, как жена может обратить к Богу своего мужа. Своим чистым житием. (Читаю.) Призывает к соблюдению ТАКОЙ красоты женской – «кроткого и молчаливого духа». Вот она красота какая первая. Ну вот, Соня – молчаливая, но она не кроткая. Вот, в этом месте нарушение духовное. В соответствии, борьба. Борьба за кротость. (Читаю.) Значит, призыв к мужчинам: «Осторожней будь с немощным женским сосудом». Чтобы не было претыкания в молитвах. И в жизни благочестивой. И они тоже – вы, женщины – сонаследницы благодатной жизни. (Читаю снова.) (Алеся просит заканчивать чтение после конца Апостола. Говорю: «Хорошо».)

Вечерняя беседа 29. 03. 2021
Вечерняя беседа от 29.03.2021. (Читаю Евангелие.) «Видите: «плоть едина» - это означает «один человек»… Плоть – это не только плоть. Там, где есть плоть, там есть и душа, и дух. И наоборот, там, где плоти нет, там, где нет воплощения, там нет ни души, ни духа. Где нет воплощения, как печати, там ничего нет. А где есть воплощение, там всё есть. Вот, смотрите, внимательно нужно быть со всеми воплощениями. Какого они духа. Вот, муж и жена – плоть едина. Это значит, один человек. Не только плоть – это полностью всё значит! Если б здесь было сказано «душа, дух и плоть», это было бы то же самое, что просто сказано «плоть». Вот вы всё это в первый раз слышите. А это самые основы духовности – правильного религиозного сознания, то, что я вам говорю. Тот мир, в котором мы сейчас живем, он оторван от основ. Он оторван от Истины. Люди всё, все всё понимают неправильно! Крайне поверхностно, безсмысленно! Надо учиться так называемому БИБЛЕЙСКОМУ сознанию, чтобы хоть немножечко что-то в жизни понимать. Нужно учиться, учиться! – этому древнему, еще ветхозаветному! – и новозаветному сознанию, чтобы понимать всё, как оно есть на самом деле… Нужно против течения идти современности… Поверхностности, безсмысленности, в которой люди живут!.. И что от этого происходит – от их поверхностности и безсмысленности?.. Извините – депрессии происходят. К примеру. Это еще в лучшем случае. А бывают всякие там «мании», «фобии»… Страсти-мордасти бывают всякие… Всё потому, что люди неправильно понимают… Верят не в то, что надо… Вот, я сейчас читал этого дядю – Сергея Михайлова, совершенно правильно он говорит. Что лукавый скрывается внутри нашего сознания в тех местах, в которых мы думаем, что здесь нам всё предельно ясно и понятно. Вот там, где мы думаем, что мы всё понимаем, вот там как раз он и скрывается… Очень такая масштабная картина вырисовывается… И он говорит, что когда человек пытается приблизиться к Богу, и начинает усиленно молиться, его даже может лихорадить начать, трясти, он перестает понимать, где верх, где низ, потому что из него постепенно выходит сатана… Сатана, который искусно вплетается в душу каждого человека… Мы даже не понимаем, до какой степени он пронизывает нас… Знали бы правду всю о себе – ужаснулись бы… И говорит, что когда человек все силы бросает на то, чтобы освободиться от него, он выходит гораздо медленнее, чем хотелось бы… И это, говорит, азы духовной жизни – азы… Истинное положение вещей состоит в том, что мы находимся в глубокой погибели – в глубокой… И нужно употребить очень серьезные усилия, чтобы из нее выбраться. Мы в ней родились, в этой погибели – родились! Может быть, вы не так глубоко, как я, например… А я, может быть, не так глубоко, как дедушка Гера… А дедушка Гера, может быть, не так глубоко, как дедушка Соломон. Но это всё такие, нелинейные вещи… Но это аксиома – что мы родились в бездне гибели. Поэтому нужно покаяние, чтобы из нее выйти. Ни в коем случае не нужно считать своё состояние нормой. Нет, это не так. (Продолжаю читать Евангелие.) Потому что тогда считалось, что Бог награждает богатством угодных Ему людей. Ветхозаветное сознание было такое. Они думали, награда на земле. Как вот сейчас неверующие, приблизительно так же думают, язычники какие-нибудь. (Дальше читаю о богатом юноше.) Здесь имеется в виду не только богатство материальное, но и богатство талантов, богатство ума, богатство красоты, богатство – всего! Единственное богатство, которое незазорно в очах Божиих, - это богатство Богом. Это и есть истинное Богатство. Когда у человека ничего нет, а Бог есть. Вот такой человек – он богаче всех. Ну, еще, конечно, лучше, когда у него и всё остальное тоже есть. (Усмехаюсь.) Но (Алеся смеется) это бывает не часто. Такое сочетание. Потому что человек – существо слабое, он легко очень начинает пристращаться к тому, что у него под руками. Вот. И святые редко когда считали себя способными управляться одновременно с тем и с другим. Но за редкими исключениями – опять же, были исключения. Но очень редко. Ну, пожалуй, одна из самых гармоничных фигур, в духовном отношении, за всю историю человечества – Царь Николай. Вот Он был и святой, и Царь. Но Ему очень жестоко за всё за это пришлось поплатиться. Очень жестоко. То состояние, в которое Они были опущены, - оно… Вот эта амплитуда, которую Им пришлось пережить: роскошь, богатство, довольство – и глубина унижения, оскорбления, потом и страдания… Это очень, очень кому… мало кому приходится пережить, такую амплитуду перепадов, как Им… Святая Семья – не забывайте о Них, молитесь Им… Вам светлее будет жить. Если вы будете о Них помнить. Если вы будете читать о Них. Всё время возвращаясь, новые и новые книги… И не только о Них. Должны быть такие любимые Святые, интерес к которым постоянно присутствует в душе. Снова и снова возвращаться… Может быть, даже одно и то же читать. Ну а еще лучше, разное. Увидишь новую книжечку о Батюшке Серафиме Саровском – купи, прочти. Об Оптинских Старцах – купи, прочти. И так далее. О Царской Семье… Святых много, Святых немало… (Дальше читаю.) Видите, как Он сказал? «Первые будут последние, а последние – первые». Заранее Евангелие предупреждает нам об этой метаморфозе. Внимание, я всем говорю. Чтоб вы не удивлялись потом, я вам часто очень об этом напоминаю. Этот мир – кажется, что он есть, а его раз – и нет. А тот мир – кажется, что его нет, а он раз – и есть. (Алеся: «Как нет? Господь на него смотрел, полюбил его…») Человек прирастает намертво к этой жизни. А эта жизнь дана во испытание. Она против нас. Она за нас в смысле, что ее нужно преодолеть. Если ты ее будешь преодолевать, она будет за тебя. А если будешь подлаживаться – она против тебя. Приспособишься – а потом уходить. Здесь ты приспособился, а там ты совершенно будешь растерян. Здесь ты в первые ряды пробился, путем всяких подлостей, а там окажешься последним. Потому что на этой земле правда не живет. И Истина здесь не царствует. Очень много лжи. А Царство Божие внутри нас. И нужно быть верным голосу своей души. Совести. То есть нам отмерена какая-то порция страданий на этой земле, и невозможно от нее уклониться. А будешь пытаться уклониться – станешь подлецом. И в псалмах сказано, что «не завидуй грешнику, преуспевающему, потому что не знаешь конец его». Не завидуй людям, которые грешат и преуспевают, потому что не знаешь, что их ждет в конце. (Дальше читаю.) Видите, какой это важный момент – Он повторяет это снова и снова. Что тот из вас к Богу ближе и более велик, кто служит другим. Кто служит другим – тот и главный. Вот такое христианское отношение к первенству. Кто другим служит – тот и главный. (Снова читаю.) Кто обратил внимание на эти слова Господа: «Вера твоя спасе тя» - спасла тебя?.. А, Соня? А? Ты ж мой главный слушатель, чего ты там смеешься? А? (Алеся: «Ничего, кота фотографирует».) А… О-го-го-го-го-го… (Смеюсь.) Мне, прошу мне выслать. Прошу выслать этот кадр! (Алеся: «Такой откровенный кадр!») Прошу выслать! Пожалуйста. (Алеся: «Кадр откровенный».) У, моя Соня… Она сегодня веселая, Соня… Смотри, осторожнее, Сонь, потому что там волнами – насколько взлетаешь, настолько потом низко падаешь… (Смеюсь.) Ты себя придерживай. (Алеся: «Да, поспокойней…») И в том, и в другом – придерживай, Сонь! (Алеся: «Да, срединного пути».) Ты наша кисонька, с папиными волосиками… «Мур-мур-мур», - сказала Соня… (Соня: «Коля сказал: «Балдежь».) Кто сказал? А. Ты мне перешлешь? Ну так вот. «Вера твоя спасла тебя». Значит, что такое вера? Вера – это не иллюзия. Вера – это сила. Это спасительная сила! Это то, что нас спасает – вера! В другом месте Господь говорит: «По вере вашей да будет вам». Во какая это сила! Это творческая, оказывается, сила! Во что ты веришь – тем ты и становишься. То с тобой и будет. Веришь в Господа Иисуса Христа – станешь Господом Иисусом Христом. Станешь Его живой частью – живой частью, имеющей самое непосредственное к Нему отношение! А веришь в мрак, в гадость – сам станешь гадостью. Во что ты веришь – тем ты и становишься. Верить надо в максимальный Свет, в максимальное Добро, в максимальную Истину. Верить надо в Господа Иисуса Христа. Только через Него можно войти, только вот через то, что написано здесь, в Евангелии, можно спастись. Но. Принимая эти ограничения – вот эти вот ограничения, которые в Евангелии изложены – вроде, кажется, узкое пространство! И вход кажется узким. Но если ты туда войдешь, там тебя ожидает безмерная широта! Такая широта, в которой помещаются мириады Ангелов, и Святых, и Сам Творец там – такая это широта! Широта безкрайнего блаженства! Вот этот вход, узкий – Господь Иисус Христос. И Его Евангелие. А там, за Ним – безкрайняя широта!.. Безконечная широта!.. Просто в нашем мире перевернутом, искореженном, грешном, всё кажется наоборот. Понимаете? И Спасение – оно вообще сокрыто от реальности этого мира. Настолько этот мир вывернут наизнанку, настолько он удалился от Бога, что Спасение для него незаметно. И люди, которые реально спасаются, они миром становятся забыты. Как будто их нет. Чем тише человек живет, тем он ближе к Господу… И тем реальнее для него становится мир духовный, и все чудеса Божии. Все чудеса!.. Вот такое состояние сознания возможно, в котором человек начинает веровать очень живо во все возможные чудеса!.. И они даже действительно с ним начинают происходить… И с этой точки зрения, когда тебя касается это, ты понимаешь, в каком заблуждении живут люди. Как они уродливо живут! Как они бегают за химерами, в каком они обмане! Как они просто погибают! В жерновах вот этой машины мира. Которая их затянула, через их собственные страсти. И страхи. Которые очень тесно переплетены друг с другом. Где страсть, там и страх… Страх оказаться последним, страх не успеть, страх умереть, страх страдать – страх, страх, страх, страх, страх… А бояться-то надо только Бога, бояться надо только греха – бояться надо остаться без Бога. Если это ты начнешь бояться, этого, ты перестанешь бояться всего остального. Это испытано всё делом, это не просто слова. Это плод многолетнего опыта. И очень жалко будет, если вы перечеркнете опыт родителей и опять броситесь туда, в гущу этого мира. Но вы тем самым сделаетесь просто опасны для нас. Нам придется как-то от вас защищаться. Если вы станете частицами этого мира, безбожного, мы с вами не сможем найти общий язык – нам будет тяжело… Вам будет тяжело с нами, нам будет тяжело с вами… (Алеся: «Папочка, Серафим сказал: «Да не будет».) Да… (Смеюсь.) Да, дай Бог, чтобы этого всего не было. (Вздыхаю. Дальше читаю послание Апостола Петра.) Тот, кто страдает плотию, перестает грешить. Вот. Поэтому не грешите, чтобы не страдать телом. (Дальше читаю.) То есть не удивляйтесь, если какая-то скорбь с вами случается, потому что через это вы входите в Христовы страдания, будучи сами христианами. Если вы вместе с Ним постраждете, то будете и вместе с Ним веселиться… (Дальше читаю.) То есть если с вами так, то что же будет с теми, кто противится Богу – если Господь так сурово поступает со Своими слугами, с верными… Каждому из нас Он предуготовляет некое повторение Своего пути… Опять же – это не сто процентов. Возможны исключения. Можно Богу угодить даже без страданий – если человек исполнен чего? Смирения, кротости и любви. Но общий закон такой, что у каждого своя голгофа… И этого не надо бояться. К этому нужно быть готовым. Как Батюшка говорил – если будут предлагать такое развитие событий, не отказывайтесь… Это от Господа исходит… Примите это… Вот такие вот слова. Бояться не надо. У страха глаза велики. Когда это реально происходит с человеком, всё оказывается не так страшно, далеко. Страшно смотреть на это. Вот. А самому переживающему Господь много-много там, как бы, и утешений, и страхований – в смысле, страхует человека, - и в самой смерти не оставляет его… Не бойтесь! Ничего бояться не надо. Бояться надо остаться без Бога. Вот чего надо бояться. Попасть в вечную муку. А пострадать телом – бояться не надо. Вот это вот призывает нас Евангелие к этому… А так как Евангелие соответствует жизни, то значит, так оно и есть. Это действительно так и есть. Но однако мы просим «безболезненну, непостыдну, мирну кончину» просим, и «тихое и безмолвное житие во всяком благочестии и чистоте» - просим. Это тоже в Церкви прошения существуют оба. Опять же, что для этого нужно? Смирение и любовь. (Дальше читаю и заканчиваю.) Видите, какие суровые слова? Суровые, твердые, сильные! Как вот мы должны смиряться. Нос не задирать. (Алеся: «Ну чего, папуль, всё…»)».

Вечерняя беседа 30. 03. 2021
Вечерняя беседа 30.03.2021 «Ну что, ребята, опять у мамы кризис. Да. Опять нас посетило испытание. (Сезонная аллергия на глазах.) Да. Нам будет труднее, из-за того, что тяжелее маме. Маме потребуется плечо трех наших молодых женщин. М? Особенно, конечно, Сонь, мы от тебя ждем. Особенно. Видишь, какая ты – цветущая, большая, взрослая, всё умеешь делать… М? Ну, «эгоизмус», конечно, - наш страшный враг. (Смеюсь.) И очень безжалостный, по отношению к тебе самой, «эгоизмус». М? Ты должна быть первая помощница, Сонь. Не Маруся, не Наташа, а ты. И ты прекрасно это знаешь, что ты должна подавать пример всем остальным, в своей помощи. М? А ты одно сделаешь, другое недоделаешь. (Алеся: «Соня?» - «Ну да». – «Не, она помогает, еще как!») А лишний раз не попросишь – и ничего не будет… Ну? (Алеся: «В магазин за кормом для кота сходила.») Молодец! Но надо было две пачки купить. (Алеся: «Но я сказала одну».) Ну. Ну ладно. Хорошо. Но надо две, вообще-то говоря. Гм… (Читаю Евангелие от Марка.) Видите, чего Он говорит? Такие невероятные вещи здесь сказаны! Когда молитесь, верьте в то, что получите – и будет. О какая должна быть вера! Верьте, что получите – и будет. Но не сейчас, и может быть, не завтра… Просто будет, и всё. Помолился – и жди. Если от сердца помолился, искренне – верь, что будет, что Бог услышал. Вот чему учит нас наша вера. И я думаю, что всё хорошее, что в нашей жизни случилось с мамой, оно объясняется именно этим – что мы в своё время молились, и Бог услышал… (Дальше читаю.) Когда мы молимся, как раз, эти чувства, которые испытывает человек при искренней молитве, эта благодать, которая посылается Богом в ответ на молитву, она должна быть в первую очередь использована для прощения других людей. Потому что если мы связаны, как веревками, обидами, озлобленностью, злопамятством, на кого бы то ни было – это очень серьёзное препятствие на пути к Богу. (Дальше читаю.) Вот в Евангелии, в Священном Писании очень часто этот мотив поднимается – взаимности Бога и человека. Как ты к Богу, так и Он к тебе. И более того. Если у тебя увеличивается стремление к Богу и любовь к Нему, значит, это означает, что увеличивается Его стремление к тебе и Его любовь к тебе. И если у тебя молитва начинает идти, значит, это Он молится в тебе. Представляете, до какой степени у нас ничего своего нет?.. Наша внутренняя жизнь – это безконечный процесс общения с Богом. И не с Богом… То есть с лукавым. Нас, как таковых, ну почти нет совсем. Просто как пустые скорлупки. Да, у нас есть свобода. У нас есть свобода… И это очень важно – наш свободный выбор. За который мы, собственно, и будем давать ответ. В соответствии с нашим свободным выбором мы и напитываемся содержимым. Что выбираем, то и получаем. Я хочу, чтоб вы поняли. Вот эту взаимность отношений с Богом. Это очень важный принцип. Поэтому, вот, многое в моей, например,  жизни объясняется именно этими соображениями: я хочу успеть заявить свой выбор в сторону Бога. Скажете: «Ну а что тут такого? Ну, один раз сказал…» - Нет… Один раз сказал: «Я так», - а через десять минут согрешу как-нибудь… И еще… Грех – он сам собой делается. А когда мы просыпаемся, такое ощущение, что ты прям так нагрешил!.. Что неизвестно, как дальше жить… И может быть, так и было, пока я спал. Грех делается сам собой. Мы живем в плену у греха. А чтобы сделать добро, нужно напрячься. И чтобы выйти из этого плена греха, нужен подвиг длиною в жизнь. И блажен человек, который понял всю степень погруженности своей в грех. Блажен человек! Это начало душевного здоровья! Когда ты начинаешь видеть свои грехи как песок морской. Безсчетное количество. Это милость Божия, когда эта правда открывается человеку. Когда он это начинает видеть, он начинает каяться. А по мере того, как он начинает каяться, он начинает реально спасаться. Потому что покаяние – оно несет с собой смирение. Уже нос не будешь задирать. А смирение – оно несет с собой терпение, потому что ты будешь считать себя достойным тех ежедневных скорбей – не цацой какой-нибудь, королевишной, а вот существом, достойным мытья туалета, готовки завтрака, уборки мусора… Вот так вот ты себя будешь воспринимать. И не будешь ожесточаться из-за этих ежедневных забот, а наоборот, будешь делать это с любовью, потому что это всё – возможность проявить свою любовь, к людям, которых, может быть, ты и недостойна… М? Ни разу в голову не приходило, что, может быть, ты достойна совсем другого общества? Может, тебя надо в зоопарк в клетку посадить? М? А ты среди людей живешь… А может, тебя в ад надо посадить, с бесами… А ты пока на земле под солнышком греешься… Ни разу вот в таком разрезе не приходила мысль?.. А мне вот, представьте, приходила. Как надо ценить всё то, что у нас есть. И нос не воротить. И если хочешь, чтобы лучше было, нужно уметь поблагодарить за то, что есть, и оценить то, что есть. Я понимаю: может быть, не так легко слышать каждый день такие речи. И вон Коля даже убежал. Не вынеся этого. А может быть, вы счастливы, что слушаете это каждый день? (Алеся: «Счастливы».) А? Может быть, не стоит так этим тяготиться? (Алеся: «Папочка, с чего ты взял, что мы тяготимся?») Ну, Коля, вон, сбежал. И Настя сбежала. (Алеся: «Нет, папочка, что ты. Это они…) Ну да. (Алеся: «Из смирения».) Ну да. (Алеся: «Сочли себя недостойными».) Ну да. Да. Вот. А я вам скажу, что это великая милость Божия, что вы всё это слышите изо дня в день. Не каждый человек слышит такие слова, тем более ежедневно, и не каждый человек в детстве своем всё это слышал. Если вы в свое время будете приблизительно то же самое говорить своим детям, вы будете молодцы. Если будете жить по тем словам, которые я вам говорю, еще большие молодцы будете… И вы потом увидите, что никакой другой альтернативы вере нет. Чтобы вырастить своих детей людьми, а не монстрами. Чтобы семья была добрая, чтоб в ней жила любовь. Ну, нет никаких других оснований. Никак по-другому не получится это сделать. И чтобы у самого в душе было тепло, светло и легко. Никак по-другому, кроме как с помощью Церкви, с помощью вот всех этих – акафистов, молитв, служб церковных… Ну невозможно больше никак! Только там есть ключ. Ключик. Но ребята… (Алеся: «Папочка, мы сейчас акафист… С Соней сейчас акафист прочли…) Да, молодцы. Молодцы. Молодцы. (Алеся: «Причем, Соня прочла, у меня глаза…) Как Господь говорит – что широк путь, ведущий в погибель, и многие идут им, узок путь, ведущий в живот вечный, и немногие им идут. (Алеся: «Папочка, скажи что-нибудь радостное. Поелику очень тяжко».) А радостное вот что. (Алеся: «Ну».) Что широкий путь, он приводит в темницу. К крайним ограничениям. А узкий путь приводит к свободе. (Алеся вздыхает.) На широту. В тот светлый мир, Дверью в который является Господь Иисус Христос. Как Он говорит: «Я дверь овцам. Кто через Меня войдет, тот пажить обрящет». Там, во Христе, мы встретим всех Ангелов, всех Святых, все светлые всевозможные миры!.. Вот в этих вот таких, кажущихся нам сейчас такими тяжёлыми, ограничениях, заповедях, законах, - всё эти тяжёлые трудные истины! Но они на самом деле ограждают нас от небытия! Вот этого внешнего мира. Вот этого зла, которое никому не нужно! Это всё вот такие стены, ограждающие нас от недолжного. От того, чего вообще быть не должно. То есть это не несвобода, а наоборот блаженная свобода. Зачем нам эта свобода мрака? Ну зачем? Чтобы наркотики употреблять? Зачем? Чтобы самого себя разрушать? Чтобы убивать? Зачем нам эта свобода? Нужно подчиниться этим словам Господним, чтобы встретить истинную свободу – свободу от зла, свободу от мрака, свободу от смерти, свободу от диавола. Я хочу, чтобы вы меня поняли. И вот этот узкий вход туда, в Спасение – это Господь Иисус Христос. Чем больше вы к Нему будете приближаться, тем больше вы будете видеть, что это вовсе не узкий вход, что это Вход в ОГРОМНЫЙ МИР. Что Христос – это большая Реальность. Огромная Реальность, превосходящая своими размерами весь остальной мир. Просто туда надо войти! Туда надо вскочить, приблизиться к Нему! И тогда вам это откроется. Это и будет Спасение! Вам откроется, что можно жить во Христе. Что Он действительно Бог! Что там внутри Него миры-миры-миры миров миры миров! Миры, миры, миры! Светлые, добрые, блаженные. Вот что такое Христос. А людям этого мира Он кажется одним из людей, жившим когда-то давно. Многие Его унижают, многие даже не хотят о Нем думать… А Это – единственная Возможность в нашей жизни, через которую можно спастись. Не через Будду, не через Ницше, не через, не знаю, там – Магомеда… Вот это единственная возможность, через которую можно спастись. Если ты начнешь рассматривать пристально Христа, тебе постепенно это начнет открываться. Тебе начнет открываться Его Присутствие в жизни, в других людях – прежде всего, в священниках. Тебе много чего, чудного и дивного, начнет открываться. И даже вот читая, вот эти книжечки хорошие – Федора Михайловича, Ивана Александровича – я уверен, что мы общаемся со Христом. Это, ну, не целиком, конечно, но во многом во Христе написанные вещи. Христос – это большая Реальность. БОЛЬШАЯ. И вся эта жизнь нам дана для того, чтобы наладить с Ним контакт. Чтобы в Нём спастись. И как говорят Святые – что мы милость Божию можем встретить только во Христе. Он только тогда перестанет быть правосудным и повернется к нам милостивой стороной, если мы к Нему будем приближаться ВО ХРИСТЕ. Если мы со своей мордой к Нему будем приближаться, нас ничего хорошего не ждет. Надо входить во Христа, и уже через Него, через Христа, приближаться к Богу. Вот такие вот истины. Попробуйте их понять. Попробуйте. От этого зависит успех вашей жизни, спасение вашей души. Насколько вы поймете то, о чем я вам говорю. И ты, Соня, блаженна, что ты сидишь и на 21-м году жизни всё это слушаешь. Тебе очень повезло. Правда! Ей-Богу! И ты – не волнуйся. Все эти проблемы – они останутся позади, уверяю тебя, ты их перерастешь. Наберись терпения. Ну, уже ведь не так тяжело? Как было полгода назад? М? М? Да? (Алеся: «Полгода уже прошло?») Ну сколько там? (Алеся: «Октябрь, ноябрь, декабрь, январь, февраль, март. Ах! Соня, полгода назад!») Ну, уже не так тяжело? А дальше будет еще легче! Если будешь вот с нами вот так вот идти. А годам к сорока ты сама – сама! – начнешь учить других так жить, как мы живем. Сама, с полным сознанием, тебе всё откроется сполна! Сама будешь говорить: «Ребята, нет другого пути! Ну нету!» (Дальше читаю Апостола Петра.) … «Зане Бог гордым противится, смиренным же дает благодать». Это очень важные слова. Которые нужно повторять снова и снова. Этими словами объясняется практически вся наша жизнь. Что «Бог гордым противится, смиренным дает благодать». … Если смиримся, Он нас вознесет. … А вот, Соня, если ты себя победишь и преодолеешь, это отразится на лице твоем. В красоте и силе. Красота и сила. Будут тебе наградой. За то, что ты себя победишь. (Снова читаю.) Он о нас заботится. (Алеся вздыхает.) Но как заботится? Как Он заботится? Вот это вот течение жизни, которым мы ПРЕНЕБРЕГАЕМ. Вот это и есть Его забота. Что мы спим, просыпаемся, едим, солнышко, мирная добрая атмосфера в доме, и на душе – так, более-менее, хорошо… И есть, там, книжечка почитать и музыка послушать, и люди добрые, и денежка есть – вот это всё Его забота. И здоровье не подводит, слава Богу, так более-менее, но… А нет-нет – надо поболеть, что ж поделаешь… Вот это всё доброе течение жизни – это Его забота. И надо благодарить за это всё! Нужно уметь жить простой тихой жизнью!.. Довольствоваться ею. С верою в то, что она приведет тебя в еще лучшие места. (Снова читаю.) Видите как… Во, верою мы ему противимся. А? Нас обступает мрак со всех сторон, уныние-отчаяние, а ты говоришь: «А я не верю». И будешь прав. Я не верю, не верю вам! НЕ ВЕРЮ. Я только Богу верю. Ему – Его Свету, Его Любви, Его обетованиям блаженства – вот этому я верю. А всему мрачному, страшному, горькому, унылому, отчаянному – Я НЕ ВЕРЮ, это не от Бога… И всему тому, что лишает меня мира – вызывает страх, суету, неудовольствие – я тоже не верю. Да. (Дальше читаю.) Мы дочитали первое послание Апостола Петра. Ну потом, конечно, по-русски надо почитать будет. Вам. Но для начала по-славянски хорошо. Потом почитаете по-русски. Всё поймете, ничего там такого нет, непонятного. (Дальше читаю «Обломова».) Вот что они самое главное делали. В чем проявлялась Богоугодность их жизни. Что они, конечно, вели животный образ жизни (в Обломовке), но они благодарили за это Бога! (Смеюсь.) И ничего другого не хотели! И в этом была угодность Богу их жития. Представляете? Бога поблагодари – и живи! (Смеюсь.) А? СМИРЕНИЕ – оно ограждает от СТРАДАНИЯ. Настя не смирилась – и пошли страдания. Коля не смирился – тоже пошел страдать. Соня смирилась – страдания кончаются. А как тяжело смириться!.. Как оно прет, это гордое нутро!.. «Ты меня не тронь! Руки от меня прочь!» А? Зверь там рычит… ТЯЖЕЛО смириться, ох тяжело… Там внутри сам сатана говорит… Гордость. Это вот голос диавола… Гордыня в нас. (Дальше читаю «Обломова».) Ну что они, просто так что ли прошли?.. (Сказки про молочные реки и кисельные берега с Милитриссой Кирбитьевной – сквозь все эпохи и времена…) Наверное, все-таки есть в этом какая-то правда?.. (Смеюсь.) Для особенных людей! (Дальше читаю.) Слышишь, мамочка, какие несчастные деточки бывают?.. А у нас Женечка и Серафимчик живут с родными!.. И никуда-то им ходить не надо!.. А, мамочка? И никто-то их не обижает – кроме папы, конечно. Обижает иногда… Но заслуженно! А Женя, кстати, вон уже и побежал куда-то… (То есть уснул. Смеюсь.) Сейчас 22 марта, а тогда 9 марта было по старому стилю. День Сорока Севастийских Мучеников. Тогда пекли жаворонков. Здесь вот всё описан православный быт, в очень простой своей форме. Вот. И так как люди жили очень смиренно, Господь их благословлял. Таким вот счастьем. В общем, эта жизнь не так уж сильно отличалась от райской жизни. И чувства, которые они испытывали, я уверен, были очень светлыми. Вот эти вот люди. (Снова читаю.) Ну как вам обломовское житье? А? (Алеся: «Только позавидовать».) Не хотите поучиться чуть-чуть, а? А? Вот если жить, так сказать, в мире с Богом, приблизительно вот такая будет жизнь. Это и называется – «тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте». Это большее, что может быть на этой земле. Ну если еще прибавить сюда удовольствия от культуры, от искусства… А? (Алеся: «От чтения Ивана Александровича.) Да. Да. То, в общем, получится преддверие райской жизни. И всё это на основе смирения. Ну и, конечно, надо трудиться. Кто-то же всё-таки должен трудиться».

Вечерняя беседа от 31. 03. 2021
Вечерняя беседа от 31.03.2021, 21.35, 38 мин. 29 сек. Мои именины, день Святого Эдуарда. «Ну вот. Прошел еще один день. Он опять был трудный. Как и все дни на этой земле. Они все будут трудные, без исключения. Это как будто один и тот же день. Который мы каждый раз живем. Вот этот фильм – «День сурка» - он очень хорошо иллюстрирует, то, как есть на самом деле. И так как мы здесь каждый день просыпаемся в изгнании из нашего небесного Отечества, нам всегда будет трудно. Но – по мере течения жизни, по мере того, как человек взрослеет, он начинает ощущать, что в жизни есть некая смысловая нить. В вашем возрасте это можно только предчувствовать, и верить на слово родителям. И вот Настя взяла и попыталась всё разрушить. (Прихожу к выводу, что это уже был иной дух – тот старец, который стоит за нашей хорошей знакомой и который не считает грехом причинять боль как мне, так и моей семье, просто потому, что мы были от неугодного ему человека, а тот, получается – лопух, что допустил в свою орбиту существо чужого и очень сильного духа и своим же родным его дал – а может, и просто предатель наш – вот, как он предал Церковь, сказав, что официальная Церковь предала Христа, слившись с миром.)  Все смыслы порушить. Но ей это не удастся, потому что они реально существуют. Они всё равно о себе заявят. Хотя бы и через наказание. Конечно, ее теперь не оставят просто так. Будут наказания сыпаться, одно за другим. Будет страдать, пока как следует не раскается. Пока не покается. Потому что она оскорбила и родительскую любовь, и святыню, и веру… И по мере того, как у человека накапливается опыт – опыт усилий по спасению души, по тому, чтобы жить так, как подобает человеку, он начинает понимать, что в жизни главное, что неглавное. Опять же, это тоже можно предчувствовать по началу, но с течением жизни это начинает ощущаться всё больше и больше. И приходит спокойствие. И неглавное уже перестает так нервировать и волновать. Но если вы хотите понять прямо сейчас, что главное, что неглавное, что стоит реакций, а что нет – представьте себе, что вы через пару дней умрете. Ну, или через месяц. М? Вот так вот живо поставьте это в себе, картину, и вы сразу поймете, что стоит забот и реакций, а что нет. С течением лет человек настолько сильно меняется, что можно сказать, что он несколько раз смерть претерпевает, сам того не заметив. И поэтому для него эти темы становятся очень животрепещущими. Всё это он понимает очень хорошо. И все вот эти духовные темы, они выдвигаются на первый план, потому что они вечные, они неподвластны смерти. Суета, конечно, каждый день, одолевает, каждый день одно и то же, особенно в вашем возрасте, и здесь жизнь человека подобна световому дню. Самая большая суета – с 12 до 3, когда Христос на кресте висел. Если посчитать, что световой день с 8 до 12, когда человек обычно бодрствует, то получится, что где-то с 20 до 35 лет, а жизнь человеческая, скажем, 80 лет, долгая – очень здорово это сравнивается, очень адекватно. Один час – пять лет. 16 часов человек бодрствует, 80 лет живет – значит, один час – пять лет. Значит, время дня с 12 до 3, когда Христос висел на кресте, - это с 20 до 35 лет получается. Самый тяжелый возраст, самый суетной. (В первую очередь, конечно, всё говорится для Сони, у которой как раз истекает 21 год жизни.) Когда кажется, что ничего высшего нет. Когда кажется всё безсмысленным. Когда всё предельно тяжело и безжалостно, и свет режет глаза, и зло разнузданно, и нет ему удержу, и нет на него управы… (Алеся: «Эдь, успокойся…») Это именно с 20 до 35 лет. (Алеся: «…Это когда закладывается твоя жизнь, это когда ты так на многое надеешься…») Да, с другой стороны. Правильно мама говорит. (Алеся: «Столько у тебя появляется людей, с которыми ты потом всю жизнь будешь идти…») А внутри другое, я сказал о внешней стороне, а внутри – другое: во-первых, человек здоров, еще. Во-вторых, у него очень много надежд. В-третьих, действительно, вот в этой атмосфере он как раз самые главные дела и совершает. Самые главные дела, в соответствии с той верой, которую он должен обрести к 20 годам. К 20 годам человек уже должен быть очень твердо верующий. А чтобы так было, нужно весь подростковый возраст, весь! – положить на поиск своей, своей (!) веры. Она ДОЛЖНА совпасть в итоге с верой православной, но это уже должна быть твоя вера. Не чужая, не та, о которой тебе говорили с детства, на мозги капали… Но большая ошибка будет, если ты вдруг решишь, что то, что капали на мозги, нужно выбросить на помойку. Нет. Надо сделать это своим. (Женя: «Что у тебя болит?») У мамы сильно болят глаза. Очень сильно. Обрати внимание, вот это розовое вокруг глаз – это рана. …К чему я вам это говорю? Что нужно научиться отделять главное от второстепенного. Чтобы вот эти волны ежедневные житейского моря не опрокидывали ваш корабль, корабль вашей жизни. И не сбивали его с курса. Чтоб вы понимали, как на всё реагировать, чтоб не теряли душевный мир. Помните, я вам говорил, что каждый человек в этой жизни должен уподобиться ледоколу – огромному, мощному, атомному ледоколу, который прорубает лед арктического моря, и вслед за ним уже идут маленькие кораблики. Вот так надо жить. Именно таким становится человек, который живет по вере. В ком вера есть. И причем вера Божия. (Дальше читаю Евангелие от Марка. Притча о виноградарях.) Вот здесь тоже очень важная мысль, по поводу «кесарева кесарю, а Божие Богу». Это как раз касается того, о чем я вам только что говорил. Опять же, каждый наш день состоит из множества текущих временных наших обязанностей, которые мы должны совершать по нашему телу, потому что мы через тело погружены во внешний мир, и имеем обязательства – прежде всего, перед своим телом как таковым, - мы должны кушать, мыться, одеваться, ДЫШАТЬ, в туалет ходить… Потом мы обязаны перед своей семьей, с которой мы состоим в телесном союзе – тоже имеем обязательства: перед родителями, перед братьями и сестрами, перед котом даже… Потом мы имеем обязательства перед обществом, в котором мы находимся и которое нас, в силу разных общественных отношений и договоров, снабжает деньгами. Мы должны показать ему, на что мы способны, оно нас, в соответствии с этим, выучит – кого-то физическому труду, кого-то – умственному, кого-то – эстетическому какому-то… Между прочим, они друг другу не уступают, ни капли, в первенстве, и дворник, допустим, или рабочий какой-то  - он не хуже, а может быть, и лучше программиста, искусствоведа, экономиста, юриста, учителя… Для этого требуется большая внутренняя сила. (Алеся: «Читай».) Но и эти общественные отношения наши, они также связаны с нашими обязательствами перед семьей, которой мы должны помогать этой денежкой, и перед самими собой, потому что чтобы себя кормить, опять же нужны деньги. Но есть наши вечные обязательства, наша вечная обязанность перед Богом. Потому что в каждый конкретный момент времени мы соприкасаемся с вечностью. Как можно ощутить вечность? Вы думаете, вечность будет только после смерти? Она вот прям здесь и сейчас. Вечность – это настоящий момент. Я Соне говорил это уже не раз. Вот – сейчас! Представить, что кончилось время! Вот она – вечность. В каждый настоящий момент вечность касается времени. И что тогда надо делать, с точки зрения вечности? Молиться! Молиться! И еще раз молиться! Молиться надо! С точки зрения вечности – и вечность, она не пройдет, всё время пройдет, а вечность не пройдет! Вечность будет всегда. И вот с точки зрения вечности, с точки зрения своей вечной судьбы, надо молиться, надо к Богу стремиться!.. То есть все эти внешние обязательства, телесные, их нужно делать по касательной, автоматом. И от нас не требуется для этого сердечного участия – нет! Хорошо, когда по-доброму всё это делается, но тем не менее сердце нужно прежде всего отдавать Богу. Он не зря сказал: «Сыне, даждь Ми сердце свое». В этом состоит воля Божия, главная, о каждом из нас. Это слова из Священного Писания. НАШЕ СЕРДЦЕ ДОЛЖНО ПРИНАДЛЕЖАТЬ БОГУ. Он должен быть нашим главным Интересом! Нашей главной Целью! Нашей главной Любовью! Я сегодня слышал, - вот я тебе, Соня, не пересылал – восемь минут всего, Алексей Ильич Осипов говорит. Почему сказано: «Непрестанно радуйтесь»? Да потому. Если б мы верили по-настоящему в то, чему учит нас наша вера, мы бы всегда радовались. Что нас ждет вот эта вечность с Богом, вечность вечного увеличения Любви!.. Потому что Бог есть Любовь. Только представить себе! Только в эту идею… только заронить! В душу. Сразу радость пронзит – радость! Потому что не то что скорее всего, а это точно так и есть. И иначе и быть не может! Тут даже очень мало сказать: «Скорее всего, так и есть», - да нет! Это так и есть, несомненно, вне всякого сомнения! Так и есть! И чем дальше вы будете жить и учиться в вере, и постигать веру, и молиться Богу, тем более вы будете убеждаться – в том, что так и есть. А если так и есть – действительно, надо радоваться! Все тяжелое – временно. А блаженство – вечно! Поэтому есть эта заповедь – непрестанной радости. Вот научиться бы чему, а! Радоваться всё время. Это заповедь Господня: «Непрестанно радуйтесь». «О всём благодарите» - еще одна. А, Соня? То есть ты чего-то не понимаешь просто, что тебе вот эти вот… э… мрачные состояния тебя изматывают. Не понимаешь, почему? Потому что ты, извините, тетенька. Тетенька, она понимает с помощью дяденьки. Она сама по себе не может. Но у тебя есть папа. Папа тебе объяснит. Ты только всерьез отнесись. Вот мама, она что плохо делает? Что она папу высмеивает. Это нехорошо. Потому что папа – немножко другого рода, у нее был свой папа, совсем другой, я на него не похож, во многих ее разочаровываю отношениях, но тем не менее, для тебя-то, Соня, я отец… Крайне, суперсерьезное существо! И вот как я Коле говорил, я тебе повторяю: если хочешь чего-то в жизни достичь, ты должна встать на мои плечи. Должна усвоить всё, что исходит от меня, прям впитать, как промокашка. Всё, что от меня исходит. Почему я настаиваю, чтоб вы книжки мои прочитали? Стихи чтобы мои знали?.. Вам это надо – вы поймете все это очень глубоко. Да, может быть, я не во всем прав, но мой опыт вам очень сильно пригодится. Чтобы не с нуля начинать, а с меня! Я уже очень много прошел! Много перестрадал! И твои состояния, Соня, я давным-давно оставил позади. М? Если бы ты была бы посообщи-тель-не-е, хотя бы жаловалась бы мне побольше, я бы тебе больше мог бы помочь. Но это дело твое. (Читаю дальше Евангелие, о семи братьях и их жене.) Только что я вам об этом говорил! (О первой заповеди любви к Богу.) Что это та заповедь, которая касается нашего вечного бытия! Почему она первая? Потому что вечность – она превышает время. Она больше времени! А в вечности вот это главная Реальность. Любовь к Богу. Этому мы должны научиться. В это мы должны вложить свою душу. А кого нам еще любить?!.. Он нам дал всё то, что мы любим. Я и тебе ведь говорю, Женя! Куда ты пошел? Да?... Он нам дал всё то, что мы любим. Всё то, на что мы надеемся!.. Всё то, во что мы верим и чаем встретить, - Он нам это всё дал. Он всё нам дал! Кого нам еще любить? То есть это, на самом деле, отношения между нами и Богом, между нами, Его творениями, и Им, нашим Творцом, - они по определению должны быть абсолютно гармоничны. Аб-солютно. И всё то, что Он от нас требует и всё то, что Он от нас ждет, и что для нас пока так трудно – потому что мы испорчены, мы родились в том, что называют первородным грехом… - Всё это ведет нас к состоянию абсолютной с Ним гармонии. Когда мы отсечем все то, что нам мешает быть с Богом, и ограничим себя во всем том, что Ему неугодно, и когда это в нас – может быть, и трудно, и тяжело – умрет, задохнется, - придушится, или будет даже отрезано от нас, волевым путем таким каким-то, острым скальпелем, как операция – это если мы дадим вырасти в себе, какому-нибудь там мертвому аппендиксу – вот после того, как мы это всё сделаем, мы войдем в состояние полной гармонии с Богом. Ради которой мы и предназначены были. У нас не может быть никаких с Ним противоречий! Все противоречия – они высосаны из пальца. Вот этим вот лукавым существом, который нас обманул. Там, в Раю. Наших прародителей. Которые каждый день нам напоминают о себе. Но вот напоминаю слова Алексея Ильича Осипова, что если мы спасемся, мы узнаем истинное место в нашем бытии даже этих существ, которые нам станут послушны. Вот этих вот, которые столь цинично и подло нас здесь мучают, на этой земле, и хотят вообще в еще худшее место привести… (Алеся: «Эдь! Почитай Евангелие, пожалуйста…» Читаю дальше, о второй заповеди любви к ближнему.) А ближний – это образ Божий. Если ты любишь Бога, ты Его будешь узнавать в человеке. И будешь любить Его в человеке. Если ты не любишь человека, как ты можешь любить Бога? Если это Его образ. Бога любишь – значит, и человека люби. И ты увидишь, что всё злое в нем – оно случайно, оно второстепенно, оно не сущностно! Оно мучает его самого! В каждом человеке видно, что его суть – любовь. Непредвзятым взглядом – видно. Что суть каждого человека – любовь! То, что мешает в нем любви, мучает его самого! Поэтому эту заповедь тоже нетрудно исполнить! А если на него нельзя реагировать с любовью, если он до такой степени изуродован и стиснут, зажат, отравлен, что… Или атмосфера такая, в которой вы встречаетесь – она совершенно невозможна к проявлению любви, - значит, должно быть великодушие, терпение, прощение, вера в этого человека… Пусть ты там не можешь ему, вот, простить, допустим, попросту, так ты верь, что прощение, оно существует, что оно потом явится и покроет! То есть вот просто, чтобы эту жизнь прожить по-человечески и душу свою сохранить и спасти, нужно верить в совершенно такие запредельные, невозможные, нечеловеческие вещи. Вот в такую фантастику нужно верить, и главное, что это не мои выдумки! Это учит Церковь этому! А плюс – наша душа об этом знает. Если хорошенько у нее расспросить, у своей собственной души, она скажет тебе то же самое. Что иначе не может быть!.. Что всё так и есть!.. Откуда мы это знаем?.. Вот знаем!.. Потому что мы пришли оттуда – где все всё знают… И каким-то боком своего существа мы продолжаем там пребывать. Сердцевиною своего существа. (Дальше читаю Евангелие. Дальше читаю второе послание Петра. Слова апостола о том, что в вере нужно явить терпение, братолюбие и наконец, любовь.) Начинается с веры, кончается любовью. А без веры не будет любви. Любовь без веры умирает, она не выживает без веры. Чтобы любить, нужно верить. И если есть вера, но пока не хватает любви, не волнуйтесь – если веру сохранить, любовь явится. И достигнет очень больших размеров. Если сохранить веру. (Дальше читаю.) Видите, что он говорит – что он сам всё это видел, что он был участник! Какое на него всё это впечатление произвело! Потому они и стали апостолы, потому что они всё это пережили! Реально. Но это не значит, что Церковь зиждется только на том, что было 2000 лет назад. Что там их ученики помнили своих отцов в вере – апостолов, они называются мужами апостольскими, потом уже были епископы, которые помнили мужей апостольских… Да, отчасти это так. Действительно, Церковь бережно хранит память, предание своё, о всех тех, кто ее составляли. Но Господь, Он не только самих апостолов просветил, но, через апостолов, Он Сам ЛИЧНО, не кто-то другой, а Он Сам, просветил их учеников. Почему апостолы из простых рыбаков стали вот такими гигантами, которые написали, могли написать вот такие тексты, которые проходили сотни километров пешком, благовествуя, которые приняли безстрашную вот такую мученическую смерть – почему? Потому что в них жил Сам Христос. Сам Господь в них обитал. Они стали Его продолжением, понимаете, какая реальность Церковь? А эти апостолы, с пребывающим в них Христом, они вселились в своих учеников, а те – в своих, и вот мы сейчас встречаем священников, которые находятся в самом конце этого процесса, и должны от них унаследовать То Же Самое… Батюшки – они отличаются от других людей, даже внешним видом. Опытный человек может в толпе выделить, сказать: «Вот это священник». Почему? Потому что в нем Христос. И если мы будем послушными чадами Церкви, будем общаться с батюшками, и будем свою жизнь спрямлять к Церкви поближе, потому что на самом деле вне Церкви жизни нет! Почему я вот нашел работу при Церкви? Там, конечно, тяжело, но в миру вообще бывает нестерпимо просто для верующего человека. Помните, как Батюшка говорил? «Мир сейчас в таком состоянии находится, что мученичество христианину в нем быть». Это он правильно говорил. Вот если мы постараемся в нашей жизни, и мы тоже в какой-то момент начнем вмещать в себя Христа. Времени много, на самом деле, для этого дано. Если ты будешь стараться, у тебя получится. Получится! И своим детям – тоже надо будет, с помощью Церкви, это передать. Чтоб человек жил не сам по себе, не просто так!.. Что бывает, когда он живет сам по себе? Ну, бывает вот эта вот несчастная житуха, которая была у моих родителей, которая у маминых родителей – обратите внимание, какие это всё несчастные люди! Какие… вот у тети Яны с дядей Димой, у тех людей, которых вот вы там в школах встречаете… И другая жизнь может быть только у тех людей, которые стараются жить со Христом. Которые стараются Церкви служить. Которые стараются! Вот почитайте Святых. Почитайте, не поленитесь, какие это были люди! Что возможна совсем другая жизнь. Почитайте! Там всё написано! Что им Господь давал, что Он им открывал! Это всё возможно для нас тоже! Просто духовная жизнь, она… для нее нужно не так даже, как в школе – вам кажется, что это долго учиться, десять лет, а потом еще в институте пять – какой человек это выдержит? А духовная жизнь, извините, она рассчитана на всю жизнь. И там какие-то, как вот этот Сергей Михайлов говорит: «В молитве десять лет – это один шаг». Какие-то ощутимые изменения могут произойти лет через 20-25-30 ежедневных покаянных молитв! Ежедневных вообще молитв – ежедневных усилий в стремлении к Богу. Вот я как раз где-то 30 лет иду. Вот я верующий – с 16 лет. Где-то на 16-м году моей жизни пришла ко мне вера. Потом на 17-м году были еще какие-то последние грехи нехорошие, и уже в 17 лет я уже, в общем-то, представлял из себя образец «раннего праведника». (Усмехаюсь.) Раннего. Ну, мне как раз вот будет 47. 30-31 год… 32 – Федора Михайловича я прочитал в 15 лет, он первый мне вот эту мысль о Богу, православную, заронил. 32 года этим летом будет. (Алеся: «Дочитай, миленький». Читаю дальше.) Вот оно что будет. Утренняя заря (на слова апостола Петра: «И денница воссияет в сердцах ваших»). В сердцах воссияет. (Снова читаю и заканчиваю.) Видите, вот он что тоже говорит – что не от человеков бывают эти слова, но от Святаго Духа Божии человеки провещевают. И конечно, вот мы с вами, конечно, у нас скромные вот эти вот чтения семейные, но – из-за того, что мы упорно с матерью, из года в год, к Богу стремимся – Господь ведь это тоже знает, - читаем священные тексты, и причем не на русском, а на священном церковнославянском языке – у нас тоже присутствует маленькая, крохотная, но благодать, в этих чтениях. И вы можете услышать действительно значительные слова, которые вам помогут в вашей жизни… Помогут… На которые вы можете ОПЕРЕТЬСЯ. Вот так.»

Вечерняя беседа 1. 04. 2021
Вечерняя беседа 1.04.2021 … «Отстаивая Православие, ты Богу будешь угодной. (Алеся: «Отстаивай, Cоня, отстаивай.») Да. Раньше не было науки, не было литературы, не было искусства. Люди не были дикарями при этом. Были гораздо более даже умные, интеллектуалы. Но жизнь внутренняя, духовная, она целиком сосредотачивалась в церковной сфере. В сфере святоотеческой письменности. И за те столетия, когда люди жили ближе к Богу, они были ближе к Богу, они были ближе к спасению своей души, чем мы. Было гораздо больше Святых. Они были совершенно чудесного, высочайшего духа. И вот за это время накоплены гигантские познания в духовной сфере. Огромные! И чтобы немножечко в них разобраться, чтобы хоть чуть-чуть начать что-то понимать, я думаю, всю жизнь надо потратить на это. Причем активно копать самому, активно. Вот, у меня был такой принцип. С юных лет. Никогда не проходить мимо Божественных вещей. Если проходишь мимо Церкви – зайди в Храм. Попадается тебе, там, ссылка на какого-то святого отца – пройди, посмотри, что там. Церковный календарь – обязательно узнай, какой святой сегодня. Есть его житие – прочти житие. Говорит тебе Церковь, там, батюшка говорит, что надо то почитать, надо это – обязательно, бери и читай. И так далее. Потому что ты не знаешь, в какой момент и где постучится к тебе Господь. И в какой момент ты можешь Его отвергнуть: это был Он, а ты Его отверг… Он, может быть, спасти тебя хотел, а ты не захотел… И вот, руководствуясь этим принципом, если ты идешь навстречу – и Он к тебе идет навстречу. И Он всё больше и больше тебе посылает указаний, что – обрати внимание на то, обрати внимание на сё… И вот 25 лет я иду по этой дороге, строго церковной дороге, - у меня ощущение, что я почти даже не начинал… Почти не начинал! Вот это вот… Горизонт знаний – всё больше и больше расширяется. Вижу, что я очень многое не знаю. Чрезвычайно много! Вот этот отец Андрей Ткачев – он, конечно, вообще!.. очень большой знаток в духовных вещах… И вот он говорит: «Я, - говорит, - не думайте, что я очень много знаю. У меня очень маленькие знания». Но для нас он вообще – гигант! По знаниям… Я хочу, чтобы вы испытали в этом интерес. Интерес к этому! Чтоб вы сами попробовали потрудиться в этих сферах. Это только поначалу тяжело к ним приникать. По мере того, как вы будете погружаться туда, сердце ваше начнет испытывать большое очень утешение. Оно связано со смирением, с сокрушением… Вы будете чувствовать, что рядом Господь. Что Он близко. Что близко вот эта святость и спасение… Хотя информации вот такой, для головы, там немного, там самое важное – дух, который движется в этих святых словах… И всё время ощущение такое, что эти слова обращены лично к тебе. Они имеют большую очень силу, и они всегда ОЧЕНЬ СВОЕВРЕМЕННЫ. Обращены к каким-то тайникам твоей души. Тот, кто читает всё время духовное, он всё время держит за руку Господа. И это помогает ему в молитве. А молитва, в свою очередь, она вызывает новые книги. Вот откуда ты знаешь, приходишь ты в храм, - какую книгу ты там увидишь, и какой святой отец тебе попадется? Ты же не знаешь этого… Это, может быть, определяется в те моменты, когда ты молишься… Конечно, моим словам противостоит огромный мир. Где всё совсем по-другому. Люди сейчас живут совсем иначе. Но всё-таки я думаю, что стоит прислушаться к родному отцу, который чувствует ответственность свою за вас и желает вам блага и добра. Этим всем людям, которые показывают вам пример по телевизору, в школах, в университетах, на вас наплевать… Наплевать… Откуда вы знаете, что эти же самые люди говорят в семьях своих? А вдруг они приблизительно то же самое говорят, что и я? На те же самые темы – вот те самые, которые так себя ведут на людях, а в семьях они, извините, вспоминают и о Боге, о Церкви – но только в гораздо меньшей мере… Гораздо меньшей. Почему? Потому что чтобы в этом преуспеть, надо затратить большие усилия. Если человек силен во зле – он слаб в добре. Он слаб в Божественных вещах. И очень жалок. Если б вам Господь показал бы, как эти люди себя ведут по отношению к своим детям, по отношению к женам, что они говорят – вы бы как дважды два четыре увидели превосходство вашего папы, над ними… Я вам очень советую прислушиваться к моим словам. Не вспоминать кого-то, какие-то другие примеры, которые противоречат мне – не разрушайте вашу собственную жизнь. То, что я вам говорю – я не по капризу говорю своему, не потому, что мне так хочется. Хочу, чтобы вы меньше страдали. Чтоб вы были более счастливы. Всё это зависит от меры присутствия Божественных вещей в вашей жизни. Потому что чем больше Божиего, пусть оно смиряет, пусть оно даже горчит временами, но оно очищает, оно развивает душу, оно делает человека трезвее, тоньше, глубже, светлее… А противное – то, что от врага исходит, - оно, конечно, льстит чувствам и сердцу – оно загрубляет, оно человека делает глупым, тупым, безсмысленным. И многие вещи в своей жизни он уже не отслеживает и не понимает. Почему, откуда берутся раздражительные люди, грубые, нечуткие, эгоистичные? Человек этой правды о себе не знает. Может быть, и не узнает еще очень и очень долго. Откуда, наоборот, тонкие, адекватные, чуткие, добрые – откуда? Я утверждаю, что это зависит от меры присутствия Божественных вещей в жизни человека. От того, причащается ли он, молится ли, ходит ли в церковь, читает ли Святых Отцов, читает ли Евангелие – вот от таких вещей… Почитает ли Святых, Матерь Божию… Вот от этого зависит. От Марка свято благословение. (Читаю Евангелие.) Вот так бывает, когда… Не только со словами Господа нашего Иисуса Христа, но и с теми словами, которые человек говорит ПО БОГУ, то есть говорит, желая исполнить Его волю, желая донести Его Откровение, желая поделиться опытом своим, своих усилий по спасению – вот эти слова, которые говорятся по Богу, из глубокого сердца, с желанием поделиться Истиной – они тоже не прейдут. Вот этот мир пройдет. О чем здесь Господь говорит? «Небо и земля прейдут», - это что значит? Мир этот пройдет. А слова Его останутся. Вот эти слова, которые мы читаем, - мы войдём в другой мир, а слова Его останутся… Останутся. В силе. Даже, может быть, в еще большей силе. И мои слова, которые я говорю, по Богу, они тоже не прейдут, они останутся. Они сейчас кажутся, может быть, такими – безсильными, жалкими, неадекватными жизни… Это не так! Я говорю то, что отсеяно – отсеяно опытом, отсеяно скорбями, отсеяно многими очень пробами, отсеяно и размышлениями, и откровениями даже!.. Я говорю вам отборное золото. Потому что вы мои дети… Я же не в театре выступаю. Я говорю своим продолжениям. Конечно, вы всё не поймёте сейчас. Вы всё не оцените. Но в своё время вспомните. Вспомните мои слова. Вот видите – даже записываю. Потому что, ну… Я, конечно, Богу доверяю, что вы запомните, но это тоже будет нелишне. Чтобы у вас была возможность обернуться и посмотреть, что там вам папа говорил. Пока, конечно, интереса я не вижу ни у кого, к моему творчеству… Мама здесь очень большое… (Алеся: «Что мама? Что мама?») Да, мама. Мама очень насмешливый элемент вносит. Но это так – ничего. Ничего страшного. Потому что вы всё равно пока ещё не готовы. Но с возрастом обязательно вернитесь, и пересмотрите, что там папа говорил, о чем я думал. Это вам поможет, в вашей собственной жизни. (Алеся: «Папа! Тебя еще хватит годиков на пятьдесят или на восемьдесят…» Смешок Маруси.) Ладно… (Вздыхаю.) Так меня-то, может быть, и хватит, а они-то пойдут своими дорогами… (Алеся: «А они тебя будут слушать».) Да. Слушайте. И развивайте то, что я говорю, сами. Потом, в своих жизнях. (Дальше читаю Евангелие.) Вот какой посыл у Господа: «Бдите!» Не знаете, когда посетит Господь. Опять же, то самое, что я только что говорил. Ты не знаешь, в какой момент постучит в твоё сердце. То, что связано с Церковью, - это, ну… очень большая вероятность, что это исходит от Него. Потом, конечно, с течением лет, увидите, что и в Церкви тоже бывают искушения, и очень это неожиданно и неприятно встречать, в том месте, где их не должно бы было быть. Но и там бывают. К сожалению. Но для чуткой души, как правило, понятно бывает, вот, кто прав, а кто нет. И нам бы с мамой было бы понятно, если бы мы немножко больше бы… Ну, короче… Винить некого, конечно, кроме себя. Вот… И задним умом человек всегда крепок бывает… Задним числом, приходят правильные мысли. Но так жизнь устроена, что без ошибок не обойтись. И они зачем-то тоже нужны. Если бы мы были бы на высоте какого-нибудь епископа, нам бы всё понятно было. Но мы же не епископы… Когда нам тогда сказал владыка Алексий, Орехово-Зуевский, что таинство духовничества уступает таинству Церкви, мы, конечно, почувствовали, что это очень серьёзные слова… Это были очень серьёзные слова, исходящие от епископа, от Владыки, - но этот Владыка был далеко… Мы не могли… (Алеся: «Эденька, надо было самим к нему прийти, а не через Фаину спрашивать. (Я говорю: «Да, да…») Нам надо было самим к нему прийти. Надо было организовать эту встречу… И чтобы он, может быть, если бы мы … мы бы его там увидели и поняли, что остальные батюшки не такие страшные (Я говорю: «Да…»), как Батюшка нам говорил, вот… Вот это была ошибка – то, что мы через нее решили это сделать. Надо было ее попросить организовать эту встречу…) В нашей жизни духовное начало было ещё слабым. Неокрепшим. Мы не были способны к каким-то самостоятельным движениям… Вся наша духовная жизнь была завязана на этом человеке. Мы еще были – маленькие. Мы еще были – деточки. Как только мы выросли, хоть немножко на ножки встали, мы увидели, что дальше нельзя. Увидели! А до этого, может, и видели, а сил не было уйти. Понимаете? Какая жизнь – неоднозначная, какая она сложная, как нельзя никого осуждать! Слышь, Соня? А, Соня? Не осуждай! (Алеся: «Ты так говоришь, как будто она всех подряд клеймит!) Ну, я на будущее говорю, потому что ты вырастешь и увидишь это всё. Будешь думать: «Как могли папа с мамой в расколе столько времени быть?» (Алеся: «На тебя во все глаза смотрит, во все глаза!..» (про кота)) Вот я объясняю, как. А как можно было родиться от таких родителей, от которых я родился? (Алеся: «Прекрати! наезжать! (прыскаю от смеха) на моих родителей!.. На Ларису Алексеевну и Генриха Соломоновича!») Но обвинять родителей – это всё равно что обвинять Бога! Ну, почему родился в такое время? Когда люди в Бога не верили… Ленина почитали. Ну, я-то тут при чем? Убили Царскую Семью – ну я при чем тут??? Почему я должен всё это на себе нести? (Алеся: «Да что ты говоришь? А я тут при чем?) И мама тоже говорит: «Я при чем?» (Алеся: «Вышла за тебя за муж…» (дальше неразборчиво)) Но если так вот говорить Богу: «Я при чем?» (Алеся: «Да») – ну полный тупик наступает… Какой смысл тягаться с Господом Богом? Ты просто на корню подрубаешь всякий смысл своей жизни. Надо думать в позитивном ключе! Надо Богу доверять. Нельзя с Ним вот так вот. Судиться, с Самим Богом. А надо вспомнить все истины веры, которые у тебя есть – что Бог есть любовь, что Он Промыслитель, что Он велик непредставимо! И тут начинают приходить правильные уже мысли, светлые: «А-а-а-а… Так Он что-то задумал!.. А-а-а-а… Так это для чего-то, для чего-то лучшего!..» Чем мрачнее начало, чем оно труднее, чем тягостней – если ты всё это преодолеешь, если ты выйдешь к Богу, если ты, в конце концов, достигнешь спасения, святости – очевидно, финал будет только светлее!.. Только величественнее!.. Порази-тель-не-е!.. Венец, который ты получишь, будет прекраснее! Чем если бы ты родился в правильной семье, от правильных родителей, и всё бы тебе говорили с самого начала «на блюдечке с голубой окаемочкой»… А где твоя заслуга тогда, а где твой подвиг? А вот когда рождаешься ты, во мраке, каким-то чудом, каким-то чудом душа твоя потянется к свету, тянется, и ты, преодолевая все препятствия, сначала от больших ошибок идешь к меньшим ошибкам, от большей тьмы к меньшей тьме, но потом постепенно выходишь уже на настоящий свет… Понимаете? И вот я, допустим, из-за того, что я родился в такой, мрачной области, и видел много тяжелого в жизни, я не растеряюсь, даже если встречусь с откровенными злодеями, с откровенными какими-то грешниками – я не растеряюсь, потому что я всё это видел и знаю цену этого. Я знаю, какие они несчастные, на самом деле… Как они нуждаются в Боге, сами того не зная… То есть этот опыт – он мне пригодится. А опыт – то, что с Настей? - пережито, как лукавый нам отомстил? За желание – за желание спастись. Взял нашу часть – и погрузил вообще – еще ниже, чем был я… Во как отомстил!.. В самое болото, на самое дно!.. Вот такой у него почерк. Так вот он себя ведет. А потом он еще вот это, свои вот эти гадости запишет на твой счет!.. – Твои вынужденные реакции… На его подлые вот эти вот… проделки. Он вот это устраивает – всё вот это вот, - а… стоит тебе только пикнуть, стоит тебе только сделать попытку защититься, попытку внести ясность, попытку настоять на правде – всё, ты становишься «преступником»… И тебе по полному счету начинают: «А ты такой, такой…» А то, что сделали они, - это… об этом даже никто не вспоминает. (Алеся: «Апостола, ждем Апостола…») Так вот, Соня. (Алеся: «Да».) Всё это учти на весах своего сердца. Всё, что я тебе говорю. Учти! И помни, что всё, что есть хорошего в твоей жизни, - всё оно пришло от родителей. Включая твою собственную душу! Видишь в чем-то недостаток, видишь в чем-то неправоту – помоги! Восполни! Потрудись! Укрепить здание нашей жизни. Не осуждай, а помоги. Да и сделай так, чтобы и дети твои помогли, и внуки помогли!.. Чтобы у нас действительно кто-нибудь святой родился в конце, который бы нас всех вымолил! ИЗ АДА. (Алеся: «Папочка, боюсь, что им был ты».) (Вздыхаю.) Мамочка… Грешно смеяться над убогими людьми!.. (Со смехом.) Гм-гм… (Алеся: «Папочка, ты действительно не в то время родился. Вот родился бы ты лет сто-двести назад. Пошел бы ты в семинарию. Отправили бы тебя знаешь куда?.. Обращать племена тумба-юмба. Где-нибудь. (Говорю: «Да…» И твои труды были бы оправданы, и имел бы ты очень большой успех! («Да…») У тебя, папочка, апостольское призвание! («Да…») Да.» Ну вон мой тумба-юмба лежит… (О коте, скорее всего. Смеюсь. Всеобщий смех. Наверное, кот очень смешно лег и смешно смотрел. Он у нас любит лежать на спинке, весь беленький, выставив свое смешное мохнатое брюшко, умильно подогнув лапки и очень трогательно смотря на своих зрителей…) (Алеся: «Это оказывается мы, тумба-юмба!.. («Да.») Нет, папочка, это не твой масштаб! (Значит, всё-таки на слушателей указал.)» Ну, не… Она, она будет передавать – я в неё втюхаю, а она при встрече будет Насте проповедовать, Коле чего-нибудь скажешь – истину, детям своим… Но вообще говоря, элементы этих прежних лет, они присутствуют в нашей жизни. Нельзя сказать, что безвозвратно это всё ушло. И у человека даже есть возможность жить так, как будто каких-то исторических событий не было вообще. Вот Батюшка наш жил – как будто при Царе Иоанне Грозном. Как будто даже не было раскола. От него такие вот впечатления были… (Алеся, смеясь: «Ересь жидовствующих!..») Да, да! Для него актуальна была вот ересь жидовствующих, допустим, - для него это было актуально… Вот. Да. И вот про Владыку Алексия тоже говорили, что он вот так вот жил, как будто не было ни революции, ни советского времени… Если так постараться, то можно погрузиться, и тоже как нам Батюшка говорил, что нам надо идти не в будущее, а в прошлое. Наше движение – в прошлое. Это и будет приближение к Богу – раскапывать прошлое. Там Бог – в прошлом. И здесь есть тоже свое объяснение. Тоже, как он говорил, что время – оно идет не по линейке, оно идет по кругу, как пластинка, по кругу – всё повторяется. Это и в человеческой жизни, и в церковной жизни – вот церковный Богослужебный круг… Каждый год – одна и та же Пасха. Значит, самое главное остается прежним, неизменным. И Господь – Он постоянно присутствует с нами, Христос. Мы должны вот идти в Его направлении… Вот была Царская Семья… Они хорошо знали Господа. Через Григория Ефимовича… Через Иоанна Кронштадтского, с которым они общались тоже… Вот. Надо уделить им внимание. Святым вообще нужно уделять внимание. Они вне времени. Святаго Апостола Петра чтение. (Читаю Апостола.) Видите, чего он говорит? «Знает Господь, как избавлять праведных от напасти. А неправедных – блюсти на день судный». Для мучения!.. Вот оно как лечится, зло! Люди, которые ОТРАВЛЕНЫ злом, - зло, Серафим, если ты его допустишь в свою душу – оно влечет в место муки. Муки. А что дальше будет – одному Богу известно. Нам вот сказано – «мука вечная». Вечная, и всё. Мы всего не знаем. Мы знаем только то, что должны знать. Бойся муки вечной. Старайся в нее не попасть. Держи душу свою закрытой от зла. Серафим. А иначе (стучу: тук-тук-тук) будешь Богом наказан. Всё вижу. Всё вижу! Нужно быть добрым мальчиком, послушным, кротким и  смиренным, тем более когда младшенький. А руками махать, кулаками – а? – толкаться и ругаться – это нехорошее поведение. За которое человечек будет наказан. (Опять стучу: тук-тук-тук-тук-тук.) Наказан. (Дальше читаю Апостола.) Видите, какие суровые слова, суровые речи апостола. Вот, Господь – Он такой. Это не только любовь, не только милость, это еще и правда. Ну, любовь – это что такое? Это неравнодушие прежде всего. Если папа с мамой детей своих не наказывают, по головке их только гладят, сладкое им дают, ничего не заставляют – разве это родители? Это какие-то просто дяди и тети чужие, которым наплевать на своих детей. Родители не остаются равнодушными, к плохому. Они вразумляют, и ругают, если надо – и накажут. Родители. Так же и Бог. Он есть любовь и не остается равнодушным. Если человек грешит, если он живет как скотина, тем более как бес, Бог не бывает равнодушным. И Он не может благостно вести себя с нехорошим, потому что получается, что Он его будет поощрять. К плохому и Бог становится плохим. А может даже и предать сатане, опять же, как в другом месте Священного Писания написано – «во истязание плоти», чтобы человек, смирившись, всё-таки покаялся. Во как бывает! Мы должны бояться. Должны бояться Бога огорчить. Бога, который есть Любовь. Потому что Он не будет равнодушно смотреть. Он начнет нас вразумлять. По-разному. А у Него много всяких разных средств. Там вот сегодня я слышал у отца Андрея Ткачева – он сказал, из Ветхого Завета привел место: «У Бога четыре способа вразумления человека, вот, я, может быть, сейчас всё не вспомню… Чего ты ржешь, м? Это меч – говорит: «Смиришься на острие меча». Меч приставят к тебе… Под угрозой смерти. Голод. Болезни. И что-то еще там, четвертое… Не помню я сейчас. Это всё тоже в арсенале Божьих… (Соня говорит: «Потеря имущества».) Да… В арсенале Божьих средств. Бог создал мир, в котором не было зла. И не было страдания. Страдание и зло появились тогда, когда человек не удовольствовался Богом, захотел чего-то еще. В своей свободе. И Бог – у Него всё как в аптеке. Он использует зло. Раз человек захотел, раз он его достоин, по своему внутреннему состоянию, значит, это то, чего он заслуживает. И Бог продолжает общаться с человеком посредством зла даже. Не потому что Он злой, а потому что сам человек, повредившись, перестал понимать другой язык. Он сместился в эту область зла. И голос Божий, воля Божия доходят до него уже через злое. До него. Понимаете? Вот, например, опять же – Настя. Не слышит голос отца – что покаяться надо, что надо смириться, что надо идти навстречу, что надо менять свою жизнь, что надо вообще очень глубоко каяться… Пожалуйста – глаз лопнул. А так как она упрямая, упорная, очень – это, очевидно, не конец. Дальше будет еще что-то. Я этого хочу? Да нет, конечно. Я этого не хочу. Но Бог-то – Он неравнодушен, не может просто «оставить в покое», тем более когда она знала столько всяких возвышенных, хороших вещей… Видишь, как, Соня, устроено всё? Проще всего осудить папу. Сказать, что папа плохой. Но через меня до вас доходит, в очень скромном виде, реальность бытия Божиего. Бог такой. И винить надо не Его. Винить надо самих себя. Зло – оно коренится в каждом из нас. Хочешь, чтобы оно ушло, чтобы его не было? Кайся. А думаешь, твоей вины нет, Сонь? Как там Федор Михайлович говорил? «Каждый за всех и за всё виноват». Если бы ты была бы лучше, чем ты есть, может быть, и Настя такой бы не была. Может быть, и Коля таким бы не был. Если бы ты была лучше! (Алеся: «Если бы мы все были…») Если бы мы все были лучше. Вот нельзя расслабляться, нельзя себе позволять одно, то, другое, третье… Нужно жить в напряжении. Нужно жить в подвиге посильном. Нужно каяться, молиться, спасаться… И это неотложная необходимость. Гораздо более неотложная, чем все вот эти наши повседневные дела, обязанности (вздыхаю) и так далее. (Алеся: «Ну чего там в Обломовке-то, папочка?.. Как дела в Обломовке?») Да.»

Вечерняя беседа 2. 04. 2021
Вечерняя беседа 2.04.2021 на Фотинию Самаряныню. (Читаю Евангелие о женщине, помазавшей миром ноги Христу.) «Слышь, Алесь?.. Сегодня у меня, по следам этой встречи… У меня же такие были мысли, что вот предатель… У меня прям отчетливое было это ощущение, что это вот с ним всё связано, что я пережил… (Дальше читаю.) Вот. Слёзы. Слёзы. Это очень важная часть нашей жизни. Я вам говорил, и еще раз повторю. Неслучайно сказано в Евангелии: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся». Слёз не нужно стыдиться. Слёзы – единственно, что – они должны быть добрыми. Со злыми слезами уходит любовь. Надрывается сердце, и причастие выходит тоже со злыми слезами. И просто – с мучительными слезами. Выходит, Божия, вот, любовь. А есть слёзы хорошие, слёзы покаянные. И, говорят Святые Отцы, что тот, кто хоть немножко понимает что-то в жизни, если душа живая, она не может не плакать при воспоминании даже простом об Имени Божием, и Божией Матери. Вот это признак Божией души. Понимающей настоящее положение дел. Что она без слёз не может слышать Имя Божие. И имя Божией Матери. А также это признак того, что в человеке жива любовь. И вот этот Сергей Михайлов, которого я читаю, он говорит – а он от себя ничего не говорит – говорит, что это позиция Самого Духа Божия о нас – что Бог о нас безконечно плачет. Бог плачет о нас. Бог – это Любовь. Почему? Да потому. Потому что в нас – глубочайшая порча. Глубочайшая греховность! Глубочайшее искажение! Бог создал нас для вечного блаженства. Для Рая… Где этот Рай?.. А нет его потому… не потому, что Бог злой и нехороший, а потому что мы неспособны в этом Раю быть. Почему неспособны? Потому что в нас огромная бездна греха. И пока ты ее в себе не видишь, и пока для тебя это закрыто, ты еще ничего не понял… И ничего не понимаешь… А как только поймёшь, так начнешь плакать. И каяться. И сокрушаться. Вот такие духовны-е ма-те-ри-и. Вот они та-ки-е. И я свидетельствую, что самые светлые минуты в жизни, какие только могут быть, - это плач об утерянном рае, плач о Рае… Если ты о нем плачешь, значит, ты чувствуешь, что он есть. Всё, чего мы хотим, - это Рай. Всё, что нам надо, - это Рай. Всё решение наших проблем – в Раю. Всё, что мы любим, - это Рай. А Рай – там, где Бог. Я вам сейчас говорю об очень важных вещах. Может быть, о самых важных, вообще. Вот нужно стремиться – в Рай. К Богу. И нужно очень сильно скорбеть, что ты не в Раю. Вот, до слез скорбеть. Если это близко к сердцу принять, все остальные твои проблемы решатся сами собой. Вот в таких фантастических вещах и мыслях нужно жить. И это не фантастика – это правда. Почему? Да потому, что мы умрем. А значит, может быть всё, что угодно… Если мы умрем, а умереть мы можем в любой момент, - может быть что угодно. А вот ЧТО есть – вот я вам говорю, что. Рай - для тех, кто с Богом примирится и получит прощение грехов от Него, и ад – для тех, кто не примирится и кто не готов с Богом в вечности вместе быть. Вы знаете, что дядя Эдик Зое Владимировне снился, тёте Зое, - обугленный?.. Знаете, нет? М? Обугленный приходит! Помните его? М? А, Сонь? Общались! Ты с детства его знаешь… Я его любил. И люблю. Это не значит, что навсегда так. Это даже не значит, что гарантированно так оно есть, это, может быть, ей так приснилось, но это такая весточка… трудная! Трудная. Надо за него молиться. (Алеся: «Тут Зоя Владимировна звонит… Сколько, полгода с нею не общались? «А вам дядя Эдик случайно не снился??? Первая фраза… (смеется)) Точно. Наш человек. Да. Озабоченный духовными вещами… Ну а что? Вот если… А почему? Вот он всё упрямился… А ему говорю: «Дядя Эдик, покрестись». – «Нет. Этим самым я сделаю предпочтение одной из религий. (Алеся смеётся: «Предпочитаю никаких предпочтений».) И тем самым поддержу религиозные войны. (Смех Алеси: «Представляете?..») Вражду между людьми. Поэтому моя принципиальная позиция… в неприсоединении ни к одной из религий…» Представляете, какую он пургу нес?.. (Алеся: «Масштаб какой, представляете? Какая личность!») Да!.. (Алеся: «Это просто вообще!..») А в итоге этот «масштаб» чем оборачивается? Что вот он обугленный приходит к своей жене, к своей вдове?.. Вот и весь «масштаб». Вы понимаете иль нет? Только Бог велик – мы ничтожны. Всё, что мы можем, - войти Ему в послушание. Все наши «масштабы» - это всё демонизм. Вот так вот. (Вздыхаю.) Но если с Богом соединиться, тогда получится «масштаб». Василий – Великий, Макарий – Великий, Антоний – Великий. Вот истинное величие. Потому что они – в Боге. И каждый из святых – велик. Вон их показывают, рисуют: стоит святой и на ручках держит храм. И мы знаем одного такого человека, который находится в процессе роста. Тетя Фотиния, которая снилась маме трехметрового роста. Ну, ей ещё подрасти, раз в десять побольше (смеюсь) – как раз в ручках поместится храм… В который мы ходим… Да. Кроме шуток. Это не смешно. Послание второе святаго апостола Петра чтение. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! (Читаю Апостола.) Вот я недавно прочитал, что это огонь не физический будет. (Тот, в котором погибнет этот мир.) Что это огонь духовный. Просто духовный мир однажды поглотит мир этот. Мы думаем, что этот мир такой огромный, такой большой, безкрайний – нет!.. Он очень маленький, и очень жалкий. Явится мир истинный и просто поглотит этот мир… И вся наша жизнь на этой земле – это подготовка к тому истинному миру, который нас ждет. В котором, как я сегодня читал, это великая тьма, в которой очень трудно ориентироваться, в которой человек ничего своего не имеет вообще… Там у человека ничего своего нет. Всё благое он обретает у Бога и всё плохое – у лукавого. Вот что такое духовный мир. И мы в нем уже сейчас присутствуем своим внутренним существом. Просто нам кажется, что мы есть. Нам. Кажется. А это не мы! Мы ощущаем духовный мир внутри себя. Вот взять, убрать из внутреннего мира нашего ощущение себя – обнулить его. И вот это будет правдой. Вот скажи себе: «Меня нет». А что есть? А это вот реальность ты ощущаешь внутри себя. Выбирай благое. Выбирай Божие. Не выбирай вражьего. Слышишь, Соня? Каждый из нас – окно в духовный мир. Просто окно. Но мы можем выбирать, на что смотреть. Что в себя вмещать. Что выбирать, за что держаться. Что в себе возделывать. Вот за это мы и будем отвечать. А всё, что мы внутри себя имеем, нам не принадлежит – ничегошеньки! И вот нужно научиться двигаться в этом внутреннем мире согласно с волей Божией. Нужно научиться! там ориентироваться, двигаться и – входить в Его блаженство… А блаженство, оно чем характеризуется? Оно не зависит от внешних вещей. И оно никогда не кончается. Вот что такое блаженство. (Дальше читаю Апостола, фраза о том, что у Бога тысяча лет как один день и один день как тысяча лет. Алеся: «Это из Псалтыри»…) Я только что вспоминал, в разговоре с тобой, эти слова… Помнишь? Что для Бога всё равно – день или тысяча лет… (Смеюсь.) Сколько в аду-то нам быть… После смерти… (Алеся: «Прям ты так уже всё и решил…») А Батюшка Силуан как говорил?.. «Снидет во ад грешная моя душа и будет там скучать о Господе… И будет звать Его…» Батюшка Силуан как говорил?.. Я теперь его очень хорошо понял, очень хорошо… (Дальше читаю.) На этой земле правда не живёт. Очень много клеветы, много зла, много неправды, много обиды, совершенно незаслуженной… Почему мы говорим: «Не высовывайтесь» - ? Почему мы говорим: «Сидите тише» - ? Да чтоб не растоптали вас. Чтоб не размазали. Чтоб не обидели. Чтобы душу не выпотрошили. Мы знаем, о чем говорим. Сидите тихо! Тихо сидите! Правда не живет… Обидят, надругаются, разорят внутренний мир – и кинут. Умирать. (Алеся: «Папочка!») Да. Но если, конечно, не смиритесь, к Богу не припадете, и Бог вас не возродит. С Богом ничего непоправимого нет. Но зачем это всё переживать?.. Даже и в интернет – не надо… Опасная очень среда… Очень опасная… А если и заходите, то знайте, что никакое общение там ни с кем ничего не значит. Ничего! Те люди, которые присутствуют в вашей жизни через интернет, - их нет на самом деле в вашей жизни… Вообще нет. Единственное, что имеет смысл в интернете, - если молятся. Ты молишься, там молятся – это может помочь, потому что «где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них» - сказал Господь. Вот это единственный, который может быть, смысл в интернете. Помолиться вместе. А больше никакого смысла!.. Нет и быть не может. А страсти – да, могут передаться через интернет, страсти… И можешь получить через интернет то, чего заслуживаешь – по своей незрелости, по своей злобе, по своей гордыне – как Настя получила… Вот, в точности как Настя. Она сразу же суд свой там и получила. Теперь она, не знаю, я думаю, не выпутается, до конца своих дней не выпутается… Если только в монастырь уйдет… А этого Кирилла ей тащить… А может, он ее тащит… А подробности я и знать не хочу. (Дальше читаю.) Вот как важно читать все эти святые словеса!.. Как важно! Как душа обновляется после усталости, после огорчения, после всех этих дорог, суеты, треволнения!.. Прям она как будто пьет!.. Особенно вот это чувствуется в славянском тексте. Это имеет очень большую силу – чтение этих святых словес. Для освящения души. Сам воздух освящается! В квартире. Когда читается это всё. Огромную силу имеет за кого-то читать, с молитвой, Евангелие… Прибегайте к Евангелию! Евангелие есть место особого присутствия Самого Господа, Иисуса Христа!»

Вечерняя беседа 3. 04. 2021
Вечерняя беседа 3.04.2021 «Ничего более интересного, чем то, что связано с верой, просто нет. И это не какие-то выдумки, это не книги, там, не фантастика – это то, что касается нас. Нас. Каждого из нас. Здесь есть такая вещь. Если человек живет без веры, он, во-первых, быстро выгорает, быстро стареет, быстро мрачнеет, а с верой у него, там, скажем, через 20 лет, через 30 лет, через 50 лет даже – ничего не меняется, а точнее говоря – всё только начинается. Вот, вместе с тем терпением, которое Бог дает, в духовной жизни, в Церкви, ты начинаешь понимать, что если у тебя за 20 лет, за 30 лет, за 50 лет ничего не меняется – ведь главное, что не меняется к худшему! – потому что жизнь подавляющего числа людей, она состоит в постепенном изменении к худшему – в Церкви не так. В Церкви всё остается неизменным, очень долгие, долгие промежутки, и на этом фоне, фоне неизменности, медленное, незаметное – человеку даже… он не может уследить за этим! Улучшение. Господь не просто так говорит, что «Царство Божие не приходит с соблюдением». (Меня надо слушать. Я о важном говорю! Слышишь, Серафим? – «Слышу»…) Нельзя схватить за руку! Сказать, что вот оно, Царство Божие пришло, вот оно! Нет. Оно на фоне вот этого постоянства жизни, постепенно прорастает в наших душах. И можно сказать так, что человек, который живет, вот, в Церкви, с Богом, у него вся эта земная жизнь – это непрестанное начало Царствия Небесного. Вот оно всё время начинается. Начинается, начинается, начинается!.. Вот все эти надежды, такие таинственные утешения, радость, приходящая ниоткуда – они приходят снова и снова: каждый поход в храм, каждое причастие, каждый церковный праздник, каждая Пасха – эти чувства приходят снова и снова. Они как бы ничего в жизни не меняют, да? Ну, всё равно надо идти на работу, всё равно надо кушать, всё равно всякие трудности... Но. И надежда, и вера, и душевное здоровье – они остаются. Но они не просто стоят на месте! Тут есть такой закон, что если ты что-то сохраняешь хорошее, оно, самим фактом своего сохранения, оно растет. Если хорошее сохраняется, оно растет! Мы этого не замечаем. Господь так устроил, что мы не замечаем роста хорошего. Чтоб мы не возгордились! Чтобы мы не подумали о себе высоко… А на самом деле оно растет! Если ты, Соня, в 20 лет, повторяю тебе свою мысль, сохраняешь черты 13-летней девочки, это не значит, что ты осталась 13-летней, вовсе нет!.. Если человек в 40 лет похож на 25-летнего, в 70 лет похож на 30-летнего – это значит кое-что совсем другое. А вот отец Андрей Ткачев говорил, например, про Моисея. Моисей. Это был очень великий человек, и близкий Богу. Вот он в 120 лет мог бороться с любым юношей. И так действует Божия благодать. Благодать Божия! Что человек не стареет!.. Но это не значит, что у него ничего не меняется, это значит, что таинственно в нем Царство Божие растет! Человек сам не может это даже понять в себе!.. Но без Божиего участия не может быть так. Чтобы в 20 лет человек напоминал 13-летнего. Это уже, извините, Сонечка, маленькое чудо… Пусть и крохотное – но это чудо. Я хочу, чтобы вы поняли. Что если живешь с Богом на этой земле, то - очень медленно, незаметно, и очень блаженно начинается его вечное счастье. Вот что такое жизнь с Богом на этой земле. Всё тяжелое, всё трудное – оно остается позади, оно оказывается несущественным, оно ничего… ничему не может помешать! Если ты пойдешь в храм и снова переживешь там радость, если снова будет причастие, если снова будет Пасха, снова Крещение, снова Пятидесятница… То есть главная радость – она всегда будет с тобой. И ничто этому не помешает. А если вокруг этого строится не только твоя личность, но и твоя семья, а еще большее счастье, если вокруг этого и твоя работа будет строиться, дело, которым ты будешь жить, - это вообще будет просто очень хорошо! И будет так, что начало этой земной жизни – оно продолжится. Туда, куда мы уйдем. Когда эта жизнь закончится. И вы увидите – в своих детях, и в своих внуках, и, Бог даст, даже в правнуках своих, вот эти ростки Царствия Божия. И они будут тем больше, чем больше вы себя самих отдадите Церкви. Самые светлые семьи – у священников. Самые светлые лица – у священников. Самые светлые жизни – у священников. Хотя вся их жизнь… Вот, представьте себе, как живет отец Леонтий. У него постоянные службы! Он вообще сам себе не принадлежит! Постоянно – как солдат! Молится-молится, молится-молится… Стоит на ногах! Но, я думаю, что за столько лет он привык уже, конечно же… Поначалу тяжело было… И, наверное, и сейчас иногда бывает тяжело… Вот у них такая жизнь, и на этом фоне, на фоне того, что у них по сути дела ничего и нет, кроме служения Богу – у них и лица светлые, и жены – красавицы, и деточки со светлыми глазками… Потому что, когда человек отдает себя Богу, Бог отдает Себя человеку. Ты Ему себя – я ведь вам говорил, что там абсолютная взаимность! Ты Богу себя отдаешь – а Бог отдает тебе Себя! А Бог – это Счастье, это Блаженство, это Жизнь, это Свет! Бог – это всё, это Любовь. Поэтому очень неправы те люди, которые обвиняют нас в фанатизме – они ничего не понимают вообще. Мы просто хотим Жить. Жить мы хотим! Мы знаем, что Бог – это Жизнь! Мы хотим Жить! Поэтому мы постоянно стремимся к Нему! И мы знаем, что без Бога очень быстро наступает смерть. И невозможно этого избежать. Если ты оставляешь Бога. Вот и все наши корысти, соображения, расчеты – они все основаны на этом. На многократно подтвержденном опыте. Если до конца своей жизни сохранишь стремление к Богу, всё с тобой будет хорошо. Если при строительстве семьи главным у тебя будет стремление Богу угодить – тоже всё будет хорошо! В ловушку не попадешь! Никогда твоя семейная жизнь не станет адом. Если ты в момент ее создания, в момент начала, будешь думать прежде всего о том, как Богу угодить. Не себе самому, любимому, а Богу! И всё это написано в одной фразе Евангелия – всё, вот, что я вам сейчас говорю: «Любящий душу свою погубит ее, а тот, кто погубит свою душу, Меня ради и Моего Евангелия, тот спасет ее». Вот такая диалектика. Призываю вас подумать! Это, на самом деле, то, что я вас сейчас говорю, - это путь к святости. А святость – это и есть Жизнь. Жизнь! Более того. После смерти это единственное, вот, единственно возможный проходной бал, чтобы дальше жить… Там только святость принимается, больше никак. На самом деле, и здесь, на земле, так же, только здесь это прикровенно. А там, после смерти, это уже в полный рост – всем понятно становится. Там только святость принимается, больше ничего. Конечно, мои слова – они… Я понимаю. Всего лишь слова, другого человека, пусть даже и папы… Это всё можно понять только самому. На своем личном опыте! И мы с мамой помолимся, чтобы вы это поняли. Чтобы Господь достучался до сердца каждого из вас. Чтобы поняли всю серьёзность того, о чем я вам говорил. От Марка святое благовествование. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! (Читаю Евангелие, о суде у Пилата.) Вот я хочу вам напомнить. Я вам говорил уже… Вообще, я повторяю часто разные… ну вот, слова… Так устроено, что многие вещи нужно говорить снова и снова, чтобы они запечатлелись очень хорошо в душе. Это всем известный факт – что нужно повторять. И вот я вам повторяю, что то, что претерпел Господь на этой земле – Лучший из людей, сама Истина живая, показывает ту долю, ту судьбу, тот жребий, который выпадет Господу внутри нас. Внутри нас тоже есть частичка Христова. Частичка Господа, в каждом из нас. То лучшее, что в нас есть, наша суть. И она тоже неизбежно должна пройти по этому вот пути, который показал Господь. Не обязательно физически это исполнится. С Богом так было, с Господом Иисусом Христом, потому что Он в абсолютной чистоте явил образ Истины. У нас Истина смешана с ложью, со всякими нашими слабостями, и всё это может случиться прикровенно, иногда даже просто духовно – в нас маленький Господь, маленький Иисусик, который у нас внутри живет, будет вот так вот распят и умерщвлен. Но от этого тоже не легче. Душе может быть очень больно. Душа при этом может очень страдать. И вот здесь, в Евангелии сказано, как всё это нужно переносить, вслед за Христом. И в те моменты, когда вам будут причинять вот это безвинное страдание, - к сожалению, к сожалению, каждому в свою меру приходится это в жизни терпеть – нужно вспоминать, как страдал Господь, и верить, что когда станет особенно тяжело, и даже когда ты почувствуешь, что ты УМЕР, там, внутри себя, а потом СОШЕЛ ВО АД – обязательно Господь тебя из этого ада выведет. И воскресит твою душу. И обновит тебя. И твоя жизнь обязательно станет лучше. Лучше, чем она была до этого. Так живут христиане. Они не боятся смерти. Они живут, они идут по этому пути – смертей и воскресений. И таким образом побеждают и спасаются. Вот такие нелегкие истины. А другого пути нет. Соборное послание первое святаго апостола Иоанна Богослова чтение. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! Послушайте внимательно, здесь очень важные слова. Ты, Сонь, не спишь? А Маруся не спит? («Нет»… - Маруся… Шепот: «Соня!..» - «Тихо, мальчики». Читаю послание, 1-ю главу.) Бог есть Свет, и нет в Нём никакой тьмы. Запомните это тоже. Если видите тьму – она не может иметь никакого отношения к Богу. Бог есть Свет. А определяет свет и тьму человеческое око. Ему дана такая способность – различать свет и тьму. Если видишь, что это тьма, значит, это и есть тьма. Видишь, что это свет – значит, это и есть свет. Так вот Бог – это Свет, и нет в Нём никакой тьмы. А если мы не видим этого Света, значит, мы просто отпали от Него, мы далеко от Него, и нам нужно идти на Свет. Я вам говорил. Сначала свет кажется маленькой точкой! Когда человек впервые узнает о Христе, ему кажется, что это ма-аленькая такая звездочка зажглась вдалеке, а вокруг тьма. Но если он пойдет навстречу это Звёздочке, она будет всё больше, больше, больше, и в конце концов окажется, что это целый мир, в который можно войти и там остаться. И получить там своё счастье, своё блаженство, свою жизнь. (Дальше читаю.) То есть, если человек считает, что в нем нет греха, он сам себя обманывает. (Дальше читаю.) Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! Святый отче, апостоле и евангелисте Иоанне Богослове, моли Бога о нас! Вот тоже хотел вам напомнить слова отца Леонтия. Которые он говорил однажды. Мы вам передавали их. Что если человек ходит в храм, исповедуется и причащается, он постепенно с годами меняется, в лучшую сторону. И те немощи, грехи, слабости, которые в нем были, они постепенно его оставляют. В любом случае, хуже он не делается. А лучше – да. Это происходит на фоне терпения. Бог дает человеку терпение. Мальчики, тише себя ведите! Бог дает человеку терпение. Так что жизнь для него терпима, а иногда даже и нечувствительно проходит. На фоне этого терпения, с годами, всё меняется медленно, но очень надежно, верно, меняется в лучшую сторону. Все эти духовные законы, все эти обетования – они обязательно будут исполнены! И не будет такого слова, такого обещания Божиего, которое Он не исполнит. Но это всё случится в Божии сроки, не в те сроки, которыми мы привыкли мерить нашу жизнь. А я вам скажу, что это всё равно, когда случится исполнение всех Божиих обетований. А все Божии обетования – это вечное блаженство. Если это ОДНАЖДЫ случится, даже если через миллион лет, этим будет оправдано и искуплено ВСЁ. Всё – абсолютно всё! – что нам до этого придется пережить. А миллион лет нам терпеть не надо, нам надо перетерпеть только вот эту земную жизнь. Если мы ее правильно, с Господом, проживем, слово Его верно, Он всё исполнит».

Вечерняя беседа 4. 04. 2021
Вечерняя беседа 4.04.2021 (Читаю Евангелие, пасхальное). Видите, здесь названо: «Учеником Его и Петру». Петр на тот момент не был среди учеников Христовых. Потому что он отрекся. Видите? И он в этот момент не считался учеником Господа. (Дальше читаю.) Закончили Евангелие от Марка. Святый отче наш апостоле и евангелисте Марко, моли Бога о нас!.. (Дальше читаю послание Апостола Иоанна Богослова.) Смотрите, какие слова. Что Господь Иисус Христос есть очищение наших грехов. Что такое вообще грех? Грех – это то, что отделяет нас от Бога. Причина всех наших несчастий, временных и вечных, - грех. И мы родились уже в первородном грехе, мы родились уже отделенными от Бога. Это самая большая катастрофа, причина всех остальных катастроф. Грех. Отдельность от Бога. И вот Господь, постолько-поскольку эта отделенность – она безконеч-на-я… Господь – это безконечное существо. И чтобы от Него отделиться, нужно быть безконечно от Него отделенным. Вот как… Как можно отделиться от Бога? Без Него ведь ничего нет. А вот так. Получается, настолько, насколько мы от Бога отделены, настолько, насколько наша жизнь от Бога отделена, ее и нет… Нет этой жизни! Настолько, насколько она пропитана грехом, этой жизни нет! И наши страдания, наши проблемы – они все связаны с присутствием небытия. С присутствием в нашей жизни того, чего нет. Потому всё и заканчивается смертью, потому что этой жизни по-хорошему и нет… А тогда какой в ней смысл? А мы стараемся утвердить бытие, в этом небытии. Стараемся! Чтобы что-то существовало! Мы пытаемся утверждать положительные ценности, к Богу относящиеся. А все остальные наши грехи – это подразделения, многочисленные, а лучше сказать – безчисленные, хитросплетения вот этого вот первого греха, первородного… И вот Бог Сам для нас создал Мост, сам создал Средство от этой нашей беды – такого же человека, как мы сами, Господа Иисуса Христа. Оказывается, что Он может наши грехи исцелить. Он может их покрыть, Он может их упразднить. Если мы дадим место Ему в нашей жизни. Мы сами не можем. Даже если мы будем каяться… Наше покаяние – оно не решит ничего само по себе. Оно решает только потому, что привлекает Христа, в нашу жизнь, в нашу душу. Грехи может исцелить только Христос. Через Христа мы снова соединяемся с Богом, и входим в бытие. И никак по-другому мы начать существовать подлинно – не можем. Как только во Христе. (Алеся: «Эдь! Это невозможно! Эдь! Сонь!» - Я: «Да… (Смех в комнате.) Главное, приходит!.. (это пришел кот)» - Алеся: «Приходит к нам». – Я: «Приходит. Обязательно к людЯм. Обязательно. Да.». – Алеся: «Только что был в отключке, лежал у нас на кровати, и казалось, его ничто не разбудит!» - Я: «Да, да… Любуйтесь мною, да…» - Алеся: «Нет, он просыпается и ползет спать к остальным… Казалось бы, ну дрыхни там себе на диване -  тепло, хорошо, тихо, опять же – нет, ему…» - Я: «Ну, вы такого кота действительно больше никогда не увидите! Я впервые в жизни вижу вот такого кота…» - Алеся: «У папы большой опыт… (со смехом)» - Я: «Да. Такого вы не увидите никогда! Ха-ха-ха! Всем котам кот!» - Соня: «У ты мой хороший…» - Я: «Никогда не увидите!» - Соня: «У ты зайка… У ты зайка…» - Я: «Да. Единственное – на руки не идет. Очень возражает! Да.» (Смех.) - Алеся: «Он вообще стал просто плюшкой какой-то»… - Наташа: «Никто не идет… В раю будет к нам на ручки…» - Я: «Да.») (Дальше читаю Апостола.) Видите, что он говорит. Что тот, кто любит мир, не может любить Бога. Человек должен выбирать: либо мир – не тот мир, который создан Богом, с восходами, закатами, белочками, снежком, солнышком, а имеется в виду мир как скопище человеческих страстей – политика, экономика, бизнес, культура, в значительной степени… Собрание человеческих страстей. Человеческих порядков. Гордыни, тщеславия, нелюбви – и всех соблазнов, связанных с этим. (Дальше читаю.) Так для каждого человека. Каждый должен готовиться. К кончине мира – к своей кончине, а это для каждого из нас и есть кончина мира. Когда мы умрем, этот мир для нас кончится. А всё равно, что он будет там для кого. Вы познаете в тот момент, что истинно существуете только вы сами. Это был ВАШ мир. В котором существовали только вы. Представляете? М? Ты умер – всё, этот мир перестал существовать. Настанет другой. И очень важно, какой будет мир и кого вы там встретите… Вот почему мы еще и молимся Богу. Почему такие напряженные молитвы, такая напряженная духовная жизнь?.. Потому что мы грешим легко, неосознанно, мы своих всех преступлений не осознаём… Почему святые люди так жестко относились к себе? Им была открыта правда о них самих. Правда об этом всесилии греха, в котором мы живем. Об этом ужасе и катастрофе греха. В котором мы находимся. И чтобы его преодолеть, нужны вот такие неимоверные усилия. Святые – они отказывали себе в семье, отказывали в отдыхе, отказывали в каких-то увлечениях… Их жизнь была исполнена различными трудами и страданиями. Этим они подчеркивали только, что на этой земле ничего у человека нет. Они вели себя не безумно. И в какой-то момент всем нам придется стать такими святыми. Когда мы из этого мира будем уходить. И мы увидим сами, что это правда нашего положения – что ничего у нас на этой земле нет! Будешь лежать, да, в одиночестве, и умирать. Или болеть тяжело. (Алеся фоном говорит: «Будут только все твои дела, которые ты сотворил в своей жизни, все твои добрые дела, твое стремление к Богу – а больше ничего не останется. Больше ничего, абсолютно! Из этого мира не унесем…») Да. То, что стяжал внутрь себя… Вот этот мир зачем нам дан? Чтобы стяжать внутрь себя Бога, исполнив Его заповеди, вот зачем. (Алеся: «Ни знания, ничего вот это вот… Ну вот, иконы я вышиваю – ну и что?.. Ничего абсолютно из этого мира. Только твое стремление к Богу, только добрые дела и только то, насколько ты и кого ты любил. Мера любви твоей к другим. Вот сколько ты любил? Сколько ты отдал любви? Больше ничего, ребята, вы об этом помните… Больше ничего!) Святые, они были самыми реалистичными людьми. (Алеся: «Абсолютно ничего!») Самыми реалистичными! Вот это вот… Помнишь, Соня, мы приезжали в монастырь? Ты видела, как они там живут? А? Они не по безумию живут так. Они просто вот… Они остановились на правде. Что, собственно, у нас есть? На этой земле? Вот что есть… (Алеся: «И что мы отсюда унесем?») Да. Вот, приблизительно вот это и есть. И всё. Потому что это всё иллюзия. Что у нас что-то есть. Семья. А есть ли любовь настоящая в семье?.. А? А вы так уверены? Мы-то с матерью, конечно, отдаем, как только можем. (Алеся: «Все силы…») А есть ли любовь, по-настоящему, в семье? М? А что если только кажется - что у тебя есть дети?.. (Алеся: «Нет!») Что у тебя есть дочери? (Алеся: «Не кажется!») Что у тебя есть сыновья?.. (Алеся: «Есть!») Это есть, если у тебя есть Бог, в вашей жизни. Настолько, насколько есть Бог. А очень многим людям кажется – а у них ничего нет. Нет ни детей, ни жен, ни домов – ничего нет. Абсолютно они нищие оказываются – ничего у них нет. Если ты будешь считать, что главное в твоей жизни – семья, однажды окажется, что у тебя нет никакой семьи. Главное – Бог. И только в Боге ты можешь обрести и семью, и душу свою, и даже, может быть, и какое-то имущество. Потому что если ты правильно пользуешься имуществом, и оно освящается любовью, ты можешь нечто похожее встретить в мире ином. Знаете  эту историю про апостола Фому? Который пришел в Индию и выдал себя за архитектора. Взял у раджи очень много денег, да? – и раздал их нищим. (Наташа: «Мы в «Вопросах Веры и Фомы это слушали»…) Да-да-да-да-да-да-да. И тот хотел его казнить, а у него заболел брат. И уже на смертном одре говорит ему: «Обещай мне исполнить всё, что я скажу». – «Да, - говорит, - хорошо, мой любимый брат». – «Дай мне тот дворец, который для тебя построил Фома». – «Что за дворец?» - «Я видел там… Очень роскошный дворец…» Вот то, что мы пользуемся по Богу, чем мы пользуемся по Богу – то останется с нами. То, что мы отдаем. То наше и будет. А что мы себе берем, то мы теряем. (Дальше читаю Апостола.) Это вот о тех, кто уходит, откалывается от нашего сообщества. Говорит апостол, что они, на самом деле, никогда не были с нами. И то, что они ушли, означает, что их никогда с нами не было. (Снова читаю.) Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! Святый отче наш, апостоле и евангелисте Иоанне, моли Бога о нас!.. (Алеся: «Такие особенные, конечно, у него послания, да?» Да. У него самые глубокие слова. (Алеся: «Как он сказал вот это вот вступление: «Чадца!» Так никто не говорит из апостолов.») Неслучайно он лежал на груди Христовой на Тайной Вечере. Любимый ученик, да… (Алеся: «Очень отличается от остальных».) Вы его почитайте, Иоанна Богослова, вы ему молитесь. (Алеся: «Братие!.. А этот: «Чадца!»… Очень трогательно!») Да. Вот икона его у нас. Помните, да, его икону? Иоанна Богослова. Кто помнит икону Иоанна Богослова? (Наташа: «Да, я помню… Как ему ангел на ухо…» ) Да, да… Мы в своё время собирали эти иконы. Вот когда мы жили в Солнцево, там вот в храме Переделкинском продавали эту иконочку. И мы купили несколько штук. И подарили. Мы, в том числе, подарили Батюшке, когда… когда его запретили. Подарили Алле Александровне <Андреевой, вдове Даниила Андреева>, подарили Владимиру Борисовичу Микушевичу, подарили Фаине <инокине, в миру Флоре Андреевой, одной из самых близких подруг Алеси, по университету>, по-моему, подарили такую икону… Нескольким людям, на тот момент нам близким и дорогим, мы подарили эту икону, Иоанна Богослова. Потому что это Апостол любви. Он самый глубокий из них. Он несет в себе самую большую близость к Богу. Потому что Бог есть Любовь. Именно он сказал эти слова. Иоанн Богослов. Что Бог есть Любовь. И эта истина, она существует только в христианстве. Ни в какой другой религии таких слов нет, что Бог есть Любовь… И поэтому Бог познается именно по любви. Если вы чувствуете любовь, значит, здесь Бог. Если любви не чувствуете, значит, какая-то ошибка. Правда есть такой момент, что человек может принять за любовь ЛЕСТЬ. Лесть. А лесть – это как раз проявление ненависти, а не любви. Вот чтобы научиться отличать ненависть от любви, нужно пройти большой очень путь. Есть даже такое понятие – прелесть. Когда человек прельщен, соблазнен лестью. Когда он лесть принимает за чистую монету. А это как раз оружие бесОв. Прельщение. Очень страшная опасность, очень страшная! Обезсмысливание духовной жизни, обезсмысливание всех смыслов. Когда человек просто погибает. Что бывает с человеком, когда он внезапно узнает, что он был во всем обманут? Как вы считаете? Вот он жил-жил, жил-жил, во что-то верил, стремился, думал, что что-то у него там получается, что-то есть, и вдруг однажды узнает, что он во всем обманут! А, как вы думаете, что будет? С таким человеком… (Соня: «Шок».) Он ожесточится до последней степени! До последней степени ожесточится! Возненавидит всех и всё! И никому больше никогда не будет верить! Вот какая опасность! Если вы неосторожно будете принимать ЯКОБЫ доброе к себе отношение, которое на самом деле есть ЛЕСТЬ. Вот это очень, очень страшная опасность, грозящая каждому человеку. Чтобы в нее не попасть, нужно СЕБЯ не любить! Нужно иметь о себе низкое, трезвое мнение. Как там Батюшка Паисий Святогорец говорил? «Нищему скажи, что он богач и царь», – ну, конечно (смеюсь), первая реакция будет – идиотская улыбка: «Ы-ы!..» Ну потом-то человек понимает, что это развод!.. То же самое и мы – наша реакция должна быть, если что-то сказать о нас хорошее – сначала улыбаешься, конечно, потом понимаешь, что это вранье. То есть любовь, на самом деле, она проявляется не в сюсюканье. Она проявляется в чем? В том, что ты слышишь о себе горькую правду. Вот если тебе говорят правду – вот это, скорее всего, тебя действительно любят. Горькую правду! Правда, и здесь может быть перекос. Человек может злоупотребить и этим! Он будет свою ненависть прикрывать таким вот правдорубством. Что он тебя реально ненавидит и будет еще это и скрывать. То есть тут снова опасность. Видите? Никаких нет готовых рецептов. Каждый раз спасает что? ЧУТЬЁ. Чутьё не должно быть замыленным. Чутьё должно быть ОСТРОЕ. Чутьё правды, чутьё Истины. Опять же, для этого не надо любить себя. Чтобы было чутье. Нужно любить Бога, любить Истину – тогда будет чутьё.»
Продолжение. «Дайте я прочту. (В свежем номере «Фомы».) Спасательный друг. Коля всех вообще нас спасет. Если новый потоп приключится. Человечеству вновь повезет. Есть ему на кого положиться. Если, дедушка, будем тонуть, Кошка, бабушка, папа и мама, Места хватит на всех как-нибудь, «Всех спасу», - обещал он недавно. Есть у Коли спасательный друг. Вместе с ним утонуть невозможно. Мы прицепимся, люди, вокруг, И домой поплывем осторожно». И вот какой рисуночек здесь нарисован. Видел кто-нибудь, а? Что здесь написано? (Женя смеется, читает: «Деда».) Да… Видишь, Марусь? Сонь? Видишь? Во, во, во, во!.. Там написано: «Деда». Это мама. Мама всё время начинает читать журнал со стихов. Она открыла вот, первая страница, которую она стала читать, и вот это вот стихотворение, про Колю. А это указание Божие. Вот так вот. Так что помоги ему Господь. Потому что там действительно – рана… А вот он, Александр Ткаченко… (Алеся: «А-а!») Ну, правда, старая статья… В 2008-м году о чем он писал… (Дальше читаю «Обломова».) Видите, какая нирвана, в которой они живут?.. (Дальше чтение про жизнь в Обломовке.) Смотрите, всё опять на нас похоже. (Смеюсь.) Так или не так? (Далее…) Вот так вот – русская жизнь! Ни капли не поменялось ничего. (Это про ожидание светопреставления… Далее…) Прям, как наша мама… (Далее…) (Алеся: «Эдя!.. Пора закругляться. Чего-то я засыпать стала».)

Вечерняя беседа 5. 04. 2021
Вечерняя беседа 5.04.2021 «…Смотрите на всех детей – какие они все совершенные, и юноши все – очень-очень на ангелов похожие… По сути дела… Почти нет некрасивых! Все вот, прям вот, как будто вот, прям бери в рай, каждого – каждого ребенка, каждого юношу. Если только чуть-чуть что-то кажется не так, немножечко – легко подправить. А на самом деле как устроена жизнь – что это «чуть-чуть» с годами разрастается до непомерных уродливых размеров и вырастает в вечности в погибель, вот это вот «чуть-чуть», все эти «простительные», в кавычках, слабости. Всё очень строго. Очень строго! Вот читал сегодня вот этого Сергея Михайлова – говорит, что многие люди осознают весь ужас своего положения по отношению к Богу только после смерти. На этой земле, даже отдаленно, не будут догадываться. Только после смерти узнают. Как же всё плохо. Это похоже, похоже на правду. Еще раз повторяю, что все наши с матерью усилия – это вовсе не… Мы не перебираем, наоборот… Всё это очень скромные потуги. Скромные потуги. А с учетом того, что мы тоже грешные люди, совсем неизвестно, удастся ли нам спастись или нет… Ясно, что своими силами мы не можем… Но вот говорится в нашей вере так, что Господь всё уже сделал для нашего спасения. Господь всё уже сделал! От нас зависит только всё это усвоить. Ну вот здесь вот как раз самое трудное. Потому что чтобы усвоить, нужно вложить все свои силы. Все свои силы… Потому что все наши силы и так уже вложены в грех. Мы с потрохами, всем своим нутром, в греховном болоте находимся. Опять же, вся степень того, насколько мы погибаем, - это далеко не каждому открывается. Потому что человек не выдержит всей правды о себе сразу. В начале в это надо верить. Постепенно, по мере приближения к Богу, Господь откроет. Всю степень твоей погибели. Скорей всего, откроется это тогда, когда Он реально начнет тебя спасать. Сегодня у меня были значительные впечатления… Я отсканировал альбом, который Коля привез. Очень красивые фотографии бабушки Нади в юности… И там, когда она молоденькая, очень сильное сходство, Сонечка, с тобою… На некоторых… Прям, видно, что это твоя родня… Но у нее карие глаза, и… Вот так вот, очень интересно. Видно, что это очень сильное существо… Бабушка моя. Такое львиное лицо, лицо львицы, значительное очень… Настоящая русская женщина. Ну рано она, к сожалению, начала пить… А пьет русский человек почему? Когда веры нет. Душа русского человека – она нуждается в благодати Божией, она без нее не может. (Алеся, пожалуйста, последи за тишиной. Я не хочу ругаться после работы. Вы обезсмысливаете мои слова.) С возрастом недуг этот, алкоголизма, наложил на нее тяжелую печать… Мы с мамой заметили, что уже к годам 30 было видно… Что женщина неблагополучна. Насколько страшен этот недуг внешне, настолько, как ни странно, он в Божиих очах простителен. Именно потому, что он так резко бросается в глаза. И очень сильно смиряет. Того, кто предан этому недугу. Это безобразие – оно… Его нельзя оправдать. И человек знает о себе правду, ужасную… И все его считают погибшим. И сам он себя тоже считает погибшим. Именно это и может его, бедолажку, спасти. Что он КРАЙНЕ смиренного о себе мнения, пьянчужка. КРАЙНЕ смиренного. И когда бабушка умерла, я пришел в храм и сказал Батюшке, говорю: «Она, к сожалению, пила…» А он мне такие странные слова говорит: «Ну, пила – это такой инструмент. Есть, - говорит, - рубанок, есть стамеска… Ха-ха-ха!.. Есть пила»… (Смеюсь.) Вот. То есть он мне дал понять, вот таким странным языком, что для Господа это прости-тель-но. Что этот ее недуг служил для пиления людей. Нераскаянных грешников. Что может быть, она Божию работу даже исполняла, вот этими ужасными своими выходками пьяными – что она смиряла людей. Смиряла. Демон этот, который через нее проглядывал, когда она в пьяном виде была, он смирял других. Вот такие ужасные вещи. И, конечно, мне не всё равно, что там с ней. Она меня ОЧЕНЬ, очень сильно любила. Вот, мера любви, которой она меня любила, - пожалуй, только, только мама… Похожа! Вот, оказывается, так бывает… Что жена… Может любить как бабушка… (Смеюсь. Долго. Это хороший смех, добрый и радостный.) Представляете, как папе повезло?.. (Алеся: «Я тэбе и бабушка… Я тэбе и дэдушка…») Бабушка Зинзиля! Да!.. Да. Надеюсь, что я не приукрашиваю действительность. (Алеся: «Нет».) Как я всегда это делаю. (Алеся: «Нет»…) Тут-то я в точку попал! (Снова смеюсь. Алеся: «Попал»…) Да. Бабушка у меня хорошая была. Надежда Николаевна Кошкина. В девичестве – Сквор-чен-ко-ва. СкворченкОва. Всё время говорила, что она цыганка… Вот у нее еще были какие-то корни православные. Папа их, в детстве, водил в храм, хотя бы раз в год, на Чистый Четверг. У них в доме была икона большая, Святителя Николая. Ну вот, судя по фотографиям – там, Соня, можешь обратить внимание – там есть фотография семьи отца бабушки Нади. То есть это вот исключительный случай, когда ты можешь видеть, как выглядел твой… Значит, баба Надя – твоя прабабушка, ее отец – пра-прадедушка, а там у тебя три раза «пра» - пра-пра-пра-дедушка. Иван. Я даже не знаю, как его отчество. А! Трифонович! Трифонович! Его Иван Трифонович!.. То есть четыре раза «пра» - у тебя был Трифон, Трифон Скворченков. Слышь, Сонь? Немногие люди такой информацией обладают, такой информацией о самих себе. Четыре раза «пра» - известно имя. Это очень многое значит – пожалуйста, запомните. Трифон, Иван, Николай – вот эта вот ветвь рода, мы ее хорошо знаем. Лучше всех знаем! Это значит, по матери отца. И ее матери. По матери матери отца, вы знаете… И вот у него там внешность такая – здоровая… Чем-то он напоминает маминого – кто он там тебе?.. Прадеда, да? Прадеда. (Алеся: «Маминого?») Твоего, прадеда – Нил Петровича. (Алеся: «Папиного. По папиной линии.») Это его дедушка. А твой прАдедушка. (Алеся: «Да… Ты сказал «по маминой».) То есть впечатление здорового человека. У него даже борода, похожая на бороду Царя, и лицо похоже на лицо Царя. И такой, чувствуется, - веселый, внутренне здоровый, и наверняка был православный человек. Неслучайно же у него сын водил своих детей в церковь. И вот бедная баба Надя в церкви была последний раз за 10 лет до смерти. 10 лет до смерти она заходила – в Пименовскую церковь на Новослободской, в ту самую церковь, в которой мама освятила свой крестик нательный – такое совпадение… И она мне уже на смертном одре говорила, что «там так красиво пел хор!»… Что она вышла из церкви «обновленная»… Такие вот она слова сказала… Бабушку свою я очень люблю. И там на фотографиях можно увидеть, что она меня очень сильно любит. Она во мне просто души не чаяла – просто абсолютно. Не чаяла никакой души! (Со смехом.) Во мне. Я был у нее любимый, единственный внучок. И когда я стал поститься, придя в Церковь… (Раздается писк кота и шепот: «Женя!..» - Женя взял на руки кота, чего он очень не любит. Алеся: «Женя! Женя!») Не мешайте мне говорить! Я говорю о важном! Неужели вы не понимаете, кто через вас действует, а?.. М? Перебивая меня… Сидите тихо, оба! Она сказала: «Если ты не будешь… Эдик, - говорит, - Едя! Я тебя очень люблю. Но если ты не будешь жрать, я умру». (Кто-то начинает смеяться из слушателей.) То есть связь с желудком была… у нее очень сильная… И то, как она меня кормила – ну наверное, всё-таки никто так меня вкусно не кормил. (Алеся: «Да что ты говоришь?..») Такая была картошечка!.. (Алеся: «Вот пожалуйста…») Такая колбасточка!.. (Алеся: «Представляешь?..») Вы знаете, что колбасточка должна быть беленькая!.. Она зажаренная, тоненькими такими ломтиками – она должна оставаться беленькой – чуть-чуть только подрумяненной… (Алеся: «Ну конечно…») Это очень вкусно! Да. Очень. Бабушка меня баловала… А сама, бедненькая, была тоненькая, с четвертью желудочка… (После вырезания язвы желудка. Это была страшная история, как она попала в больницу с прободением язвы, она тогда чуть не умерла – это было еще до моего рождения и очень соответствовало ее жизни. Ее даже мама моя, ее дочка, звала «дедом Щукарем в юбке»…) Она много есть не могла – ее начинало тошнить. И она всё время кушала – по чуть-чуть, по чуть-чуть… И всё время периодически переедала. После этого ей было плохо, ее тошнило. Не говоря уже об этом ужасном недуге. (Серафим, уходи отсюда! Уходи! Уходи, уходи! Да. Уходи. А если будет шумно, я приду и накажу.) В общем, сегодня был день такой – посвященный воспоминаниям. О бабушке… Как говорит отец Андрей Ткачев, усопших надо жалеть. Они живые. Но в безпомощном часто состоянии находятся, и очень зависимы от наших воспоминаний о них. Ну, как-то так вот Господь устраивает, что Свою милость Он оказывает через других людей. Вот если тебе жалко человека, значит, это Господь его жалеет. У нас ничего доброго своего ведь нет. И по нашему состраданию Господь милует душу, которую нам жалко. Представляете, как это всё?.. Даже есть такие слова, что «у Бога нет других рук, кроме наших». Такие есть слова… А может быть, и душ тоже… Но это, конечно, тайна путей Божиих – как Он милует Своё творение… Но мы должны об усопших помнить. Должны их жалеть. И если я вот, ваш папа родной, говорю, что бабушка меня ОЧЕНЬ сильно любила, вы должны быть тоже ей благодарны и признательны за это. И должны ее не забывать, и молиться о ней. Тем более такое удивительное имя у нее было – НАДЕЖДА… Надежда!.. Вот это так парадоксально, что такая тяжелая, можно сказать, во многих отношениях ОТЧАЯННО тяжелая жизнь, исполненная греха, безобразия – и вот эта жизнь была у женщины с таким именем – Надежда… И нельзя сказать, что этот недуг ее обезценил и погубил, в конце концов. Во-первых, мама моя – она всё время боролась с этим. Как напьется бабушка – она ей разбавляет вино… Ну там, конечно, положение дел было таково, что как только у бабушки появлялись деньги, она сразу их все спускала… Все. Запой мог продолжаться неделю. А могло быть и больше даже. Непрестанного такого, безобразного… с безобразным поведением, с безобразным… Вот, между прочим, когда Настя наглатывалась таблеток – вот она очень сильно была похожа на бабушку с бодуна. Я прям увидел повторение. То же самого. И когда ты, Соня, падаешь (это, скорее, от малоподвижного образа жизни) – я сразу вспоминаю бабу Надю. Когда шатаешься, идешь… Вот это баба Надя такая была… (И потом аукается все это через поколения в потомках, которые сами по себе не виноваты ни в чем.) Но со временем, в 70 лет, я вам рассказывал, в одну из безобразных сцен, я не пустил ее в комнату, свою – она стучала, как всегда… Ругалась… Ну, она уже плохо держалась на ногах, и она, как мешок с костями, - и рухнула там в коридоре… Из-за того, что я дверь не открыл. И сломала себе шейку бедра. Было 70 лет ей, как раз чуть ли не юбилей был ее… И с тех пор она уже не могла нормально ходить, в таком возрасте уже не срастается… Она долгое время ходила с помощью стула – у нас в доме был вот этот звук, движущегося стула… (Алеся вздыхает. Впечатление было неслабым, надолго врезающимся в память.) Как она… Она не соглашалась лежать, ничего не делать – она всё равно приходила на кухню, всё равно трудилась – это был ее боевой пост. Кухня. Она просто как в бою там – всё время трудилась, всё время работала на кухне. Представляете – вот был такой в семье человек, который ощущал себя солдатом? Вот вынь да положь – обязательно надо было прийти, накормить, всё вымыть, убрать – только после этого отдыхать. Вставала чуть свет – в четыре часа, в пять утра, иногда пол четвертого вставала… Ну и, конечно, и ложилась рано – в девять вечера она уже отходила ко сну. Во многих отношениях была интереснейшее существо, интереснейшее! Такой у нее юмор был, всё по-настоящему!.. Душа такая большая у нее была!.. Вроде как и смешно было с ней, а она великая была, великая!.. И эта болезнь ее тоже какие-то великие формы имела!.. Но по мере того – она уже не могла сама себе за выпивкой ходить, и это всё было на милость мамы. Мама ей ходила – всем было понятно, что она без этого не может – приносила, контролировала… Под конец жизни ей уже не лезло это всё. Последние, вот я не знаю сколько – несколько лет, несколько месяцев – она, у нее уже нога болела: после того, как на нее прыгнула кошка, у нее вены были очень плохие… Оцарапала кошка. Вены – очень были плохие. И нога не зажила. Загноилась. Гангрена пошла. И умерла она за пару дней до операции – ей должны были ногу отрезать. Нога черная была. Накануне. Да, да – ей должны были отрезать ногу, ее бы еще намучили… И умерла она – ее мама переворачивала на бочок. И она так: «А! А!» - за сердце схватилась: «А!» - и на ее руках прям отошла… Так это легкая смерть!.. Легкая! Сердце не выдержало. Было бы гораздо всё хуже, если бы ногу… И брат ее так же отходил. А брату успели ногу и оттяпать. Тоже была у него гангрена там… Там еще более ужасная была история… Дядя Саша – ну, я его лично не знал… (Умер 2 июля 1996 года, на день Паисия Великого, которому молятся об умерших без покаяния. Бабушка к нему каждый день в больницу ездила.) Я не буду подробности рассказывать… Ей повезло больше. К чему я это говорю? Чтоб вы знали, к чему приводит путь греха. Она была хорошая! Она была добрая! Но она была развращена вот этим вот вином. Совершенно – воля отказала полностью. А у женщины, думаете, большая воля?.. У женщины воли немного. Женщина – слабое существо. Если мужчина не приструнит – отец или муж, иногда даже сын может – мне пришлось свою маму приструнять… Не знаю, насколько это у меня получилось… Вот… (Вздыхаю.) Женщина – существо слабое. Ангелоподобное. Но очень легко соскальзывает в бесоподобие. Так вот если вы себе позволите безбожную жизнь, у вас может быть гораздо более тяжелое развитие судеб. Тоже она с детства что-то всё-таки о Боге знала… Ну тогда время было совершенно безбожное – совершенно безбожное… Но если вы, столько зная о правильном пути, уклонитесь – вот как эта Настя… Опять, смотрите на Настю – до каких столбов она дошла… Я не знаю, как она будет спасаться… Честно говоря, я с большой опаской с ней вообще иду на контакт. После всех этих «чудес», которые она откуролесила. Потому что ясно, что безследно это не пройдет. И очень даже может быть, что воля Божия – поставить стену между ей и нами. Чтобы не было смешения… Греха - с добродетелью, веры – с безбожием… Послушания, верности родителям – и полного, полной безпринципности – полного, вообще, безпредела… Что это будет за жизнь такая, когда всё это смешается, когда станет все равно? А, Соня? Ты сама посуди! Как можно поставить в один ряд детей, которые ничего не делали плохого и вот этого вот предателя, который столько всего сделал?.. А еще как она себя вела, ты вспомни… И я думаю, забывать-то не стоит… Потому что не было покаяния… Забывать не стоит! Чтобы это всё не повторилось! Еще хуже чего не было бы… Поэтому, извините – нужна твердость. БОЛЬШАЯ твердость. Вот так вот. От Луки святое благовествование. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! (Читаю Евангелие.) Между прочим, Соня, вот эти слова, которые я тебе говорю, очень даже может быть, что хорошо было бы каким-то образом передать их Насте. И, очень даже может быть, что хорошо бы было тебе выказать свою принципиальную позицию – позицию! Потому что есть пословица такая: «Молчанием предается Бог»… Если ты будешь молчать, кто-то может решить, что ты на стороне Насти, что ты заодно с ней, не на стороне родителей – а как раз сердцем своим заодно с ней. И как бы тебя не судили бы, вместе с ней. За ее грешки. Когда человек вот так вот себя ведет, однозначно плохо, добродетель заключается в том, чтобы отмежеваться от него. Да, испортить отношения даже!.. И поругаться с ним… Сказать какие-то очень нелицеприятные слова, жесткие слова. И это будет не плохо, а хорошо. В данном случае. Хо-ро-шо. Потому что вместе с этим Настиным поведением в нашу семью проникла тлетворная зараза – дух, нехороший, нечистый. И мы все должны ему противостоять, всеобщими усилиями. Тебя он тоже коснулся, Соня. Ты почувствовала, слегка, его дуновение. Слегка. По сравнению с Настей – слегка. Ну, про Колю я не буду всё же говорить… Видно, он там в кадетском корпусе что-то такое серьёзное пережил… Не берусь я его судить. Какой-то у него, прям, свой… свой какой-то путь… И нагрузки какие-то совершенно другие… Может быть, Господь его и спасает этим путем. Может быть, Он и Настю спасает!.. Потому что если ее коснется сознание вины, покаяние может быть очень сильным – может быть, оно уже там есть, уже… Кто его знает?.. Может, она уже спасается… Я говорю здесь, сижу, вот эти все – «страшные вещи», а она там, может быть, уже наполовину святой жизнью живет… Я не знаю этого. Но у нас-то память осталась – вот то, о чем я говорю… И я говорю это не для нее, главным образом, а для вас. Потому что она уже живет другой жизнью, она уже отчитывается перед этим Кириллом… Ну и – теперь перед Колей еще будет отчитываться… Да… Коля там на бОльших правах находится, чем она. Коля нас не предавал. (Дальше читаю Евангелие, о рождестве Иоанна Крестителя.) Смотри, Алесь, я только что говорил об Иване. (Далее Апостола читаю.) Видите, чего он говорит? Что мы будем подобными Богу. Потому что увидим Его. Пока неизвестно, чем будем мы, но так вот говорит святой человек… Что мы будем подобными Ему. В это трудно поверить. Сейчас. Конечно – если жить во грехах, пить водку, блудить, в церковь не ходить, Богу не молиться, ржать всю дорогу – ничего хорошего не будет. Но если стараться, и всю жизнь положить на то, чтобы приблизиться ко Христу, насколько это в твоих силах, наверное, всё-таки что-то будет. Хорошее. Секрет вот в чем. Что нужно Христа поставить в центр своей жизни. И понять, что это не пустое место. Что это таинственное – не знаю даже, как правильно сказать – живой Человек, живое Существо, живой Дух, который проявляется сразу через многих людей – представьте себе… Это сказано в Священном Писании: что Церковь – это Его Тело. И когда мы причащаемся, Он… Не мы перевариваем эту пищу, которую мы получаем из Чаши, а она переваривает нас!.. И туда нам и дорога, чтобы нас переварили, чтоб мы стали Христовыми частицами – нет ничего лучшего этого! Вот что происходит. Поэтому Христос проявляет Себя прежде всего через батюшек, потом и через настоящих христиан, и если приглядеться, можно увидеть в каждом приходе таких, наиболее близких к священнику людей, которые в большой степени являют уже собой Христа. От них исходит сила, величие, достоинство большое… Оно им не принадлежит, это от них веет Христом… Понимаете? Какая это великая реальность – Христос?.. Был просто Человек… Ну, Он преобразился, конечно, перед учениками, показал Своё Божественное достоинство, но пока Он жил на земле, Он полностью смирил Себя, и был подобен всем человекам, подобен всем людям. А вот после смерти Своей, после Воскресения, после Вознесения вот такая удивительная произошла с Ним метаморфоза. Он может и Сам явиться. Если пожелает. Но как правило приходит через христиан. И если вы общаетесь с христианами, а тем более со священниками, очень осторожным надо быть, - что ты можешь иметь дело с Самим Господом. И на тебя смотрит Господь, из этих глаз священника… Нужно быть осторожным. Вот, Христа нужно поставить в центр своей жизни. И читая Евангелие, мы тоже общаемся со Христом. Если бы ты, Соня, Феофана Затворника читала, ты бы и через это чтение общалась со Христом… Если всю жизнь свою положить на приобщение ко Христу, на приближение ко Христу, на вхождение во Христа, то тогда все обетования, которые написаны в этой чУдной книжечке, Евангелии, они сбудутся с нами. Как они сбылись со множеством людей. Ничего интереснее этого нет. (Дальше читаю Апостола.) Вот опять эта мысль, что Он возьмет на Себя наши грехи. Грех – отделяет от Бога. Великая пропасть между человеком и Богом. Грех. Которую сам человек преодолеть не может. Не может. Эту пропасть может преодолеть Господь. Он берет на Себя наши грехи. И в Нем такая мощь, такая сила, что наши грехи для Него не проблема. Любые. Если только мы всерьёз возлагаем на Него свои надежды, если мы всерьёз отдаем себя Ему. Наши проблемы Он делает Своими проблемами, и решает их. Но мы должны понести Его вот это вот «благое иго» - Его заповедей, послушания Ему, верность Его Церкви… Он сделает нас людьми. Как? А вот – когда вы ходите в церковь, вы видите, как. Когда ты, Соня, молишься вместе с мамой, ты видишь, как. Когда вы трудитесь, когда вы терпите, когда страдаете и не ропщете – вот тогда вы и становитесь, постепенно, людьми… Господь сделает людей из вас. Но только вам нужно отдать себя Ему. Тогда вы будете людьми, постепенно – сделаетесь людьми. А так будете чертями. Как Настя. (Снова читаю Апостола.) Сначала согрешает диавол, а он уже подущает человека. И тут очень большая вина диавола. Почему мы еще не должны осуждать людей? Потому что диавол – большой обманщик. Он пользуется человеческими слабостями, он научился, за долгое время, обольщать человека, совращать его, соблазнять… Так что вина человека, из общей составляющей вины, из общей вины, в общем-то, ничтожная, на самом деле… Душа человека похожа на обманутого ребенка. Легковерного. Который, вот... явился перед ним какой-то там фокусник и своими фокусами увлек доверчивого малыша. Так начинается зло. Так человек постепенно предается в руки лукавого. Поэтому от человека требуется, всего-то навсего, обратиться за помощью ко Христу. Чтобы избавиться от диавольского ига, которое совсем не легко. Господь о Своем иге говорит, что оно легко, иго послушания Христу, а вот иго насилия диавола – оно очень нелегко. (Дальше читаю.) Вот зачем приходил Христос на эту землю. (Чтобы разрушить дела диавола.) Что такое дела диавола? Это грех. Это зло. Это обилие зла. Это то, что каждый человек после смерти, каждая душа, должна была идти в ад, даже правильных людей. И сейчас есть такие места, в этом мире, где почти все погибают. И сейчас, особенно, в разлившемся безбожии. Когда у человека нет веры, у него шансы на спасение ничтожны, ничтожно малы. Без веры угодить Богу невозможно. И когда вы встречаетесь с неверующими людьми, так и знайте, что вы на край гибели помещаетесь, вы просто… Перед вами эта гибель! И тем страшнее, что она бывает очень будничной. Эти неверующие люди – они смеются над верой, они исполнены сил, энтузиазма, интереса даже к жизни, и тем страшнее, что это всё в погибель… идет. Может быть, Господь их призовет. Как нас в своё время призвал. А может быть, и нет. Но там, где веры нет, там… ничего хорошего нет. А если вера есть, ее можно потерять. Если по ней не жить. (Дальше читаю Апостола.) Нелюбовь равнозначна СМЕРТИ. Нелюбви нужно стыдиться. В нелюбви нужно каяться. Нелюбовь нужно скрывать. Как уродство какое-то. (Дальше читаю Апостола: «Всяк ненавидяй брата своего человекоубийца есть». Алеся: «Папа мой почему-то всё время цитирует эти слова…» - Я: «Что?» - Алеся: «Не знаю, всегда мне в детстве говорил, именно эту фразу». – Я: «Какую?» - Алеся: «Всяк нелюбяй брата своего есть человекоубийца». – Я: «А откуда твой папа знал это?» - Алеся: «А по-моему им диктовали что-то на диктантах что ли… (Смеется.) По русскому языку… Я не знаю, откуда! Он постоянно цитировал, всё детство, эту фразу. Я даже не знала, откуда это!» - Я: «А какой смысл он вкладывал в эти слова?» - Алеся: «Я не знаю, какой смысл! Но часто говорил!» - Я: «М-м! Он правильно говорил! Значит, какой-то смысл был всё-таки в нем… Откуда он мог узнать эти слова?» - Алеся: «Не знаю»… Снова читаю апостола Иоанна.) То есть достаточно ненавидеть просто кого-то, чтобы перед Богом быть убийцей. Ненависть – ты уже внутренне убиваешь. Если ты не хочешь человека ВИДЕТЬ, что есть ненависть, значит, ты убиваешь его… Мамочка, а почему вот Маруся спит? А? М? Ну вы же сегодня не ходили никуда… (Алеся: «Она рано встала, перед Женей сегодня проснулась… Эдь! Что у тебя сегодня такое на работе было?..» - «Нет, ну это пренебрежение…» - «Нет, ну какое это… Взял человек, заснул… Устала…» - «Это плохо. Надо слушать». – «Ну видишь, сегодня поздно очень… Смотри, сколько время. 11 часов… Она всё время спит уже в это время. У нее режим выработался. Мы максимум читаем до пол 11-го. Сейчас уже 11». – «Ну ты сказала… Я сказал, что поздно – ты сказала, что они на каникулах.» Молчание… Дальше читаю.) Видите, чем велик этот апостол – Иоанн Богослов? Он больше всех других говорил о любви. Видно, он в жизни своей исполнил эту заповедь. Видно, он достиг такого совершенства, что мог говорить об этом. Мог говорить об этом правдиво, с силою. Любовь – это венец совершенства человеческого. Вроде как, мы живем любовью, да? Не можем без нее. Но наша любовь эгоистична, наша любовь несовершенна, наша любовь не может подчас и никакую жертву принести, ради любимого человека… А настоящая любовь – она другая… И вот этот человек, Иоанн Богослов, он исполнил заповедь о любви. И очень дорого стоют вот эти его слова. Не каждый, видите, даже евангелист не каждый, может сказать такие слова о любви. А это самое главное! Самое главное! Любовь. Это не чей-то каприз. Это не сладкая конфетка. Это воля Божия. Это Его Существо! Это голос ВЕЧНОСТИ. ЛЮ-БОВЬ. Любовь – высший закон. Только здесь на земле она, вот, попирается грешниками, и злобою, а там не так. И велика награда будет за перенесенное на земле страдание ради любви. Подобно тому, как Сам Господь ради любви перенес страдание – крест, смерть, сошествие во ад… Всё ради любви. Ради Самого Бога, который есть Любовь. И если мы тоже, ради любви, потерпим на этой земле, велика будет награда от Бога. Потому что Он Сам есть Любовь. Вот как в сказках бывает. Там, вот, является, допустим, могущественный волшебник, в очень скромном образе. Ну, допустим, та же самая золотая рыбка. Да? Маленькое доброе дело ей сделал, и – любое желание… Ведь это ж не просто так выдумано. Все эти сказки – они очень глубокий имеют смысл. Вот Бог – это такая Золотая Рыбка. Много есть всяких образов, с которыми можно сравнить Бога. Вот Он на этой земле проявляется любовью. И кто Ему угодит в этой любви, кто послужит любви, тому Он действительно исполнит любое желание. А любовь – это и есть наша суть. Любовь – это и есть наша Жизнь. Всё наше существо пронизано любовью! То есть это совпадает с нашими глубочайшими чаяниями! Вот это служение любви. Но требует мужества. Требует прежде всего готовности страдать! И – терпеть унижения. Потому что если любовь не терпит унижения – это не любовь. Значит, побеждает ГОРДОСТЬ. А любовь – она даже не чувствует унижения. Она унижения не ощущает, она нечувствительна к унижению! Любовь не знает стыда!.. Любовь не знает страха! Любовь – это чудесная вещь… Ну ладно… Спасибо за внимание… Ангела Хранителя…» Женя: «Спокойной ночи, папочка». – «Да.»

Вечерняя беседа 6. 04. 2021
Вечерняя беседа 6.04.2021 (Читаю Евангелие, о рождестве Христовом.) То есть Дух его привел в церковь – такой был духовный человек, вот он чувствовал ВНУШЕНИЕ ДУХА. Вы знаете, что можно чувствовать дух? Причем чувствовать всем своим существом. Дух. Вот вы знаете, что несколько лет назад Батюшка уехал за границу, и мы с мамой почувствовали… Мы это почувствовали!.. И мама у меня еще спросила: «А как это так?!.. А как это так?!» А так… М? И не только это, а много чего еще можно почувствовать. Потому что мы существа духовные. Дух – это суть, наша суть. Это дух. Вот нужно жить этой жизнью своей сути. А Христос – это правильный Дух, Дух Святой, Он пребывает в Церкви. Церковь, конечно – это не идеальное место. Там тоже много проблем. Потому что везде люди живые, а где люди, там проблемы. Но – в Церкви действует Дух Святой. За Церковь нужно держаться… Вот Дух Святой привел старца Симеона… (Дальше читаю.) Видите, как написано – что Он повиновался Своим родителям… («Ну чего там такое? Почему никто не обращает внимания на это? А?» - Алеся: «Чего там шуршишь?» - «Че там такое?» - Алеся: «Не шурши»). Если Сам Господь, будучи Богом, слушался Своих родителей, как же мы должны?.. Ну, у Него, конечно, были родители святые… Это факт. Ну, а мы уж имеем тех, которых заслуживаем… Родителей нужно слушаться в любом случае. Пока ты мал. Когда совершеннолетнего возраста достигаешь, ты уже сам, конечно, должен смотреть, насколько родители твои соответствуют воле Божией, насколько они живут по Богу… Потому что сказано, что Бога надо слушаться больше, чем людей. Если они соответствуют, значит, надо слушаться и дальше. Ну, родители никогда, в общем-то, если они правильные, не будут злоупотреблять своей родительской властью. Мы с мамой прекрасно знаем, что дети – это не наша собственность, что каждый человечек – он Божий, и мы растим вас не для себя, а для Бога. Для Бога. Каждого из вас. Нас Господь удостоил – быть Его сотрудниками. Чтобы возрастить вот этих человечков. Вас. М? Надо быть хорошим, Серафим. И не надо быть плохим. Конечно, это всё очень трудно – жизнь каждого человечка. Много всего. И болезней, и неправильностей, и грешки… Но – зачем-то Господь создал каждого. И если бы в этом не было бы смысла, Он бы не создал. Значит, есть надежда. О каждом человеке… О каждом. Есть надежда. (Дальше читаю послание Иоанна Богослова.) Вот эти слова о том, как определять духов. Однажды очень с большой силой прозвучали в нашей жизни. Вот, я вам рассказывал, что был в нашей жизни такой дядя Юра, Чичкин. Он в своё время занимал большое место в нашей жизни. Как это получилось? Я познакомился с ним на лекциях Микушевича. Приблизительно одновременно, почти одновременно с мамой. Он обратил внимание… Я тогда очень интересовался, искал – смысла, Бога… Микушевич был один из людей, которые… очень значительным. Он был во многих отношениях с Батюшкой сопоставим. Чувствовалось, что этот человек что-то знает действительно. И это действительно было так. Хотя бы потому, что к вере его привела Сама Богородица, которая явилась ему в небе, когда он в коляске лежал. (Наташа: «В коляске?..») В коляске, да. В коляске, маленький. То ли лежал, то ли сидел, но вот он увидел в небе Богородицу. И с тех пор верующий. В 36-м году он родился. На пол года старше дедушки Геры. Вот, и то, что он говорит… Он ОЧЕНЬ ученый был человек – он знал практически ВСЁ. Вот, по человеческой культуре. На любой вопрос у него был развернутый ответ… Его сравнивали с ходячей британской библиотекой. Вот, и я много лекций его посетил – постольку-поскольку я видел, что он понимает главное, я, не стесняясь, задавал ему при всех вопросы. И в этих вопросах чувствовался мой живой интерес. А он тоже посещал эти лекции, он был его, типа, фанат. Причем давнишний. До того, как я с ним познакомился, он его знал уже, наверное, лет семь… Может, и десять. Микушевич ему в армию письма писал… И вот он меня там заметил. И как-то подошел. И мы с ним разговорились, он заинтересовался мною – мы начали общаться. А он такой человек, я таких людей никогда в жизни не встречал. Такой – хитрый, очень умный, и многое очень понимающий. У нас с ним такая была особенность общения – он понимал всё, что я ему говорил, кроме Церкви. Кроме каких-то, вот, благодатных вещей, духовных, которые я тоже… Ну, исповедовал, понимал и интересовался очень… Он был православный, тогда еще. У него был церковный опыт, но когда мы с ним начинали говорить, вот, о Боге, о молитве – вот, здесь вот понимание кончалось. А так как он очень сильно понимал, во многих отношениях, меня, я не мог отказать ему в общении, хотя и чувствовалось, что с ним что-то не так. Одна даже наша знакомая тогдашнего времени, когда увидела его первый раз рядом с нами, она спросила (вернее, подумала): «А этот-то что тут делает?..» Настолько было понятно, что там что-то не так, с ним. С Юрой. Он как раз был крестным отцом Насти. Со своей супругой, тогдашней. У него была супруга, которая потом умерла. И вот я, чувствуя, что с ним что-то не так, как бы пользуясь его, ну, дружбой, - он делал вид, что он очень большой друг – я его стал приводить в наш храм. Я сам туда ходил – трудиться, иногда, и с ним приходил пару раз. На него посмотрели – Батюшка посмотрел, отец Евгений посмотрел – и они дали понять, что с этим парнем общаться не надо, что с ним что-то не так. А он меня на 10 лет почти старше. На девять с половиной лет. То есть ему сейчас, если мне 47, - то ему 56. (Алеся: «Ах! Ой!») Да, он уже такой… И Батюшка, когда объяснял это, что не надо с ним общаться, он сказал именно эти слова – что «дух, который исповедует Иисуса Христа, во плоти пришедшего, от Бога есть, а дух, который не исповедует Иисуса Христа, во плоти пришедшего, не от Бога». Ну, действительно, он не очень много говорил о Христе, а интересовался он очень разными всякими книжками неправославными, и в том числе и Индией. И он в итоге в эту Индию даже уехал жить, после того, как мы с ним перестали общаться. Больше его ничего не удерживало… (Алеся: «А, ты считаешь, что…») Я думаю, что общение со мной его до некоторой степени удерживало. От этого решающего шага… (Смеюсь.) Вот… Ну вот что удивительно, очень удивительно, что отец Леонтий очень сильно его напоминает. Прям вот форма глаз, а может, отчасти и голос… Но Юра был где-то моего роста – может, даже чуть повыше, отец Леонтий значительно ниже, но в принципе, вот, человеческий тип, тип лица – очень-очень сильно, сильно похож на Юру этого… Я объясняю это тем, что всё-таки Юра нас любил. И если помните, я вам рассказывал, был момент такой в жизни, когда он нас приютил. Нам с мамой решительно некуда было податься, с маленькой Настечкой. И он нас приютил, на сутки, в 97-м году это было. Ему за это Господь воздаст. (Алеся: «Эдик! Я тебе всегда рад!») Да. Только он сказал. «Ты знаешь, Эдик, я тебе всегда рад. Приезжай». (Алеся смеется.) И мы приехали. И он нас и накормил, и мы пообщались с его женой… Жена его трогательная была женщина, тоже лет на 10 его старше… Он с ней познакомился в электричке… Валей ее звали – Царство ей Небесное, умерла она уже… Да, но союз их был очень странный. (Алеся, со смешком: «Да».) Очень был странный союз. В нём много чего было странного… Ну, я думаю, что в какой-то степени он очистился за это время. И вот даже встретились со священником, похожим на него… Трудно сказать, что это значит… Но я не перестаю это замечать. Каждый раз. Я действительно этого Юру любил. И думаю, что это Батюшкино благословение не общаться нам – оно очищающе подействовало и на него, и на меня. Всё, что говорит священник – а он тогда был самым что ни на есть священником, не запрещенным – всё, что говорит священник, если ты слушаешься, то это приносит благие плоды. Батюшка мне много всяких слов сказал… В том числе слова, которые нас укрепляли в нашем противостоянии с мамой моей… Что не надо ее слушаться… В нашем противостоянии с родителями мамиными… Тоже много чего сказал… А когда мы начали жить отдельно, и уже не нужно было нас поддерживать в противостоянии с кем-то, - и с ним Господь развел. Значит, для чего всё это было?.. А для того, чтобы мы пошли своей семьей. Чтобы мы с мамой постепенно возделали центр нашей жизни, нашей семьи… И вот этот храм, в который мы ходим, он уже не имеет такого значения РЕШАЮЩЕГО. Это не есть прям вот такой центр нашей жизни. Причащаться надо. Молиться надо. Но центр наш – он здесь, в нашей семье. Чтобы мы не ругались. Чтобы дети слушались родителей. Чтобы была молитва. Чтобы было причастие. Чтобы в жизни присутствовал Христос! – Нужен храм. Обязательно. Но так как там тоже люди, со своими проблемами и недостатками, мы не можем полностью успокоиться там. Видите как? Везде нужна мера. Нельзя думать, что где-то есть гарантия нашего спасения. Панацея от всех бед. Её нет. Такой гарантии, такой панацеи нет. Мы должны каждый раз лавировать, каждый раз решать, где правда, где ложь, как поступать… Ну вот то, что в жизни должен быть храм, и должен быть священник – это точно. Это точно совершенно. Было время, когда это было центром нашей жизни. Мы этим жили. Мы жили Батюшкой, мы жили Причастием, мы жили храмом – мы жили тем, что там происходило. Тем, что он нам говорил. Кончилось это не очень хорошо. И мы с мамой думали об этом. И мы такой ответ нашли. Что Господь возревновал. Господь увидел, что мы отдаем то, что должны отдавать только Ему – мы отдаем человеку. Священнику. И Он его задвинул постепенно. Тоже – не резко, не сразу, а постепенно!.. Это продолжалось чуть ли не 20 лет! Процесс постепенного его задвижения. Еще за 20 лет до того, как мы от него ушли, от него ушла матушка. Это был первый звонок нам, что что-то не так. 98 год. Дети, я вам говорю! Я вам это рассказываю! У вас в жизни-то ничего более значительного нет… Того, что я вам говорю… А если хотите, чтоб было, нужно встать на плечи родителей, нужно воспользоваться нашим духовным опытом. Не строить своё с нуля, а учесть всё то, что пережили мы. (Дальше читаю Апостола.) Вот эти слова. БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ. Вот они. Самые значительные слова! В нашей жизни. Что Бог есть любовь. («Мама! Посмотри на их лица! Мне кажется, они вообще меня не слушают!» - Соня: «Мы слушаем». – Маруся: «Мы слушаем очень внимательно» - Я: «Точно?» - «Да», - кто-то говорит. – «И Соня слушает?» - «Да». – Алеся говорит: «Господь есть любовь. А это самое главное» (со вздохом) – Я: «Мне кажется, их совсем другие вещи интересуют». – Наташа: «Нет, мы слушаем внимательно». – Я: «М? А, Сонь? Угу?») Ну вот то, что я говорю – я в этом уверен. А чтобы вам эти слова хоть в какой-то степени повторить, вам нужно много выстрадать своего. И веру нужно выстрадать, и благодать Божию, и счастье семейное нужно выстрадать… Это всё просто так не даётся. Вон, Настя попробовала просто так получить, из интернета – и что вышло?.. В интернете не раздаются такие семьи, как у нас с мамой. Это от Бога бывает. А чтобы Бог что-то дал, нужно Ему молиться – много, искренно, даже со слезами… Вот Бог есть любовь. Блажен человек, который это понимает. Который живет по этим словам – что БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ… БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ!.. Как в это трудно поверить на этой земле, где всё совсем по-другому!.. Как трудно!.. Здесь любовь – странница… Скиталица… Все об нее ножки вытирают… А именно она и есть Бог. Опять же, это один из главных признаков неистинности этого мира. Все святые говорили, что эта жизнь как пар… Этот мир – как колесо: вертится, как тень… Этот мир есть почти иллюзия. И когда он кончится, вы вспомните мои слова. Даже то, что нам каждый день надо засыпать. А вот я, чем дальше живу, тем больше ощущаю, что там какая-то очень серьёзная реальность, в снах. И – Бог может дать память снов. Бог может дать даже возвращение сознания во сне. Что ты спишь, а сознаешь, что происходит, и даже можешь контролировать… свою деятельность во сне… Я думаю, что от жизни каждого человека зависит, в какой степени сознания мы будем в мире ином. Вот, чем дальше я живу, тем как-то эта мысль всё более настойчиво мне приходит. Сохранится ли сознание?.. Сохранится ли наша личность?.. В какой степени? Какой она будет? Бог есть любовь. (Дальше читаю Апостола.) То есть если мы верны Богу в этом мире, который так далек от Него, мы будем иметь дерзновение в день Суда. Как люди, до конца пребывшие ВЕР-НЫ-МИ самому Его Существу – всеми поругаемому и попираемому… Представьте себе, САМ ГОСПОДЬ был ПОБИТ, ЗАУШЕН, ВСЯЧЕСКИ НАД НИМ НАИЗДЕВАЛИСЬ, НАДРУГАЛИСЬ, НАДСМЕЯЛИСЬ… То есть всё вот в этой духовной сфере – всё предельно однозначно! И не может оставить равнодушным никого! Всё очень рельефно! Я бы даже сказал БАрельефно. Предельно выпукло всё. Правда проявилась – отношение мира к Богу. Вот оно такое. Отношение мира к Богу. И тот человек, который с этим миром ведет ДРУЖБУ и преуспевает в нем – ему потом хорошо не будет. Я сегодня прочитал историю, одного человека. Грека. Который всю жизнь богохульствовал, ругался, матерился… Однажды его допекло – с ним приключился приступ сердечный. Вот прям там статья, фотография его, он сам говорит – можно даже посмотреть, как он говорит. И ему открытую операцию на сердце стали делать. Во время которой он отключился. И, говорит, я очнулся, в другом месте, совершенно темном… Услышал вокруг охи, ахи, стоны: «Забери нас отсюда! Помоги нам!» И страшный смрад. Он понял, что он в ад попал. Перед ним… Он попытался посмотреть, что он из себя представляет, но он не смог, там была полная тьма. Перед ним появились красные светящиеся глаза. Беса. И он ему сказал: «Вот и ты. Я тебя ждал». И назвал себя по имени. «Я, - говорит, - это имя бесовское, я не хочу производить»… Произносить. И стал его мучить. Он почувствовал очень большую боль в руке… И потом, говорит… «Я, - говорит, - всего описывать не буду, потому что вы не сможете жить после моего рассказа. А еще, - говорит, - то, что он со мной делал, - это моя личная история, потому что это было связано с теми грехами, которые я совершал. Но, - говорит, - в какой-то момент я настолько отчаялся, что впервые за все годы своей жизни, - ему 48 лет, - я возопил к Богу что есть сил, чтобы Он мне помог. И, - говорит, - небо расступилось, и ко мне сошел юноша, с короткой бородкой и зелеными глазами. Говорит: «Не бойся, я пришел». И он снова очнулся на своей койке больничной. И что самое удивительное, у него на руке, там, где он чувствовал боль, остался ожог в форме короны с тремя шестерками… И страшный смрад исходил от руки. И руку он не мог поднять, очень долго… Вот такая история. У него там обнаружили… Он совершенно переменился, после этого всего, он ушел, там, в монастырь… Вот. Он очень раскаивался… У него обнаружили – это действительно смертельная болезнь, и он не хотел от нее лечиться… Вот я не знаю, что с ним будет, с этим человеком… Вот такой опыт, совершенно реальный. Так что вы не завидуйте тем людям, которые преуспевают на этой земле. Вы не знаете, что с ними будет. А – вот вы спросите, а как это возможно? Если Бог есть любовь… Почему в такие ужасные места проваливаются души? А откуда вы знаете, может, эти люди по совести сами себя считают этого достойными?.. По тому, что они в жизни своей натворили. Есть очень, очень злые, отчаявшиеся люди, ни во что не верящие, не останавливающиеся ни перед какими грехами. И вам даже лучше не знать о таких. Насколько это бывает ужасно. (Алеся: «Папуль, это, давай, не надо… Да. Давай, дочти нам, дочитай».) Да. Я говорю зачем? Да-а, да! (Алеся: «Плохо стало».) Да. А это всё правда! (Алеся: «Мне плохо. Ужас!») А это всё правда! Я смотрю, вот они равнодушно слушают… С равнодушием каким-то на лицах, равнодушием… А это всё очень серьёзные темы. Действительно серьёзные. Насколько блаженство непредставимо, настолько и мука непредставима. И человек не может остаться равнодушным к этим вещам. Не мо-жет. А если вы будете равнодушны к моим словам, я помолюсь, чтобы у каждого из вас свой опыт был, духовный – чтоб вам Господь лично показал, что что-то там есть, за гранью! А? (Алеся: «Уже есть»…) И вы будете подвизаться после этого… Чистосердечно подвизаться, в угождении Богу, после того, как вам Господь это откроет. Но только цена этого будет уже не так высока. Как если бы вы сами добровольно устремились, без всяких духовных откровений… У меня не было никаких особых духовных откровений… Я устремился к Богу… Потому что я понял, что так лучше жить, и светлей. А потом уже, по мере моего стремления, постепенно уже что-то начало проясняться… Мне Господь постепенно тоже начал открывать. Постепенно начал открывать!.. Да… Вот эти сны, которые не назовешь снами… Которые всё больше и больше на видения похожи. И которые – чем дальше, тем они более явственные… Вот сегодня, я увидел – то ли мама, то ли Мила это была, я до сих пор не знаю, - ощущения были очень, очень сильные! И вы знаете, такое ощущение, что это где-то очень далеко… Всё, что там происходит, в этой стране сна, - оно безконечно далеко от этой земли… Вот насколько нам привычна эта жизнь – она действительно оказывается какой-то декорацией жалкой… То реально, что происходит с нашей душой, - оно гораздо, гораздо глубже и гораздо интимнее нас касается. И вот там… И было ощущение, что та женщина, которую я там увидел, она пришла откуда-то очень, очень издалека. И что она уже совершенно забыла всю эту земную жизнь – абсолютно забыла!.. (Алеся: «Ну хорошо, что у тебя были такие светлые чувства и…») Да… Там какой-то был – блаженство было на этом лице!.. Да! На этом лице было какое-то блаженство написано! И оно мне приснилось!.. Но это был не просто сон. (Выписка из дневниковой записи того дня: «В ночь на 6.04. Увидел молодую женщину, смотревшую вдаль. С очень родным лицом. Подумал во сне, что это Мила. Стал говорить: «Милушка, родная, родная…» Ощущения были сильные. А потом услышал: «Мама весточку послала»… Да, накануне сканировал ее детские фотографии, которые Коля привез из Чертаново вместе с фотографиями молодой бабушки… С удивлением увидел семью ее деда, Ивана Трифоновича – лицо светлое, борода, как у царя, веселый, бодрый взгляд… Значит, это еще человек был – мой прапрадед Иван Скворченков… Ощущение от сна было очень блаженное, и чувство, что там, откуда явилась эта молодая женщина, нет никаких земных тревог и забот.») И вот такие вот впечатления у меня уже часто бывают, часто… У меня нет, конечно, уверенности в том, что я спасусь – я недостоин по своим грехам, но я надеюсь! надеюсь! – что Господь меня спасет. Я стремлюсь! Хотя и грешник. Стремлюсь к Нему! Для меня это абсолютно несомненные те-мы. Я не просто балабол, который перед вами сидит, что-то такое с чужого голоса вам вещает. Я пытаюсь передать вам свою собственную уверенность в этих вещах. Я уже абсолютно уверен, что это всё есть. Мне Господь уже приоткрыл – и чем дальше, тем больше это всё приоткрывается. Поверьте на слово – это есть! А не хотите – представьте сами, что будет с вами после смерти, вы же видели, как это бывает... (Навещая умирающую бабушку, а потом старшие дети были на ее похоронах.) Ну не может же быть, чтобы совсем ничего не было? А что? А вот то, что я вам говорю. «Страха несть в любви» (дальше читаю) – то что я вам вчера говорил, что любовь не знает страха, - но совершенная любы вон изгоняет страх. Яко страх муку имать, бояйся же не совершися в любви», - то есть боящийся несовершен в любви. Вот эти слова – они вступают в спор со мной. Я вас сейчас стужал, стращал, а здесь говорится, что если бы вы любили Бога, и меня, кстати, как следует, не нужно бы было вас стращать. И не нужно бы было вообще об этих вещах вспоминать. Потому что тот, кто любит Бога, - для него не будет ада. Тот, кто по-настоящему Бога любит, его ад не коснется. Ему не надо бояться. Он может жить просто любовью. И он по любви своей к Богу никогда не будет грешить. «Мы любим Его, яко Той первей возлюбил есть нас. Аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть». Или сестру. «Ибо не любяй брата своего (или сестру), его же виде, Бога, его же не виде, како может любить? И сию заповедь имам от Него: да любяй Бога любит и брата своего». И сестру. Слава Тебе, Боже, слава Тебе! Святый отче наш, Апостоле и Евангелисте Иоанне, моли Бога о нас!»

Вечерняя беседа 8. 04. 2021
Вечерняя беседа 8.04.2021 «От Луки святое благовествование. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! (Читаю Евангелие. Потом послание Иоанна Богослова.) Вот. Какая мысль – одна из главных. Священного Писания. Что наша любовь к Богу, если мы Его любим, проявляется в том, что мы соблюдаем Его заповеди. Если мы Его словес не творим в жизни, мы, значит, Его не любим, сколько бы мы чего ни говорили. Любовь к Богу проявляется в соблюдении Его слов. Их сначала исполнять очень трудно, потому что они наперекор идут нашей эгоистичной природе. Но когда человек себя научает заставлять, привыкает – это становится легко. Господь помогает… Это становится второй, а потом и первой природой человека! И это как раз и спасает… Вот эти заповеди любви – их исполнение. Их нужно очень хорошо знать, их нужно помнить и их нужно по мере сил стараться исполнять. Это путь спасения – исполнение заповедей. Это во многих местах Священного Писания написано. И что если ты будешь это делать – вот начиная с этого внешнего делания – ты изменишься внутри. И все твои проблемы – они уйдут от тебя. Потому что все наши проблемы связаны с неправильной нашей начинкой. Вот эта пословица, которую говорят люди: «Не мы такие, а жизнь такая», - она ложная, точно так же как: «С волками жить – по волчьи выть». Оказывается, есть ложные пословицы, мудрость в которых – мирская, ложная. Вот эти две пословицы – они ложные. Потому что в Евангелии как раз сказано, что «Я посылаю вас как овец среди волков» - прямо противоположное сказано. И жизнь такова, каковы мы – мир таков, каковы мы в нем. Если мы изменимся – изменится жизнь и изменится мир! Вплоть до изменения политических процессов!.. Опять же, в это трудно поверить – но я неоднократно наблюдал за этим. (Алеся: «Папочка, это только у тебя так». – «Ну вот я наблюдал». – «Это ты у нас такой духовно одаренный». – «М-м… Я наблюдал за этим».) Например, распад Советского Союза был связан с резким ослаблением моей нравственности. (Общий смех в комнате. Маруся: «Взаимосвязь!» Алеся: «Тебе бы, не знаю, в политологи!..») Вот стоило мне… Да! Стоило мне допустить брешь – и: Советский Союз распался! Представляете! (Алеся: «Эдик! Вот кто во всем оказался виноват!») Я с тех пор, я понял, я больше эту ошибку не повторяю… (Шутя. Все смеются. Наташа: «Спасибо, папа! Ты держишь наш мир!»… Возгласы Маруси и Сони. Алеся: «Да, не дай Бог, папочка!») Да, так что вот с тех пор я только собираю… И вот Владимир Владимирович Путин, кстати, когда вот он только пришел, к власти, у меня было отчетливое ощущение, что это ответ на мои молитвы… Его приход был как чудо!.. (Алеся: «Наконец-то мы нашли человека…») Как чудо! Я сразу почувствовал! Отсвет на нем Бога! Сразу почувствовал! Ну. И с тех пор происходит медленное воссоздание. Вот, разрушить было легко, а воссоздать – тяжело. (Алеся: «Ну, папочка, ты старайся!» - «Я очень стараюсь!» - «Старайся!») Но у меня есть надежный Союзник – Господь Бог. Который… (Алеся: «Тебе помогает…») Долго запрягает, а потом ОЧЕНЬ БЫСТРО ЕДЕТ. Смотрите, дети, не прогадайте – ставьте на Бога! Бог не подведет. Уверяю вас, что это будет так. Да, будет тяжело. И по-другому не будет. Средний возраст – очень трудный! Иногда безнадежно тяжело! Но если вы оттерпите – ну, в среднем можно сказать – тридцать лет – тридцать лет сознательного движения к Богу… Потому быстрей начинайте – быстрей, быстрей, быстрей!.. Там очень надо спешить. Вот в чем надо спешить – это в деле спасения. Потому что там каждый день на вес золота. Хотя это продолжается очень долго. Но каждый день надо очень спешить. В спасении. Больше ни в чем! Вся остальная спешка – она никуда не нужна. А вот в спасении надо спешить. Хотя это продолжается, вот… Тридцать лет до-о-о … покоя и такого, уже надежного удостоверения сердечного во всех истинах веры. Вот я вам говорил в прошлый раз, и сейчас повторю. Что мы с матерью уже утвержденные. Подтвержденные. Это для нас не просто – какая-то умственная теория… Не просто какая-то пустота, которой мы молимся – нет!.. Мы ощущаем, что есть связь. Правда, там всё совсем по-другому… Не так, как на этой земле… Всё гораздо тоньше. Гораздо, так скажем, неуловимей. А что будет наша жизнь, когда мы расстанемся с этим телом? У нас единственное грубое, что есть в человеческом существе – это тело. Минус тело – и всё, останется только тонкость. Поэтому – внимание к тонкостям. Чутко нужно. К этому относиться. Не думать, что что-то представляет собой мелочь. Мелочей в духовной жизни вообще нет! Всё важно! Всё! Всё имеет символическое значение. Ко всему нужно относиться внимательно. Нужно быть внимательным – что смотришь, что делаешь, о чем думаешь, какие предметы вокруг тебя, как начинаешь день, как часто крестное знамение делаешь – истово! Истово! Значит, крестное знамение – это молитва! Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Его нужно делать с благоговением! Как матушка Матрона говорила – что это как замок. Замок от злых сил, крестное знамение. Надо полюбить крестное знамение и делать его, потому что это очень мощный символ того, что ты с Богом! Жизнь имеет символическую природу. Какую книгу ты читаешь, какую передачу смотришь, какую одежду носишь, как проводишь воскресный день – всё вот это вот!.. Молишься ли перед едой, молишься ли после еды – все эти вот так называемые мелочи, всё это очень важно! Душа – она очень тонкая! Она от каждой мелочи зависит! Как безстрашно ведут себя женщины, которые КУРЯТ!.. Это такой страшный символ!.. Мне кстати сегодня сказали, что как раз исполняется 30 лет… Я сегодня ночью услышал… Кто-то сказал… Что как раз 30 лет… Вот наверное да!.. Как раз сейчас 30 лет моей духовной жизни и действительно… (Подержи книжечку, так, чтобы она не закрылась… Это надо надавить, мамочка… - Алеся, наверное Наташе: «Надо сначала надавить, потом открыть. Во.».) А еще сейчас, я прикорнул вечерком, и когда засыпал, услышал такое: «Главное – это надежда». Вот, я, честно говоря, уже даже и теряюсь немножечко, как мне относиться к этим телеграммам, потому что иногда по делу. Иногда как-то так – дезориентируют… Ну, такое ощущение, что просто разные духи слышишь. Разные духи. Есть, прям, злые, а есть – как будто ангел какой-то говорит… Ну, я внутренне знаю, что это чудо, я не могу сам выдумывать это, я действительно слышу. Ну это, по крайней мере, подтверждение существования духовного мира. Если ты слышишь. А иногда сны бывают. Такие, когда ты просыпаешься и понимаешь, что это был не сон. Что ты прям что-то видел там, реально видел. Такие сны не бывают. Это были не сны. Потом, мне очень долгое время снились безсмысленные сны, хаотичные – никакого смысла я в них не ощущал. Но, по мере накопления церковных впечатлений, по мере накопления, скажем так, часов простаивания в церкви, начали сниться с какого-то момента церковные сны, с церковными впечатлениями – и вот они всегда были очень осмысленны. Оказывается, в церкви мы испытываем какие-то особенные состояния. Приближение к Богу. Когда Бог приближается, в том числе и во сне. Всё становится резко осмысленно. Понимаете? Я вам говорил, я вам рассказывал, что диавола называют тлителем смыслов. Еще он клеветник. И еще он вор. Он растлевает смыслы, он клевещет на Бога – клевещет. Что Бог, там, задумал зло, что Он о нас забыл, что Ему всё равно до наших страданий – вот все эти мысли ропота, это всё дело рук диавола. И он вор – он своровал у нас нашу жизнь. Ту жизнь, которая была бы у нас и должна была бы быть. Он ее у нас своровал. И когда Бог приближается, а диавол удаляется – что мы испытываем? Резкое усиление смысла, ощущение приятия того, что с тобой происходит, и благодарность за свою жизнь, исчезновение ропота – и возвращение нашей жизни, ощущение воз-вра-ще-ни-я нашей осмысленной, доброй, безконечной, блаженной жизни. Вот – я сразу же назвал – три признака. Ощущения, что Бог приближается. РЕЗКОЕ ощущение осмысленности того, что с тобой происходит; исчезновение ропота, недовольства, приятие всего, благодарность – такая смиренная, сокрушенная благодарность… Помните, как у Иова, когда Господь к нему пришел, он сразу перестал роптать… Говорит, Господи, я только слышал, извини, что я так себя вел, я не знал Тебя, теперь я всё понял, всё! Хотя Господь ему не ответил на его ужасающие вопли, исполненные дикого отчаяния! Он ему ничего конкретно не сказал, Он ему только показался – и все вопросы у Иова прошли. И третье – это возвращение жизни. Ну, наша жизнь – она не может быть такой унылой?.. Не может быть такой мрачной? Не может быть такой… насыщенной всякой гадостью? Правда? У нас какая-то другая была жизнь?.. Изначально? Я хочу в связи с этим обратить ваше внимание на то, что из себя представляют другие люди. Другие люди – это не помеха. Не обуза. А вот был такой безбожный безбожник в Европе – Камю, который сказал… Или Сартр… Они как братья-близнецы… Что ад – это другой. Помнишь, да, Соня?.. А? Че? Сартр. Да. Ад – это другой. (Соня: «Другие».) Другие, да. Вот это, конечно, показатель жуткого безбожия, безсмысленности ощущения жизни. А сам смысл слова «другой» какой? Другой ты. Другой я. Вот какой смысл. Мы все – части целого. Вот как дерево – в нем много, много, много веточек, да? Листиков. Это же всё части одного целого. Но, положим, листики – они могут и не знать друг о друге… Вот это очень точный образ человеческого древа. Мы все листики на этом дереве. Мы все части одного целого. И мы, по мере приближения к Богу, начинаем ощущать чрезвычайную осмысленность наших отношений друг с другом. Что мы друг для друга – величайшая ценность. Неслучайно заповеди Божии – они про любовь к другим. Про любовь к ближнему. Две заповеди. Люби Бога и люби другого человека. Ближнего. Тот, который у тебя сейчас в пределах досягаемости. В том числе даже тот, который в интернете выходит с тобой на связь – он тоже делается твоим ближним, через этот интернет… И по отношению к нему тоже надо исполнять заповеди евангельские. Вот, другой человек, на самом деле, напоминает тебе о твоей вечной жизни, о твоем утерянном блаженстве райском, потому что в этом блаженстве этот другой человек должен был составлять твою часть. А ты – его. Это твоя другая ипостась – другой человек. И то, насколько мы сейчас отделены от других людей, показывает всю степень нашего разобщения и вот этого злого духа, который извивается вокруг нас, между нами, и не дает нам друг друга любить. Злой дух. Иногда его присутствие настолько прям становится очевидно, и весомо, - просто ощущение какой-то раскаленной злобы, как лавы, носящейся в воздухе… Просто люди иногда ожесточены до какой-то последней степени, просто злоба, до безумия доходящая… Откуда это? Когда правда отношений между людьми, любыми, - это любовь. Я всё это вам говорю, чтобы научить вас духовной жизни, что вы поняли, что к чему. Чтоб вы не были совсем уж слепыми котятами. Ничего не понимающими, что происходит. И обратите внимание, чтобы правильно понимать жизнь – нужна вера. КРЕПКАЯ вера! Потому что подавляющее большинство явлений этой жизни – в них нужно НЕ ВЕРИТЬ.  Если у тебя нет веры, ты беззащитен, сразу. Ты просто сразу окрашиваешься в серый цвет, преобладающий – преобладающий внешней действительности. Единственное оружие, чтобы этот мрак не вполз в тебя – это НЕ ВЕРИТЬ, тому, что не соответствует твоей вере. Не верю – и всё тут. Не верю – в злобу! Не верю – в отчаяние! Не верю – в уныние! А верю я – в те светлые моменты, которые я переживал. Да, пусть их было немного. Но я в эти моменты почувствовал, что это правда. Я почувствовал – что вот она, моя жизнь! И в этом проявляется величайшая свобода каждого из нас! В вере! Понимаете или нет? Именно в этом наш свободный выбор – во что ты веришь, а во что не веришь. И здесь… Ты, Сонь, понимаешь, о чем я говорю? И здесь очень близко – молитва. Очень близко! Свобода проявляется также в молитве. Веришь вот в этого Бога, который есть Любовь? Молись ему. Молись! Что тебе мешает? Надо молиться… В этом тоже твоя свобода! И ты почувствуешь, Соня, если ты начнешь молиться, как преображается жизнь, как преображается вот этот вот текущий момент, какой-нибудь серый, когда ты зажат со всех сторон, в метро где-нибудь, в автобусе, там, на учебе… Начинаешь молиться – как вот жидкость, со всех сторон стесняемая, - жидкость сразу поднимается вверх, так и душа, со всех сторон стесняемая, телесно, должна подниматься вверх, к Богу! И тут же всё поменяется, тут же! Ты благословишь промысел Божий, который привел тебя в эту тесноту, в это неудобство, за то, что ты испытаешь на молитве!.. За то просвет-ле-ни-е и уте-ше-ни-е, которые ты получишь, в этой внешней тесноте, во время молитвы. Вот так подобает жить, духовному человеческому существу. По таким вот принципам – которые я вам сейчас говорю. А не становясь оркоподобным существом, теряя признаки человеческого достоинства, сливаясь с этой серой массой… Почему гибельно равняться на большинство? Да оно в ад, в ад бежит стремительно, это большинство, и то, я вам рассказываю, я вам говорю – мы не знаем, какие они в семьях, каково им внутри себя… Это только внешняя картинка! На большинство никогда не равняйтесь! Большинство призрачно вообще, его даже и нет. Этого большинства. Есть каждый, который думает о спасении своей души, каждый. Каждый! (Алеся: «Вот поэтому так и возмутился Обломов, когда его сравнили с другими.» - «Н-да». – «Эдь, дочитай нам».) (Дальше читаю Апостола. «Яко всяк рожденный от Бога побеждает мир. И сия есть победа, победившая мир (!) – вера наша!») Я не знал, что это будет здесь написано. А сказал об этом. А еще сегодня отец Андрей Ткачев мне сказал: «Если хочешь победить мир – устранись от него». Потому что повлиять на что-то ты можешь, только если ты не зависишь от этого. Только тогда ты будешь получать власть, над чем-то, когда оно само не имеет над тобой власти. Пример – Сергий Радонежский. Который потому такое огромное влияние приобрел на всю нашу историю, русскую, что он совершенно устранился от этого внешнего мира – совершенно, и поэтому он стал такой авторитет. К нему на поклон ходили князья, и все его слушались. Потому что все точно знали, что ему ничего не надо от этого мира. Вот это единственный способ повлиять – на семью, на жену, на работу, на всё – если ты независим от этого. Если ты зависим только от Господа Бога и ищешь только – только! – общения и взаимности с Ним. Ты действительно тогда станешь постепенно царем и победителем, и вообще – богоподобным существом ты станешь!.. Если ты всё своё бытие подчинишь стремлению к Богу. А собственно говоря, у нас и выбора другого нет. Мы для этого созданы Богом. Чтоб к Нему стремиться. Вы потом вспомните. Все мои слова, которые я вам сейчас говорю. Вы потом останетесь одни, уже взрослые, уже стареющие, и вы с предельной ясностью вспомните вот эти вот слова, которые я вам сейчас говорю. (Дальше читаю Апостола.) Вот видите, особое значение имеет вера в Господа Иисуса Христа. Потому что Он обновил нашу человеческую природу. Это есть Точка, в которой человек касается Бога. Господь Иисус Христос. Веря в Него, ты как бы веришь сам в себя. Ты веришь в то, что ты имеешь отношение к Богу, через Христа. Я вам говорил, опять же – так как Один из нас оказался Богом, Это теперь касается каждого. У нас внутри, у нас внутри есть каждый! В том числе и Господь Иисус. И так как Господь Иисус – Бог – вот вы можете оценить всю актуальность этого принципа, что каждый присутствует в каждом, каждый член рода человеческого присутствует в каждом – если одна из этих микроскопических клеточек Божественна, это вдруг касается тебя тоже. (Алеся, с шутливой торжественностью: «А можно вспомнить в этот момент и произнести такую фразу, вещь, как … (называет заговорщицким шепотом говорящую фамилию, на которую у меня сильная аллергия, потом долго смеется) А, папочка?..» - «Несомненно, мамочка». – «Их тоже это касается?» - «Конечно, касается». – «Точно касается?» - «Ну опять же, всё это иллюстрации, как измельчало наше бытие… Как измельчало (Алеся, иронически: «Измельчало…»), да, измельчало – какое нужно терпение… Вот мама хочет на корню подрубить значение моих слов (Алеся: «Нет»), а я всего лишь (Алеся опять: «Нет!») говорю… Опять, отец Андрей Ткачев что сказал? Что ад у нас – на расстоянии вытянутой руки. Мы туда можем свалиться, говорит, в любой момент, как в оркестровую яму, только нас подтолкни. Мы, говорит, уже как бы находимся в предбаннике адской кухни, до нас доносится уже запах, запахи адские… Да, вот такие слова он употребляет. А рай, говорит – это, говорит, вполне описывается японским стихотворением: «Не спеши, улитка, ползя на вершину горы Фудзи». Там такое вот одностишие японское… Что мы по отношению к раю, мы, как улитки, ползем на вершину горы. А в ад мы можем свалиться в любой момент. Смотрите, опять же, какие парадоксы. Он там, у него там, Алесенька, очень сильные слова. Вот он там пытается утешить человека, и какое возникает впечатление от его слов. Несмотря на всю близость этой адской угрозы и далекость рая, возникает ощущение, что ад НИКАК несопоставим с раем. Адская угроза – это кошмар. А райская реальность, как бы она ни была далека, - это реальность. Понимаете? Но чтобы всё это понять, это всё надо опытно пройти… И адские опыты получить – от чего упаси Бог! Вот, я никому не желаю!.. (Вздыхаю.) Сам их тоже имел… Но я хорошо понимаю, что любое дуновение рая – оно безконечно превосходит сколь угодно насыщенный адский кошмар. Опять же, это вопрос веры… Это и вопрос внутреннего душевного благородства… И осмысленности самого человека. (Дальше читаю Апостола.) В себе! Верующий в Иисуса Христа, Сына Божия, ИМЕЕТ СВИДЕТЕЛЬСТВО В СЕБЕ… Эта вера она действует внутри нас! Очень сильно! Очень мощно! Сам Образ Христов, даже Имя Его – Имя! – представляете, какая это огромная Реальность?!.. На этом построена вся молитва Иисусова! Имя Христово – это уже касание к реальности спасения Божиего – само это Имя, представляете?!.. Вроде, такая ничтожная вещь – ну, два раза языком пошевелил!.. Оказывается, это уже соприкосновение с Божеством!.. Вот в таких вот мельчайших, просто мизерных, ну каких-то просто микроскопических дозах – нано, нанометра – кто знает, что такое нанометр? А? (Маруся: «А… Это меньше…») Десять в минус девятой степени. Наночастицы – десять в минус девятой степени метра. Микрон – это десять в минус шестой, миллиметр – десять в минус третьей. А нано – это десять в минус девятой. Вот Господь – если Он присутствует, даже в самой маленькой-маленькой такой мизерности – точно так же, как Он присутствует в этой маленькой мизерности по отношению к роду человеческому! Одна маленькая клеточка – один Богочеловек! Одно маленькое-маленькое Имя Его, по отношению к размерам всей нашей жизни – и уже здесь присутствует Спасение… Сосредоточься на этой мизерности, сосредоточься – ограничь себя добровольно до этих вот масштабов Божиего присутствия – окажется, что эта точка – это вход: она вдруг разрастется, она начнет расти, на твоих глазах, по мере сосредоточения твоего внимания туда. Она начнет расти! И это окажется Вход. В БЕЗКОНЕЧНОЕ Царствие Божие. В полноту Спасения полного! Вот какие законы у Бога… Понимаете или нет, а? Такой маленький этот храмик, в который мы ходим! Когда мы первый раз туда пришли, у меня было ощущение, что он почти как декоративный. Стоишь там – звуки дороги… Ну как будто, маленькое движение – и его там не будет вообще… А сейчас-то уже нет таких чувств. Возникает ощущение… Он как будто увеличился – да, Алесь?.. А, есть такое чувство? Он как будто больше стал! Да? (Алеся: «Да…») Как будто он больше! А дальше еще больше будет, и еще! Если только будем спасаться там. Сонь, ты понимаешь, о чем я говорю? Как всё действует. Как оно всё бывает… А гордыня – она что диктует? Она всем пренебрегает. Она всё презирает. Понимаешь, о чем я говорю? Понимаешь? Для неё всё мало, всё жалко, всё убого… И тот, кто так чувствует, Соня – это погибающий человек… Тот, кто пренебрегает батюшкой, пренебрегает Церковью, пренебрегает Христом – есть и такие – дядя Боря, я слышал от него… всякие, презрительные такие… Вот несчастный! 80 лет – не дошел до осознанности настоящей. А спасение как раз состоит в том, что вот эти микромасштабы Божиего присутствия в нашей жизни – вдруг разрастаются, и ты спасаешься… Входя буквально в игольное ушко – во! Как оно и сказано в Евангелии. Да даже в остриё иголки – не в ушко, а даже в остриё, туда вот, - оказывается, можно войти… Представляете, о каких, оказывается, тайнах говорится в Евангелии?.. Что вот эти микромасштабы, если там присутствует Бог – ты туда смотришь, вниманием, в Имя Божие, в литургию, в батюшку – маленького, черненького, не совсем даже русского – но он батюшка!.. Батюшка!.. Настоящий! Частица Господа Иисуса Христа в нём. Сосредоточься! И станешь его частью. И вся эта начинка тяжёлая из тебя вымоется – вымоется! И он окажется вовсе не маленький… И он окажется совершенно русским (усмехаюсь, смеюсь тихо)… Он окажется Господом Иисусом Христом. Но для этого нужно, такое, ЛЮБОТРУДНОЕ сердце, ЛЮБОТРУДНОЕ, которое может так сосредоточиться, которое может так потрудиться, которое может сосредоточиться, чтобы войти в это Имя Христово, войти в слова молитв, войти в Причастие, войти в исповедь, войти в Евангелие, в икону войти… Это человек спасающийся. Вот он способен на такое. А погибающий, гордец: «А!» – над всем смеётся. Дурень! Или дура! Над всем смеётся – над своим спасением смеёшься… Ну и что с тобой будет?.. Вот так. (Вздыхаю. Дальше читаю Апостола.) То есть тот, кто не верит Богу, тот Его представляет лжецом. А на самом деле сам таким становится. (Снова читаю.) Видите как. Есть такие грехи, за совершающих которые, видите как, и молиться нельзя. Судя по тем словам, которые здесь написаны. (О совершающих грех к смерти. Читаю.) Святый отче Иоанне Богослове, Апостоле и Евангелисте Господень, моли Бога о нас! (Пауза.) (Какой хорошенький котик!.. М, какой котик хорошенький!.. Хорошенький котик!.. (Наташа: «Он поближе к папе»…) Ну такой хороший…) Видите, что здесь говорится: «Имеяй Иисуса Христа – в себе, в сердце своем, в жизни своей – имеет живот вечный». (Ты меня лижешь, ты мой хороший… Ты мой дорогой… Между прочим, тоже подтверждение какое-то угодности нашей жизни… Что такое Богу… Что такое вот… Вы же знаете, что признак того, что человек возвращается к Богу – то, что животные возвращаются к нему. Они становятся ему послушные, кроткие, добрые – м? Вот – что у нас такая животинка живет, это какой-то признак, что папа Ваш к Богу вернулся, м? Если такой вот, кроткий – кроткий, добрый кот ласковый, да, который лежит, вот, живот подставляет… Хороший, котечка, миленький ты наш… Да, да… (На заднем плане супруга охает, вспоминая, какие были до этого коты – разбойник Дымка, старый кот-срамник, практически «без штанов» - наследие покойной Нелли Ильинишны, опекунши сводной сестры, а этот вон какой – пузо подставляет… Когда он у нас появился, и мы поехали в Крым, то там встретили картинку с котенком, очень на него похожим, беленьким, и в костюме зайчика, с печальными добрыми глазами – мы сразу поняли, что Господь обращает наше внимание на этого кота… И действительно, первый раз встретили мы в жизни кота, который перед всеми ложится на спину, позволяя всем гладить свое мохнатое белое пузо и смотря в глаза практически человеческим взглядом… Ангельский какой-то белый кот, наполовину ирландец, наполовину шотландец – короче, англичанин чистых кровей.) Ну вот есть ли в нашей жизни Господь Иисус Христос? Я думаю, что признаки внешние есть, указывающие на это. Почему? Мы причащаемся. Мы ходим на литургию. Мы читаем Евангелие. Каждый из вас читает свою святую книжечку. Мы молимся перед едой, после еды… Мы молимся на ночь, мы молимся с утра. Вроде как, признаки должны быть. Да? Но, в таком состоянии нужно закончить свои дни. Мало провести один день, два – надо прожить полностью жизнь так. И со временем, если вы будете так жить и не будете допускать грехов, - а если будете по слабости грешить, будете каяться потом – вы увидите действительно удивительные чудные вещи. Которые с вами будут происходить. По мере искренности Вашего устремления к Богу. Нельзя терять надежды, нельзя терять упования… Нельзя успокаиваться! Пока мы не достигли Спасения. Ни в коем случае нельзя быть довольным, пока Господь тебя не спас. Пока тебе угрожает смерть. Пока тебе угрожает зло, болезни, там, злые люди... В любой момент может случиться что угодно, какая угодно неприятность. Пока мы находимся в этом состоянии, мы не можем расслабляться. И не можем быть довольными. Вот когда это отступит от нас, когда произойдет такая фантастическая вещь, что не будет ни болезней, ни зла, ни смерти… Смерть, на самом деле, должна стать концом смерти. Эта наша жизнь – это есть постоянное умирание, как я вам уже и говорил. Но только здесь оно скрытное, в тайне, а вот ад, то, что про него рассказывают – это абсолютное всесилие смерти. Там вот, все описания его сводятся к тому, что пребывающий в нем всё время умирает и никогда не может умереть. Вот это умирание – оно там растягивается… на вечность. И на иконе Страшного Суда это запечатлено. Все те, кто там в аду, они умирают, и никак не могут умереть… Вот. И здесь на земле это уже присутствует, почему и сказано: «Дыхание ада на наших лицах». Потому что эта жизнь исполнена смерти – она здесь так, стыдливо, стыдливо… И вот когда мы видим, скажем, людей, а на майке у них череп – какой-то шок!.. Но шок именно, что это явление какой-то правды!.. Да. Смерть здесь – хозяйка. Мы в области смерти находимся. Здесь всё пропитано её владычеством. Владычеством её. Проявляется это на очень разных многих уровнях. Я вам тоже это говорил уже. Умирает любовь, умирает детство, умирают все светлые, там, какие-то движения души, умирает настоящий день каждый умирает… Всё сменяет одно другое – умирает лето, умирает весна… Сам принцип времени связан с этим умиранием – одно проходит, другое настает. Смерть – она присутствует, всё время, в нашей жизни, и каждый раз, когда мы засыпаем – это тоже репетиция смерти. Вот от этого всего мы должны спастись. С помощью Божией. Господь это всё победил. Он это всё превозмог. И Церковь, которая есть Его Тело, мистическое Тело, оно являет собой эту победу Господа: она не меняется, она спасает своих ревностных членов – спасает, приводит к святости… В ней ничего не увядает, в ней всё остаётся неизменным – Пасха каждый раз, литургия - каждый раз, причастие – каждый раз имеют своё действие. Как только в жизни возникает Церковь, силы мрака отступают. Отступают! А больше их ничто не прогоняет – только Церковь. Вот так… Надо спасаться».

Вечерняя беседа 10. 04. 2021
Вечерняя беседа 10.04.2021. «Ну что, ребята, слава Богу, сходили в храм – кроме Наташи, да… Видите, очень хорошо. Устали? Но в душе у всех светло, тихо  и мирно! Вот такова цена и мира, и света, и покоя, и надежды на всё хорошее и доброе… Слышишь, Соня? Всё это субъективные очень чувства, которым нельзя верить!.. (Речь идет о ее внутреннем состоянии.) Нельзя вообще верить ни своим чувствам, ни своим мыслям!.. Даже представить себе не можешь, как нас обманывают на этих уровнях!.. Слышишь, Соня? А? И чтобы всё это просветлить, нужно всё время трудиться, с помощью Божией – и в храме, и дома, и наедине с собой… Нужен постоянный внутренний труд! Причем мало твоего личного труда – нужна еще помощь храма. Обязательно. Ты сама не сможешь. Всё равно засосет болото, если только сама. Нельзя без молитвы засыпать, нельзя без молитвы просыпаться, нельзя без молитвы есть, нельзя без молитвы оканчивать еду! О Боге нужно всё время помнить!.. И думать. И стремиться к Нему всё время нужно. Почему? Потому что все остальные цели – они временные, и по достижении их, или по недостижении, они будут забыты. А Бог – это вневременная Цель… Которая всегда, когда вот эта земная жизнь закончится, и сколько там, сколько там их бы ни было, жизней – я не знаю, что там будет – может быть, мы сразу Его достигнем – как говорят, что усопшие – они в Боге… Они идут к Богу… Может быть, мы вообще все сольемся!.. Может быть, после смерти все вот эти тайны, духовные, которые здесь нам кажутся ЗАпредельными, с огромной скоростью и очевидностью все явятся перед нами – ВСЕ тайны. Включая Пресвятую Троицу, тайны сотворения мира, тайны конца мира – может быть, мы вообще ВСЁ узнаем. А может быть, наоборот, это постепенное будет продвижение. А может быть, для кого-то так, а для кого-то по-другому… Всё это очень интересно!.. ОЧЕНЬ интересно! И люди по-настоящему верующие – они смерти вообще не боятся, они ее ждут. Это не значит, что надо любить смерть, это тоже неправильно. Но они ждут с интересом, как продолжения вот этой вот жизни… Если нас Господь не бросает по этой жизни – а вы узнаете, вы узнаете, что Бог никогда не подводит, что все трудные, безысходные ситуации каким-то чудесным образом разрешаются, с помощью Божией – всегда! Всег-да! И ничего бояться не надо. Поэтому, кстати, никогда не надо соглашаться на рабство. Кстати. Которое всегда бывает, когда человек чего-то боится. Он боится, считает, что у него безысходные обстоятельства, а на самом деле не так. Господь поддержит твой выбор свободный, какой бы он ни был, свободный выбор, лишь бы только ты хотел быть с Ним. Но даже если ты ошибочно делаешь выбор, Господь тебя всё равно не бросит. Я не призываю делать ошибочный выбор. Но Господь не бросит даже такого. И его тоже поддержит. И будет ждать, когда он покается… Если на земле так, то уж тем более по окончании этой земной жизни Господь нас не оставит… Вот в это надо верить. Так что вот – постоянный нужен труд. Возделывания своей души. Душа – это некое поле, данное нам, как каким-то вот работягам, земледельцам, для возделывания. Вот в этой жизни земной мы постоянно должны ее возделывать. Ну, важно не перемолиться, то есть не надорваться, а в то же время никогда этот труд не оставлять. С одной стороны, чтобы он был в удовольствие – а вы знаете, нет бОльших удовольствий, чем удовольствия, связанные с духовной жизнью. И эти удовольствия касаются даже тела, представляете? Вот, Сергей Михайлов, которого я читаю, он говорит, что "как ни странно, при всей, вот, духовности Православия, оно утверждает, что конечный критерий подлинности чувств благодатных, от Бога исходящих, является именно тело человека". Потому что когда благодать Божия посещает, блаженство испытывает ДАЖЕ ТЕЛО. Причем блаженство, с которым несопоставимы никакие другие телесные удовольствия. Представляете? И тело невозможно обмануть: демоническая сила не может вызвать такого полного, полного утешения телесного. Которое несет с собой Божия благодать. Потому что, как оказывается, тело – это печать совершенства нас, как Божиего творения, именно в теле – эта печать совершенства. Оно, конечно, искажено, оно помрачено, грехом, но вот в принципе, наше тело – это настолько совершенный инструмент, и это нечто главное в нас, как в творениях Божиих… Наша телесная природа. И вы, дети, не презирайте этот маленький храмик, в который мы ходим. Вот мы с мамой сколько ни обсуждаем, - там всё по-настоящему. Там всё по-настоящему!.. Там всё время разное всё!.. Сегодня был такой покой – что ты мне, мамочка, сказала? (Не мешай, я о важном говорю! Понял иль нет? Не мешай! Мы договаривались не говорить, когда я говорю? Договаривались? По вечерам! Всё. Всё! Потом спросишь у мамы, когда я закончу говорить… Понял, нет?.. Понял, м? У тебя ничего такого срочного нет, чтобы меня перебивать. Понял иль нет? – Женя: «Угу».) Что ты, мамочка, сказала, когда мы из храма вышли? М? Что сегодня был мир там, да? (Алеся: «Да».) Покой, и свет… Вот, я вам говорил, опять же, что в Церкви находятся ключи от каждой человеческой души. От каждой человеческой судьбы. От каждой человеческой участи в вечности! Церковь – это такое чудесное место… Где все наши проблемы могут быть разрешены. Все болезни – уврачеваны. На все вопросы можно получить ответ. Вот там испытывает душа трудные, конечно, переживания, потому что мы грешные!.. И грех – он в нас СГОРАЕТ при приближении к Богу, сказано, что Бог есть Огонь поядающий!.. Если мы заражены какой-то нечистотой – она сгорит. А постольку, поскольку это касается души, эта нечистота пропитана живыми соками нашей души, - она пропитана душой, субстанцией нашей души, - то нам больно, когда это сгорает внутри нас!.. Поэтому призываемся мы к чистоте – чтобы быть в состоянии, в присутствии Божием, вечность пребывать. А иначе встреча с Богом – она вызовет вот… То, что называют адом. (Алеся: «Про это не надо. У нас месяц, этот самый…») И в этом виноват будет сам человек. (Алеся, шепотом: «Давай, Евангелие читай, извини пожалуйста… Я твой таймер, маленький, но таймер») Да. Вот сейчас, удивительно было еще раз соприкоснуться с воззрением Алексея Ильича Осипова… Который, на основании многочисленных отрывков из Священного Писания и святых отцов, говорит, что Церковь одновременно утверждает две вещи, взаимоисключающие: это вечность мук и всеобщее спасение. Как это возможно – непостижимо нашим земным умом, но он это объясняет так. Что если сказать человеку, что он будет вечно мучиться, однозначно, он просто махнет на всё рукой и начнет грешить напропалую. Если сказать ему: «Праведники будут вечно блаженствовать, грешники – вечно мучиться», - а кто из нас праведник? Все понимают, что они грешники… Значит, вечная мука, и живи, как хочешь… А если сказать, что все спасутся (начинаю смеяться) – опять тот же самый результат, что: «Делай что хочешь, всё равно спасут!» То есть нам нельзя, мы такие, говорит, слабенькие, что нам нельзя говорить ни того, ни другого. А Церковь нам говорит одно и то же: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное. А если вы будете грешить, вас ждет мука». Но очевидно, что вечность мук не означает безконечности этой муки. Я встречал в православных книжках – вот Женя читает, «Яко с нами Бог». Помнишь, там такой образ – ласточка, задевая хрустальную гору, да? – чуть-чуть ее подтачивает крылышком своим – помнишь, да? (Женя: «Угу») Помнишь? (Женя: «Да».) И вот когда-нибудь, через огромное количество времени, наступит такой момент, когда ласточка своим крылом совершенно стешет эту хрустальную гору. Обратит ее в ничто. «А вечная мука не кончится никогда». Вот такие там слова. До таких вещей договариваются. Некоторые православные. Но это всё-таки не может быть правдой. Я, помнится, с очень тяжелым сердцем эти слова прочитал… Вот, мне Господь, Женечка, напомнил об этих словах для тебя, чтобы я тебе сказал, что это, может быть, и не совсем так. С одной стороны, может быть, так, а с другой стороны – не совсем так. Вечность – это вневременность. Это качественно другое какое-то состояние. Не значит, что оно не будет иметь конца. Но оно значит, что там действительно что-то нестерпимое для души – душа не сможет остаться прежней… Побывав в этих местах ужасных. Вот о чем там речь. Исаак Сирин, я вот читал, говорит: «Страшен вкус спасения из геенны. И не стоит его испытывать». (Алеся: «Папочка, читай дальше. Давай.») Это Православие. Это, можно сказать, глубина Православия – то, что я вам говорю. Глубина!.. Не поверхность, а глубина. Понимаете иль нет? Ты, Марусь, слышишь меня? (Маруся: «Угу».) Слышишь? Ну вот это правда! И это правда, добытая кровью души! Правда, добытая муками, добытая… ну, вот… поиском, очень напряженным – напряженным поиском! Молитвами! Вам всё это сразу в готовом виде преподносится, в готовом виде. Не растеряйте то богатство, которое мы с матерью хотим вам передать. Богатство нашей веры. Богатство Богом. Мы по этому пути идем ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЙ ГОД, а крестился я – скоро будет – тридцать лет. А вот недавно я вспомнил, что первое чудо в моей жизни, связанное с верой во Христа, оно случилось как раз 30 лет назад. Это было 16 февраля 1991 года, еще до крещения. Я помню, что, где-то осенью 90-го года, я первый раз посмотрел художественный фильм о Христе – осенью 90-го года – у меня была девушка знакомая, звали ее Яна, Морякова, и она меня повела на этот фильм. Американский. И там в конце сказано: «Если ты уверовал во Христа, призови прямо сейчас Его в сердце своё – Он войдёт и преобразит твою жизнь». И я помолился в конце этого фильма, прямо от всей души. Чтоб Христос вошел в моё сердце. Это было осенью 90-го года. Еще до этого был какой-то путь, это было не просто с бухты-барахты, я ещё до этого думал-размышлял. А вот в феврале, 16 февраля 1991 года, у меня есть дневниковая запись… У меня была неприятность, мне было стыдно, я, там, вышел из себя, вот, ругался, потом – потом стал каяться… с мамой, из-за ерунды – она мне там постирала рубашку, она была чистая, рубашку я любил, рубашка была голубая, она была свежая, я на нее очень кричал, вот, она не смирилась, она мне тоже что-то сказала… Вот. Я с мамой вел себя, вы знаете, - я с ней особо, особо… особо не церемонился с ней (с легким смехом), потому что я знал, что я любим, и я некоторое время пытался с ней и дальше так себя вести, но, оказывается, мама (мама уже наша, моя супруга) оказалась тем пунктом (смеюсь) об который разбилась мамина любовь ко мне. Я пытался с ней и дальше не церемониться, но оказалось, это уже невозможно… Вот. Но тогда я особо не церемонился. И мне стало стыдно. И я вспомнил. Я вот с этой Яной посещал занятия с экстрасенсом… Да… Но экстрасенс, да, - тогда какие только ни были чудеса, в то время в нашей стране – в том числе и экстрасенсы… Они выступали по телевизору… Я своё 15-летие в пионерлагере, помню, встретил просмотром Кашпировского… Знаете такого – Кашпировского?.. Я прям смотрел ему в глаза, мне казалось – сейчас произойдет чудо!.. «Мне сегодня 15 лет, я смотрю Кашпировского!.. (Смеюсь.) Сейчас что-то случится решительное!.. Безповоротное!.. Ха-ха-ха!..» (Алеся: «Не случится».) Ну вот… Я еще не каялся в этом… А надо… Ха-ха! (А ведь действительно надо…) Ну вот – представляешь, Сонь, какое жалкое было моё отрочество, м? Совершенно безсмысленное!.. Совершенно я ничего не понимал!.. Достоевского, я не помню, я, может быть, тогда его еще и не читал, когда это случилось, - я, может быть, в августе читал… Достоевского. Вот я отчетливо запомнил: мой день рожденья, 28 июля, 1989 года – я смотрю Кашпировского в пионерском лагере. И прям вот весь в напряжении!.. Вот. И там, из занятий с экстрасенсами, я узнал, что «мысль материальна». Что всё, что мы думаем – это совершенно объективная реальность, которая может влиять – на жизнь, на мир… И я представил себе – я шел мыться… И я подумал. А! Я встал перед иконой… У меня тогда уже появились в доме календари настенные, с изображением икон. Вот это, может быть, первый или второй был год, когда папа стал покупать такие религиозные календари. И я помолился Богу, чтобы Он очистил меня. Очистил всю грязь! И такие сильные чувства были… Вот, эти самые первые молитвы Богу – они очень особенные. Они… Вот это когда грань – неверия и зарождающейся веры – это удивительные чувства!.. Господь, вот, первый, первый раз, в ответ на молитву, открывает душе Своё Бытие… Он приоткрывает ей, ЧТО ОН ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЕСТЬ!.. Душе, ни во что не верящей, ориентирующейся только на внешнее!.. Только на эту внешнюю физическую реальность!.. Он дает ей понять, что Он действительно есть… Ты смотришь в глаза иконы – и вдруг чувствуешь, что на тебя тоже оттуда кто-то смотрит!.. Что это не просто изображение!.. Что там действительно кто-то есть!.. Что ты не в пустоту устремляешь свои молитвы… Мне надо было мыться, и я подумал: «А как жаль, что я ухожу от Бога»… А потом подумал: «А почему «ухожу»? Я приглашу Его с собой». (Алеся: «Папочка, всё, читай!») Да они ж не знают этого!.. (Алеся: «Ничего страшного!» - Я: «Страшного.» - Алеся: «Ничего страшного!») Я, всё время, пока мылся, я представлял, что Он меня чистит – я представлял, что вот Он как светящееся облако, которое заходит ко мне в голову, распространяется, там, по груди, там, всё-всё-всё меня очищает, очищает… И чем больше я представлял, тем больше я чувствовал, что действительно вот прям… Настроение меняется! Очень сильно. И это как-то меня… Еще музыку я включил, в магнитофоне, музыка какая-то моя любимая была, там, «Depeche Mode» - мне тогда очень нравился, трогательная такая… (Алеся: «Папа под музыку мылся..») Да, всегда под музыку. Вот. (Алеся: «Затаскивал магнитофон, да, и мылся».) И после того, как я помылся и пришел в комнату, я был один в доме, вот – я сначала включил телевизор, там ничего нет. Потом, думаю, ну, включу магнитофон… Включил магнитофон, - и как раз, когда была эта музыка, которая вот мне особенно нравилась, опять, я вдруг увидел новую книжечку, такого небесно голубого цвета – корешок выглядывал, в дедушкиной библиотеке. Он тогда очень много книг покупал. Вот. Почти каждый день. И я ее до этого видел, несколько дней до этого, - и всё хотел посмотреть, что за книга, но никак вот руки не доходили, а тут решил – надо посмотреть. И момент какой-то был – неслучайный. Я почувствовал, что сейчас что-то будет… Что как-то вот, всё одно к другому – идет именно к этому. Достаю – ах! НОВЫЙ ЗАВЕТ!!! Помнишь, Соня, голубая книжечка Новый Завета? Вот я первый раз ее вот так вот в руки взял… Это было 16 февраля 91-го года. И настолько это было очевидное чудо для меня… Это было настолько очевидно, что меня Господь… Вот сейчас ПОДТВЕРДИЛ, что то, что я сейчас пережил – это действительно было с Ним!.. Весь вот этот вот мой сумбур, субъективный, - что Он действительно сейчас был со мной, что Он мне сейчас помог – очиститься… Я ЗАПЛАКАЛ, заплакал от счастья – вот этого внутреннего подтверждения веры. Тут же открыл и прочитал первый попавшийся – И ЗАПИСАЛ слова, которые мне на душу легли. Это было Евангелие от Иоанна. И там были слова – вот именно что «тот, кто хочет жить, тот должен отвергнуть душу свою» – взять крест и следовать за Христом. И что «зерно, падши в землю, если не умрет, останется одно, а если умрет, то принесёт много плода». Я всё это записал… И даже набил – и могу показать вам. Подробно, всю эту запись. Вот это уже больше 30 лет, с этого времени. Представляете, как долго? Вот у меня уже… А Достоевского прочитал в 89-м году – вот, получается, где-то в августе. И там впервые у меня были правильные мысли о Боге – потому что у Достоевского там ведь очень глубокие слова есть об этом… А по писаниям Святых Отцов – там как раз сказано, что тридцать лет стремления к Богу, такого, активного, напряженного, необходимо, чтобы душа вошла в покой. Чтобы она достигла какой-то первой, первой вот степени совершенства. Вот у меня как раз сейчас этот срок. Так что внимательно слушайте то, что я вам сейчас говорю. Очень много уже выстрадано. Очень много! Но вот такие небыстрые сроки. Быстрей начинайте. С пути не сходите! Время не теряйте! Потом будете жалеть очень сильно. Потому что это всё касается вашей вечности. Той ракеты, которая будет взлетать после смерти. Чтобы она взлетела как следует, надо эту жизнь положить на стремление к Богу. Этому не помешает семейная жизнь, этому не помешает работа, этому не помешает рождение и воспитание детей, этому не помешают простые земные радости – тоже не помешают. Но всё в этой жизни должно быть подчинено главному – спасению души. Стремлению к Богу. Так вот. Верьте. Надейтесь. Не теряйте веры, не теряйте надежды! Не верьте мрачному! Не верьте плохим мыслям, плохим чувствам – особенно о родителях!.. Не надо бунтовать! Не надо! Не надо… Вы счастливые! Вы можете слушаться до конца, и вам хорошо будет… (Алеся: «Папуль, читай!.. Ну давай, одиннадцать часов, ну…» - Я: «Да. Ты, мамочка, как муха (шутливо) – всё зудишь-зудишь…Зудишь-зудишь…» - «Я уж тоже спать хочу». – «И ты спать хочешь?.. М...» Дальше читаю Евангелие от Луки, об искушении Христа в пустыне.)  Видите, какой диавол специалист? В Священном Писании специалист, во всех теориях духовных специалист… Он вообще очень большой интеллектуал. И на этом поле разбить человек его не может. Его сокрушает только сми-ре-ни-е. Потому что он великий гордец. Только сердце сокрушенно и смиренно может противостоять лукавому. И ничто другое. У Господа это было. Он, видите, Он отвечал не от себя – Он цитировал Священное Писание… Смиренно. И тем его отражал. То Священное Писание, которое все знали, что оно от Бога. (Дальше читаю.) Вот Федор Михайлович Достоевский обращал внимание. Что эти три диавольских искушения – это и есть его главные соблазны. И он ничего больше этого выдумать не может. Вот он искушает материальным изобилием, плотскими удовольствиями, хлебом, он искушает властью – власть, и он искушает чудом. Чудом. Что он может всякие сверхъестественные вещи тоже выкинуть, фокусы. Вот это набор, которым он уловляет душу. Представляете? И отражается это смирением и любовью. Не надо желать материального изобилия, без Бога. Не надо желать власти, ни над кем. Без Бога. И не надо желать чуда – без Бога. Нужно смириться – до скудости, до унижения, до обычной серой текущей жизни. Привычной, которую мы должны ценить. Потому что она вся Богом сотворена – вся! Она есть сама сплошное чудо. Потому что всего этого могло бы не быть. Тем самым ты победишь диавола. И Господь, если ты созиждешь в себе фундамент смирения, Он обязательно тебе всё это даст, на Своём, Божием фундаменте. И достаток, и власть – какую-то, определенную, в своей области, основанную на союзе с Ним, основанную на Его благословении, и даже и чудеса будут… Простые, смиренные чудеса, утешающие сердце человеку. Маленькие – а иногда даже может быть, и большие. А главное чудо нашей жизни, Сонечка – это преображение души. Что душа с Богом, она из мрачной может, в эти временные сроки, десятилетиями, может стать светлой. Из неверующей – верующей. Из злой – доброй. Из низменной – одухотворенной, возвышенной. И так далее. Вот это главное чудо, которое Господь нам предлагает. Чудо преображения души. Каждый это может на своем опыте испытать. Каждый. (Дальше читаю.) Сегодня актер был, на котором-то мы выключили эту передачу – помнишь, «Лето» его звали?.. Какой-то американец с фамилией Лето. … Этот актер был похож на Христа. Помнишь? Помнишь, да? Который голову-то держал перед собой… (Джаред Лето) Да… Ну, это, конечно, какая-то карикатура, но я отметил, что вся, так сказать, «фишка» его была в том, что он на Христа похож. Тип такой, похожий на Христа. А Господь это тоже заметил. И вот напоминает здесь, вот в Своем Священном Писании. (Слова: "Проповедовать лето Господне благоприятно"...) Напоминает – что да, действительно, там есть сходство… Значит, это тоже не просто так. А почему, для чего, зачем?.. Узнаем – когда-нибудь. Потому что Бог всё сохраняет. У Него ничего никуда не уходит. Время – это часть вечности. Каждая секунда сохраняется. Ничто никуда не уходит. Нет ничего окончательного из наших переживаний. Всё потом поймём!.. Всё потом будет восполнено!.. Все потом будет преображено!.. Каждая минутка, каждое мгновение вот этого нашего несчастного земного бытия… Всё это материал для будущего блаженства. Всё, что мы переживаем на земле – ма-те-ри-ал, сырой материал. Который мы терпеливо – терпеливо! – должны душой своей перерабатывать!.. А дальше – вечная память. Неслучайно же это поется: «Веч-ная па-мять…» У Бога – ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ! А Память Божия – это, может быть, гораздо более реальная вещь, чем то, что вот действительность, которая перед нами мелькает. Если Бог помнит – это значит, никто, ничего, никуда не девается. Не умирает вообще. Не кончается ничего. Плохое – да, должно кончиться. Его и нет. А хорошее не должно кончиться, потому что у Бога – Вечная Память. Не злопамятность!.. А Память – настоящих вещей… (Дальше читаю Евангелие.) Каждое из этих слов – оно многократно разъяснено в толкованиях Святых Отцов. У каждой из этих фраз есть очень глубокие толкования, иногда многие толкования!.. Это всё очень интересно узнавать. Чем дальше вы будете в Церкви жить, тем больше вы будете этих вещей узнавать. Тем более, конечно, ваша жизнь будет становиться осмысленной. (Дальше заканчиваю главу от Луки. Потом 2-е послание Иоанна Богослова.) Такое маленькое посланьице… Зачем оно включено? Тоже на это есть объяснение, уверяю вас. И очень глубокое. Вот оно говорит – чтобы любили друг друга. Заповедь эту напоминает. Апостол любви Иоанн Богослов. Ничем так невозможно Богу угодить, как любовью. Все, что любви мешает – не от Бога. Всё, что ей помогает – от Бога. И Богу угодно. А они, видите как – втроем: вера, надежда, любовь. Вот они сообщаются друг с другом. Одна переходит в другую. И матерь их – София. Премудрость! Премудрость возвышается – даже над любовью возвышается премудрость! Почему и Соломон у Бога попросил – не любовь, а премудрость. Потому что в премудрости всё содержится – всё! И любовь тоже. И вера. И надежда. И всякое благо. Премудрость. И вам тоже советую – полюбить премудрость. Становиться мудрыми. Ну ладно. Спасибо за внимание…»

Вечерняя беседа 13. 04. 2021
Вечерняя беседа 13.04.2021 «Ну что, ребята! Вот что здесь такое валяется, а, Жень?. Вот там, там!.. Не холодно ли? А? Нет? Не холодно? (Алеся: «Я бы, может, на ограничитель всё-таки сделала.» (окно прикрыть)) На ограничитель. Что, кроме меня, никто не может это сделать? (Не может, сила нужна физическая). Ну а как я, через стол? (Алеся: «Сейчас отойдем. Только там правильно сделай». – «Угу». – «Так, ты чего, записываешь, папочка?» - «Ну да». – Наташа: «Конечно, каждый день, мам, ты что – не заметила? Папа уже многое…» - Алеся: «Не высылаешь отцу Леонтию? Каждый день.» - «Нет».) Хочу обратить ваше внимание. На то, какие разные дни, какие разные чувства. Как наши ощущения сильно зависят – от погоды… Да? Очень сильно зависят, Сонь, от погоды, да? Другая погода – раз! – совершенно другое самочувствие, совершенно другие мысли. А еще, Соня, зависит от Поста, от Праздника – от множества факторов. И какие мы глупые, если мы верим всем своим чувствам и всем своим мыслям. Нельзя быть былинкой на ветру! А что человека делает чем-то весомым? Что делает его неподвижным перед лицом этих веяний случайных, жизненных? Вера. Вера! Нужно иметь правую веру. Нужно знать, во что верить, а во что НЕ верить. Что замечать, а что оставлять без внимания. (Алеся: «Папочка, мы замечаем только тебя, а всё остальное оставляем без всякого внимания».) Вера нужна, Соня. (Алеся: «Завтра пойдёшь в парикмахерскую». – Я: «Да почему?..» - «Да потому! Всё! Пойдешь.» - Смеюсь тихо. Алеся: «А-а! У тебя запись?» - «Да». – «Ку-ку!» - Смеюсь громко. И долго. «Мама хулиганка!.. Хулиганишь!.. Ох, какая хулиганка!..» Смеемся с нею оба. «А Соня не улыбается… А Соня не смеётся… Ты, Соня, еще Колю должна веселить, слышь?.. А… А вы оба уже будете веселить Настю». Громко и раскатисто смеюсь. «А Настя уже Кирилла будет веселить! (Сквозь смех.) Я, кстати, с ним не знаком!.. Пока не привелось!.. Не знаком – Сонь, представляешь, ни-ни, такой, представляешь… И-и-и… (Наташа: «Папа его даже никогда не видел».) Даже не видел ни разу! Ни ра-зу!.. (Перехожу на шепот. Детский смех.) Не видел. Кирилла… (Соня что-то бормочет.) Да? Ну если у него глаза не голубые, то… (Алеся: «Зеленые».) Скорее всего, он и не славянин. (Алеся: «Зеленые, зеленые – светло-зеленые, Настя говорит».) М? Вот я славянин. У меня голубые глаза. Самый что ни на есть – славянин! Да.) Ну, Сонь, ты поняла иль нет? А? Ты поняла? И надо слушаться. Ну, надо слушаться, ну что ты?.. (Алеся: «Эденька, да в чем она тебя не слушается, миленький? Ну такой послушный ребенок, ну просто шелк! Ну шелк!.. Ну не дает себя тискать!» - «Да не надо мне ее тискать». – «Ну кот тоже не дает». – «Кот как раз дает!» - «Нет!» - «Кот всё дает!» - «Он рядом, но тискать себя не дает». – «Нет, и тискать себя дает. Он всё дает. Ну я его глажу, вообще…» - Наташа: «Только пузо». – Я: «И пузо, и всё. Он смиряется со всем». Соня опять бормочет. «Чего?..» - Соня: «Вы хотите, чтобы я стала как он? (шутливо)» - «Нет. Зачем? Не надо. У меня кот есть. Для кота. Для кота у меня есть кот. Ну. Ты мне внуков обеспечь, пожалуйста. И побольше. Внуков. Хочу внуков! Внуков хочу. А для этого должен быть муж Православный. Православный. Неправославного вообще не приму». – Алеся: «Да что ты говоришь?» - «Да». – «Обратишь его!» - «А, нет! Взрослого человека не изменишь». – «А ты сможешь». – «Не, я не смогу». – «Сможешь». – «Не, я никого не смог». – «Папочка, знаешь что, освящается женою верующею!..» - «Угу… Она с ним, вообще, потеряет остатки человеческого образа». – «Нет, не потеряет». – «Потеряет. Да. Так хоть на человека чуть-чуть похожа, при нас. А если соединится с неправильным человеком, потеряет остатки образа человеческого».) Ну ладно. Гм-гм. Ну, просветлело ведь, да? Просветлело? Вот запоминайте – это опыт. Опыт. Чего стоют все эти наши тяжелые чувства, тяжелые мысли. Они ничего не стоют. А ты – если ты подумаешь лишний раз о Вечности, которая нас ожидает – ВЕЧНОСТЬ!.. Вот ты знаешь, Сонь, я, конечно, не могу с уверенностью сказать, что это за такие мысли я слышу каждую ночь, но они что-то подтверждают!.. Это не я говорю!.. Кого я слышу? Кто это?.. Мне сегодня сказали, перед пробуждением: «Они уже привыкли, что с ними так себя ведут. И ты привыкай». Какой смысл этих слов? А? Как ты считаешь? (Алеся: «Папуль, отстань от нас! Читай Евангелие! Да хрен его знает, какой смысл!») А я понимаю!.. А вот я понимаю, какой смысл… Что мы ждем «уси-пуси» к себе и не хотим думать, что мы грешные. Что мы заслуживаем жесткого отношения. Мы хотим, очень, общения с духовным миром, общения с Господом, с ангелами… Представляешь, какое счастье бы было?.. Каждый день общаться с ангелом… Безгрешным существом. Которое не подвержено никакой опасности! В спасенном состоянии находится. Каждый день общаться с Господом, Творцом неба и земли… Быть абсолютно, полностью уверенным в своей вере! Никаких сомнений не иметь, вообще никаких! Но мы не хотим думать, какого отношения заслуживаем при всём при том мы сами. Вот если состоится такая встреча – какого отношения мы заслуживаем, со всеми нашими грехами? Как наша жизнь далека от реальной жизни святых существ!.. Мы можем, как говорят люди глубокие, верующие, что мы просто сгореть можем, если такая встреча случится, лицом к лицу. Просто будет уничтожен весь этот наш грешный состав. Полностью. И что там останется, я не знаю. То есть долгий путь – для того, чтобы войти в реальность. Мы верим – верим! – но мы совершенно не готовы. И поэтому если какая-то возможна встреча – а у меня в жизни всё-таки достаточно большое количество жертв принесено, для того, чтобы жить с Богом – довольно много, и у мамы тоже – и вот если возможны какие-то соприкосновения, наверное они будут смиряющие. Господь будет при каждом соприкосновении с нами попирать этот грех, в нас живущий; нас ставить на место… (Алеся, протяжно: «А-аминь!.. Читай, папочка, читай! Читай-читай!») То есть то, что я слышу, - это для меня подтверждение бытия духовного мира. А там мне однажды сказали: «У нас здесь красиво», - ну, типа, хочешь к нам?.. «У нас здесь, - говорят, - красиво…» Это происходит на грани сна и бодрствования. На грани. Вот – ты еще бодрствуешь, но уже почти спишь. И в какой-то момент, неконтролируемый – раз, и сознание соскальзывает в сон, и тут же опять выныривает в явь. Ты понимаешь, что тебе сейчас приснилась фраза. И это настолько, настолько истончается эта грань, что иногда прямо ощущение какого-то конкретного разговора возникает: ты говоришь – ты думаешь одно, тебе тут же отвечают другое. И это не я – это я тебе точно говорю. Это не я. Это кто-то. Кто-то. Да, может быть, он живет во мне, но это не я. Для меня это, вот, подтверждение, возможности такого общения, внутреннего – что можно слышать.. А иногда даже наяву. Особенно, когда я остаюсь один. Сидишь в одиночестве, моешься, или, там, извините, в туалете сидишь – и вдруг раз, посреди мысли, особенно когда… особенно задумываешься, о чем-то, и совершенно в свои мысли погружаешься, и тебя несет, несет – и ты вдруг, захваченный этими мыслями, вдруг – раз! – и вскакивает в сознание слово, или фраза целая, которая точно совершенно тебе не принадлежит, и она комментирует эту мысль твою!.. Что это такое? Откуда это? Это подтверждение бытия духовного мира. Ну такие вот маленькие чудеса, ежедневные, которые в моей жизни происходят. Да! Я никого убедить в этом не смогу – если человек не захочет мне верить, он скажет: «Ты больной. Ты заболел». Но я точно знаю, что это не болезнь. Что это веяние чего-то реального. Я субъективно в этом совершенно убежден. У меня нет никаких сомнений! – Что я просто слышу кого-то. Ну, если это есть, значит, и всё остальное может быть. Почему я так говорю? Потому что для меня была большая проблема вообще уверовать во что-то! Это настолько было трагично!.. Нас ведь воспитывали в каком настроении – что ничего нет… Нам специально вбивали в головы, в нашем детстве, что нет ни Бога, ни вечной жизни, ни святости, ни святых – ничего этого нет, вообще. И очень было трудно это преодолевать, очень было трудно в чем-то убеждаться – уверовать было тяжело очень. Но так как я очень старался, я не успокоился, пока не исследовал этот вопрос до конца. Одно то, сколько книг я про смерть прочитал. Вы никогда столько не прочтете! Просто вот на тему смерти. Сколько я прочел книг! И в некоторых из них – очень сильные свидетельства! Опыта других людей на эту тему. Которые оттуда возвращались. ОЧЕНЬ сильные свидетельства! Я всё это читал. Там в Чертаново осталось – если я найду, я вам обязательно прочту некоторые рассказы – они даже пусть если и не православные – очень сильное действие, очень сильное! В том числе вот эти вот слова, которые я запомнил на всю жизнь и периодически вспоминаю их. Это духи сказали, оттуда уже. Человеку, который, вот, там был. «ЕСЛИ Б, - говорит, - ВЫ ЗНАЛИ, КАКОЕ БЛАГО - ВОЗЗВАНИЕ К БОГУ ДУШИ ЗДЕСЬ, НА ЗЕМЛЕ НАХОДЯЩЕЙСЯ, ОЩУЩАЮЩЕЙ МРАК. БЕЗНАДЕЖНОСТЬ, БЕЗСМЫСЛЕННОСТЬ… НЕУВЕРЕННОСТЬ, БОЛЬ, СТРАДАНИЯ!.. И ВОТ В ЭТОМ СОСТОЯНИИ ОНА ВЗЫВАЕТ К БОГУ! ЕСЛИ БЫ ТОЛЬКО МОГЛИ ВООБРАЗИТЬ ЦЕННОСТЬ ЭТИХ ОБРАЩЕНИЙ!..» Вот эти вот слова – они запали очень глубоко мне в душу. Очень глубоко. Я их понял! Почему? Почему эти слова сказаны, какой в них смысл? То что Бог есть – вот в чем дело! Он есть на все времена! Его бытие ничто и никогда не отменит! А мы здесь находимся в таком состоянии, что нам кажется, что Его нет. И вот эта грань нашего утверждения Бога – мы хотим, чтобы Он был, мы к Нему обращаемся – Он действительно есть! И когда обнаружится, а это обязательно обнаружится, Его Бытие, во всей своей силе, вот эти наше писки земные – они БУДУТ ВСПОМНЕНЫ. Вы представьте себе, если даже в Имени Божием огромная сила Божия спасающая содержится, то уж в таких воплях… Это что-то ТВОРИТСЯ при этом!.. Понимаете? Может быть, мы миры творим!.. Миры! Когда вот так вот восклицаем к Богу. Вы только, вы только задумайтесь, вы только поймите, о чем, о чем, о чем речь идет!.. Вот, похожее, немножко другое, но похожее – сегодня слушал опять отца Андрея Ткачева. И он говорил, как мы должны относиться к походу в храм. Я вам дам это посмотреть. Очень интересно. Он говорит, мы должны к этому относиться как к предмету особой радости. Как будто мы обладаем сокровищем – сокровищем, которого нет ни у кого другого. Он сравнивал это с тем, как будто, там, мужик бежит к своей любимой женщине… Вот у него появилась какая-то, говорит, «баба» - и он к ней бежит. Вот нужно быть настолько воодушевленным!.. Когда ты идешь на всенощную, когда ты идешь на литургию – потому что это предмет влюбленности. Бог – это совершенно законный Предмет Влюбленности. В Бога нужно быть влюбленным. А когда, говорит, ты идешь – весь сгорбленный, поникший: «Ну, надо идти, отмаливать грехи… И… И… И… Не хочется. И грешить не хочется, и отмаливать не хочется. Ну надо, ну я пойду…» - это, говорит, это, говорит, еще самое начало пути. Это, конечно, говорит, «хоть что-то», но это, говорит, «совершенно не то». Это еще, это значит, человек еще ничего не понял! А что-то он понимает только тогда, когда он радуется. Вот мы с матерью, мы с матерью только сейчас – да, мамочка? – начали это понимать – что при всей тяготе, иногда, этих выстаиваний, а эта тягота постепенно будет сходить на нет, уверяю вас, вы научитесь стоять! Вы подчините тело! Оно перестанет вам сопротивляться! Радость будет приходить всё больше и больше. Радость! В конце концов, вы научитесь терпеть. И вот этот ритм церковной жизни – что он будет делать? То что эта жизнь будет проходить нечувствительно! Вы не будете стареть! Вы стареть не будете! Все вокруг будут стариться, а вы будете оставаться молодыми. Вот помните, как Батюшка о себе говорил? «Молодой дедушка»… Помните, да? В чем был секрет? Что вот он близко был к Источнику Жизни. Потому он и не старился. Борода седая – лицо молодое, душа молодая. И вы не будете стареть! Если вы с Богом будете дружить. Поняли иль нет? В вашей жизни ничто хорошее не будет кончаться. Оно наоборот будет усиливаться! Ваши семьи будут крепки! Дети! Даже по нашей жизни посмотреть. Такая семья, как наша – она могла процвести только рядом с Богом. Как оно и было!.. И мы с мамой стараемся сейчас, как только можем, остаться у этого Источника Жизни, не потерять Его, и вас к Нему привить! Христос – это Древо Жизни, причастие – это Древо Жизни! Причащаясь, вы причащаетесь самой Жизни – Жизни! Люди теряют эту Жизнь, через грехи… Через неверие, через отчаяние, через встречу со злобными реалиями этой жизни. С этим хищническим злом, которое внедряется в наши души через обиды, через несправедливости, нам нанесенные. Через вызывание ответного злого чувства внутри нас. Понимаете?.. А тот человек, который Бога знает, - он умеет прощать. Он находится ВНЕ плоскости действия зла – ВНЕ! А если ему что-то такое приходится переживать неприятное, он об этом забывает!.. Напрочь! Он с обидами не носится в душе, он забывает всю эту… как величайшую ерунду!.. Пусть злые остаются со своим злом – нам это не надо. Нам надо с Богом быть, в вечном спасении – поняли иль нет? Через обиду душа погибает. Обида – это механизм перетекания зла в нашу душу. Был человек добрый, его обидели – делается злым. Представляете? Значит, прощение – это величайший акт защиты души, это наше ОРУЖИЕ. Это не значит становиться, ну таким вот, тузиком, которого все бьют – это вовсе не так. Вы поймете это, со временем. Это значит просто, нужно уметь не замечать зло, проходить мимо него. В драке выигрывает тот, кто ее избежит. В споре выигрывает тот, кто в него не вступил. В конфликте выигрывает тот, кто от него уклонился. И так во всём. Зло побеждает тот, кто его не замечает. Кто проходит мимо него. Как мимо того, чего нет. Его и вправду нет. Но чтобы это ощутить, со всей силой, нужно хорошо знать Бога. Мы узнаём Его в молитве к Нему, в соприкосновении с тем, что Он благословил, с тем, что Он основал, с тем, в чём Он присутствует – Церковь, Таинства Его, батюшка, иконы, акафисты – всё вот это Божие!.. Чем больше мы всё это любим, тем под большей защитой находимся. Я вам, как своим детям, как своим девочкам, хочу это передать. Чтоб вы научились жить с Богом. Чтобы для вас эта жизнь земная стала преддверием вечного блаженства! А не предбанником АДА. Вот то, что я вам хотел сказать. Будьте благодарны Богу за те слова, которые вы слышите. Внутри вашей семьи! Не каждый человек, далеко не каждый человечек в детстве такие слова слышит… И в юности. А некоторые люди проживают всю жизнь, и ничего этого не слышат. И не знают. А водку пьют. Или еще что-нибудь. Не лучшее. От Луки святое благовествование. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! (Дальше читаю Евангелие от Луки, о том, как Господь исцелил сухорукого в субботу, об избрании апостолов, а также нагорная проповедь.) «Блаженны нищие духом, яко их есть Царствие Божие». Вот здесь я остановлюсь и скажу. Вот я читаю текст Сергея Михайлова – Сергея ПАВЛОВИЧА Михайлова – из Костромы. Ну, лет на десять он меня старше… Ну, такой человек, чувствуется, очень пострадавший, перестрадавший – идущий очень серьёзным путем, более 30 лет. Ну, на самом деле, приблизительно он так же начал, как и я – с 89-го года… Но в более, таком, зрелом уже возрасте. Приблизительно одинаково мы с ним идем, по пути, но мне вот пришлось шесть лет к Церкви идти – шесть лет! С того времени, как я уверовал, с 15-ти до 21-го – шесть лет я шел к Церкви. Потом заглаживать пришлось то время, что я провел вне Церкви – видите, ценой того, что мы в раскол попали, это тоже какая-то отрыжка была атеизма… Отрыжка атеизма. Это был пережиток атеизма. Что мы не поняли, как поступить правильно в этой ситуации. Вера наша была еще очень незрелая. Вера Божия… Вот, и он говорит, почему так важна эта заповедь – нищеты духовной?.. Человек должен себя признать совершенно безпомощным без Бога существом. Совершенно полным ничем без Бога. Почему? Потому что всё хорошее в нас может построить только Сам Бог. И Бог примет в нас, в Своей блаженной вечности, только то, что Сам же в нас вложил. Как вот он говорит, то, что в Церкви поют: «Твоя от Твоих Тебе приносящи от всех и за вся». Бог примет только то, что Он Сам вложил. Никакой отсебятины, ничего, нами выдуманного, Он не примет, Он примет только то, что вложил в нас Сам. А вкладывает Он тогда, когда мы устраняемся, когда мы даем Ему в себе место. Да, Господь и так в нас присутствует. И всё хорошее, благое в нас – это от Него. У нас, у самих по себе, ничего хорошего вообще нет. Но мы не узнаём Его в себе. Он настолько с нами смешался глубоко, что мы это считаем собой, своей собственностью, своим достоянием. – все наши светлые, добрые, мудрые мысли глубокие… А это Его, это Он в нас вкладывает… А тем, что мы присваиваем это себе, мы это всё собой оскверняем. Оскверняем собою!.. И вот чтобы это осквернение прекратилось, нужно полностью, полностью отступить внутри самого себя – отступить! Признать всё благое Божиим. И дать Ему место – творить внутри нас самих. Через наше полное Ему послушание. И вот это – истинный фундамент созидания всего благого, в нашей жизни – именно такая позиция. Нищета духа. Которая… Она же есть смирение. Ты полностью самоустраняешься даже изнутри себя самого! Самоустраняешься… Даёшь место только Богу. Вот я говорю – я не отсебятину говорю. Я говорю вам выводы своих исканий. То, что я познал как Истину. Может быть, я заблуждаюсь в чем-то. Но пока, вот, пока – край моих исканий – вот он такой. Я вот это вижу Истиной, и я вам это говорю. Совершенно не имея никакой мысли о себе, вообще – ноль. Ноль! Вот когда так человек настроен – ориентация на Истину, а не на себя – вот тогда он и становится самим собой. Соня… Когда он освобождается от себя! Полностью освобождается от всяких мыслей о себе! Вот тогда-то он и делается самим собой. Почему? Потому что он начинает нести в себе Бога. А мы затем и созданы: человек – это и есть Божий сосуд! Человек становится самим собой тогда, когда он начинает нести в себе Бога… Если человек не несет в себе Бога – это не человек вообще. Так, неизвестно что. А Бога ты в себе понесешь, только когда сосредоточишься на Нем. А о себе забудешь. Во! Сплошные парадоксы! Но это вот и есть живая жизнь – то, что я говорю. Забудешь о себе – станешь собой. Погубишь себя, полностью, ради Бога – обретешь Жизнь. А будешь хвататься за себя, любимую – погубишь себя. По-настоящему погубишь – в ад попадешь. Вот так!.. И ты должна это усвоить, и воплотить в своей жизни. И показать это еще – своей старшей сестре, которая была старшая, а стала младше всех вас. Она еще вернется в нашу жизнь. И вы должны будете быть готовыми к этому, потому что она вернется в безпомощном состоянии. И ей надо будет показать – правду, и Бога, и надежду, и всё-всё-всё – всё, о чем сейчас я вам говорил… И детям вашим вы сами всё это будет объяснять!.. Сами! Для этого надо самим в этом утвердиться. А если вы не будете это объяснять детям, они вырастут у вас в монстров, которые принесут вам страдания – что норовите делать вы нам… Если бы я вас не останавливал бы всё время и не руководил, вы бы нашу жизнь превратили в ад. Вот то самое устроят с вами ваши дети, если вы не утвердитесь в вере, православной, как следует. К моменту их рождения и воспитания. И если вы позволите себе соединиться с неправильным человеком. Который не будет готов стремиться к Богу вместе с вами, спасаться. Это тогда будет вам такой «грузик», который всё время вас будет тянуть в ад. Вот что такое будет ваш супруг. Если вы неправильно выберете его. Он может быть очень очаровательный, очень обаятельный, сильный-положительный, но когда вы с ним соединитесь, до конца, обнаружится обратная сторона этой его «харизмы» - очень-очень страшная. (Дальше читаю Евангелие.) Только что говорил об обиде… Вот как надо относиться к тем, кто нас обижает. (Молиться за них.) Обижают те, кто погибает. Кто действительно несчастен. Тем, что он наносит обиду, он как бы транслирует сигналы «сос». «Пожалейте меня!.. Я такой несчастный!.. Даже вот – не могу вас не обижать…» (Снова читаю) Вот Силуан Афонский - такой святой, который жил, ну вот, 80-90 лет назад – так вот, достаточно новый, который очень важное слово для современного человека сказал – мы с вами обязательно его почитаем, Силуана Афонского – вот он говорил, что если нет в человеке, христианине, любви ко врагам, значит, у него вообще нет Господа, в его жизни. Вера – она познается, как он говорил, по тому, любит ли человек своих врагов или нет. Почему, опять же? Ну вот почему? «Откуда такой мазохизм?» - скажете вы. Любовь, когда тебя мучают. А это не мазохизм. Это вера. Вера в то, что эти люди несчастны. Это раз – что они Бога не знают. Что они находятся под воздействием бесовским. И эти бесы – они толкают в ад! Как другой святой говорил, что ненавидеть человека, несущего тебе зло, злиться на него в ответ – это всё равно что стоящего на краю пламени толкать туда, в пламя. Он и так уже на краю, а ты его своей злобой толкаешь совсем туда. Вот что это вот, по-духовному. Это акт, во-первых, милосердия, к погибающей душе… Никакой он, естественно, не правый, если он приносит тебе страдание. Значит, это несчастный, несчастный грешник. Который гибнет, на твоих глазах. И ты должен пожалеть его, если ты Бога знаешь – это во-первых. А во-вторых, он, своей злобой и своей неправотой, сам того не желая и сам того не зная, приносит тебе великую пользу. Потому что если ты потерпишь его вот эту вот вредность, ты резко к Богу приблизишься. Безвинное, всякое безвинное страдание, особенно незаслуженная клевета, неблагодарность, предательство – если всё это правильно, по-Божиему, перенесено, резко приближает к спасению души, к Богу, к вечному блаженству. Запомните это. Запомните! Это так оно и есть. Это высвобождает из нас то святое начало, которое в нас заложено, которое так сидит, загрязненное чем только хошь, одними только нашими удовольствиями ежедневными, всякими радостями неправедными нашими, а вот этот вот человек, понимаешь ли, добрый, который злой, он вот этим вот воздействием своим – он, с болью, да! не просто так, а с болью, но высвобождает в нас наше святое начало. Вот что они делают, эти люди. И вплоть до того, что чем больше зло, с которым мы встречаемся, тем, с точки зрения духовного мира, бОльшая польза, нами получаемая. Тело может претерпеть вред. А душа – никогда. Если ты не пустишь в себя зло. Если не окрысишься. Если сохранишь доброту. Получишь пользу. И потом, даже в мире ином, ты поблагодаришь этого человека. Чьими руками тебе, по сути дела, Бог принес спасение… А так оно и есть! Если почитать страдания мучеников, там есть такие моменты. Когда мучаемый благодарил мучителей. За то что они освобождают их безсмертную душу от плена вот этого смертного тела. Что они, их руками, отправляются они к Богу, в вечное блаженство. Разве они могли позировать так? Они чувствовали это, и они так говорили. Вот она какая – духовная логика. Там всё наоборот! У этих духовных. У них всё наоборот! (Далее читаю.) Тоже очень важный закон. Как ты к людям, и к Богу, так будет и к тебе. Хочешь, чтоб к тебе с любовью – и ты давай с любовью. Старайся! Старайся! Ко всем с любовью! К Богу – с преданностью, с искренностью – старайся!.. В какую меру ты – в такую меру тебе. Ну а если не можешь – кайся. Плач. Кайся! Покаяние – оно может Бога умилостивить. Но покаяние  - это и терпение всяких прискорбностей, это и труды, покаяние… (Снова читаю.) Тот, кто видит несовершенства в другом, не замечает собственной гордыни. Которая именно дает это видеть. И которая приводит тебя к осуждению. Если ты себя смиришь, если ты вынешь гордыню из себя, если ты смиришься, ты поймешь, как помочь человеку с его реальной проблемой. Вот это самое смирение – оно делает тебя способным, оно даст тебе силы и средства на человека действительно повлиять. Никак по-другому ни на кого повлиять нельзя. А только через смирение и любовь. Никак иначе. Насколько есть в тебе смирения и любви, настолько ты можешь что-то изменить. И в окружающей тебя жизни, в близких людях, в ближних – то есть в тех, кого ты встречаешь по жизни, и в себе самом… Только это может что-то изменить – смирение и любовь. А не бунт! (Дальше читаю.) Вот этот камень (правильное основание жизненного дома) – это и есть смирение и любовь. Который не поколеблет ничто! Никакие испытания этой жизни. (Далее, до конца главы.) Соборное послание святаго Апостола Иуды. Не того, который предал Христа, а другого. Был еще другой Иуда. Тоже маленькое – всего одна главка. (Читаю.) Любы – это значит любовь. (…) Смотрите, вот такое странное здесь место, что Архангел Михаил не смел осудить даже диавола самого. Это какой-то нам урок. Может быть, и мы тоже – не смеем. (Алеся: «Да, папуль, продолжай-продолжай».) «Да запретит тебе Бог», - вот и всё, что мы можем сказать. А Суд – он у Бога только. Пусть Бог судит. (Далее читаю.) Вот видите, он здесь говорит: «Последние времена»… Хотя он жил сразу же после Христа. Всё равно говорит о последних временах. Он когда умер? А конец света всё не наступил. Но что это значит? Мы все живем в последние времена. Потому в любой момент эта жизнь может закончиться, и для каждого из нас наступит вечность. Поэтому все эти времена наши на земле – это последние времена. Время – это такая вещь, эфемерная, очень хрупкая, она может закончиться. Зачем нам дано время? А, как ты думаешь? Зачем нам дано время жизни? Зачем нам дано вообще время? Время, с возможностью изменения. Оно нам дано для покаяния. Чтобы мы привились к Богу и приблизились к святости. ЧЕРЕЗ ПОКАЯНИЕ. В чем покаяние? А во всем!.. В том, что люди страдают, то, что мрачные состояния каждый день, то, что всем умирать, что столько несчастных… Вот действительно, «и в часовне тоже я виноват». Вот то, что я родился, на этой земле, исполненной вот всем вот этим вот, в этом какая-то таинственная, мистическая моя вина. Потому что всё это существует, потому что я всё это вижу. Ведь было же время, когда меня не было. (Алеся: «Но это же было всё равно».) Так я этого не знал! Возможно, этого и не было!.. Это, может быть, только тогда появилось, когда я это узнал… Я это всё вижу – значит, я в этом во всём виноват! Вот покаяние еще в чем. Вот эти несчастья, которые мы вынуждены лицезреть вокруг и чувствовать внутри – это всё связано с нашим бытием… Вот я возник – и вот такое уродливое бытие, в котором я существую. Очевидно, надо что-то с собой сделать, чтобы бытие это изменилось. Они тесно очень увязаны: я – часть этого больного бытия. Я его неотъемлемая, неотъемлемая частица. Я несу в себе ответственность за всё, происходящее вокруг. Если я изменюсь, я – и всё изменится. Вот какое значение покаяния. Что здесь утверждается, какая великая вещь!.. Что от меня, от моего греха – или от моего покаяния – зависит спасение или гибель всего мира!.. Всего мира!.. Вот с таким сознанием надо жить. И опять же, это не фантастика, это духовный реализм. Я погибаю, и поэтому всё вот так безсмысленно. Такая злоба, такой мрак, такая тягота… И заметь, Сонь, это только сейчас можно говорить о всех этих вещах. Когда вот нам спать сейчас. А попробуй ты заговори об этом с утра, или днем… Настолько… (Алеся: «Мы тебя готовы слушать в любой момент дня и ночи, папочка».) Настолько атмосфера… (Алеся: «Разбуди нас в четыре часа… Утра.» - «Да.» - «Собери и скажи: «Слушайте!..» - «Да.» - «Дети мои!» - «Да.» - «И мы с превеликим удовольствием…» - «Я не сомневаюсь». – «И сие нам…» - «Что ты говоришь правду… (смеюсь)» - «В наслаждение» (скрытая цитата Достоевского, как он описывал, как его пьяненького встречала Катерина Ивановна…) – «Нисколько не сомневаюсь, мамочка, что ты говоришь правду!..») Ну вот Соня, я чувствую, что не всякий раз ее можно поймать для духовных бесед… Ходит такая, понимаете ли, несколько окрысившаяся… (С юмором. Смеюсь: «Соня!») А? А почему? Я прекрасно понимаю, почему. Всё против. (Алеся: «А ты сегодня какой с нами гулял, с утреца?.. (тоже с большим юмором) – «Я всегда добрый.» - «Сидел на площадочке…» - «Всегда. Ты не нашла нужных слов. (Алеся прыскает со смеху.) Чтобы я эту доброту и любовь к тебе проявил. Я же тебя, мамочка, всегда люблю…» - «Вот и Соня не всегда может ее проявить!» - «Постой-ка! А ты какая была? У тебя, у тебя глаза были… (Аллергия на глазах.) Ну, ты тоже, когда у тебя глаза, не можешь…» - «Мало ли что глаза! Я сидела, сидела бобрая!» - «Вот сейчас ты добрая, потому что у тебя глаза проходят». – «Болят. Всё равно болят… (очень жалостливо)» - «Но не так ведь сильно. А когда они у тебя сильно болят, ты тоже становишься нелицеприятной. Сегодня кто меня в жестокости обвинял?.. Очень, так это, хлёстко!.. (Тихий вспрыск смеха Алеси.) Что, оказывается, я очень жестокий человек. (Алеся вздыхает.) А я тебе попытался помочь, в словах, словесно». – «Угу.» - «Да. Что я тебе пытался объяснить…» - «Когда ты мне пытался запретить жаловаться на болезнь.» - «Не-ет. Нет! Я тебе объяснил, зачем тебя на работе озадачили. Чтоб ты не замыкалась в своей болезни. Чтоб ты на нее внимание не обращала. Ты меня обвинила в жестокости…И так далее, и так далее. И так далее.) Хочу, Соня, тоже тебе сказать, что это тоже обманчивые ощущения – ощущения дня и утра. Что как будто невозможно об этом говорить. Не-ет… Момент истины – он именно сейчас, когда я сижу и обо всем этом говорю. Вот это правда! А когда утром и днем невозможно об этом говорить, это как раз НЕправда. Это иллюзия. Иллюзия вот этого полуденного беса, о котором я ТОЖЕ говорил, неоднократно!  Ощущение дня, когда кажется, что нет ничего духовного, нет никакого смысла… (Алеся: «Неправда. Ничего так не кажется. Просто всему своё время…») Это полуденный бес – когда был распят Христос, с двенадцати до трех. Ему нельзя верить! Надо понимать в жизни, чему верить, чему нет! Понимаешь или нет? Надо знать, ЧЕМУ ВЕРИТЬ. А как избавляться от этого полуденного беса? Нужно смиряться. Нужно понимать, что тебя сейчас распинают… Как Христа распинали… Это же только было явление некоего таинства духовного, происходящего всё время! Когда Христа распяли – это не значит, что его не распинают сейчас! И до этого не распинали… Бога этот мир распинает, всё время. Со всею этой своею суетой, с безбожным настроем, с этим отчуждением плотскИм… Это всё против Бога! Всё, что творится на этой земле! Под светом дневным. Это всё против Бога. Нужно, значит, с Богом СОРАСПИНАТЬСЯ. Нужно как бы внутренне вместе с Ним повиснуть и терпеть это всё, кротко, молчаливо. ТЕРПЕТЬ. Пока не пройдет этот лживый дух. И снова внутри не воссияет Свет. (Пауза молчания.) Во каким мудростям, Соня, я тебя учу. Ну ты же Мудрость? Тебя зовут Мудростью! Хоть и на другом языке. Значит, ты должна стать мудрой! Не крысой. А Премудростью Божией ты должна стать! Премудростью Божией! Должна распространять вокруг себя эту Божию премудрость! Если хочешь стать… а… исполнить задачу своей жизни, выраженную в твоем имени. Твоё имя – оно выражает задачу всей твоей жизни. И то, что ты сидишь и слушаешь вот эти вот мои безконечные речи – это далеко не случайно! Одна. Все спят… Другие убежали… (Алеся: «Почему же? Вот мы тут, с Женей!..») И ты сидишь одна! И слушаешь это всё. (Алеся: «Не считаемся, с Женей?!..») Одна! Из всех моих детей! Ну, Женя – еще неизвестно, он пока - по необходимости, а что из него вырастет – это неизвестно. Хоть ты и называешься благородным, Женя, а ты еще доказать должен, что ты благородный! Серафим вообще неизвестно где… Ты меня, Сонь, слушай внимательно! Внимательно слушай! Я твой папа! Я не скажу чего-то такого недолжного. Я говорю то, что надо! И надо именно тебе! Если хотя бы в тебе одной зацепятся мои слова и вызовут в тебе отклик, и начнет там в тебе моторчик работать твой собственный, в направлении продвижения всех вот этих вот, всего того, о чем я тебе говорю, - уже и этим всё оправдано будет. Потому что ты будешь свидетельствовать всем остальным (детям) о правде того, что говорю я. А я говорю то, что Бог хочет, а не то, что я хочу. Так устроена эта жизнь: пропорция благодарных – один к десяти. Большинство – идет в ад. Почему? Смотри, как враг перехитряет людей бедных. Вон Коля думает, что его выгнали. А это не так! Он сам ушел… Сработали все механизьмики… А он вел себя как здесь? Как он каждый раз нам говорил – благодарил за еду? (Алеся: «Очень трогательно…») Как чужой человек. Нет! Я отец, я знаю, что значат эти интонации! Он говорил это как чужим. Может быть, он не специально это делал, но интонации были как к чужим. Он вел себя как к чужим – и он стал чужим. А за что? Какие мы ему чужие, что мы ему сделали плохого? Понятно или нет, Соня? Но так скажи ему это… Если ты наша дочь. Скажи. Что ты балбес. Что ты смел противопоставлять себя отцу. Что, я не почувствую это? Я чувствую, прекрасно… Смел противопоставлять себя – якобы, у тебя какая-то своя особенная правота… Какая у тебя может быть правота?.. Но. Твою гордыньку использовал дух чужой. Который тебя укрепил. И маме даже сон был об этом – что Вера Яковлевна там склонялась перед ним в пристройке, что-то там ему говорила… Это откровение того, что происходило… (Алеся, передразнивая шепчет: «Уходи, уходи от них, сматывайся отсюда, Коля!..» Смеется.) Да… Кто-то воспользовался этой вот его вредностью и недовольством, и раздул это – укрепил, понимаешь? Я никогда не забуду, как вот он там, в пристроечке своей, сказал: «Улыбаюсь мыслям своим»… Меня же что выводило из себя? Отсутствие реакции… Что нет никакой реакции. Я говорю, из себя выхожу – реакции ноль. Но ты прекрасно всё это понимаешь. Это же не любовь, правда? Это не любовь. Родители – это не те люди, с которыми надо воевать. Родители – это те люди, которых надо слушаться, которым надо помогать, всячески их укреплять, поддерживать… Что нам, не нужен сын?.. Нужен, конечно. Но только верный. Послушный. Если отец говорит, что надо в храм ходить, значит надо ходить. Это не мой каприз, тем более. У меня нет таких странных капризов, чтобы ходить и три часа стоять в духоте. И слушать там нестройное пение чье-то. (Алеся: «Ну, пение стройное».) Оно иногда, иногда оно бывает стройное. (Алеся: «Не иногда…») Но это не мой каприз. (Алеся: «Поют стройно… Поют хорошо…») Это воля Божия! Но это вот то, чего мы заслуживаем!.. Обрати внимание, от этого множество добрых плодов. Множество!.. И умиротворение семейное, и душевное оздоровление – если честно внутри себя посмотришь, то увидишь, что очень много добрых от этого плодов. Жизнь оздоровляется, во всех своих сферах, от посещения храма. Но только надо отца послушать, когда отец так говорит. Это не мой каприз!.. А еще я помню, что в один момент, тоже, когда я вышел из себя, он сказал: «А ты мог бы вот так еще сказать бы!.. И я бы сделал бы, если б ты так сказал бы…» То есть этот дух учил его сопротивлению. Даже при исполнении всего того, что я говорю, при полном внешнем послушании, можно быть полностью внутренне противным. Внешне всё исполняешь, - никаких, абсолютно никаких претензий внешнего характера быть не может, - а внутренне ты абсолютно против! Совершенно против! Это всё совсем в другом духе делается. Совершенно всё по-другому! Вот именно этому его учил этот дух. Что «ты ни слова не говори против, и ничего не делай против, а всё будет совсем не так, как хочет он». (Алеся: «Но ничего не вышло. Папочка, надо отдать тебе должное. Ты молодец!.. Тебя не проведешь!..) Я просто показываю… (Алеся, шепотом: «Читай!..») …как, как действуют эти духовные силы, что они делают… Как мой родной сын стал чужим?.. Как это так случилось?.. Откуда у него сила противостоять мне?.. А я что, создавал семью свою, чтобы делить ее с чужими какими-то людьми?.. Для этого я создавал семью? Чтоб себя закабалить какими-то чужими людьми?.. Нет… Моя семья – это продолжение меня самого. И Бога. Меня – и Бога. Вот что такое моя семья. Это мой союз с Богом. И я никогда не потерплю, если в моей семье возникнет что-то, противящееся мне и Богу. Гм-гм. (Читаю дальше.) Вот всё, что он говорит – вот это я сейчас и делал. Кого-то милую, с рассуждением, а кого-то страхом спасаю. От огня восхищающе. (Заканчиваю чтение Апостола.) Оказывается, есть Иуда-предатель, а есть Иуда Апостол. Тоже Иуда. Но он Христа не предавал, хоть он и Иуда… Во как бывает. Вот так вот у Бога. У Бога всего много!.. Иуда – Апостол. Не Искариот. Дальше будут послания святого апостола Павла, много. До самого Апокалипсиса – много-много будет посланий апостола Павла… Да, вот – а вот здесь уже, под конец, Апокалипсис… Видишь, Женя, как мы интересно живем, да? Какие мы интересные книги читаем!.. Какие интересные тексты, какие интересные беседы… А ничего интереснее Божиего – нету. Божие – оно самое интересное. И духовная жизнь – это самая интересная жизнь. Более того, только это и есть настоящая жизнь. Всё остальное – подделка, суррогат и обман».

Вечерняя беседа 14. 04. 2021
Вечерняя беседа 14.04.2021 «Всё понятно… Так… (Маруся: «Мамуль, ты где?!..) Где мама? (Женя: «Не занимать моё место!..» Алеся: «Серафим, в постельку быстренько ложись!» Маруся: «Ты знаешь, когда я  уходила…» Алеся: «В постельку». Маруся: «Где-то примерно пол восьмого, он еще спал…» Алеся: «Ага».) Ну че, мамочка, садись! Ты меня звала. Давай! Да? Ну что? Опять папина речь. (Алеся: «Да, можно немножко дать слово… Гончарову?..») Папе. Папе. (Алеся: «Ну, иногда ж нужно и Гончарова почитать…») Папе. Сначала папе. Это же, мамочка, единственное… (Алеся: «Ну это потом не доходит до Гончарова…») Ну что же поделаешь. Папа важнее. Чем Гончаров. (Алеся: «Ну его тоже бы хотелось, Гончарова… Он добрый…») Ничего. А папа злой, значит. Папа злой… (Алеся: «Он добрый… Он добрый».) Да… Нужно каждый раз какие-то отрезвляющие слова говорить. Потому что… (Алеся: «Вот, иногда нужно и добрые слова говорить…») Это добрые слова. Потому что мир, в котором мы живем, он очень обманчив. А юные души и сердца – они очень легковерны. Очень легковерны. Им кажется, что такие вредные родители, мешают им жить… Мешают им развернуться, мешают им получить удовольствие… Вообще, всячески мешают… Всячески мешают. (Женя: «Он здесь».) Да, Женя? Мешает папа, да? Да? (Женя: «Нет…») Нет? (Женя: «Вообще не мешает…») Вот тогда сиди тихо. Тихо сиди. Понял? Я же говорю, а вы должны меня слышать. Очень много обманчивых всяких впечатлений. В этой жизни. Очень много! В том числе и весна. Это очень обманчивое! (Алеся: «Неправда».) Обманчивое... (Алеся: «Всё остальное обманчивое. Кроме весны».) Обманчива весна!.. (Алеся: «Обман – всё, кроме весны!») Надо помнить, что будет осень, когда наступает весна. (Приглушенные детские голоса. Алеся громко шепчет: «Тихо!..») А если не послушаете моих предупреждений, то то же самое скажет жизнь, но только уже голосом страданий. Людям очень хочется чего-то необычного: какой-то особой радости… На самом деле, хочется спасения – на самом деле. Но человек ведь этого не понимает, он думает, что его на этой земле может ожидать какая-то чудесная радость. А вместо этой радости он получает… наоборот. Если человек не довольствуется обыкновенным течением жизни, то альтернативой этому, альтернативой, самой обычной, вот, житейской, такой вот, простой канве, альтернатива – это какие-то трагические повороты событий. Даже то, что произошло с нашей семьей, у нас с мамой, - тоже приблизительно то же самое. Вот с мамой мы сейчас шли, и она как раз говорила, что казалось, ей, раньше, что еще чуть-чуть, и начнется что-то удивительно прекрасное… (Алеся тихо смеется.) Вот еще чуть-чуть!.. Вот еще немножечко!.. (Алеся, с большим юмором: «Так и случилось. Папочка. Почти что.».) Вот такие были у мамы ощущения. А в результате этих ощущений состоялась встреча с Верой Яковлевной… (Снова смеется.) Такая, близкая. И – и нас вышибли из этого прекрасного места. Где мы были… Как чужеродное образование. Но если так случилось – а ничего без воли Божией не бывает, - мы должны к этому относиться как к милости Божией. Очевидно, там – тех, кто там остался, ожидает еще более какое-то плачевное развитие событий… Скорее всего, Господь нам помог побыстрее унести ноги. Из этого места неблагополучного. Вот, если мы Богу доверяем, надо относиться к этому так. И это только пример! Всё бывает так. Человек настраивается на какое-то… Повеяло свежестью в воздухе – вот он думает: «Сейчас что-то случится, сейчас что-то произойдёт! Сейчас какая-то встреча, сейчас что-то удивительное, сейчас что-то, что-то вот будет!.. Только вот вредные родители мешают. А так вот обязательно что-то будет!» Будет – по башке могут ударить сильно. Вот это вполне может быть. М? Могут обмануть, могут обокрасть, могут избить, могут изнасиловать… Всё что угодно может быть. Вот и все ожидания. А почему? А потому что человек должен ценить простое, что у него есть. (Почему когда начинаю говорить, всегда начинает орать кот? М? – Алеся: «Кот!» - Почему? Потому что его всё время тискать начинают? Чтоб был какой-то альтернативный оратор…) Вся штука в том, что мы должны ценить нашу обыкновенную жизнь. И понимать, что ее не так-то легко сохранить. Сберечь. Самое обыкновенное течение нашей жизни!.. Оно очень легко может быть разрушено, если мы не будем его ценить. И ничего лучшего этого нам предложено не будет. Только худшее. Всё Божие, все Божии перемены – они происходят совсем по-другому. Они происходят очень тихо и незаметно. И это и есть настоящее. Тихое и незаметное. Самое обыденное! Не будоражащее кровь! Не вызывающее никаких ярких эмоций. Почти по принуждению! И вот это – признак Божьего. А если у нас будет благодарность Богу за то, что у нас есть, и умение ценить то простое, что мы имеем в этой жизни, то нам ничего больше и не надо будет. И НАС НЕ ТАК-ТО ЛЕГКО БУДЕТ ОБМАНУТЬ. Посулят тебе золотые горы – а ты себе скажи: «Кто я такой? Кто я такая, чтобы заслужить такое счастье? А нет ли здесь какого-то подвоха?.. А нет ли здесь какого-то обмана? Чтоб меня, наоборот, ОБОКРАСТЬ. Обокрасть! Лишить меня того, что у меня ЕСТЬ». Это вам говорит опытный человек. Опытный. Знающий. Жизнь. Уже. Весьма. Знающий. Не будьте дурачками! Не поддавайтесь на посылы! Не только каких-то конкретных людей, а и собственных эмоций, собственных чувств. Вот весна, еще раз повторяю – весьма опасное время. И для здоровья – и для души. Потому что человек начинает что-то ждать, каких-то перемен. А может быть, и не нужны никакие перемены?.. (Алеся: «А может, и не нужна весна».) Не-ет. Весна – нужна. Но это символ другой весны. Это только символ! Символ той духовной весны, которая нас может ожидать. Но это не сама еще весна. Это только, ну, какое-то обещание… Которым, вот, мы полюбуемся, и дальше пойдем. Дальше. В общем, я вам советую – всё время хранить мир и спокойствие. И в этом отношении Церковь – она нас всегда настраивает именно на этот лад. Она нас всегда трезвит. Она всегда нас приспускает к земле – напоминает о покаянии… Всё время, всегда. Вот мы сейчас с матерью были на Великом Покаянном Каноне. Полтора часа мы отстояли. Служба шла два с половиной часа. Ощущения очень сильные, очень! Ну, похожие на те, которые были на Батюшкином покаянном каноне… Он ведь везде, в Церкви ведь всё одно и то же. Всё одинаково, везде. И там слова вот эти, хорошо известные: «Душа моя, что спиши? Конец приближается… Какая ты грешная! Ты всех грешнее! Чего ты ждешь? Почему ты не каешься? Во всём своём скотстве! Во всей своей нечистоте! Смотри! Скоро будет Суд! Как будешь оправдываться? Чем? За свою вот эту нечистую жизнь.» Вот это реальность! Вот она – реальность. Мы всё настраиваемся на Рай, и радость, да? Ждем. А ада вы не хотите, м? Кто вам сказал, что вы заслуживаете? Кто вам сказал, что вы этого счастья, безконечного, вот прям щас заслуживаете? Кто вам сказал? Заслуживаем мы только всё самое плохое. Вот это мы заслуживаем! Каждый из нас! А хорошее нужно, во-первых, дождаться. Причем ждать будешь столько, сколько Бог скажет. А не сколько ты хочешь. А во-вторых, еще неизвестно, заслужишь ли ты это. Даже если будешь ждать. С наглой рожей никто от Бога даров не принимает. С наглой, злобной!.. Нет. Ничего не будет. Кроме отрезвляющего чего-нибудь. Весьма отрезвляющего. Только кроткое, смиренное существо, милое, доброе, может у Бога заслужить. Его дар. Хотя да, мы верим, что мы рождены для вечного блаженства, что Господь нас к нему ведет… Но по этой дороге НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ нельзя спешить! И готовность, готовность принять Божии дары – это СМИРЕНИЕ. Чем глубже смирение, тем больше ты сможешь принять. Без вреда для себя, не повреждаясь. Потому что если нам дать дары, действительно, реальные дары, - да мы осатанеем просто от гордости, осатанеем! Дать тебе возможность творить чудеса, летать, там, допустим, перемещаться во времени и пространстве – что там можно придумать?.. Какую-то безконечную радость испытывать, восторг, силу!.. Ну и что? Ты станешь демоном… Ты не сможешь распорядиться этим в добро, во благо. А чтобы эти добры принять и остаться в русле Божьей воли, в Божией области, нужно очень сильно предварительно смириться. Чтоб каким бы ты ни был великим, могучим, красивым, там, великолепным, блаженным, ты всё равно чтоб пред Богом смирялся и Его волю исполнял. И вот вся эта жизнь – она и построена на том, чтоб нас смирить. Чтобы, смирившись как следует, мы стали способны принять от Бога Его дары, которые Он хочет нам вручить. Но Он не хочет, чтоб мы при этом с ума сошли. И Его забыли. Поэтому всё – в очень больших временнЫх рамках. И на этой земле – ну, как правило, ничего мы не видим особенного. Вот такой пример, очень колоритный. Маме приснилась на днях наша знакомая женщина. Помните? Алла Александровна Андреева. Помнишь, Соня? Я вам показывал фильм… Очень колоритная женщина. Вдова Даниила Андреева. Она была замечательна! Она прожила 90 лет, она была очень образованная, она была интеллигентная, аристократка! Она была, несмотря на свой возраст, свежая, с ясным умом, производящая молодое совершенно впечатление. Она была истинная христианка, живущая церковной жизнью!.. Но она всю жизнь страдала. И она несла очень тяжелые скорби, до самого конца своей жизни. Хотя ощущалось, что это непростой человек! Она ослепла под конец жизни… Она, будучи одинокой, еще и ослепла! Говорит: «Это ОЧЕНЬ тяжело». Люди, которые с этой скорбью не соприкасаются, они не могут себе представить, как тяжело быть слепым. И она вот в таком состоянии, она нас с мамой принимала, она нам готовила какие-то – пыталась приготовить какие-то вкусности, у нее уже ничего не получалось, потому что она ничего не видела. Вот я помню, что она нас с мамой принимала – она какие-то вкусности хотела сделать – у нее всё сгорело… И умерла как она – во время пожара! Она бы еще, может быть, много прожила бы! Пожар! Может быть, по оплошности – вот как слепой человек… Она продвигалась наощупь. И она не захотела выбежать, потому что она пыталась спасти архив, оставшийся от Даниила Андреева. И она там с этими бумагами от дыма задохнулась. Но. Какой был сон, у мамы. Приснилась она ей, потому что я о ней вспомнил, и где-то там написал, в письме к какому-то значительному человеку. Где-то отразилось – ее душа, ее имя – и она приснилась маме. НАЧАЛЬНИЦЕЙ. Крутой начальницей. Красивая она была? А? (Алеся: «Да, красивая…») Она была красивая, и у нее был ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ голос, у нее был такой голос, что невозможно было ОТОРВАТЬСЯ. Мама слушала – она не могла запомнить слов, которые говорила Алла Александровна, настолько красивый был голос. Она была просто зачарована голосом. Видите? Вот такая тайна. Как Господь ведет людей!.. Ну, мы не можем поручиться, что это вот именно она… Что это, что это не иллюзия какая-то… Но вот приснилась вот она… Ну. А почему это не быть ей. С другой стороны. Зачем нам, нас так дурить? Ну вот всё так покрыто покровом. На этой земле – только смирение. Все вот эти дары – они подспудно вызревают, в глубокой тайне… В глубокой тайне! И прикрыты, прикрыты скорбями. Чтобы у человека не похитили это. Потому что гордость – это всё равно что вор. Как только ты возгордишься чем-то хорошим, что есть в тебе, ты тут же это потеряешь – тут же. Гордость – это вор! Вор! Все дары хранятся смирением. И благодарением. Смиряешься – сохраняешь. Благодаришь – сохраняешь. Как только начинаешь наглеть – ТЕРЯЕШЬ. Теряешь! И твой дар получит более достойное существо! Более достойное, чем ты. Ты уже привыкла, что вот это твоё – там, я не знаю, красота, там, умения, там, творить, умение молиться даже… Умение, там, не знаю – очень живо слушать музыку, там… Какое-то умиление испытывать, там… Ну, самые различные бывают дары. Ты думаешь, это ты? Нет! Это дары, Божии. Возгордишься – УТРАТИШЬ. Потеряешь. Вот это всё азбучные истины, азбучные истины я вам говорю. Я вижу, что вы глупенькие. Особенно ты, Сонь. Особенно ты. Несмотря на своё имя. А значит, подвержена опасностям большим. Двоих моих детей уже обманули. Уже обманули – их лишили семьи. Родительской. По гордыне. Обманули в чем? Гордость! Никакие они не крутые! Они жалкие! Жалкие обманутые зверушки. И ты, Соня, наполовину такая же, наполовину. Я за тебя еще как-то борюсь, пытаюсь. Бороться. Как за своего ребенка. Но если ты мне не поможешь, я тебе не смогу помочь. Ты не сможешь вместе со мной дальше жить. Просто не сможешь. Твоя гордыня – она тебя вытолкнет отсюдова. Как ты мне сказала (передразниваю): «Я подумаю над вашим предложением…» (Алеся: «Папочка, давай мы Евангелие почитаем. Мы уже, это самое… Ты уже нас предупредил. Мы уже поняли, что нас ждет только мрак, отчаяние, безнадежность, что жизнь – это очень страшная штука – мы уже всё поняли, папочка») М? Да? Есть контакт? (Щелкаю пальцами.) Есть контакт? Подумай над моими словами. Я твой друг! Я не чужое лицо здесь. (Алеся: «Мы уже всё поняли, папочка!») Мне небезразлична твоя судьба! (Алеся: «Спасибо. Нам уже всем стало плохо, цель достигнута…») Там, в Чертаново, я ни за что не ручаюсь, что будет с вами. Настя, по своему поведению, она просто как демоническое существо себя вела… И нет никаких указаний, что этот бес из нее вышел. Никаких! То есть Колю я, по сути дела, в лапы спровадил какому-то монстру. Потому что я в нем самом увидел уже эти ростки демонические. Понимаешь? Не потому что я такой безжалостный! А потому, что я не мог позволить ему здесь оставаться!.. Вот представь себе, перед какими выборами я стою. Но – я же в Бога верю. Значит, это не просто так всё. Господь попускает!.. У Него Свои какие-то планы!.. Для меня жизнь – не безсмысленное пространство. И там, где кончается моё влияние, там не кончается Божие влияние. Бог всё равно будет их вести! Но только не так милостивно и светло, как это было бы рядом с родителями. Видишь, Соня, я тебе говорю, ну, всё по-честному, как есть. Как есть. Вот это враг в тебе сидит – гордость твоя. Гордость. Самый большой враг! Это вор! Который может украсть у тебя всё! И вечную твою блаженную участь может у тебя выкрасть. Если ты сама с этим в себе не справишься! А справишься ты с этим, если сможешь просто, по-доброму, смиренно, а вместе с тем – и с достоинством, вести себя с папой родным. А достоинство твоё в чем состоит? Что ты законопослушное существо. Что ты исполняешь закон. Божий. Вот твоё достоинство! Что ты и смиряешься, и в то же время, ты понимаешь, что ты тоже творение Божие, у тебя тоже своя вечная судьба… И то, что ты перед отцом смиряешься – вовсе (ни капли!) никакой тени на твоё достоинство человеческое не наводит… Да, перед отцом надо смиряться. Это тоже твоё достоинство… У тебя достоинство – что у тебя есть ОТЕЦ, что ты не сирота! Что ты при отце живешь! И значит, мои достоинства, которых наверное всё-таки больше, чем у тебя, - они, некоторым образом, и твои тоже достоинства… Достоинства твоего отца – это тоже твои достоинства. Каким-то образом тебя начинают касаться и какие-то мои достижения, семья, которую я создал, книги, которые я написал, стихи, которые я сочинил… И так далее. И родовая судьба наша. Но если для тебя это ничего не значит, ну строй сама. С нуля. Пожалуйста. Забываешь, что у тебя были родители, делаешь вид, что ты сирота, как Настя это сделала, - и пожалуйста, шагай. И Коля, наполовину, сделал так же. Ну? Вот так вот. Всё очень просто. Я вовсе не думаю, что я тебя убедил. У меня в этой жизни больше никаких иллюзий нет. Но я точно знаю, что я сказал всё, что мог. Я со своей стороны, как отец, я свой долг исполнил. Я сказал тебе. Я тебя заставлять не буду. А дальше дело за тобой, смотри. Я уже пережил – фактическую потерю – двух детей. Ну, вынужден был принести их в жертву Богу. А жертва эта была через их, ну, демонизацию. Демонизацию. И я должен теперь верить, что где-то когда-то Он их снова к Себе приведет. Они демонизировались вместе с миром, в котором мы живем. Мир совсем другой. Мир не христианский. Мир, как говорит Батюшка, он такой, что пребывание в нем христианина связано с мученичеством… Мучиться – мало кто хочет. Большинство мимикрирует, приспосабливается к этому миру, и становится его частями. А это значит, антихристианами становятся. Хищниками становятся. Хищниками. Христиане – они распинаются вместе со Христом. Они кротко терпят давление мира. А нехристиане – они в мэйнстрим, туда, приобретают хищные черты. И их мир может вознаградить, за то, что они обидели родителей, за то, что они потоптали наши родительские сердца… Он может дать им и денег, и успеха… Очень даже может быть. И даже своеобразные какие-то свои семьи будут. Малодетные. Малодетные. А это значит, ненастоящие. Малодетная семья – это ненастоящая семья, это тоже какое-то такое, наполовину демоническое образование, где растут эгоисты – монстрики маленькие… Из меня тоже хотели такого сделать… Но я вовремя понял, что происходит. Вот так… От Луки Святое Благовествование. Слава Тебе, Боже наш, Слава Тебе. (Алеся вздыхает. Дальше читаю Евангелие, об исцелении слуги сотника.) Вот смотрите. Иоанн Креститель. Величайший из рожденных женами, как здесь сказано в Евангелии, и он – ну конечно, можно представить, в какое он попал положение – в темницу, с совершенно явной опасностью, что его умертвят, что потом и случилось… И он – разные святые по-разному говорят – но он, я думаю, что он действительно, как человек, поколебался. Там, некоторые говорят, что он для учеников послал. Но очень даже может быть, что поколебался, что он усомнился в конце, что, хотя он и свидетельствовал о Христе – что «это, вот Он», что «это точно Он», - но когда ему совсем плохо стало, очень страшно, и к нему стали приходить мысли: «А имело ли это смысл, не было ли это всё напрасно?..» Обычная человеческая реакция. И видите, Господь ему что говорит – Он как бы ему говорит: «Ну ты же видел это всё, тебе Господь открывал – смотри, вот, что происходит, не сомневайся, ты не напрасно страдаешь»… То есть на этой земле не было никаких наград. А в мире ином, КАК ВЫ ЗНАЕТЕ, по Откровению Божиему, Иоанн Креститель стоит – если Богородица одесную Бога Иисуса Христа, Иоанн Креститель – ошуюю. Справа – Богородица, слева – Иоанн Креститель. Он самый близкий из всех людей, стоит вместе с Матерью Божией рядом со Христом Спасителем, на Небе. А за Матерью Божией кто? А Иоанн Богослов… Прямо за Матерью Божией, вот рядом с ней – Иоанн Богослов. И там уже другие апостолы. Там, апостол Иаков, там, апостол Петр, и так далее. Но на этой земле никаких наград эти величайшие люди, которые сейчас в духовном Небе, мера их блаженства – невозможно нам даже помыслить, - но на этой земле всё было вот так. Господь смиряет человека на земле до самого конца. Чтобы уже Там, ТАМ, где никто не увидит, и мир этот – он никогда не догадается! Никогда! Даже до сих пор. Даже до сих пор – какому-нибудь, там, не знаю, этому, Байдену, или, там, Киркорову, или, там, - короче, людям, которым наплевать на Божие, - им никогда не будет принудительно доказано блаженство апостола Петра, или блаженство Иоанна Крестителя. Никогда принудительно не будет им открыта Божественность Иисуса Христа. Этого не будет никогда! Господь, когда воскрес, Он не явился Своим мучителям, Он явился только тем, для кого было ВАЖНО, которые всю свою жизнь поставили на кон – вот, ради Христа. И когда Господь был умерщвлен, они остались вообще с пустотой, с ничем. Вот только таким людям Он открыл Своё Воскресение. А те, кто Его мучил – убил или предал – те так и остались с пустотой, им ничего не было открыто. То есть Спасение, когда оно приходит, о нем будешь знать только ты. И те, кто тоже спасся. Понимаете? Вот такой порядок у Бога, Его Божественной вот этой свободы. Это твой свободный выбор – блаженство, но он не касается других, кто этот выбор не сделал. Поэтому всё духовное – оно неочевидно. Оно сокрыто. Это великая тайна! И она не имеет вот этого вот – реалистически объективного оттенка, как всё вот здесь: всё можно пощупать, потрогать, по интернету посмотреть, измерить, заплатить… Общепризнано, общеузнано – объективная реальность – там всё не так. Там не так!.. Это ложное начало – объективная реальность. И она кончается со смертью. Всё пространство объективной реальности со смертью ЗАКАНЧИВАЕТСЯ. Всё! И оказывается это всё – всё призрак и дым! И призрак, и дым – весь этот интернет, все эти справочники, все эти науки, всё это искусство, запротоколированное, со всеми ранжирами – всё призрак и дым. Всё призрак и дым, кончающийся на этой земле! Там совсем другие порядки, в духовном мире… Которые нас ожидают… Совсем всё по-другому!.. И если ты хочешь, чтоб твоя жизнь не прошла впустую, ты должна понимать, что те реалии земные, с которыми ты имеешь дело, - это всё призрак и дым. Временно! А существенно только то, что вызревает в твоей душе. Тот добрый плод, Божий – смирения, терпения, молитвы, любви, веры, благодати, познания Иисуса Христа – вот это, вот это ВАЖНО… А все эти внешние прибамбасы – это всё детские игрушки земные, это школа, которую мы проходим – ну как игрушечные какие-то, как дети вот играются в фантики: «На те фантик. На те фантик». На этом фантике – машинка, на этом фантике – вишенка, на этом фантике… Детям кажется, что это ОЧЕНЬ ценное что-то. А чем отличаются взрослые? Такие же фантики! Доллары эти, рубли – пять тысяч, сто долларов… Это тоже фантики, они ничего не значат, совершенно… Детские игрушки! Но деньги, деньги – люди прям трясутся, их видя. А золото – о, золото!!! Короче, полное безумие. Всё останется на этой земле. С собой ничего не возьмем. Карманов там нет у души. Возьмем только то, что, вот, вместили от Бога – вот эти дары, которые сумели удержать, которые наша же гордыня у нас же не похитила. Вот это, да, возьмем – добрые навыки! Доброе своё смирение, доброе своё терпение, добрую свою кротость, добрую свою любовь… Вот это – да, возьмем. Вот это и есть богатство. Всё остальное – пыль! Пыль и сор, который мы оставим на этой земле. Вот если совсем человек тупой и ни бум-бум не понимает – вот приходится, вот, всё ему разжевывать, так вот всё – разжевывать! Только проглоти! А если ты этого не поймёшь – а зачем тогда ты родилась в нашей семье, какой в этом смысл был?.. Если с такой лёгкостью тебя этот обманчивый мир, который ничего не стоит, откусывает от Бога, от родительской семьи, от храма, от Церкви… Вот этот вопрос я и Насте задаю, и Коле задаю… Надеюсь, что поймёте… Как сегодня сказал отец Андрей Ткачев? Что такое общение с детьми? Бедные родители грохают своё здоровье, свои силы, своё время, а часто и отношения тоже свои, свою любовь трогательную друг к другу – всё в жертву любимым деточкам, всё! А деточки всё схавают, не поблагодарят, ножками потопчут и ускачут от тебя. Что уж там осталось после этого от тебя и от твоей жизни – это им наплевать. А поймут они цену родительской жертвы только тогда, когда у них самих деточки появятся, и когда они начнут себя с ними так вести. И придут они просить прощения. Когда ты уже будешь старик, готовящийся уже, с выпавшими зубами, готовящийся на тот свет. Очень нам нужно будет это «прости»!.. Зачем, куда мы его засунем? (Алеся: «Зачем рожали? Да, папочка?») Нет, есть смысл. Но другой. Поэтому извините за наш здоровый родительский эгоизм – что нам и уединиться друг с дружкой, и фильм посмотреть, и куда-то сходить вдвоём… Потому что мы вот рассчитываем с мамой, надеемся, вечность вместе провести – мы венчанные супруги. Мы готовимся к этой нашей общей вечности. Для нас это важно. А вы, если вы НАШИ ДЕТИ, а не монстры хищнические, вы должны нам помогать, поддерживать, нас почитать! Повторяю – создавать КУЛЬТ родительский. В семье. КУЛЬТ должен быть отца и матери. Это нормально! ПОЧИТАНИЕ должно быть… Родителей. Вот так вот должно быть. В этом ваше достоинство, как людей будущих. И вы так же в своих семьях делайте – точно так же!.. Выбирайте такого человека!.. С ним стройте отношения!.. Знайте, что они имеют вечную, непреходящую ценность… Что там, где есть любовь между супругами, там Сам Бог присутствует между ними. Именно Он даёт эту любовь. Вот столько всего я – очень важного, между прочим, говорю. И ты знаешь, Сонь, не так просто это всё сказать. На самом деле. И то, что я говорю это – вот, ты единственная слушаешь, все отрубились – значит, что Господь хочет, чтоб ты это услышала. Он видит в тебе всё-таки какие-то задатки человеческие… Это ради тебя все эти слова раздаются. Значит, там есть какая-то у тебя почва, чтобы это всё вместить. Если хочешь соответствовать тем словам, которые слышишь, – не жалей себя. Научись жить, как солдат. В мобилизации постоянной. Не жалей! Научись и службы выстаивать, молиться как надо, и трудиться, и работать, и учиться… Готовься к вечности! Как ракета взлетающая! Человек подобен взлетающей ракете!.. Мы разгоняемся по этой земле, как по взлетной полосе. Чтобы ВЗЛЕТЕТЬ В ВЕЧНОСТЬ. Вот какой должна быть жизнь. Если человек себя будет жалеть, он не взлетит. Он шлепнется где-нибудь. Надо себя не жалеть! Ну, не значит, конечно, что надорвать силы, здоровье. Нет. Ну я же не надрываюсь. Но в то же время я стараюсь себя не жалеть. И прежде всего это проявляется в отношении к храму. Ну и в семье тоже. Но храм – это уж место, где нельзя поступаться. Уж это вот действительно надо. Там мы Бога встречаем. Уж если храмом пренебрегать – на что вообще тогда надеяться, я не знаю… Вот так… Такой мой опыт, Соня… (Далее читаю Евангелие, о женщине, отершей миром ноги Спасителю.) Ты, Соня, тоже могла бы так поступить – у тебя волосы вон какие, богатые… Тоже могла бы своими волосами отереть ноги Господу. В моем, вот, представлении это вполне возможно. (Читаю.) Не желаю тебе, Соня, никогда стать грешницей. Очень погано будет на душе. Надо скрепиться и остаться праведницей. Не гордиться только при этом, всё равно себя грешницей считать. Но всё-таки сознательно не грешить. Мой тебе совет, человеческий – потом жалеть будешь. (Снова читаю.) Вот, кстати, в этом пример мамы. Она, конечно, не без труда, но она чистой девушкой ко мне пришла. Чистой. И я ни в чем ее укорить вообще не могу. Во время жизни моей с ней она ни разу не подала повода мне волноваться. Так что – бери пример с матери. Мама хорошая. Мама не блудливая. (Алеся, с юморком: «Спасибо тебе». Смеемся. Говорю: «Хорошая…» - «На добром слове». – «Да! Заслужил, мамочка, за двадцать пять лет усердной службы! (Смеюсь.) Да, заслужил…» Дальше читаю Евангелие, притчу о должниках.) Вот мы именно об этом и говорим – о вере. Если будет вера – она нас спасет. У тебя, Соня, имя родственно вере! Вера была старшая дочь Софии. Это первое, что должна родить премудрость. Веру. Вера рождает надежду, после Веры – Надежда. Если ты веришь – будешь надеяться. А если надежда есть, то уже и любовь. Потому что любовь – она не может в страхе быть. Где страх, там нет любви. Любовь начинается тогда, когда кончается страх. А если есть вера и надежда, страха уже нет. Не только вера, но и надежда! Как говорил апостол Павел? «В надежде вы уже спасены!» Надежда – это что-то такое, от слова «надёжа»! Это не что-то призрачное! Это вот, прям, вот, ты ждёшь, что, вот, получишь, получишь!.. Вот что такое надежда. Надежда… И тогда уже любовь. И любовь не стоит без этого. А сначала – сначала мудрость. Мудрость!.. Без мудрости не будет веры… И все эти «неверующие» - это крайне глупые люди… Крайне глупые! Которые не хотят, вот, как дедушка Коля говорил: «Не копай корней», - говорил. «Не копай корней!.. – маме он говорил. – Не копай!» Вот так вот он и остался, без корней. Без веры. А вера – это великое благо. Вон: «Вера твоя спасе тя!» Спасаемся мы верой! Вера – это оружие, которым мы можем победить всё: победить этот мир, победить эти тягостные утра, эти тяжелые дни, эти… Всё – всё трудное! Тяжелых людей, которые нас обступают, эти автобусы, понимаешь, машины, там… Всякие горести, болезни… Всё это побеждается верой. И Господь постепенно эту веру утверждает в нас, Он ее укрепляет. Он нам показывает в душе, что это не выдумки, что это действительно всё правда! И – ты даже не можешь себе представить – как просто решатся все проблемы этого мира и этой жизни… Вот приблизительно так вот, как решаются все проблемы сна. Во сне может казаться – совершенно неразрешимое противоречие. Но ты проснулся – никаких проблем нет. Вообще нет! Вот по отношению к той истинной жизни, к которой мы готовимся здесь, на этой земле, все проблемы этой земли – вот такие же. Такие же. Все вот эти вот – которые нам кажутся такими важными, непреодолимыми, вызывающими такую тревогу и страх… Они вот такие вот – призрачные… И чтобы они не очень сильно нас терзали, у нас не должно быть каких-то особенных претензий, амбиций по отношению к этой жизни. Потому что вся эта гонка – она для тех, кто хочет первое место занять. А если ты просто трудишься добросовестно, тебе не обязательно гнать. Ну, зачем? А может быть, ты и займешь это первое место? Тише едешь – дальше будешь. В этом мире тоже правда кой-чего стоит. То есть мир в душе – прежде всего, всегда. Мне так было тяжело, пока я, вот, в Церковь не пришел!.. Работать. Общаться с этими неверующими людьми!.. Которые от меня всё время чего-то требовали!.. Пугали меня… Было очень тяжело. Я первое время боялся… А вот теперь, слава Богу, я не боюсь. Уже давно не боюсь. Как-то я уверился в том, что Господь заботится о нас. Как видишь – похоже на то. Как долго мы живем, горя не зная. И проблем не зная. Хотя ничего особенного не делаем. Я как работал, так и работаю. Наоборот, я всё меньше работаю – не больше, а меньше… А денежек – больше. Но Господа за руку не хватишь… Он никогда, вот, не предстанет явно. Всегда надо будет… Нужна вера всегда. Нужна вера!.. Я верю. Что всё это не просто так. Я Бога благодарю. Очень благодарю! Очень Ему признателен, за всё, что Он для меня делает!.. Прости меня, Господи, чем я не понимаю, там, Тебя, расстраиваю… Я грешный человек… Глупый! Вот… Но Ты знаешь – я не злонамерен. Я Тебя люблю, Господи, я хочу быть с Тобой – ВО ВЕКИ ВЕКОВ. Вот так вот я с Ним общаюсь… Я верю, что Он меня слышит… И вот эти вот свои послания ночные – я не считаю это проклятием. Я думаю, это какая-то подготовка, к общению с Ним. Я так верю… Потому что я, со своей стороны, ВСЁ Ему отдаю, всем жертвую, ради того, чтобы с Ним в вечности БЫТЬ… С Богом… А ты подумай: а зачем мы сами себе без Бога? Зачем вот я - себе - без Бога? Ну, я не выбирал вот эту свою одинокую жизнь, отдельную от всего. Вот это жалкое существо, вот с этой плотью, понимаешь ли, волосатой… Беззащитное, подверженное всем стихиям, страданиям, там… Эмоциям всяким несуразным… Я же не выбирал!.. И я не держусь за него!.. Я сам себе без Бога не нужен!.. Я нужен, но мне нужен Бог!.. Для меня огромная трагедия, что я непричастен к Нему… Что я – ну как сказать? – что я не Он… Что я как бы есть, но в таком жалком положении… Понимаешь? Я должен это как-то… Вот эту как раз проблему я должен как-то решить!.. Я должен привиться Богу, обратно к Нему привиться!.. Чтобы не было вот этого вот одинокого моего положения… Чтобы я от Бога перестал отличаться. Вот моя цель! Мне не нужно вот этого вот одинокого моего существования!.. Оно мне не нужно! Мне нужно с Богом быть!.. С Ним! В Нём!.. Вот послушай, что я тебе говорю… ЭТО НЕ СКАЗКИ. НЕ СКАЗ-КИ! Но всё это овеществится тогда, когда вот эта реальность земная будет закончена. И для кого-то настанет небытие, которое они ждут и верят в него – ну, они его и получат. А для кого-то настанет истинная жизнь. В которую они тоже верят на этой земле. Готовятся! Молятся об этом! И они это получат… ПО ВЕРЕ ВАШЕЙ ДА БУДЕТ ВАМ. Ну вот так».

Вечерняя беседа 15. 04. 2021
Вечерняя беседа 15.04.2021. «…Но я хочу вам сказать, что то, что случилось с нами, после того, как мы встретили матушку Феодосию, - это всё, очевидно, не без воли Божией. И то разделение, которое мы испытываем… Вот смотрите. Это ведь аналогично тому, что испытывает наша страна, Россия. И наш русский народ. Украина. В своё время, я помню, там было 54 миллиона человек, по-моему. Сейчас миллионов на 10 меньше. Да. Это огромная часть русского народа. Ну, где-то четверть. Ну, может, пятая часть. И там почти всем, или половине, жителей полностью промыли мозги. Что они нас стали ненавидеть. Это то, что произошло с народом русским – раскол. Это даже выразилось в Церкви – то, что… Вас никогда не интересовала эта история? Что митрополит, глава украинской Церкви, вдруг взял и объявил себя Патриархом?.. Никогда вас не интересовало, что там случилось? Какой в этом смысл. Его никто не признал. Вы знаете, что Патриархи – чем они сильны, - что их признают Патриархи других Церквей. Патриархи – они признаны… Сколько всего Церквей Православных, кто знает? Сколько всего Православных Церквей? Вас это даже вообще, совсем не интересует! 15 Православных Церквей. 15, кроме Русской. Из них только четыре, между прочим, не перешли на новый календарь. Остались по старому календарю – что тоже очень значительно, очень значимо!.. Старый календарь – он благодатный. Новый календарь – там очень существенные… Я читал даже книгу специально об этом, о календаре. Там очень существенные расхождения канони-чес-ки-е. Те, кто живут по новому календарю, они вынуждены время от времени нарушать каноны церковные. По которым, допустим, мы не можем праздновать Пасху одновременно с евреями. Это категорически запрещено! А если по новому календарю жить – там сложная очень пасхалия – считается церковными специалистами, каждый год высчитывается – ну, пасхалии, я не помню, на несколько десятилетий высчитываются вперед… Ну, короче, это очень сложные расчеты. И вот Пасха православная, она не должна быть одновременно, тем более раньше еврейской. А по новому календарю это вот может происходить. То есть это очень серьёзное нарушение, которое делает так, что от Церкви, которая переходит на новый календарь, может отступить благодать. Я не знаю, у меня нет таких аптечных весов, чтобы сказать, насколько. Но это плохо. И вот всего четыре Церкви, которые не перешли на новый календарь – это наша, Грузинская, потом, дай Бог памяти, - по-моему, Сербская еще не перешла и Иерусалимская. Вот, насколько я сейчас вот помню. А остальные перешли. Остальные – это кто? Антиохийская, древняя, значит, Александрийская, - эти две, они признали раскольника этого, Филарета. Признали. То есть там тоже что-то такое случилось, повреждение. Потом существует еще Православная Церковь Болгарская, Румынская, значит, Сербскую назвал, Польская есть, Чехословацкая есть Православная Церковь, как ни странно… Да. Есть Американская Православная Церковь, есть Японская Православная Церковь, Николай Японский которую основал… В целом, Православие – оно охватывает весь мир, с учетом того, что народы православные – они очень сильно рассеялись. Включая русский народ, после революции. Ну это и румыны, румынов не назвал, по-моему. Румыны тоже рассеялись… Грузины тоже рассеялись. И сербы, и греки – вот Греческая еще Церковь Православная… Кипрская… Патриарх, Патриарх – он признан всеми остальными Православными Церквями. А вот этот вот, который себя объявил, Патриархом, - его никто не признал. То есть он самозванец. Хотя он был и митрополитом. И даже он был… И даже он был, и даже он был претендентом на Патриарший Престол. Вот если бы не избрали Алексия Второго, и там еще один был претендент, а третий был вот этот Филарет Денисенко. Которого не избрали… Он некоторое время даже был Местоблюстителем Патриаршего Престола. И наверное, рассчитывал стать Патриархом. Кто знает – может быть, он был бы хорошим Патриархом. Мы не знаем. Но то, что его ущемили в этом – он очень сильно обиделся. Уехал и объявил там себя Патриархом местным. Это чудовищный грех! Чудовищный! Его за это, настоящее Священноначалие, лишило всех чинов, сана лишило и лишило даже, даже монашеского пострига лишило – тем более, что он живет с женой, у него семья есть. И вы знаете, это создало целое явле-ни-е в Церкви – вот вот этот Филарет – огромной разрушительной силы. С 91-го года. Ему уже больше 90 лет! Он ровесник Алексия Второго. До сих пор жив. И вот за этот самый церковный раскол все эти бедствия и постигли бедную Украину. Всё, что там с нею происходит. Это очень важно понимать – для осознания СМЫСЛОВ. Человек, живущий без смысла, он никогда не поймёт, что происходит на Украине. Это такая лакмусовая бумажка – есть ли в твоей жизни смысл или нет. Если есть, ты понимаешь, что происходит на Украине. Кто там прав, кто виноват… Если нет в твоей жизни смысла, ты никогда не поймешь, что там. Вот я вам рассказываю – вы же ничего этого не знаете… (Алеся: «Ну пап, ну конечно, не знают – теперь будут знать…») И даже не интересуетесь… А это важно знать, потому что это то, что касается целой части огромной нашего русского народа. Наш русский народ из трех частей состоит: великороссы – русские, белорусы – Белая Русь – и малороссы – украинцы – это Малая Русь, историческое ее название такое. Это такая же Россия… И то, что там происходит, - это живой удар по нашему народному духу, самосознания… И то, что с Батюшкой произошло, - это очень похоже на то, что случилось с этим Филаретом, и я под конец, когда мы были с ним, я видел на нем печать этого Филарета – я смотрел, пару раз, даже обращал внимание на этого Филарета: как он выступает, как он говорит, какие у него интонации… Очень внушительный, очень внушительный человек!.. С харизмой! Красивый – он по молодости очень красивый был, сейчас, конечно, видно, что он злой… Не буду ему желать долгих лет жизни, но покаяния я ему пожелаю. Точно так же, как и Батюшке я пожелаю покаяния. Потому что Батюшка точно так же впал в раскол. И видите как – наша семья, она соприкоснулась с этой реальностью раскола. Мы побывали в нем. Но, получается, по какой-то трагической ошибке. Потому что мы поддались этому личному обаянию человеческому, исходившему от Батюшки. А этого не надо было делать. И в результате, наша семья тоже потерпела раскол. Она раскололась, в лице детей. И этот раскол прошел по душе каждого из нас. Это, конечно, большое очень бедствие. Но, обращаю внимание – вся страна пережила его. Наша страна, на самом деле, - это не Российская Федерация. Наша страна – она раскололась в 91-м году. Грузия – это тоже наша страна. И Казахстан – наша страна. И, там, и Узбекистан. И даже Прибалтика. Вы знаете, допустим, что на момент раскола Советского Союза в Эстонии сорок процентов было русских!.. Сорок! И чуть-чуть поменьше в остальных – в Литве и Латвии. Это всё наша страна!.. И то состояние, в котором она находится, - это, конечно, огромная катастрофа. По разным подсчетам, двадцать пять миллионов русских людей после развала Советского Союза оказались в одночасье на чужбине. В одночасье. И их, кстати, очень сильно стали преследовать, почти везде. То они были хозяева, а то вдруг – национальные меньшинства. И они там очень много пережили всяких бедствий, огорчений, а иногда и смертельных опасностей. Потому Путин и сказал, что развал Союза – это самое трагическое событие в новейшей истории. Это то, что нельзя было допускать и что допустили. Но и мы тоже переживаем, видите как. У нас тоже был свой Советский Союз. Наша семья большая. Но что-то в ней было не так. Но, я вам хочу сказать, милость Божия в чем. Что бОльшая часть, точно так же, как бОльшая часть России осталась под Православием – точно так же и бОльшая часть нашей семьи – она осталась в Божием поле. При Церкви. Родители принесли покаяние, в расколе. Остались с Церковью, с Патриархом. Это большая милость Божия – что мы оттуда вышли. Что мы живем теперь правильной жизнью. И работаю я при Церкви, как бы там ни было трудно. Но остается только молиться за Батюшку – чтобы он нашел правильный путь. И это всё случилось после того, как мы встретились с матушкой Феодосией. Эта встреча – это был полный аналог встречи с Богом. Я вам говорил уже. В глаза ее я посмотрел – это были глаза не человеческие. Это были глаза… Очень взгляд был сильный, очень. Который я встретил там. Ну, я не смутился… А чего мне смущаться? Я Бога никогда не бегал. Наоборот, к Нему стремился. Всегда… Конечно, грешный человек, но всегда я хотел быть с Богом. И если и грешил – не от хорошей жизни. Не потому, что я очень люблю грех. И вы знаете, вот почему есть огромная проблема – доброго ответа на Страшном Судище Христовом? Что мы в Церкви просим? Добрый ответ на Страшнем Судище Христове. Это значит, что когда мы встретим Бога, когда мы с Ним реально встретимся, оказывается, не так легко будет дать Ему добрый ответ. Почему? Потому что в каждом человеке, в глубине души, живет обида. На Бога. На Бога! – Обида. «Как Ты допустил то? Как Ты допустил сё? Почему я страдал? Почему была такая жизнь?» Очень немногие люди могут обвинить СЕБЯ. Себя! «Я виноват! Ты, Господи, ни при чем, вся вина на мне. Я виноват. Вот в этой прошлой жизни, которую я прожил, хреновой такой, и горькой», - она такой и будет, она до самого конца такой и будет. А если вы не будете каяться каждый день, то она будет только хуже и хуже. В этом виноваты мы. В этом наша, какая-то мистическая вина! Вот в этой вот жизни. И если мы к Господу предстанем с этой виной, у нас есть надежда на прощение. И – ЗАБВЕНИЕ всех ужасов этой вот жизни. А если ты предстанешь пред Ним с претензией, которую ты не сможешь скрыть, потому что там будет читаться с твоей души – не надо будет ничего говорить, с твоего сердца будет считываться… Если оно не будет сокрушенное, это сердце, если оно будет с претензией, значит, не будет доброго ответа. Вот это всё материи нашей жизни. Вот то, что мы с матушкой Феодосией встретились – это была репетиция, встречи с Богом. Что мы видим в результате? В результате – подобие Страшного Суда. Эти – налево, эти – направо. Медленно, процесс вот этот разграничения – кто к Богу, кто не к Богу – он происходит. И это не мы выдумали! Это принцип Божий. Там, где Господь – там разделение. Это в Евангелии написано. Эти - налево, эти – направо. Так будет и на Страшном Суде. Легко сказать – очень нелегко выбрать правильную сторону. Конечно, есть возможность покаяться. И наоборот, есть возможность погибнуть. До самого конца. Но вот пока видим то, что видим. И это большая милость Божия – что мы не живем в компоте. Что у нас добро не перемешано со злом, а если перемешано, то не в такой степени, как это бывает обычно в жизни людей. В жизни людей, которые живут далеко от Бога, у них очень большое смешение всего. И это большое зло: смешение, неясность, которые порождают безсмысленность. Если в церковь не ходить так часто, в жизни начнут присутствовать различные сомнительные вещи. Ну вот мы, допустим, не можем себе представить, чтобы у нас в жизни была какая-нибудь, допустим, астрология, экстрасенсы, там какие-нибудь другие религии – мы не можем этого себе представить, а в других жизнях – есть… И люди вполне считают совместимым – смотреть всякие телевизионные передачи, с экстрасенсами теми же самыми, ужастики, там… А некоторые порнографию смотрят… А потом, после этого, в храм идут… Но редко только очень. Вот это большое зло. Чтобы этого не было, нужно к Богу идти решительно. Нужно смысл своей жизни очищать. Вот то, что с нами происходит, - это постепенное очищение, выкристаллизация смыслов. Они постепенно ВЫКРИСТАЛЛИЗОВЫВАЮТСЯ. Смыслы. Нашей жизни. И борьба за смысл – это очень тяжелая борьба. Очень трудная. Не зря я вам вчера говорил о весне. Весна, это веяние весны – оно как раз очень подмывает смыслы, потому что вместе с оживлением, вместе с возвращением жизни, в нас пытается возродиться к жизни и не то. То плохое, что в нас есть – оно тоже хочет, тоже хочет (!) жизни. Тоже хочет куда-то побежать, что-то испытать… И вся духовная жизнь начинает казаться какой-то маленькой такой, ничтожной, жалкой – безсмысленной. А это не так! Это якорь надежды, духовная жизнь – это якорь, который не дает кораблю нашей жизни погибнуть, потерпеть крушение. Если этот якорь, притяжение его, ослабеет, то крушение значительно более будет вероятно. Этот якорь – его по-другому можно назвать смирением – вот если, допустим, вдруг, однажды, так случится, что вы не сможете в церкви бывать так часто – я вам сразу скажу, что замена этому – это просто личное смирение. Просто нужно будет, значит, ОЧЕНЬ СИЛЬНО СМИРЯТЬСЯ. Чем хороша Церковь? Что она делает самое главное? Чем она помогает? Тем, что она СМИРЯЕТ… Когда ты туда приходишь, ты смиряешься. И вместе с этим смирением, которое бывает таким болезненным, таким неприятным – приходят силы жить! Приходят силы терпеть! Приходят силы прощать! Приходит великодушие, приходит осмысленность! Вот когда вы это поймете, вы сами, сами начнете себя смирять! Сами начнете стремиться к смирению! В этом всё! Вот в смирении – всё! Смирение – само спасение! В смирении – жизнь… Почему читаем Евангелие? Оно смиряет. Оно смиряет… Почему молимся? Тоже – это смиряет. Почему постимся? И это смиряет… А смирение – это, как я вам говорил, риза Божества. Человек уподобляется Богу более всего в смирении. И чем более смиренный человек, тем более он на Бога похож. Потому что Бог – это само Смирение. Значит, чем ближе к смирению, тем ближе к жизни, тем ближе к спасению, тем ближе к любви, к свету, ко всему хорошему!.. Научитесь этому! Научитесь смирению, искреннему смирению… И не погибнете. А погибающие – те, которые теряют правильное направление, они в какой-то момент не отследили этот взбрык гордыни. А у Насти это вообще до бешеных степеней дошло. Гордость ею целиком возобладала. А у гордости вообще такое свойство: если человек ее в себя допускает, она начинает обладать человеком. Человек не может контролировать свою гордость, понимаете? Гордыня – она неконтролируема. Она, наоборот, контролирует человека. Гордость. И человек хочет поступить правильно, но не может. Гордость мешает. Не позволяет ему. Понимаете? В этом погибель, связанная с гордостью. Огромное количество семей из-за гордости разрушилось. Огромное количество душ из-за гордости гибло. Человек не может ущемить свою гордость, и поэтому в нем одна за другой гаснут всего его добродетели, и любовь. И он остается один. Вот что такое погибель, гордость. Вроде бы так, неоднозначно, сразу не скажешь, в ней есть какая-то красота, и достоинство, но на самом деле это и есть дух погибели. Гордыня. И если хотите обезопасить себя от жизненных бед, каждый день нужно себя смирять. И всё, что вас смиряет – оно глубоко благословенно. Смирение настолько необходимо, что Господь – как вот Он ни бережет нашу свободу, свобода – это святое, Он никогда на нее не покушается, но если человек впадает в гордость, Господь даже смиряет ПРИНУДИТЕЛЬНО. Принудительно смиряет. Он гордость никогда не потерпит. Как смиряет? Неудачами. Болезнями. Встречами со злыми людьми… Собственными страстями постыдными всякими – бывают очень постыдные страсти… А если всё вот это вот не помогает, в конце концов и смерть приходит. И вот такого упрямого человека – ну, может, в последние какие-то минуты, чтобы он смирился… Без смирения спастись нельзя. Вот то, что я вам скажу на спасение вашей души. Вот я когда садился, я не знал, что вам это скажу. У меня не было сил ничего вам говорить. Значит, это не я сказал. Такой мой простой вывод. Что это всё вам сказал НЕ Я. (Дальше читаю Евангелие от Луки.) Опять вот эта мысль, что всё хорошее в этой жизни происходит через ТЕРПЕНИЕ. Человек терпит, а плод добрый его жизни незримо, сокровенно вы-зре-ва-ет. Незаметно для самого человека. Господь в душе человека терпящего строит Своё Царство. Вот что бывает, когда человек терпит. У него в душе строится Божие Царство. (Дальше читаю.) «…Опять же, то, что я вам говорил: человек думает, что у него есть, на самом деле узнаёт, что этого ничего у него не было. Что он был временный приставник к чужому имуществу – всё то, что он считал собою… То есть человек, который не живёт по-Божиему, он потеряет, потеряет всё то, что он думал иметь, в себе самом – и доброту, и любовь, и внутренний свет – вплоть до дара слова. Всё можно потерять. А тот человек, который имеет добродетели, имеет навыки добрые, который научился жертвовать собой в этой жизни, ради Бога – ему Господь даст еще. (Дальше читаю Евангелие.) Опять обращаю внимание на эти слова. «Вера твоя спасла тебя». Вот представьте себе, насколько в ином мире живут люди, у которых есть вера. Верующий и неверующий – это люди разных миров. Разных планет. Совершенно даже разных вселенных. Дар веры – это самый великий дар. За который нужно благодарить Бога день и ночь. Неверующий – он уже в аду, он как бы в небытии, его… ну, как бы нет – он живет так, как будто его нет. И никогда не будет. Но весь ужас в том, что он тоже есть. Он об этом узнает. Он об этом узнает, и мы с тобой, Сонь, читали это. Помнишь, «Розу Мира»?.. Куда попадают души, которые не верили ни во что, которые верили в небытие – помнишь?.. Они попадали в иллюзию небытия, попадают… Где кажется, что ничего нет. Но только кажется! Может, очень долго кажется… А потом оказывается, что там есть – есть ад: они проваливаются, как он там пишет, в магму. Из этой пустоты. В самое огненное озеро. Вот неверие – это страшное бедствие. Я бы вам так сказал, что если вы общаетесь с неверующим человеком, вы находитесь, в его лице, на краю бездны. Вот перед вами прямо предстоит бездна, хотя это может выглядеть в самых обыденных формах – он может быть милый, он может смеяться, может шутить, может даже казаться добрым – на самом деле в какой-то момент вы увидите, что там внутри него – бездна… В которой всё возможно. Всё плохое. Я понятно говорю, Соня? А вера – это есть внутреннее тонкое созерцание души всех духовных истин. Представляете? На самом деле для глаз нашей души все эти духовные реалии – они открыты, и мы сами того не ведая, мы уже сейчас видим – и вечную муку, и вечное блаженство, и Бога в Небесах – и Вечность. Может быть, даже душа видит уже ту вечность, которая вот ей предназначена Богом. Может быть, она уже ее видит. Вера – это не обман, не иллюзия, это внутреннее зрение. Верующий – видит. И этим вИдением он живет. А неверующий – он слепой. Но всегда человек в этом сам виноват. Потому что, если он отчается – а невозможно не отчаяться без веры – и начнет искать, Господь ему обязательно откроет. Что это всё не так. (Дальше читаю Евангелие.) Благодарим Тебя, Господи, что сподобил Ты нас снова услышать Твоё живительное Слово, Слово Жизни, которое оживляет наши души, приомертвевшие за этот день… У каждого свои были какие-то испытания, свои трудности, свои какие-то маленькие горести… Вот каждый вечер встреча со Словом Божиим, то благоговение, которое душа переживает, слушая эти слова, - живительные, чудотворные! – жизнь возвращается в нас. Вот вы ждите каждый вечер этого чтения, ждите и верьте, что Господь восстановит вас… Я хочу сказать, что мы не знаем, от скольких бед защищает нас Бог. И слава Богу. Никогда не скучайте, никогда не будьте неблагодарными за самое-самое привычное течение жизни. Потому что это великое есть благо – тихое и безмолвное житие. Вы не знаете, от скольких бед защищает вас Господь – и храмом, и причастием, и родителями, и, вот, евангельским словом... А если б вы читали Святых Отцов сами, ещё больше была бы защита. Не скучайте! Дело вот в чем. Что надо сокрушить сердце. Если сердце сокрушится, вы перестанете скучать. Вы обнаружите там таинственную жизнь, в сердце. Вспомните Батюшку. От него никогда не было никаких скучных ощущений. Потому что у него было сокрушённое сердце. У него сердце было сокрушённое, и в этом сердце была жизнь. В нём был источник жизни! И я вот смотрю на отца Андрея Ткачева – он внешне совсем по-другому выглядит, но я чувствую, что он – то же самое в нем живет, вот это сокрушенное сердце, которое дает жизнь. Жизнь. В которой нет скуки. Если наше сердце сокрушится – вроде как, трагедия, да? Как жить дальше? Разбитое сердце! А вот в это самое разбитое сердце войдёт сила Божия. И вы будете новым творением, новой тварью: тварь, в которой живет Творец, - это новая тварь. А происходит это через сокрушенное сердце: сердце сокрушается – в него входит Бог. Вот это то, чего вы должны достичь, пересилив эту скуку – кажущуюся. Кажущуюся. И вы будете счастливы этими формами жизни. Как вот отец Андрей Ткачев, опять же, говорил – что нужно быть счастливым, что ты идешь в храм!.. Как влюбленный на свидание с любимой бежать туда. Когда поймёшь, какое там сокровище, какой там клад припасен для тебя!.. А это так и есть. Литургия срабатывает всегда – просто там какой-то безотказный действует механизм!.. По оживлению души. Литургия. И не только литургия. Постоишь два часика – если помолишься, если вот не дашь себе окрыситься – появятся силы жить. Усталость как рукой снимет – плохую усталость. А та усталость, которая в храме – она хорошая, она добрая. Она как раз дает силы жить. Вот эта усталость. После храма. (Дальше читаю послание к Римлянам.) Начинаем читать послания Апостола Павла. Они очень глубокие. Местами трудные. И конечно, многое вы наверное не поймете сразу, но так как мы будем читать и перечитывать, обязательно объяснения – они постепенно придут, потому что всё, что говорится в этой священной Книге, каждое слово, имеет очень глубокое значение, важное для каждого человека. И для нас с вами тоже. (Читаю послание.) Видите, опять этот мотив, который только что я вам говорил. Что «ПРАВЕДНЫЙ ОТ ВЕРЫ ЖИВ БУДЕТ». В вере – жизнь души. А вот интересно, что он здесь говорит – что сначала к евреям, а потом уже к язычникам, к еллинам. Ну, еллины – тогда назывались все, все неевреи. Да. Еллин – это просто инородец. Вот сначала был призван еврейский народ, и кстати, многие откликнулись. Просто они почти все стали мучениками. У Господа - вот, отец Андрей Ткачев, он постоянно к этому возвращается, что у Него особое отношение к евреям. Особое. Я бы сказал так. Что еврейское начало, оно проявляется, может быть, в некой вольности по отношению к Богу. Человек, в котором живет этот дух, он как бы ощущает себя Богу своим. Ну, там какая-то колоссальная вообще, многотысячелетняя история их очень интимных, очень близких отношений с Богом. И вот… Ну не то что на равных – на равных с Богом нельзя… Но вот какое-то дерзновение есть у этих людей. От Бога что-то требовать, вопрошать… Как вот говорил тоже отец Андрей Ткачев, что они там на своих собраниях кричат – открывают книги, начинают кричать Богу: «Что Ты тут такое написал?!.. Как это понимать?!..Что Ты такое делаешь?!..» Ну то есть, это какие-то родственные отношения с Богом. Евреи, как бы, Божии родственники. Но русские тоже. Потому что у русских, на самом деле, история похожая на еврейскую. И многие замечают это. Многие – те, кто размышляют, вообще, об исторических судьбах, они замечают сходство, потому что русские вступили в то самое отношение с Богом, в каком были евреи в древности. Но только евреи дольше состоят в этих отношениях. И, дальше вот мы будем читать, здесь тоже, в Священном Писании, сказано, что «вы не спешите евреев обвинять и осуждать». Потому что природа их ожесточения по отношению ко Христу – она глубоко таинственна. И то, что они так ожесточились, не приняли Христа, дало возможность, как открытая дверь, войти ко Христу остальным народам. Вообще никого осуждать не надо. Но вот евреев особенно не надо осуждать. Потому что, потому что, если их осуждать, могут быть большие очень трудности в отношениях  с Богом, духовные, что проиллюстрировал, опять же, Батюшка. И в этом отношении я явился для него неким камнем преткновения, хотя я всего на четверть еврей… Всего на четверть! Кто-то его научил… А может быть, это просто бытовой такой антисемитизм, который в русском народе есть, - что, вот, еврей не может быть хорошим человеком, что это вот обязательно жид, там, предатель, и так далее. Но я-то знаю о себе, что я с Богом хочу быть… Не знаю, как другие евреи… Но я думаю, что и другие тоже. И дед у меня хороший был – тот самый, который был евреем. Достаточно на его фотографии посмотреть, чтобы увидеть, что это был достойный человек. То есть нельзя по национальному признаку никого осуждать! Можешь Бога обидеть!.. А те евреи, которые были извергами и которые плохое делали, - изверги бывают во всех народах, вообще-то говоря. Они не говорят чего-то решительного обо всём народе. Отщепенцы всякие, подонки – они бывают в каждой нации. А то, что они не принимают Христа, - это какая-то тайна. Вот. Не всё нам в этой жизни открывается сразу. Но многие вещи я изнутри вижу. Вижу изнутри – что мешает. И вы тоже изнутри будете всё это видеть. Ну вот евреи – гордые. Православие требует смирения. Вообще, Бог требует от человека смирения. Чтобы быть с Богом, нужно смириться. Но если ты любишь Бога, если ты любишь Истину, если Господь подтвердил тебе, что ты встретил ЕГО, то ты смиришься, с радостью и с любовью. Если у тебя будет уверенность, что ты смиряешься перед Богом. А не перед какой-то подделкой. Вот в этом вопрос, в том числе обращения евреев ко Христу… Если они удостоверятся, что Христос – это Бог, я думаю, они склонятся перед Ним, потому что Бога-то они любят… Хотят быть с Богом. Но… Вот здесь вот сказано, что Он прежде всего к евреям пришел. Из всех остальных народов. И я думаю, до сих пор – до сих пор! – у Бога ведь ничего не меняется со временем, - до сих пор это остается так. И если еврей откликнется на Божий призыв, я думаю, что это какое-то колоссальное вызывает явление благодати, большое… Так мне кажется… (Дальше читаю.) Кстати, я читал, что этим отличается Православие от всех остальных религий и конфессий. Что истина у нас содержится в правде. А в других религиях и конфессиях, по всей видимости, тоже есть истина, или какая-то ее часть, но она содержится в неправде. Вот такая тонкая разница, взятая как раз вот из этого места апостола Павла. Вот об этом стоит поразмышлять. Православие – это не только правильно славить Бога, это еще и правда, по отношению к Богу и к людям. У других религий этого нет. (Снова читаю.) То есть если человек не имеет правильного познания Бога и правильного понимания, и правильного почитания, то это в его жизни проявляется во множестве деформаций, уродств и даже извращений. Правильная вера – она тормозит всё нехорошее в душе и жизни человека. Если вера ослабевает, или превращается, делается превратной, это обязательно влечет за собой последствия во всех областях жизни. Подчас даже очень катастрофические. Допустим, можно видеть это в истории католичества. Которое постепенно, после отпадения от Православия, дошло до ужасных форм, крайне уродливых, своего исторического бытия. Чего всё-таки, в нашей стране всё-таки таких вещей не бывало. Как, там, допустим, инквизиция, вот эти крестовые походы, ужасные, с разграблением Константинополя… Папы там какие-то – тираны чудовищные… Это вот после уклонения от Истины эти чудеса начались. И если сравнить святых, которых они канонизируют, с нашими святыми – это какие-то больные люди. Я читал тоже на эту тему работы… Это всё очень интересно. Почитать, узнать, сравнить, и если бы меня, допустим, заставили проходить курс обучения, я бы с удовольствием бы его прошел бы… (Алеся со смешком: «Заставили…») Ну как. Сравнительное богословие – что-нибудь там такое… («Давай тебя заочно отправим учиться, папочка…») Ну дети вырастут… («Ну куда ж ты, такой седой-то пойдешь?..») Ну и что. А кто деньги будет зарабатывать на вас на всех?.. («Ты будешь учиться вместо того, чтобы учить других»… Смех. «Сначала будешь учиться, потом будешь учить, их продолжать.» Дальше читаю послание.) Вот, представляете, Священное Писание даже и об этом говорит. Но я не совсем понимаю, что тут о женщинах сказано… Наверное, тоже приблизительно что-то такое. Но о мужчинах – это вот этот вот содомский грех. Об этом даже думать не стоит. Но постольку поскольку иногда попадаются на экранах телевизора такие люди, вот здесь вот сказано о них – что главное наказание они получают внутри самих себя. А можно сказать так, что наказание, самое страшное – оно как раз приходит через удовольствие. Есть такие удовольствия, которые человека, ну на уровень скотов, а иногда даже демонов… То есть удовольствие, которое хуже всякого наказания. И наоборот – страдания, которые возвышают, которые очищают, которые ставят человека на ангельский уровень. Ну это не значит, конечно, что нет таких радостей, которые ставят человека тоже на уровень ангелов. И что нет таких страданий, которые человека не растлевают. Такое тоже есть. (Читаю дальше.) Надо помнить, это апостол Павел говорит римлянам. А в те времена Рим-то был уже эпохи упадка, уже было растление нравов очень сильное… И всё это было видно. (Алеся: «Вот, как раз наше время»…) Да… Да… В наше время Америка проходит это всё. Которая заражает своей нечистотой весь мир остальной. (Кончаю читать. Алеся: «Ужас… Ну что, папочка, спасибо за Гончарова… Так хотелось… Ну хоть, ну хоть это…»)

Вечерняя беседа с детьми 17. 04. 2021
Вечерняя беседа 17.04.2021 (Алеся: «Матерь Божия, покрый нас честным Твоим омофором и сохрани нас от всякого зла»…) «Вот… Секундочку внимания. Вот вы знаете, что мама… Это первый акафист, который она вообще стала читать… И она читала его на протяжении очень многих лет. Еще лет 20 назад она начала – да? Когда ты начала?.. Больше даже двадцати. (Алеся: «Я Соню носила… У меня всё было плохо – очень плохо. Батюшка сказал: «Читай каждый день акафист Матери Божией»…) Каждый день! (Алеся: «Я его читала… Наизусть выучила…») До такой степени, что наизусть выучила!.. То есть мы этот акафист читаем уже очень, очень, очень давно. Мы с ним просто срослись. (Алеся: «И не надоедает».) И не надоедает!.. (Алеся: «Наоборот».) Так вот, Маруся. Я хочу тебе сказать. Тише! Тише! Я говорю. Чтобы ты держалась за родителей. Тебе, как Марии, как существу серьёзному. У тебя даже, видишь, тело – серьёзное, получается… Знаешь, что женщины, у которых такие широкие бедра – это, извини, не только телесный признак, это признак ещё серьёзности ее существа! Это значит, что очень многое на тебе будет держаться в жизни. Ты, серьёзно, ты даже на львицу похожа!.. У тебя лицо львиное. Хоть и небольшого росточка, но очень-очень сильное сердечко. Вот я тебе как СЕРЬЁЗНОМУ существу говорю. А серьёзность твоя заключается еще и в том, что у тебя там внутри страстишка сидит, при рождении тебе данная, злая. Если ты ее обуздаешь, она будет в тебе такой… Моторчиком! Который тебя будет гнать в Божию сторону! Это же самое и хорошее – что может тебя разрушить, если в Божию сторону направишь всё своё существо, это будет такой… Ты, как львица, будешь бежать к Богу всю жизнь. И ты не пожалеешь, Маруся, если ты останешься с родителями. Почему? Почему? Почему? Потому что. Жизнь – чрезвычайно интересная вещь!.. Мы очень многого еще не читали. Ты знаешь, что, например, есть шесть томов Святителя Игнатия (Брянчанинова)?.. А? Знаешь, да? Сколько там всего сказано!.. В этих книгах… Подожди! Подожди! Сейчас я закончу, и ты пойдешь. Так вот. Вот эта самая жизнь, которая для неверующих людей – это всё, что у них есть, и больше ничего. Кончается эта жизнь – и всё кончается. Мы живём такой жизнью, для которой вся эта жизнь – только начало. И все смыслы, огромные, гигантские, непостижимые – они на этой земле только начинаются… Если ты с родителями пребудешь, ты всё это постепенно поймёшь. И отойдёшь от этой жизни земной с легким сердцем, и с величайшей надеждой на ее вечное продолжение!.. И так оно и будет. А если проживешь жизнь неправильно, будешь умирать, понимая, что всё, конец!.. И то, что будет продолжением, - и небытием-то нельзя будет назвать… О какая разница большая… Это не значит, что грешные уничтожаются совсем. Но, наверно, плод их жизни – он погибает… Я в одной книжке читал, и я считаю, что это правда, похоже на правду, что личности, Богу не угодные, - они просто стираются Богом. Остаются те семена, которые от Бога вышли – они обратно к Богу возвращаются. Без всякого плода! То есть без всякой славы!.. Я думаю, это участь очень многих человеческих семян… Ну, не то что с позором… Но вот я, в принципе, понимаю, о чем я говорю. Я внутренне это как бы всё вижу… Насколько всё это жалкое… Ну да, конечно, Господь прощает… Это Любовь. Но это всё как-то вот так… А тот человек, который потрудится и который принесет плод, - совсем по-другому возвращается к Богу!.. Он становится как бы соизмеримым с Ним существом!.. Господь вот как захотел? Он захотел Себя размножить. Он захотел сделать очень большое количество подобий Своих. Причем это – в вечность. Вот Он к этому нас призвал – чтобы мы стали Богоподобными существами. И вся степень этого нашего Богоподобия, она от нас на этой земле сокрыта. Всё то великое и огромное, к чему Он нас призвал. Но если мы это упустим, мы потом очень сильно будем жалеть. И те люди, которые живут безсмысленной жизнью, они это упускают… Они продают вот эту безсмертную свою душу, вечную, ради чечевичной похлебки вот этой жалкой жизни земной. Ты поняла? Поняла или нет? (Маруся: «Да-а»…) Всё!»

Вечерняя беседа 18. 04. 2021
Ну что, ребята, сегодня опять был большой день – Маруся знает. Ты, Маруся, сколько стояла?.. Ну ты, наверное, и сидела?.. Может быть, сидела, да? То есть это тайна. Да? А-га?.. Вот, надо стоять. Я всё отстоял, честно. И насколько было тяжело, в начале, настолько стало легко потом. А если бы я не вытерпел бы до конца, и выскочил бы оттуда, как верещало моё нутро… «Как это можно терпеть, а?!.. Я щас упаду, мне плохо!.. Ла-ла-ла-ла-ла!..» Если бы я послушался, мне бы не стало легко. А я дотерпел. И эти чувства о-то-шли. То есть это были ЛОЖНЫЕ чувства. Они касались не меня, они касались той гадости, которую я набрал в себя, за дни просто обычной жизни – высыпался, наедался, и гадости набрал… Вот она там выходит, в храме. Из души. Надо выстаивать.
Всё, что Церковь нам говорит, это всё надо слушаться. Если Богослужение столько, значит столько. Евангелие читать – читать. Служба тогда-то – надо, если есть возможность, прийти. И отстоять ее, всю. Причастие вон тоже, древние христиане причащались по три-четыре раза в неделю!.. Батюшка Иоанн Кронштадтский каждый день причащался. Мы стараемся раз в неделю. Иногда чаще получается. И эта жизнь, с причастием, она совсем другая жизнь, чем без причастия. Вот мама говорит, жалуется, что очень, говорит, что очень чувства трудные после храма. А я ей говорю, что это Господь смиряет. Господь – само смирение. И тех, кто хочет к Нему приблизиться, Он учит смирению. Смиряться – тяжело. Трудно. Но плод смирения всегда бывает сладкий. Человек – и красивый, и благополучный, и здоровый, и глубокий, мудрый становится… А воздействие Божие – оно, так, с трудом переживается, по нашим грехам. Не потому что Он такой суровый. А потому что мы грешные, и для нас приближение к Богу связано со страданием. Потому что всё плохое в нас должно сгореть… Гордыня наша должна быть подавлена. Но когда очистится это всё, недолжное в нас, пребывание с Богом будет связано только с блаженством. Он нас для этого создал – для блаженства, не для чего другого… И счастливы вы – тем, что слышите эти слова. И что имеете возможность в них убедиться.
Живите с родителями до самого конца. Доходите за нами. Помогайте нам. Помогайте с помощью своих мужей, с помощью своих детей… Почитайте нас. Еще раз говорю: создавайте культ наших личностей. Нужно почитать наши личности. Нужно, вот, всё, что нас касается, подхватывать, изучать, сохранять, оберегать, воплощать… Вот так вот надо относиться к родителям. А когда мы уйдем в мир иной, о нас надо молиться будет… Не забывать – опять же, изучать следы нашего присутствия на этой земле… Постоянно чтобы в Церкви была молитва о нас… Поминовение заказывать… Знаете, как заказывать, да?.. Чтобы каждую литургию вынималась частичка… Это можно заказать на целый год – да, мамочка? Да? (Алеся: «Да»…) И каждый год обновлять, пока живы. Это будет какой-то долг, по отношению к нам. И – слушаться Церковь. Уже только Церковь! Церковь – и саму жизнь. И тех людей, которые вас любят. Будут у вас супруги, если вы будете единомысленны с ними, если это будут Божии люди, хорошие, - слушайтесь супругов. Слушайтесь обстоятельств жизни. И слушайтесь Церковь. И – доживете вашу жизнь. И заботьтесь о ваших детях, до самого конца. Тоже вам послушание. И так и проживете всю эту жизнь, спокойно и с Богом.
Не обращайте внимания на кажущуюся пустоту. Это кажущаяся пустота. Она дана для того, чтобы заполнить ее положительным содержанием. Положительным содержанием послушания воле Божией. Всю вот эту жизненную пустоту нужно заполнять Божиим содержанием. А пустота эта нам дана для полноты награды – что ничто нас не заставляет вести себя правильно. Мы сами это выбираем – должны выбрать. И из этой пустоты возделать свой райский садик. Если бы я не потрудился бы, если бы не помолился как следует, значит, не встретил бы маму, в Церковь бы не пришел… Опять же, маму бы не встретил. Скривился бы там, оттолкнул бы ее, опять же, - не было бы ничего. (Алеся: «А чего это ты бы скривился?..») Ну если бы вдруг. Если бы чинил препятствия рождению детей. Не было бы столько детей. Была бы пустота. Вместо вот того, что есть сейчас, был бы я один. А то, что я молился, смирялся, старался – смотрите: нас много, два дома – да, всё со скрипом! Все не просто! Но есть же ощущение, что развиваются события в правильном направлении. Происходит, по большому счету, всё как надо. И то, что мы с Настей не общаемся – не беда. Господь и над ней тоже. Пусть она думает, пусть она размышляет, сколько дел она натворила… Пусть созидает христианское основание своей жизни. И когда у нее что-то получится, наверное, она снова нарисуется на горизонте нашей жизни. Тяжело каяться – понятное дело. Тяжело каяться. Ну, пусть и кается… Пусть. И когда будут плоды покаяния, когда человек этот ее любимый будет обращен в веру православную, когда деточки появятся на горизонте… Когда то, когда сё… М?.. Может быть, как-то и будет восстановлено общение. Пока просто не вмешиваемся, молимся. И ждем. Ну, а нет, так нет. И это тоже будет не беда. Главное нам самим сохранить в целостности наш собственный правильный вектор жизни. Награда же в том, что мы избавлены от людей, которые не хотят спасаться, которые не хотят жить по-Божьему. У Бога так устроено, что Он отделяет одних от других. («Да, котенька?..» - обращаюсь к коту. – «Отделяет!.. А, кисонька?.. А? Мой хороший. Пушель! Пушелечек… Отделяет! Он слушает. Он, прям, внимательно – идеальный слушатель. Да. Да. (Алеся смеется.) Из-под кровати смотрит, да… Прям слушает, Сонь! В отличие от тебя. М? (Алеся: «Как это так в отличие?..») М? Ну, Соня на меня не смотрит. Преданным взглядом. М? Не смотрит. А он смотрит преданно. И прям такое ощущение, что всё очень даже и впитывает. Котенька хороший… И Коля… (Алеся: «Хороший?») Утешен. Да. Котиком. Обезоружен им. (Алеся: «Ну слава Богу, папочка».) Котик. Коля.) То есть всё развивается, в принципе, в правильном направлении. Награда большая. Что мы живем единой волей. Что нет какого-то такого присутствия, которое постоянно нужно преодолевать. Что вот этого нет! Это большая награда. Ради этого стоило потрудиться. Ну вот Настя, к сожалению, оказалась заражена. Но это тоже ведь не конечный результат. Мы же настаиваем не на своём, мы настаиваем на Божьем. И даже если мы исчезнем из горизонта ее жизни, Бог всё равно будет свидетельствовать о тех же самых истинах. О которых говорили ей мы. И она невольно в конце концов убедится в том, что отец с матерью ничего не выдумывали. Что это просто правда. Что вот так надо жить. А если так не будешь жить, будешь несчастным. Будет плохо всё. Она сама это увидит. Но не так быстро, как это было бы, если бы она послушалась. Просто послушалась отца и мать. Не надо бы было ни страдать, ни отчаиваться, ни болеть, ни совершать таких трудов, чересчур. Можно бы было и закончить учиться нормально (Алеся вздыхает), и еще учиться, и встретить нормального человека в нормальном месте, а не того, кого тебе постоянно приходится вымаливать и обращать к Богу. Можно было обойтись без этих всех жутких грехов. (Алеся: «Мы не ищем легких путей…») Без суицидов. Что величайший грех, ужасный грех! Попытки себя убить. Ну что это такое?.. И кому она чего хотела доказать? Ну, кому? (Алеся: «Папуль! Читай Евангелие!») Кому и чего? (Алеся: «Эдь! Ну, почитай Евангелие!») Она что, навела какой-то мрак и сомнение на нашу жизнь? Нет, она сделала больно только себе!.. И плохо. Только себе!.. Это никакой тени на нас не наводит – ни на меня, ни на маму… А, Соня? Никакой тени… Это только ее личное безумие, ее личный бунт, ее личная неправда – вот это вот всё. Попытка заставить, навязать – своё, безбожное… Вот что это такое. Ну вот она и осталась с этим. (Алеся, очень проникновенно: «Папуль, почитай нам, пожалуйста».) Попробуй теперь всё это, искупи… Попробуй теперь всё это, просветли!.. Попробуй теперь всё это, перевари!.. Можно! Если к Богу приникнуть как следует – да!.. И покаяться – как следует! А если не будет покаяния, значит, будет монстр, а не человек. И дети – еще худшими монстрами могут быть. Если они будут ей даны. М? И тогда-то она и начнет каяться, когда увидит своё отражение в своём подрастающем ребенке. В девочке, допустим, или в мальчике. А чем мы ей поможем? Ничем. Сама справляйся. Мы сделали другой выбор. Слышишь, Соня, как всё устроено? М? А если ты туда поедешь, в Чертаново, ты всё это будешь видеть, перед своими глазами, день за днем. Здесь – конечно, перед отцом надо смиряться. И отец будет заставлять делать то, что надо. Вообще не смотря на твои реакции. Просто будет заставлять, и всё. Не нравится – езжай в этот ад. И смотри, как там развиваются события. Вот так вот, Соня! Надо смириться перед отцом – всё будет нормально… И каяться, в этой болезни, которая тебя одолела. Ты прекрасно понимаешь, за что это… Не надо обвинять, ни меня, ни маму… За то, что не слушалась. За то, что внутренне бунтовала. Когда говорила, что «лень бунтовать». Вот, пожалуйста. Плоды. (Алеся, просительно: «Папочка, ну почитай Евангелие»…) И это еще маленькие. Это еще так, играючись – щадя очень тебя, проучают - щадя. Но надо покаяться! Надо исправиться. Чтобы болезнь отошла. И когда Господь увидит, что нет уже возврата, к плохому, и не возможен – Он эту болезнь… отнимет. Когда ты станешь по-настоящему хорошей, снова. Вот такие мои прогнозы. А твоё дело послушать или нет. Но живешь если со мной – должна слушаться. Не хочешь слушаться – езжай в Чертаново. Очень всё… Простой подход. Чрезвычайно простой. От Луки святое благовествование. (Читаю Евангелие.)
Смотри, это только что я слышал дядю Борю, и он сказал, что таких не принимают, слишком серьезных. Что человек должен с юморком быть, так сказать, с легкостью… Даже при обсуждении этих тем… Даже в том аду, на который иногда похожа наша жизнь… Нужно легко относиться ко всему… Вот смотри – тут же в Евангелии реакция. М? «Елице аще не приемлют вас, исходяще от града того, и прах от ног ваших отрясите, во свидетельство на ня». Не принял дядя Боря племянника. Ну шагай. Как знаешь… (Дальше читаю.)
Видишь, мамочка, всё время, когда я начинаю читать Евангелие, начинается с котом… (Алеся: «Больше не трогайте кота».) И он начинает визжать. («Всё, всё, он не будет»…) Чтобы, да, чтобы обезсмыслить мое чтение. Потому что враг знает силу евангельских слов. И он подзуживает. М, Наташа? Видите, какие вы все? Беззаконные… Все… Да... Все, неправильные… Все грешницы… А? Все. Почему вам так тяжело с папой общаться? Потому что в соприкосновении со мной сразу выясняется, где какая грязь, где какая гадость внутри сидит… М? Сразу уродство своё собственное и ощущается. И у меня есть такие люди в жизни, соприкасаясь с которыми, я чувствую своё уродство. У меня тоже, слава Богу, пока еще есть. М? Смиряться надо. (Дальше читаю.)
Вот я читаю сейчас Сергея Михайлова, он говорит, что когда эти слова говорил апостол Петр, он почувствовал, что ему хорошо было, всему его существу, даже телу… Этот человек ничего от себя не говорит, глубоко воцерковленный, начитанный – вот он говорит, что так устроено человеческое существо, что самое совершенное в нем, оказывается, тело… Самое совершенное в нас не душа, и не дух – тело. Это самый совершенный Божий инструмент. И враг может обмануть душу, ум – всё может обмануть. А тело он обмануть не может. Он не может послать телу мир. И приятную вот эту вот – прохладу. От Бога исходящую. Только от Бога возможно телесное блаженство. Представляете? Какое, какое это вообще, невероятно это всё… Тело – это печать совершенства. Тело… Всё что от Бога – оно воплощается, приносит человеку большое очень… наслаждение. Сам принцип наслаждения – он не плох, он хороший. Но только это наслаждение – оно должно быть знаком достижения ценности. Оно не само по себе должно быть важно, оно должно быть симптомом того, что ты правильно живешь, что ты правильно что-то делаешь. Так должно быть. Господь посылает этот знак как вот награду за то, что человек делает что-то хорошее. Так должно быть. Так устроена жизнь. И вот оказывается, тело наше – оно такое мудрое, оно вот такое Божие – оно не может ошибиться. Если телу хорошо, вместе с душой и духом, значит, это от Бога. И действительно, когда искренне молишься, очень искренне, вот эта прохлада, как там написано, в одном месте Священного Писания, что голос Божий ощущается как глас хлада тонка… Именно это ты и чувствуешь на молитве. Веяние прохлады. Такой… именно телесный, в теле ты ощущаешь это. В разных местах – грудь, живот, иногда там, куда-то там в руки, в ноги идет… По-разному. Но это вот признак того, что ты соприкасаешься с Господом. Его благодать, вот она так касается – именно тела. Ты чувствуешь такой холодок, с мурашечками… И это очищающие чувства. Эти чувства – они освящающие… Эти чувства – от Бога исходящие, связанные с предельной искренностью. С предельной, самоотдачей человека на молитве. Человек себя отдает на молитве, Богу, а в ответ получает разные вот такие ощущения. Божии. Разве этого мало?.. И то ли еще будет! И отношения с Богом не кончатся никогда!.. Что нас ожидает, что нам предстоит – уму непостижимо. Но мы знаем только одно – что после смерти всё только начнется. ПОСЛЕ СМЕРТИ ВСЁ ТОЛЬКО НАЧНЕТСЯ… А здесь на земле мы ожидаем этого начала!.. Готовимся к нему… Пребывание наше на земле подобно пребыванию младенца в утробе матери. Он там тихо… В тишине… Растет… Лапу сосет, питается, от мамы через пуповину… И мы здесь точно так же. С одной стороны, мама – Земля сама, а с другой стороны, мама – Церковь, которая нас питает и кормит. Душа – в тишине, никому не видная, постепенно растет. И когда она вырастет, Земля и Церковь родят душу. В Царствие Небесное. И там и начнется наша подлинная жизнь. И в этом ответ на многочисленные недоумения людей! Человек умирает и думает: «Это что – всё?!.. И это была жизнь?!..И это всё?!.. А когда она была?! Она даже не начиналась!.. » Правильно! Она здесь, на земле, и не начнется. Здесь самые утешительные и светлые чувства на земле – это пред-чув-стви-е вечной жизни, пред-чув-стви-е. (Алеся: «Бедный… Там не глядит паралич из одного глаза, у Маруськи?..») Папа не враг. От меня не надо прятаться. Папа тебя любит! (Алеся, со смехом: «Паралич, из одного глаза!») Папа тебя любит! (Алеся: «Не выглядывает у Маруси?») От меня не обязательно прятаться! Папа любит твой носик – вот они, две дырочки, какой мясистый носик… И лобик, и щечки, и всё на свете!.. Слышишь, Маруська? (Раздается: «Угу»…) И всему этому желаю только радости, довольства и счастья! Точно так же, как и худощавой Соне, местами худощавой, а местами не очень – тоже желаю всего самого-самого… Точно так же, как и весьма даже плотненькой колбасточке… Ха-ха-ха! Наташечке!.. Все самого хорошего желаю, самого лучшего!.. (Заливаясь смехом.) И Настюхе! Между прочим. У меня была когда-то, толстое брюхо… Я ее только так и называл – Сонь, ты помнишь, а?.. Сонь, помнишь, да?.. У нас был, среди нас жил – Толстое Брюхо!.. Помнишь, да? Рогожин глазами мигал, а? Он нас предал всех, понимаешь?.. Предал. Всех предал!.. На то он и Рогожин! Ну ты помнишь – пятнадцать лет каторги… А? Помнишь, да?.. Пятнадцать лет откаторжничать – и новая жизнь… Сколько там у нее каторга продолжается?.. А? В тридцать лет закончится! Полжизни, пока не придет, бывалый такой… (Сильно смеюсь.) «Полжизни на каторге» (грубым голосом разбойника) – о-хо-хо-хо-хо!.. (Долгий смех.) Ну. Значит, сколько еще? Лет шесть, извините. Не быстрые процессы. Вишь, даже папа сроки знает, примерные. Ха-ха-ха-ха-ха! Папе всё открыто! Ты только ей не говори! (Сквозь смех.) Не надо! Пусть спокойно на каторге сидит своей!.. Э? Вот так – папа вас всех любит, понимаете, какое дело? И мальчиков, и девочек – всех. О всех о вас заботится! А через папу – Бог. Бог! Отец наш Небесный, понимаете? Слушайте, что я вам говорю! Вам только благо будет и хорошо. От всех моих слов… Правда?.. Ну кто виноват?.. Что мы грешные! Что нам нужно всякие вот эти лекарства, горькие!.. А я? Думаете, я не получил никаких горьких лекарств? О-о-о!.. Вы бы не выдержали, то, что я, пришлось мне получить. Вы бы просто бы не вынесли этого, такого… Так что я немногим от вас отличаюсь, но поставлен над вами, чтобы за вами следить, чтобы вас вразумлять… Господь ради вас меня умудряет… Думаете я что, умный такой сам по себе? Да нет… Вон, мама знает… Короче, тело – это вот такая лакмусовая бумажка. Если от Бога – телу тоже хорошо. Тело чувствует мир, покой и блаженство. Оказывается, духовное начало – оно объемлет телесное. Вот, мы думаем, что дух внутри нас, а на самом деле, как говорят знающие люди, дух объемлет тело. Вот это трудно понять. Дух выступает за грани тела, он тело объемлет. Человек – в духе! Он весь – в духе. Дух не внутри нас, дух нас объемлет. Тело очень важно. Мы без тела перестанем быть людьми… Но это не значит, что будет нам плохо. Может быть, будет и хорошо. Но мы будем ждать снова тело. И! Всё начнётся только после Воскресения Мертвых!.. Почему в Символе Веры православном говорится: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века»… Чаю - желаю, жду! Вот, жду! Жду воскресения мертвых. Только тогда всё начнётся. Когда будет Бог всё во всём. И ничего плохого уже не будет. Это всё правда… Видите как? Откуда идут сомнения? От нашего безбожного опыта жизни. От этой пустоты, от опыта нашего изгнанничества земного. Но мы же не всегда жили на этой земле. Мы просто забыли, что было до этого. Это всё из нашей памяти ушло. Как постепенно складывалась наша личность, откуда она пришла, и что было до этого… А до этого было что-то очень простое!.. И безгрешное. Мы постепенно вывалились оттуда, и получили вот это эгоистичное отдельное существо. Отдельное от всего. Что, это большая радость?.. Вот, быть вот этим существом?.. Определённого пола, определенной внешности, там, имени какого-то там… Которое мы не выбирали. (Алеся, шепотом: «Давай, читай…» И уже полным голосом: «Ты дочитай нам Евангелие».) Значит, возможно возвращение, обратно, куда-то… Где не было этого одиночества, отделенности… Понимаете? Я хочу вам сказать, что духовная реальность – она БОЛЬШЕ. Нашего опыта этой земной жизни. Боль-ше. Мы просто забыли это. И мы каждый раз туда погружаемся, когда засыпаем. Посмотрите на кота. Соня! (Алеся: «Всё. Он в отпаде». Смеюсь. «Он в отпаде от твоих слов.») Так что не надо грустить. И не сравнивайте свои жизни с жизнями тех людей, которые живут без Бога. Им хорошо и весело до поры, до времени. Вы не знаете, что будет потом. А нам, христианам, нам, конечно, трудно – трудно всё время – но потом будет хорошо. Потом будет хорошо. И сами эти трудности, которые мы несем, они не лишены утешений. Да, трудно, но осмысленно, но светло. (Дальше читаю Евангелие. После слов: «Сей есть сын Мой возлюбленный, того послушайте».) А вдруг это, мамочка, обо мне? (Алеся, с иронией: «Конечно… Конечно.») Того. Послушайте. (Алеся: «Слушаем и повинуемся».) У-гу. (Снова читаю, об исцелении бесноватого юноши.) Видите, зачем это всё с такой подробностью описано? Это вот печальная наша, реалии нашей жизни земной. Во какие бывают скорби. Не просто человека, там, жизнь бьет, а еще и в домике его собственном потеснить могут. Есть у нас скромный домик, в котором мы живем. У кого избушка лубяная, да?.. (Усмехаюсь.) У кого, там, деревянная… У кого какая. А у кого  - ледяная… А кому-то может не понравиться избушка ледяная, он придет и попытается забрать домик. А зайчику жить негде. Зайчик ходит, плачет. Короче, могут нас потеснить в нашем собственном домике. О какие могут быть скорби… Представляете?.. Не жалуйтесь, не зная вот этой скорби. Это тяжкая, очень тяжкая скорбь. Когда ты вдруг… когда тебя теснят внутри тебя самого. И в Евангелии вот это описано. (Дальше читаю.)
Вот Он всё время об этом напоминал им. Что Ему надлежит пострадать. Несмотря на то, что Он совершает такие чудеса, несмотря на то, что у Него такие силы нечеловеческие… Что вот Он обречен на страдания. Это было очень важно понять. И я думаю, что точно так же понять это нужно каждому из нас. Отец Александр Ельчанинов, если помните, которого я вам читал, говорил как – что человек делает очень важный шаг в своем духовном развитии, когда он СОГЛАШАЕТСЯ на страдание. Когда вот он понимает, что они ему нужны, что они очень благотворны для него. Как говорил Святитель Лука, Войно-Ясенецкий: «Я полюбил страдание, за его очищающую силу». Вот мы должны согласиться с этим. И уметь страдать без ожесточения. От этого зависит наше спасение. От способности вот так страдать. Со смирением, кротко. И это камень нашей веры, камень, вот, пробный камень нашей веры. Приходящее страдание. Если принимаешь правильно – растешь, если неправильно – сокрушаешься. То есть это Божий путь, через страдания. И раз Господь это претерпел, значит, и мы можем. Господь воскрес – и нас Он ведёт к этому же. Вот такая наша вера. Она не скрывает от нас, не скрывает от нас того тяжелого, что нам предстоит испытать, каждому из нас. Никто от страдания не убережется на этой земле. Никто. Каждого посещает этот час – пострадать. Но это страдание заранее освящается. Бог говорит: «Я ЗНАЮ ЭТО. Я ПОСЫЛАЮ ЭТО ТЕБЕ ДЛЯ ВЕЛИЧАЙШЕЙ ЖЕ ТВОЕЙ ПОЛЬЗЫ». Это самый великий, может быть, вообще час в жизни человека, когда приходит страдание. Мы должны быть к этому готовы. Оно нас не уничтожит. Оно нас очистит и приблизит к Богу. Наше страдание. У женщины это бывает, когда она рожает. И чем больше этих родов, тем, на самом деле, меньше других страданий. Родов достаточно. И больше никаких страданий уже не будет. И если человек ходит в храм и там молится, выстаивает эти службы, - тоже, других скорбей уже может и не быть. Хватит этой. А это никакая и не скорбь, это радость. Постоять, помолиться… Вообще, человек, который в этой жизни Церковь слушается, от него отходят и болезни, и горести – как у нас это в жизни произошло. Мы Церковь слушались – и от нас множество скорбей отошло. Отошло… Учитесь этому. Учитесь. Как сказал Господь? «Иго Мое благо и бремя Мое легко есть. Возьмите иго мое на себе и научитесь от Мене». Если взять иго Христово – вот это вот… То, что нас смиряет, от Церкви исходящее, то, что нас сокрушает… То больше не будет никаких других скорбей. И никогда не будет никакого ада. Тем более. (Дальше читаю.) Эта речь о страдании – она очень тяжело принимается людьми, и всегда очень тяжело принималась. Не только одними вами – и мне было очень тяжело с этим смириться, и маме. Эти слова слышать очень тяжело. Людям, настроенным на счастье, радость, и так далее. Но вот это правда. (Снова читаю.)
«Иже бо несть на вы, по вас есть». А в другом месте Он говорит: «Кто не со Мною, тот против Меня». Кто помнит эти слова Спасителя? А? Кроме мамы? (Кто-то что-то промычал из слушающих.) Ты помнишь? Видишь, Он в одном месте так говорит, а в другом – прямо противоположное. «Кто не против вас, тот за вас». Как это так? Почему? Однажды Он говорит, что «кто не с вами, тот против вас», а в другом месте: «Кто не против вас, тот за вас»… Как это так? (Алеся: «Потому что в зависимости от ситуации…» - Да… - «Нужно думать»…) Да… Да… Да… Во как. О какое хитрое Евангелие!.. М? Как всё это неоднозначно… Человеку на то ум и дан, чтобы это всё сопоставлять, и каждый раз дух – дух! – подсказывает. Дух. Не буква, а дух. Буква – это буква, а дух – это дух. Дух животворящий, а буква мертвая. Понимаете? Каждый раз подсказывает дух. Вот мы должны вести духовную жизнь, чтобы дух нам подсказывал каждый раз. В каком случае какое слово применить. <В каком случае какое слово> применительно Божие. Мы должны, да, в соответствии с Божьими словами жить, но в каком случае какое слово – это подсказывает дух. Если ты в правильном духе живешь.
Вот кот знает… Он всё знает вообще, мне так кажется… Что кот знает всё. Мне кажется, Коля сегодня был утешен. А? Как вы считаете? (Алеся: «Мне тоже так кажется…») Коля был утешен. Может быть, даже через неделю он опять приедет. Нас порадует – а? Сонь, ты была рада видеть братца, м? Да? (Алеся: «Отказалась от встречи даже с Настей Тихомировой» - Да!?... – «Когда же она тебя звала-то, Сонь? Куда вы намылились?») Погулять? Ну сколько ж можно, Сонь? Ну ты вчера нагулялась – у тебя было путешествие!.. В другой город – славный город Тверь! (Алеся: «Да, папочка. Почему-то именно в Тверь…») А что? Раньше Калинин был, в советское время. («А, это Калинин?..») Да, Калинин. Теперь Тверь. Ну пусть для тебя это будет дверь, в райское блаженство!.. В райское блаженство! Тверь в райское блаженство! (Смеюсь.) Какой-нибудь храм посещали там, да? (Соня: «Да.») Какой? Что ж ты? Самое главное ты и не помнишь. А, Сонь? Что же ты такой безсмысленный? Ты же наш… Наш дочь! (Алеся: «Не сохранилось домонгольского. Да, Сонь?») В честь кого был второй храм? (Соня шепчет: «Я не знаю!..») А что ты такой безсмысленный, а? Ну как было не узнать храм, в который ты ходил, а? Сонь! А? (Алеся: «Ты же с ангелом храма соприкасалась…») А, Сонь? Чего ты такой безсмысленный? Дочь наша! (Соня: «Запамятовала…») Чего? Чего-чего? (Алеся: «Они запамятовали…») Запамятовали!!! (Громко и долго смеюсь.) Ну ты хоть сама понимаешь, кто ты такая, а, Сонь?.. Ты хоть сама-то понимаешь? Правду всю о себе!.. (Смех.) (Алеся: «Вайнштейн она»). Да! Алейниковы мы! Алейниковы!.. (Снова смеюсь.) Н-да… (Вздыхаю. Читаю Евангелие.)
Такие печальные слова… («Сын человеческий не имеет где главы преклонити».) А что значат – «лисы», «птицы»?.. Что это такое? А? Почему Он о лисах, о птицах?.. А потому что одни женщины похожи на лис, хищные (Алеся усмехается: «Папочка»…), а другие – на птичек. Как наша мама… У тетушек есть: у лиски – норка, у птичек – гнездышко, а у мужчины, похожего на Христа, - негде и голову подклонить. Вот так вот. (Дальше читаю.)
Как бы хотелось. Только возвещать Царствие Божие. (Читаю.)
Вот мама эти слова почему-то жирным очень подчеркнула («Никтоже возложше руку на орало и озирающеся вспять не управлен в Царствие Божие».) Ей они были очень важны. (Смеюсь.) Шо нельзя оборачиваться назад! А! Кто оборачивается – тот не управлен в Царствие Божие! Да? Для мамы это очень важно было! Очень важно! Она подчеркнула даже… Да… Теперь каждый раз, когда читаю, обращаю внимание, как для мамы важно. Именно это!..
(Продолжение.) А сходил в храм – и появляются силы. Не важно, что ты не заметил, как они подошли. Вот это как раз и были настоящие выходные. Когда ты зарядился силами! А че? Что я должен был запомнить от этих выходных? (Алеся: «Да. Нас, папочка».) Ну а что? Что я должен был такого особенного пережить? Что? Что мы ждем от выходных? Что? Какого-то откровения?.. Вот, пожалуйста, откровение… В храм сходил, помолился, причастился – вот, откровение. Откровение твоей немощи, откровение твоей греховности, откровение милости Божией – что Господь тебя, такого, милует и спасает. И ты совершенно свежими чувствами – свежими, бодрственными – исходишь в понедельник на новые труды. Нам не нужно как такового бездействия, нам нужно получить силы на предстоящую неделю, на дальнейшую жизнь. И эти силы мы получаем в храме! Вот в этих благодатных переживаниях. Суровых, трудных, но очень освежающих. Освежающие силы. Вот я вам рассказываю как. Суббота – всенощная. Исповедовался, поспал. Уставший. С утра опять пошел, настоялся, через четыре часа возвращаешься, кофеек попьешь, снова ложишься, еще спишь два часа… И совершенно обновленный оказываешься, да?.. (Алеся смеется: «Хорошо, папочка, тебе по дому ничего не надо делать…») Ну, мамочка, вот женись – и тебе ничего не надо будет делать! (Смеемся.) На хорошей женщине только! Да. Не на соковыжималке какой-нибудь. (Дальше читаю послание к Римлянам.)
Представляете? Когда ты судишь другого человека, ты этими же самыми словами осуждаешь себя самого… Потому что – о другом человеке ты ничего не знаешь… На самом деле. Что там у него внутри… Но себя ты знаешь… И все твои характеристики о других людях – это характеристики тебя самого… И все твои вердикты, которые ты проговариваешь по отношению к другим людям, - это вердикты твоей совести в отношении тебя самого. Представляете, как всё устроено? Вот и посмотрите, о ком вы чего говорите. И кого вы к чему приговариваете. И из этого можете уже сейчас делать вывод о судах Божьих, над вами самими… Представляете, как всё страшно, а?.. Как страшно кого-то судить. А? Вот так вот устроено, как я вам говорю. Уж лучше заткнуться, и никого ни в чем не осуждать. У меня – я еще могу детей своих… Я, опять же, поставлен отцом – я должен. А вот уже на работе никого не могу – всё. Заткнись и молчи. И тоже, дети, какая-то граница есть. Если он перестает твоим дитем быть, если это уже взрослый самостоятельный человек, тоже ты не можешь судить. Всё. Он от тебя, это самое… Отделился. Это для тебя просто как, вот, другой человек. Ты не можешь его судить. Можешь судить только того, за кого ты отвечаешь, кто должен тебя слушаться. Если возникает опять ситуация, что надо возобновлять общение, и, там, он просится обратно в число твоих детей, - ну, тогда можешь снова, чего-то там, какой-то вердикт свой сказать. А если нет – всё… Всё. И я себе напоминаю это время от времени. Хотя я вот говорю всякие слова о Насте, да? Но тут есть такая тонкость. Я говорю их для вас! Не для нее! Она ведь этого не слышит ничего. Я говорю для вас! Нет, она не слышит… Я говорю для вас – чтобы вы не повторили ее ошибок. Ни в коем случае! Она уже взрослый человек, своей жизнью живет, и какой-то свой суд у Бога о ней… И может быть, она и спасется гораздо быстрей, чем я… Я же не знаю всех ее скорбей. И усилий по спасению своей души. Я этого не знаю!.. Но у нас здесь, пока она была наша, она оставила вот такой след. И я об этом вспоминаю. Чтобы вы не повторили этих ее ошибок. Понимаете, какая тонкость? Я на самом деле ее не сужу. Не су-жу. Всё, это взрослое существо. Которое по воле Божией было от нас удалено. По воле Божией! (Дальше читаю.)
То есть, долгое отсутствие наказания – оно вовсе не есть безнаказанность. А это ожидание Богом покаяния. Если ты пренебрегаешь этим – тем страшнее могут быть последствия. (Снова читаю.)
Вот это очень важный закон. Видите, в апостольских посланиях. Я вам тоже вспоминал часто, эти слова: «Скорбь и теснота всякой душе, делающей злое». Сразу постигает наказание человека, который творит недолжное. Который злой. Сразу же в душе его он испытывает гадость. Как бы он себя ни убеждал, что это не так – тут же наказывается. И это только начало того ужаса, который его ожидает. В будущем. Поэтому надо быть хорошим, и не надо быть злым. Надо быть искренним, надо быть добрым… (Опять читаю.)
Вот опять. Почему – «иудею и еллину»? Вот тогда иудеи, евреи, были особенный народ. К которым в первую очередь Бог пришел. Может быть, и до сих пор что-то такое сохраняется… Не зря у евреев такие закидоны, что они отличаются от остальных людей. Действительно, народ одаренный, народ умный… Вот. И мой папа, и его братья – они, конечно, были русские люди – прям, самая такая вот, часть русского народа – но из-за того, что они были на половину евреи, они отличались. Любители философии… Стойкость очень большая у них была. У дяди Бори до сих пор это ощущается – стойкость. Это вот какой-то такой огонь внутри, как дядя Эдик говорил – «белый огонь», такой у него образ был – «белый огонь»… И я тоже чувствую, что хотя я и русский, но вот эта фамилия, Вайнштейн, и что-то, связанное с моим происхождением, оно делает меня отличающимся от русских людей. Ну, я не берусь сказать – в лучшую или в худшую сторону. Это какие-то новые возможности мне даёт, которых нет у простых русских людей. Но в то же время и в чём-то тяжелее делает мою жизнь. Хотя бы потому, что люди прежде всего реагируют на фамилию. Но они этим согрешают. Что они перечеркивают личность. Они думают, что фамилия всё говорит о человеке. Это не всегда так бывает. Хотя Бог шельму метит. Но не всегда. Нельзя человека судить ни по имени, ни по фамилии, ни по национальности. Тем более. Об это преткнулся Батюшка. Я его любил, я ему верил, я был ему предан. Он обо мне подумал плохое. Я это переживу, потому что я стремлюсь к Богу. А его Бог может наказать. Потому что он принес реальную скорбь, не только мне, но и ни в чем не повинным детям. (Снова читаю.)
Видите, о чем он говорит? Что язычники – они могут творить дела закона, потому что закон записан внутри них. И Господь тех, кто не знает Его, по каким-то объективным причинам Его не узнал, не смог узнать Его, вот, благовествования и возможности, чудесной, жизни в Его Церкви – такой трудной и такой чудесной, - Он будет судить по совести. Потому что совесть действует и говорит в душе каждого человека. Но с христиан спрос будет больше, мы знаем гораздо больше… И гораздо больше милости в нашей жизни… Почему христиане должны быть тихие, скромные, кроткие – ВЫШЕЕСТЕСТВЕННО добрые? Потому что они под особой милостью Божией живут. Им дана такая возможность. Жить по любви еще на этой земле, на которой правда не живет. Вот такой с них спрос. Знаешь Господа, связан с Ним, причастен Ему – вот будь как агнец, будь как ангел на этой земле… Вот такое призвание христианское. Так вот… (Снова читаю.)
Обрезание – это был такой завет древним евреям, и до сих пор они соблюдают, и у мусульман то же самое – ну, отрезание крайней плоти у мальчиков. И это было образом обрезания страстей. Что вот христиане, христианская наша жизнь – она связана с обрезанием страстной нашей природы. Опять же, Господь это ДЕЛАЕТ. К тем людям, которые приближаются к Нему – такая процедура делается. Неоднократно я уже встречал такие слова – что если ты не мертвый, а живой, чтобы тебе дальше жить, иди на операцию. Из тебя вырежут больное, зараженное, гниющее, то есть страстное, ветхое твоё. Господь операцию сделает, на сердце, чтобы обновить сердце, чтобы сделать его безстрастным. Это болезненная операция. Чтобы до нее не доводить, нужно бороться со своими страстями. Не вскармливать их. Иначе придется вот такое пройти. Христианин должен быть безстрастным. Должно быть безстрастное сердце. Обрезанное сердце. Вот когда человека крестят, у него отрезают кусочек волос его. И когда постриг совершают монашеский – тоже отрезают, хохолок. Это вот как раз образ того, что отсечены будут страсти. Господь это сделает. Я вот знаю, о чем говорю, я прошел через это. Очень больно, когда умирает у тебя внутри что-то, что-то живое, но Богу неугодное. Оно живое, оно просит жизни, но Богу неугодно. И в муках умирает. А тебе кажется, что это ты умираешь. И пока оно там умрет, задохнется, ты будешь страдать. А потом оно умирает – приходит покой. И ты даже благословляешь всё то, перед чем… от чего ты перед этим так мучился и страдал. Потому что приходит покой и чистота, и новая близость к Богу, и оправдание тебя!.. Главный слушатель всё слышит…

Вечерняя беседа 21. 04. 2021
 «Ну что, ребята, прошел еще один день. Мы с Сонечкой купили билеты. Всё. Ты с нами летишь. На тебя отдельно пришлось покупать. Видишь, Сонь? Мы будем искать два номера для нас. Да, да, конечно, да… Тем более, вы с Соней большие уже девушки. Да.. И если, конечно, хотите, можем все вместе… Но кушать-то, наверное, будем вместе… (Алеся: «Марусенька, мы наши билеты самые оптимальные – с 17 августа по 4 сентября. 4 сентября мы прилетаем. Да, по 4 сентября… То есть, получается, школу ты пропустишь совсем немного. Потому что 1-е – это воскресенье…» Маруся: «1-е, 2-е… Ты уверена, что воскресенье?..» Алеся: «Ну посмотри. Давайте посмотрим. Ты не помнишь, как там?» Я: «Конечно, не помню». Алеся: «По-моему, в четверг… В субботу прилетаем. 4-е – это суббота. Соответственно, сейчас я посмотрю, в календарь... Календарь, 2021 год (говорит в телефон). Дело в том, что я пробовала, Маруся, просто в августе заказать – там билеты 90-100 тысяч. В августе, в июле – очень дорогие. А вот как мы едем вот так вот – почему-то там резко дешевеют билеты. Потому что там все… Ну, сейчас я посмотрю». Маруся: «А нам можно же в календарь зайти». Алеся: «Так, ну вот смотрите. Сейчас я скажу… Вот, смотри, Марусь. 1-е число – это среда». Маруся: «1-е число – среда». Алеся: «Да». Маруся: «2-е – четверг». Алеся: «Да. Вы пропустите три дня. Это вообще ничего не значит, вообще, решительно ничего не значит. Каких-то три дня. Может, даже заявления не надо на три дня… А мне кажется, может даже и заявления не надо писать. Можно спокойно пропустить. У вас еще будет два дня, чтобы в себя прийти, всё приготовить, да, получается просто идеально. 17-е августа». Я: «А Соне надо предупредить?» Алеся: «Нет, а у нее в сентябре отпуск. У нее каникулы в сентябре». Я: «А! В сентябре каникулы у Сони?» Алеся: «В сентябре они не учатся». Я: «Спит, мамочка?..» Алеся: «Да… Бедная!..» Я: «Во сколько ты сегодня вставала, Соня?» Алеся: «Она рано встает, Эдь». Соня: «В восемь». Маруся: «А я, Соня, встаю без 15-ти семь». Женя: «А я встаю еще раньше».) Ну что… Юность – она всегда такая трудная. Но на это и силы даются, человечку… В нашем с мамой возрасте уже начинает потихонечку ослабевать напряжение. У нас уже полдень жизненный позади. Где-то после 35-40 лет. Но в целом, конечно, жизнь не меняется. И нарастание ощущений старости – они вовсе необязательны. Как я слышал, старость – это грех. Вот накопившиеся грехи – они вызывают старение. Старение души. И старение тела. Если человек старается жить чисто… И вы можете заметить, что есть люди, производящие впечатление стариков, и есть люди, как бы особо и не старые. Хотя могут быть в возрасте. Ну вот такой пример, достаточно яркий – это дедушка Коля. Сколько ему лет? И какое впечатление он производит. Ему уже 74 года. Семьдесят четыре года… Да. Значит, у него, от его родителей, дедов, прадедов, досталась душа очень здоровая. Которую он сумел пронести сквозь жизнь. Вот тоже тайна – сколько я на него обижался, и мы с ним и ссорились… Видно, это поверхностно было. На глубине какие-то у нас с ним другие отношения. Кстати, тоже один из признаков. Самый страшный признак – это равнодушие. А когда люди ссорятся – это не всегда означает, что они враги. Может быть, это будущие друзья. Так вот странно устроено в жизни. (Читаю Евангелие от Луки.)
Видите, эти слова («Не бойтесь убивающих тело») – о том, чтобы нам не бояться смерти, даже насильственной. Сказано в Евангелии. Значит, это важно. Чтобы мы не боялись смерти. И не боялись того, что нас убьют. Даже этого не надо бояться. Наверное, Господь знает, о чем Он говорит… Если вот такие слова написаны в учебнике жизни, который называется Евангелие. Во-первых, это важно в отношении к жизни нашей, в том, как мы относимся к жизни. А во-вторых, очевидно, умирать не так страшно, даже насильственной смертью, как нам может показаться. И в этом, кстати, объяснение мученического подвига. Когда терзают тело, души не касаются. Тело – это тело, это наш скафандр. А душа – это душа. Вот так вот. Вот так. А мы очень сильно привязаны к своему телу. Думаем, что это и есть мы сами. А это не мы. Хотя тело очень важно. Тело, как говорят святые – это печать совершенства Божиего творения. Правда, оно должно было быть другим. Оно не должно было быть подверженным ни болезням, ни страданиям, ни тем более смерти. (Дальше читаю.)
То есть бояться нужно того, кто может умертвить душу. Как умерщвляется душа? Душа умерщвляется через злобу. Через отчаяние. Через какие-то тяжёлые очень поступки необратимые… И вот этого надо бояться. А злоба, она приходит в том числе через ложь. Через обман. Вот это самый страшный вариант развития жизни, когда человек одушевлен чем-то ложным. Ему до некоторого времени может быть очень хорошо. И он может производить впечатление очень доброго человека, такого – красивого, гармоничного, до того момента, пока не выявится ложность его веры. Ложность того, во что он верит. Это подобно тому, как, вон, летит-летит птица, а тут раз, и стенка. Птичка об стенку расшибается. Дальше лететь нельзя. Вот это вот по-другому называется ПРЕЛЕСТЬ. Обман. Духовный обман, вот, злых духов. Они не сразу показывают своё истинное лицо, могут завлекать очень долго. С очень безжалостным, циничным, абсолютно безсовестным расчётом.
Все эти опасности – ими напичкана жизнь. Напичкана. Они поджидают нас на каждом шагу, как минное поле. Не зря священник говорит, отец Андрей, что попасть в ад – это всё равно как – чуть-чуть подтолкнёшь человека, и он падает, как в оркестровую яму. Ад совсем близко. И у меня тоже бывали такие чувства, ну, некоторой обиды – что настолько близок грех, прям вот руку протяни!.. И как далёк рай. Как далек Бог, кажется… Но только кажется. Почему? Да если б не Бог, не было бы нас. Нам кажется, что есть мы – на самом деле, это и есть Бог, который в нашем лице проходит эту жизнь. Если мы будем верны самим себе до конца (то бишь Богу в нас!), Он нам всегда подскажет, как жить и как действовать, чтоб не ошибиться. А если мы даже ошибёмся, Он вместе с нами всё это перенесёт, вместе с нами всё это переживёт… Вот Его присутствие в чём заключено. И даже когда мы падаем – это и Он в нас вместе падает… Мы как бы Его распинаем своими грехами… Распинаем! Потому что мы же не перестаем существовать!.. Когда мы плохое что-то совершаем… А существовать без Бога нельзя. Значит, мы на Нём паразитируем в этот момент… Когда мы грешим. Мы Его распинаем. Вот, Бог присутствует в глубине нас самих. Без Него нас бы не было бы. Просто бы не было бы!.. То, что мы есть, - это мы ощущаем Его Бытие, то, что ОН есть. Вот так вот всё – с одной стороны сложно, а с другой стороны, очень просто.
Каждый из нас – это окошечко в Бога. Каждый из нас! Вот этот внутренний мир… И о чём нас предупреждает наша вера? Что можно лишиться этого окошечка в Бога. Можно остаться вовне. Можно превратиться в призрачную тень. Как воспоминание о каком-то существе. Ну это всё тайны, конечно – как оно, что будет… Вот есть ещё такое выражение в Священном Писании, что грешники будут потреблены. Потреблены. Что значит, «потреблены»? Ну вот, батюшка, допустим, потребляет после окончания службы Святые Дары. Он их просто съедает – потребляет. Значит, и грешники тоже будут каким-то образом «съедены»… Потреблены. Кто-то, кто заслуживает этого – может быть, Сам Бог, - просто их… Я думал об этом. Много. Мне кажется, что в какой-то момент личность, Богу не угодная, - она как бы стирается. Механизм – не знаю: через ад или ещё как-то… Но человек сознавал себя, а потом выясняется, что это кто-то совсем другой. Тот, кто заслуживает существовать. А тот, кто грешил, он перестаёт существовать. Что-то там стирается. Память, сознание… Но существование не прерывается. Ни в каком отдельном случае. Просто оказывается, что было что-то другое. Казалось, что это, а на самом деле другое. Вот мне кажется, вот так происходит. Не все заслуживают продолжения существования. Но само существование ни в коем случае не прервется. Не знаю, понятно я говорю или нет… И ни в каких книжках я это не читал.
Вообще, как выясняется, в книжках практически ничего не написано. Слышь, Сонь? А? Сонь? А?.. У неё «ух» нет в ушах? М? Ничего не написано в книжках!.. Там написаны только самые азы, самые общие знания. Ну, самое поверхностное. Всё настоящее человек должен познать на своём опыте. И никак по-другому. Никак по-другому. (Алеся: «Боюсь, папочка, даже ты не поможешь своим вот этим… Им нужен свой…») Нет, почему? Любовь, любовь и участие – они не пройдут даром. Вы потом вспомните мои слова. И они вам помогут, в трудные моменты. Может быть, я забуду, что я сказал уже, сто раз, а вы вспомните: «Папа говорил»… (Алеся: «И папе напомните».) Может быть, даже и так, да. «Ты же сам, папа, говорил… Видишь, как…» (Алеся: «Что ж ты так раскис?») Да. Я поблагодарю. Я же для вас это говорю. А вы… Для меня повторите. (Алеся: «Читай, папуль». Снова читаю.)
То есть имение наше – то, что мы имеем, - никак не влияет на нашу жизнь. Это всё внешнее. Ну хотя, конечно, защищенным быть от дождя, ветра, мороза и голода с холодом – в этом ничего плохого нет. (Дальше читаю.)
То есть, всё, что ты ради себя в этой жизни собираешь, тебе окажется безполезным. (Далее.)
Вот тут говорится: «Продадите имения ваша. И давайте милостыню». Всё, что у вас есть. Некоторые так и поступали. Но это касается не только денег и имущества – это касается и знаний. И даров наших. И душевной нашей теплоты. Любви, вложенной в нас. Вот, не нужно бояться опустошиться, всё это растратить. Потому что Господь воздаст. Если ты делаешь ради Него, обязательно вернётся тебе, в тот час, в который ты, может быть, уже и не ждёшь. (Далее.)
(«Препояшется и посадит их, и минув (приступив) послужит им»...) Видите, вот здесь такой намёк, я вам уже говорил, - что если мы Господу сумеем в этой жизни угодить, И ОН НАМ УГОДИТ. А у Него возможностей очень много для этого. Он всемогущ. Он выдумал всё это бытие. Просто взял – и выдумал… И сотворил. Что захочет, то и выдумает. И сотворит. (Далее.)
(«Воистину глаголю вам, яко над всем имением своим поставит его».) Опять. Обещание какое. Что поставит над всем. Как так «над всем»?.. Что значит «над всем»?.. Что, мы будем управлять всем миром?.. Всей Вселенной будем управлять?.. Очень удивительные здесь обещания. Если вдуматься. Очень удивительные! И они повторяются, это неслучайно. Во многих духовных текстах я читал повторение вот этих вот обещаний. «Дам сесть на престоле Моем»… Очень трудно представить. Но всё это возможно только после смерти. Всё самое удивительное, самое прекрасное, с одной стороны, и самое ужасное, тоже непредставимо жуткое, всё может быть только после смерти. Если душа Богу угодит, и вступит с Ним в союз, всё будет неизъяснимо прекрасно. А если она не сможет договориться с Ним и будет отторгнута от Него, всё будет неизъяснимо ужасно. И это одно и то же. Но только восприятие будет зависеть от самой души. От самой души! Насколько она приготовит себя в восприятию Божиих благ. Если приготовит – будет блаженство. Не приготовит – мука. Вот такова цена того, сумеем ли мы исполнить своё предназначение, для которого мы созданы, - вмещать в себя Бога, или не сумеем. И об этом легче сказать, чем исполнить. Если углубиться в этот вопрос, вы узнаете сколько много препятствий. Вроде бы всё просто, - а препятствия очень тяжелы. Потому что мы очень сильно испорчены. И не знаем всей правды о себе. И чем больше узнаёшь, тем больше ужасаешься. Всей мере порчи. Но утешение только одно – что всё зависит от Бога. А не от нас. В конце концов, чем больше ты сокрушаешься, тем больше Господь вмешивается. Тут парадокс очень большой. Когда тебе кажется, что ты совсем уже перестаёшь существовать, ну можно прям совсем отчаяться – вот в эти моменты что-то, что-то самое главное как раз и происходит. Если ты от Бога не отходишь, не отступаешь. Не начинаешь, там, грешить… Ну и здесь тоже не конец. Согрешил – покайся. Это уже Насти касается. Согрешил – покайся. Господь сделает твои грехи как небывшие. Если только покаяние будет истинное, настоящее. Отчаиваться не надо. Потому что есть Бог. И если ты с Ним хочешь быть, Он всё исправит. И всё уладит. Потому что Он всемогущ. Он может всё!.. Для Него вся эта наша жизнь – как сон… Который ничего не стоит исправить. Представляете?.. И нам открыто, что Он есть Любовь. Вот какие у нас огромные основания для надежды!
Если вот эти истины, в которые мы верим, всё время держать в сознании, ты никогда не отчаешься и никогда не потеряешь надежды. И никогда не потеряешь терпения. А терпение нам очень сильно нужно. В этой жизни. Потому что жизнь эта – поприще, на котором мы испытываемся: кто мы, что мы, чего мы хотим… Испытываемся. И в терпении как раз и выясняется, кто чего стоит. И кто чего достоин. Поэтому никогда не теряйте терпения. Терпите до конца! И вы увидите как безконечно может быть терпение. Не обращайте внимания на все свои тяжёлые чувства и мысли. Вообще - полностью ими пренебрегайте. Полностью! Вы увидите, что всегда Господь находит выход. Всегда! Не бойтесь. Не бойся ног, которые у тебя болят. Увидишь – перестанут болеть. Увидишь!.. А это испытание тебе. Испытание… Какая ты? Кого ты больше любишь? Бога, родителей или себя? Такое испытание. Переступи – увидишь: найдётся выход. А если бы даже, чего я исключаю, этого не может быть, если бы даже был бы вред здоровью – всё равно на это было бы надо пойти. Потому что это спасение души. Ради спасения души можно потерпеть и ущерб телу. И очень многие подвижники – они на это шли. Я бы тоже мог подумать. Но мне уже сколько лет? Сколько там стоять? Какое здоровье может это выдержать? Я так не думаю. Я знаю, что если Бог это от меня хочет, значит, Он же и устроит, чтобы у меня было сильное здоровье. А если я там должен оставить своё здоровье, значит, я его там оставлю. Значит, так надо. Что? Не здоровенькими же мы помирать-то будем. Гм-гм… В общем, я отношусь к этому так. Потому что я действительно в Бога верю. По-настоящему верю. И много раз эта вера в моей жизни подтверждалась. Очень много раз. (Читаю далее.)
«Свекры на невестку свою и невестка на свекровь свою»… Всё это у нас сбылось.
(Чтение послания к Римлянам. «Яко скорбь терпение соделывает, терпение же искусство, искусство же упование: упование же не посрамит.») Вот я эти слова очень часто вспоминал, когда работал резчиком фанеры. Работа была очень тяжёлая. В моей жизни не было ничего подобного до этого. Меня воспитывали очень щадяще. И никогда не заставляли сильно трудиться. И для меня эта работа была ну… смерти подобна. Кто-нибудь меня слышит, нет?.. (Голоса: «Конечно».) Ты слышишь, да?.. И мне было тяжело. Я, конечно, под конец попривык, но привыкать было тяжело. Так, достаточно отчаянные чувства посещали меня... Семь месяцев я ездил в Лыткарино, каждый день. Возвращался оттуда по первости очень поздно. Для меня это просто был конец света. Мама помнит прекрасно. Вот я вспоминал эти слова – что скорбь соделывает терпение, а терпение соделывает искусство, то есть опытность – искусство, искушённость, опытность… А если ты уже опытен, ты начинаешь надеяться, то есть ты чувствуешь, что уже не так тяжело… Сначала казалось, нестерпимо тяжело. А потерпел-потерпел – и привык. И это очень-очень ободряет в скорбях. Что ты научился терпеть. И тогда приходит надежда. Упование на Бога. Ты начинаешь на Него уповать! И вот это упование – оно не посрамит. Господь действительно тебя избавит, действительно поможет. Действительно спасет. Это касается и всей жизни. Это касается всего, этот закон. (Дальше читаю.)
(«Аще бо прегрешением единаго мнози умроша, множае паче благодать Божия и дар благодатию единаго Человека Иисуса Христа во многих преизлишествова…») Здесь сказано то самое, о чем я вам говорил. Что то, что случилось с Одним, с Господом Иисусом Христом, потому что Он один из нашего рода, Он такой же человек, как мы, - то, что произошло с Одним из нас, распространяется на каждого. Открылась возможность для каждого человека. Он изменил природу человеческую. Он открыл в ней то, чего раньше не было. И каждый из нас теперь, если глубоко-глубоко погрузится внутрь себя, он найдёт там драгоценную Жемчужину, которая есть Христос. На этом основан подвиг подвижничества – что вот люди начинают жить праведно, правильно, светло, и уподобляются Христу. (Далее читаю до конца послания.) Ну чего, мамочка, спят слушатели?.. Спят?»

Вечерняя беседа 22. 04. 2021
(Читаю Евангелие от Луки.) «Смотрите, какие здесь сказаны слова. Чему подобно Царство Божие. Растущему зерну, незаметно превращающемуся в дерево. И действию закваски, которая тоже очень незаметно сквашивает всё тесто. Вот все Божии действа – они очень постепенны, очень неторопливы. Но совершенно непреклонны, надежны. Божии сроки – это не человеческие сроки. Бог безконечно более велик человека. И вот многие люди приходят в Церковь и думают, что вот сейчас всё изменится у них – и жизнь изменится, и самочувствие их изменится, но могут пройти и десять лет, и двадцать, и больше – и ничего видимым образом не поменяется. Разные причины, но в целом можно сказать, что скорость духовных процессов именно такова. Если вот так посмотреть на примере моей, допустим, жизни. Вот я могу проследить – кого? – своих родителей, бабушку я знал, слышал о дедушке, родители отца – я только слышал о бабушке, ну тоже слышал о дедушке – уже о прабабушках-прадедушках я слышал только конкретно про родителей бабы Нади своей. Больше я ничего не слышал. Ну еще я слышал, что вот прадед Михаил, Файбич, он умер от тифа. Что это был за человек? Не знаю. Это, значит, отец Марии Михайловны. А вот прадед со стороны бабы Нади – я знаю. Он был герой. Он выводил из-под бомбежек поезда, составы, имел награды за это. Но в то же время я знаю, что умер он в пьяном виде. Что он очень сильно глушил, очень сильно. Вот такой вот был Николай Иванович, прадед, а вот его отец, мой прапрадед, на фотографиях изображенный, вот это, чувствуется, был уже осмысленный человек – глаза умные, лицо спокойное, борода окладистая, похожая, вообще, на Царя Николая. И я знаю еще о прадеде, что он еще был верующий, хотя и умер в пьяном виде. У него дома еще была икона Святителя Николая, большая. И он водил своих детей раз в год в церковь, на Великий Четверг, причащаться. Ну, очевидно – причащаться… То есть это вера ему, получается, от отца досталась. Короче, вывод такой. Неслучайно я знаю именно таких своих предков. Три поколения разрушали жизнь. До меня. Три поколения! Я думаю, что со стороны мамы приблизительно так же было. Три поколения. А по Божьим всем законам, у Него всё соразмерно. Три поколения разрушало – значит, три поколения теперь должны созидать. Чтобы появился ещё один такой вот Иван Трифонович. Каким был мой прапрадед. Чтобы ещё один появился Нил Петрович. Кем он был тебе? Нил Петрович… Прадед. Вот, у мамы прадед ещё был хороший. Чем отличается мой род от маминого? У мамы прадед был хороший, у меня прадед плохой. Тогда еще такое разделение было… Но родители наши уже приблизительно одинаковые. Приблизительно. Короче, только ваши внуки, если вы будете жить правильно, - и ваши дети будут жить правильно, - ваши внуки увидят нормальную жизнь, какой она должна быть. Без уродств, здоровую, исполненную веры, милости Божией – это если вы потрудитесь в своей жизни, - вы увидите это. В этом мире, на том свете… Но это не значит, что вам ничего не достанется. Человек, который правильно живёт, он утешается надеждой. Даже если он ничего особенно положительного в жизни не имеет, Господь даёт ему надежду, эта надежда веселит сердце и утешает его. Вот такого вот мужества вы должны набраться в своей жизни, чтобы продолжить наш жизненный путь.
Надеюсь, вы уже успели понять, что другого пути просто нет. Вот смотрите, что случилось с вашими старшими, которые попытались с этого пути сойти. Мы с мамой не препятствовали. Ну, то есть, я, конечно, поборолся, опять же, как вот Маруся видела… Ты видела, Маруся, что я боролся за каждого из своих старших детей, видела? Ну, я же не могу их приневолить. Вот меньше всего из них согрешил – ну, я пока не знаю точно – то ли Соня, то ли Коля… Ну вот и смотри, какие последствия. А Настя по полной проехалась... Но то, что они нас не послушали, не отменяет необходимости им идти по тому же самому пути, по которому родители идут. Просто они потеряли время. Вот, всё то время, которое нужно было потратить на спасение души, они просто просадили, особенно Настя. А время терять нельзя. Потому что время нашей жизни ОГРАНИЧЕННО. Его не так много. Я это прекрасно уже понимаю. И я вас призываю быстрее понять. Время этой жизни очень ограниченно! Мы едва-едва можем успеть душу спасти. Едва-едва! Ты меня понимаешь, Маруся? (Маруся: «Угу».) Точно понимаешь? (Маруся: «Да».) Ты, мамочка, согласна со мной? (Алеся: «Согласна».) Вот такая огромная задача нам предстоит. Касающаяся не только нашего поколения, не только вашего, не только ваших детей, но и ваших внуков.
А дальше что нужно. Когда ваши внуки, а наши правнуки, даст Бог, станут людьми, дальше что было в поколении наших прапрадедов? Вера расшатывалась. Неслучайно их дети уже сошли с дороги прямой. Значит, им, вашим внукам, надо будет веру укреплять. Дальше надо будет крепче и крепче становиться на этом пути. Смотрите, я в своих словах говорю программу всего своего рода. Который после меня должен остаться. Всего! Я на многие десятилетия вперед эти слова говорю. И я верю, что эти слова не канут в лету. Что вы их запомните. И будете по ним жить. Даже несмотря на то, что здесь Сони нет. Я потом повторю ещё. Коле я уже сегодня это сказал. Вот так вам подобает жить. В очень многих трудах! Каждого из вас ожидает очень много трудов! И вы должны к этому приготовиться, настроиться, а потом к этому привыкнуть. А потом в этих трудах веселиться и радоваться!.. И утешаться – Богом!.. И когда вы все свои силы отдадите, вы с миром пойдёте в лучший мир. Вот такой должна быть жизнь. Как я вам сказал. И котенька со мной согласен. Вон, какой замечательный. (Маруся: «Часов шесть на моей кровати пролежал!» - Алеся: «Да ты что!» - Маруся: «Вот как пришел утром,.. и лежал до часов семи… Просто вообще, в полной нирване… Там он и храпел, и чего только там не… И мурлыкал…И пузо выставлял, и колбаской валялся… И сейчас ещё… Ага! А значит, когда на моей кровати, ты пузо вот так вот!) (Дальше читаю Евангелие.)
Видите, опять эти слова. «Первыми будут последними, последние первыми». Вся эта жизнь перевернута. Всё наоборот. Но: эта жизнь кажется, что она есть, а она раз – и ее нет. А та жизнь – кажется, что ее нет, а она раз – и есть. Просите у Бога терпения, чтобы жить по-Божиему. Это трудно. В книжках правильных всё написано хорошо, в сказках, в учебниках, в философиях, а жизнь совсем по-другому устроена, и люди взрослые с большим цинизмом творят злые дела, говорят злые речи… Всем начхать и на веру, и на доброту, и на совесть – и это всё делается открыто, и везде. Куда вы ни попадёте – обязательно будет так. Вот я работаю при Церкви – там всё равно точно так же. Всё равно то же самое. Всё отравлено! Отравлено бесовскими вот этими началами, нехорошими. И человек, который хочет по-Божьему быть, он вынужден вставать на последнее место, и никакого другого места для него… не отмерено. На этой земле. Хочешь с Богом быть? Пожалуйста – на самое последнее место. И так везде! Почему я вас ещё смиряю. И настаиваю на этом. Что я знаю, что вас ждёт!.. В какой мир вы пойдёте… Хотите начальствовать? Продавайте душу, продавайте совесть. Учитесь обижать других людей, унижать, лукавить… Тогда всё у вас получится. (Алеся: «Но бывает, что Господь соединяет и благополучие… Знаешь, когда заслуги… За твои заслуги пошлет тебе такую хорошую, добрую, тихую жизнь… И твоим детям…» Вздыхаю.) Может быть, Алесенька. Но вот пока вот эти Батюшкины слова, что, вот, везде правят евреи… Что они очень злые люди… Вот… И нравственность попирается просто бесовским образом. Вот, NN этот – его поставил N. N – наполовину еврей. И он мне о нем сказал, N, и сказал с очень злобным видом, познакомился ли я с ним или нет… То есть сам NN – это орудие… Он, может, конечно, пытается смягчить, но он возник как орудие… Вот этого вот человека, который на меня так посмотрел. С нескрываемой злобой. А за что? За что? Я ему… Ну да, я сказал там несколько слов… Которым меня научили, в Церкви. Ну я попал к такому батюшке, который мне такие слова говорил… Я попал… Здесь – это же тоже Церковь. Я эти слова здесь вспомнил. В другом месте Церкви. Ну, получил вот что. Всё это очень сложные вещи. Евреи, конечно, не проклятые, но… Очень сильно зараженные гордостью. Там Батюшка говорил, что ему кто-то жизнь испортил, из евреев, за то, что он его назвал евреем. «Еврея назвал евреем». И всё. И жизни не стало. Только за это. Я понимаю. Во мне тоже очень сильное негодование вспыхивало тогда, когда меня называли евреем. «Ах я еврей! Ах я еврей!!!» Ну, а теперь понял: «Да, еврей». Хотя всегда считал себя русским. Но если вот это злое начало живёт – откуда оно во мне? В русских людях нет такого. (Алеся: «Читай».) Вот такая беда. Демонизировался народ. За столетия, прожитые без Бога, в противлении Христу. Теперь должен смиряться тише воды ниже травы. Даже такие, как я. Четвертькровки, осьмушки, тем более полукровки… Вот такая грустная правда…Так что, Алесь… А если не смиряются они, то они достигают… Они умные… Достигают больших высот, и власти, и денег, но… Они, конечно, не понимают, какие силы их водят… Просто они… У них аксиома – аксиома превосходства. Над всеми. Аксиома. Тот, кто с этим не соглашается, тот, значит, дебил. Причем такой, с которым можно… ну, всё можно сделать. (Алеся: «Эдь, читай Евангелие. Мы с тобой потом это обсудим. Читай. Читай. Посмотри на меня – ты, вообще, где был, и с кем был? Чего ты там делал?» - «С тобой я был». – «Ну чего? Картошечку тебе сегодня пожарила, вкусненькую» - «Очень. Очень вкусную». – «Пирог Натахин был»… - «Да, спасибо Наташечке, она уже спит».) Ты, Марусь, слушай, мотай… Ты выходишь главный у меня слушатель. Мотай на ус. Но никого сама не учи. Слышишь? Никого. Тебе ещё очень долго разбираться во всех этих вещах. Тебе нужно со мной общаться, вопросы задавать. Всё это не так просто, Марусечка, очень не просто. Но вот если ты научишься смиряться, тебе это в жизни очень пригодится. Очень сильно. Очень сильно. Чтобы сохранить лучшее, что в тебе есть – вот, оно всё сохраняется смирением. (Дальше читаю Евангелие.)
(«Се оставляется дом ваш пуст».) Вот видите, я говорил вам только что, о евреях, а эти слова как раз к ним и обращены. Вот не дай Бог, чтобы когда-нибудь сказал это кто-нибудь о нас. О нашей душе. Чтоб Господь так никогда не сказал: «Се, оставляется дом ваш пуст». (Дальше читаю.) Вот эти слова, которые я последние услышал от отца Виктора. Когда я его последний раз видел, вот он мне… Он уже ничего мне лично не говорил, он говорил всем, а я понимал, что эти слова говорятся мне… И вот он сказал… Что, типа, предатель… «Чего сделал?.. Пошел и рассказал… А так ничего не сделал… И лучше было бы ему, если бы ему, там, навесили жернов и бросили в глубину… И все у него умрут, вокруг него…» (Алеся: «Так. Читай дальше».) «Пока он сам не скажет: благословен грядый во имя Господне». Я эти слова передавал отцу Леонтию. Это всё очень хитро делается… Как бы, вот, все эти годы, которые мы с ним общались, они были для того, чтобы установить эту неформальную связь между нашими сердцами. Но когда она была установлена, он начал говорить вот эту гнусь. Которую я всю понимал. Я понимал, что это обращено ко мне… Вместо того, чтобы говорить доброе, он начал говорить злое. (Алеся: «Давай ты мне потом это расскажешь всё. Ладно? В очередной раз») А когда я рассказал всё это отцу Леонтию, он сказал: «Да-да. И он тоже». И он тоже. Умрёт. Все умрут. И он тоже. То есть все его слова, которые поначалу казались… Ну, просто, они были какие-то непреклонные, через них невозможно было перейти, это казалось истиной в последней инстанции, но чем дальше мы с матерью живём, тем больше видим, то какой степени он был не прав. До какой степени он заплутал, сам по себе заблудился!.. Он заблудился!.. Несмотря на своё, там, доброе сердце, на множество даров сердечных – он очень сильно заплутал. Потому что нарушил закон. Потому что служил под запрещением. Служил литургию – а ему нельзя было служить. Ему батюшка позвонил другой и сказал: «Что вы делаете, отец Виктор, это же литургия, ее с благоговением нужно служить!..» То есть он дал ему понять, какие могут быть последствия. Вот такие – что в человеке меняется знак. С плюса на минус. А человек сам этого не замечает. В нём это произошло – и в нас могло произойти. Если бы мы с ним дальше бы оставались. И все эти наши испытания, которые после этого мы приняли – это за то, что мы, сами того не замечая, помрачились… И нам теперь нужно восстанавливать наш добрый векторочек духовный… Который только один и имеет смысл. Получилось так, что вся наша семья, со всеми нашими детьми, - всё это оказалось на службе врага… Врага. И очень даже может быть – то, что с Настей стало происходить, - это был первый звоночек о том, что мы не так идём… Мы не сразу это поняли. То есть мы даже вообще не хотели так думать. Вот так вот. Учитесь на наших ошибках. Вот эти церковные законы – мы не думали, что это так строго. Это очень строго! Это гораздо более строже, чем закон уголовный, после нарушения которого людей в тюрьму сажают. Тут гораздо всё строже!.. И мы по неведению, по неопытности, по своему великодушию безсмысленному, добродушию… У нас ведь какие были интеллигентские представления? Ты меня слушаешь, Марусь? (Маруся: «Да…») Что нельзя бросать человека в беде... Что отца духовного не выбирают… Что вот мы такие, что мы не бросим… Что это наш путь, что мы должны с нашим любимым Батюшкой всё разделить… Вот такие прекраснодушные все вот эти вот, которые мы принесли с собой в Церковь, интеллигентские представления – что мы добрее добрых! Добрее самого Бога, добрее ангелов, добрее всех! Вот в результате к чему это привело. Что мы едва в чертей не обратились, вместе с вот этим вот батюшкой. И теперь вот тетя Света, которая вместе с нами с ним была, говорит единственное о Батюшке, что «дай Бог, чтобы он спасся». Она совершенно правильно говорит!.. Абсолютно верно! Там вопрос именно об этом стоит. Но для нас это опыт. Что так нельзя. Нужно время. 15 лет мы были в этом состоянии. Ну, 13, пока мы ездили к нему. Опять же, по всем этим законам, очень суровым и твердым Божиим, - столько же лет придется выбираться.
Слышишь, Маруся? (Маруся: «Да…») Если ты не устоишь, значит, следующая будет держать оборону Наташа. А она сможет?.. Надо тебе выстоять, вместе с Соней. На вас сейчас грань разрушения остановилась. На вас. Надо выстоять. И то, что я вас тащу в храм – не потому что я такой безжалостный. Понимаешь ли, зверюга. А это вам надо. Для ваших душ. Для вашего блага вечного. Не только этой жизни – вечного блага. Вот ты стоишь – молодец. На ноги внимания не обращай. Господь это решит – как-нибудь, решит. Обязательно решит! Проблему с ногами. Непременно решит! Ты перерастешь их, они перестанут у тебя болеть. В храм надо ходить, и там надо стоять. Это дело вечного спасения души. Если так не делать, придет враг и увлечет с собой в погибель. Телевизор не смотришь? Молодец! В интернет не ходишь? Молодец! Надеюсь, так оно и есть – нечего тебе там делать. Книги гадкие не читаешь? Молодец! Так теперь надо жить до конца своих дней. И муж тоже должен быть таким же. И детей так же надо воспитать. А потом и внуков. Но у меня, как бы – может быть, это иллюзия, а может быть, и действительно так – я уже давно по этому пути иду, и мне кажется, что я немножечко с собой совладал. На меня уже и телевизор, и интернет… Ну, книги мне уже неинтересны… Кроме духовного, мне ничего не интересно. Я не хочу время тратить. Я понимаю, что это совершенно ни к чему. Читать какой-нибудь там… Ну, максимум, что я могу себе позволить – вот, вам читать вот эти книги. В которых, конечно, не так много полезного, как в Евангелии, в святых отцах… И я не всё время буду вам всё это читать. Я обязательно вам и жития почитаю, и святых отцов мы с вами почитаем обязательно. Обязательно! Мы и до этого дойдём. Это самое большое, что мы вам с матерью можем передать – нашу веру. Она имеет самодовлеющую ценность. Даже если из наших детей НИКТО не пойдёт вслед за нами. Всё равно мы с матерью дойдём до конца. Даже если я один останусь, я всё равно по этому пути дойду до конца. И кто-нибудь из вас потом, уже после моей смерти, если вы отпадёте – вспомните мой образ, меня и поймёте, что надо вот так идти, как отец шёл. С таким вот самоотвержением, с таким вложением всех сил… Это не мой каприз. Это Божий путь. Мы должны на этой земле, путём креста, самоотвержения, молитвы, служения Богу – умертвить смерть. Умертвившую нас. Мы здесь рождаемся на этой земле уже мёртвые. С мёртвой душой. Поэтому мы обречены на смерть. Но мы всё-таки рождаемся не в аду. Не в темнице. Мы рождены в преддверии ада. Это преддверие ада. Мы должны своей жизнью, подвигом всей жизни, превратить его в преддверие рая. Нужно, вот, с усилием жизнь прожить. С усилием. Запоминай мои слова. Они объяснят тебе всю эту жизнь. Они объяснят всё то, что ты будешь переживать день за днём. Это правда – то, что я говорю. Чистая правда. Нужно напрячься. Собрать себя в такой волевой… волевой заряд, и всю эту жизнь (с помощью Божией!) пройти – так, как должно. (Алеся: «Аминь».) И тогда эта задача, о которой я тебе говорю, - невозможная для человека! – она будет выполнена, с помощью Божией. Вот с матерью мы этим заняты! Как может какая-нибудь Настя, какой-нибудь Коля, и какая-нибудь Соня, своими капризами, нас поколебать?.. (Алеся: «Папочка! Читай!») Вот и подумай.
(Читаю послание к Римлянам. «Умерый бо свободися от греха».) Смерть освобождает от греха. В этом ее смысл. Благой. Она пресекает грех.
О чем он здесь говорит? Что благодать упраздняет закон. Но. Это не значит, что мы должны становиться беззаконниками.  Это значит, что человек, который живёт во благодати Божией, он сам собой исполняет закон, и даже больше закона! Он исполняет даже то, чего закон не требует! Даже лучше себя ведёт!.. Вот что делает Божия благодать. Если мы живём так, как Господь нас учит. С помощью Его Церкви…
Ну что, читать, нет?.. (Алеся: «Ну, папочка, пожалуй, что и некому».) Ну, ничего страшного, мамочка. Это всё от нас не уйдёт, мамочка. Мы, в конце концов, и на юге можем это всё почитать…М? Абсолютно ничего страшного…»

Вечерняя беседа 23. 04. 2021
«Ну что, как денек? (Алеся: «Хороший денечек».) Хороший? (Алеся: «Да, Натаха, правда, ВПР на 4 написала по окружающему миру… Ну…» Наташа: «У меня будет пять». Алеся: «Я рассчитываю на пятерку». Наташа: «Мам, там было очень сложно… Алеся: «Нам такое задание досталось – там был нарисован краник, из него течет вода, и он был зачеркнут. Вот что бы ты сказал? Что это может быть? Нарисован кран с водой, вытекает капелька, и он зачеркнут».) Что надо починить кран у нас на кухне. (Громкий смех супруги. «Эдя! Я всё сделала для этого!..» Наташа: «Я написала – «жидкие отходы не выливать». Маруся: «Нет!.. Я думаю, что это – «не тратить воду»… Алеся: «Ну конечно… «Не пить воду из-под крана», - оказывается. Ты представляешь?) Не пить воду из-под крана?.. (Алеся: «Ну почему у вас так научила?..» Маруся: «Я бы еще нарисовала ребенка, который лакает из-под крана вот так: э!..» Алеся: «Тогда было бы понятно…») А как у Сони дела обстоят? (Алеся: «Соня переживает»…) Нормально? (Алеся: «Трудилась весь день…») Трудилась? (Алеся: «Она, можно сказать, победитель и чемпион в этот день…») Может, она сама пару слов скажет? (Алеся: «Сонечка, расскажи пару слов о своём дне… Всё было хорошо… И ты ни на что не претендуешь?.. Нет?..» - Соня: «Ни на что не претендую». – Алеся: «У нас уже твоя фраза вошла в обиход – что мы ни на что уже не претендуем»…) Но это не совсем правильная фраза… В ней звучит вот это слово «я» нехорошее… Которое как раз тебя травмирует. Хорошо бы не отделять себя, вообще, от родителей. От братьев и сестер… Я так думаю, Соня, что ты получишь облегчение в своих ощущениях только тогда, когда… Короче, посвятишь свою жизнь кому-то ещё. Когда сама будешь вынуждена заботиться о муже, о детях… (Алеся: «Наверное, так с каждым бывает…) Но чтобы это случилось – это всё не так просто… - чтобы это случилось, нужно как-то сердце своё открыть. Нужно молиться Богу. (Вздыхаю.) Нужно быть милой. Ну, конечно, всё это большая очень тайна… Вообще, всё, что с нами происходит в этой жизни – это лучшее, что с нами может произойти. Лучшее. (Алеся: «Это точно. Я тоже так считаю».) Бог, который есть Любовь, Он устраивает всё самое лучшее. (Алеся: «Да».) Что может случиться с нами. (Алеся: «Это не означает самое лёгкое».) И какая бы ни была наша жизнь, она не… и мы сами – это не устраняет благого совершенного Бога. Который единственный настоящий Хозяин в происходящем. И все наши страдания, и мраки, и тяготы – они не могут перевесить великой тайны блаженной Божиего бытия. Вот я в это верю и буду всё время это говорить. Всегда. Вот какие бы вы ни видели ужасы, и страхования, и несправедливости, и горести – это всё НИЧТО, в сравнении с тем, что Господь нам уготовал, что нас ждёт!.. И что каждый из нас чувствовал, когда был маленький!.. Мы забыли… Те чувства, которые мы испытывали, когда мультфильмы смотрели, когда книжки детские читали, когда с родителями общались, маленькие… Кто помнит, какие сказочные ощущения были? Вот совсем маленькие – пять лет, там, четыре года… Ещё меньше… Ну, может, и в шесть. Кто помнит? Как всё казалось тайной!.. Никто? Никто даже не может со мной это обсудить. Ну что вы, действительно такие тупые?.. Все.. (Алеся: «Так!») А? (Алеся: «Папочка! Фи! У нас в семье так не выражаются! Не выражаются! У нас в семье так никогда! (Голос приближается. Смеюсь.) Это совершенно случайно случилось! (Очень смеюсь.) Папочка очень добрый, мягкий и любящий человек, ничего не подумайте такого…) Господа слушатели… (Со смехом. Алеся: «Ку-ку».) Ку-ку… (Алеся: «Читай Евангелие нам, папочка…») Ну. Мой вопрос повис в воздухе! (Алеся: «Какой? Повтори ещё раз. (Смеётся.) Я чего-то пропустила!..» Таинственность жизни. (Алеся: «А».) Таинственность, и великие, блаженные, сказочные тайны, стоящие за самыми простыми обыденностями!.. Каждый малыш воспринимает это! Я не поверю, если у вас этого не было. Я в это не поверю! (Алеся: «Ну, папочка, чего ты от них хочешь?») Каждый малыш – он стихийно верующий человечек. Поэтому малыши всё так легко понимают, что в Церкви происходит – веру на лету схватывают, сразу! Сонь! Я правильно говорю? А Сонь? Правильно? А потом что-то происходит. Что? Человек немножечко вырастает, ему кажется, что то, что он был маленький – теперь это прошло, «теперь я взрослый». Родители остались в детстве, Церковь осталась в детстве, любовь осталась в детстве – вот так с Настей случилось, опять, не к ночи помянута… (Алеся: «Да. Не надо. (С насмешкой.) К ночи. Ни дня без воспоминаний… (Смеется.)».) А на самом деле, дети – они прозорливые, дети видят всё правильно! И великое искусство жизни заключается в том, чтобы сохранить вот это детское восприятие на всю жизнь. С одной стороны, вырасти, стать взрослым и сильным, ответственным и умным, а с другой стороны – не потерять вот эту детскую прозорливость, идущую от чистоты сердца. Всё правильно ребёночек воспринимает! И Церковь, и батюшку, и таинства, и молитву – всё совершенно верно – вот, Серафимчик… Это на всю жизнь нужно сохранить. Почему Господь сказал: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное?» Верующий человек, по-настоящему, - это дитё. Это вечное дитё, не инфантил, он может быть очень серьёзным, ответственным и надежным человеком, но по отношению к Богу и к другим людям он сохраняет эту детскость, которая есть жизнь! Это просто жизнь! Дети – они живые. А потом уже они заражаются больным этим миром, понимаете? И утрачивают жизнь, заражаются грехом! Эта жизнь из них уходит, они покрываются такой чёрствой коростой, корочкой такой, безчувствия. Это то, что с тобой, Соня, произошло. Эту корочку надо пробить. И потому Господь и попускает тяжёлые очень скорби. Чтобы эту корочку пробить, чтобы человек сокрушился, чтобы он снова вспомнил, каким он был маленьким. Но зачем? Зачем это – заставлять Бога причинять нам боль? А своей гордостью мы именно это делаем. Мы своей гордостью заставляем Его причинять нам боль. Я говорил уже, что Бог гордость не терпит. Он не оставляет без вразумления гордого человека. Гордость – это вот нечто такое, что ни в какие ворота не лезет. И вы сами в своё время увидите это. Гордость – нестерпима! Это такое уродство, которое невозможно вынести – когда это в своих собственных детях увидите… И именно это я не вынес в Насте и Коле. Именно это меня очень волнует в тебе, Соня! Очень волнует! (Алеся: «Не волнуйся, папочка. Доунт вори».) Слышишь, Соня? (Алеся: «Доунт вори».) А, Соня? Это причина твоих бед. (Молчание.) Соня, а шла бы ты отсюдова, а? А, Соня? Шла бы ты отсюдова!.. А ещё лучше – собирай вещи и уезжай в Чертаново. А, Соня? (Молчание. Вздыхаю.) Эта болезнь, Алеся, она называется одним словом. Не хочу говорить, каким. (От Луки святое благовествование. Читаю.)
(«Яко всяк возносяйся смирится и смиряяйся вознесется»). Вот видите, Евангелие сразу же откликнулось. Вот, Маруся, ты здесь осталась старшей. Из наших детей. Ты поняла, что сейчас случилось? (Маруся: «Угу»…) А как ты это поняла? А? (Маруся что-то говорит, неслышно на записи.) Да… А чем? (Маруся: «Неправильно»…) А как надо было?.. (Маруся: «Остаться».) Да… Видишь, как испытывается человек?.. Это вот лукавый. Он раздувает в человеке плохое. Это его работа. И если Соня нас покинет, то на переднем рубеже обороны останешься ты. Этот дух начнёт к тебе приступать, тебе придётся держать оборону. Она пыталась смиряться… Пыталась. Но нет оснований для этого в душе, настоящих. Она, вон, шесть лет неправильно жила… Теперь нужно каяться. Это трудно. Гораздо проще взять и уехать. Уйти – гораздо проще. Ну, в этом нет трагедии. Должна быть очень сильная любовь. Между взрослыми детьми и родителями. Чтобы жить вместе. Откуда ее взять? Вот, жизнь пообтешет, побьёт на острых углах – может быть, оценит… Как бы ни было плохо, а это выявляет суть человека. Поведение – как человек реагирует. На те чувства, которые его посещают. Ну, я же видел, я пришел – она сидела, бодренькая такая… Но не добрая. Я сразу увидел, что она недобрая. Значит, заражено существо. Тем же самым, чем все наши старшие дети, исключений, получается, нет. Все заразились. Все старшие заражены. Гадостью этой. Которая проявляется в гордости. Отравлены они этим. (Вздыхаю.) (Дальше читаю Евангелие.)
(«Аще кто грядет ко мне, и не возненавидит отца своего и матерь, и жену, и чад, и братию, и сестр, еще же и душу свою, не может мой быти ученик».) Вот о чем Он здесь говорит? Он говорит о том, что нельзя ставить рядом Бога-Христа и близких людей, к которым ты привязан. И ты, как бы, своей любовью делаешь из них идолов. А они могут быть злыми. Они могут быть очень далёкими от Бога. И вот такое пристрастное отношение, к не Божьим существам, и по крайней мере, к существам, далеко не совершенным, поставляет тебя в зависимость от плохого. От того плохого, чем заражён близкий человек. Если ты хочешь сохранить этого близкого человека в своей жизни, ты не должен идти на поводу того плохого, что в нём есть. Ты должен настаивать на правильных вещах. Потому что без Бога, на самом деле, настоящей любви нет. Это только видимость. Без Бога ничего хорошего нет. И поэтому если ты действительно хочешь спастись и хочешь быть с Богом, ты очень решительно должен быть настроен – отвергать всё то, что к Богу не имеет отношения. (Дальше читаю.) («Тако убо всяк от вас, иже не отречется всего своего имения, не может быти мой ученик.»). Вот о чём Он здесь опять говорит? Если кто собрался спасаться, спасать свою душу, он должен быть готов, что лукавый, в плену которого по своим страстям мы живём здесь, на земле, он все свои рычаги материальные на тебя задействует, чтоб тебя удержать, в области погибели. Всё то, что есть неправильного в твоей жизни, всё всколыхнётся. И если рядом с тобой есть существа, которые не хотят к Богу идти, которые больше любят не Божие, которые больше любят себя, чем Бога, это неизбежно проявится. И неизбежно проявится и привязанность твоя ко всяким, там, земным вещам, земным удовольствиям, земным, вообще, материям. Всё это потянет за свои ниточки. И если ты заранее не решишься буквально всё от себя отбросить, что будет мешать стремлению к Богу, у тебя ничего не получится. Потому что в какой-то момент одна из ниточек, которая напряжётся, она тебя удержит, она не даст дальше идти. Вот о чём здесь речь. Вот что будет. И с этой точки зрения, смотрите на то, что происходит в нашей семье. Именно это и происходит. Я вам говорил уже, что человек должен быть готов остаться один. Лишь бы только с Богом. И тогда его жизнь увенчается успехом. А если он боится кого-то потерять, а того, чтобы Бога потерять, он не боится, он в результате потеряет всё. Он и людей этих не приобретёт, которых он боится потерять, и Бога утратит. И вечное спасение души своей. (Заканчиваю чтение Евангелия.)

Вечерняя беседа 24. 04. 2021
«Ну что. Сегодня у нас был опять опыт духовной брани. Да, Сонь? Ну, какой, какой вывод из этого опыта? А, Соня, какой вывод? Ну. (Алеся: «Что надо бороться…») Какой-нибудь вывод. Есть или нет? Какое оружие против этих нападений? Что реально помогает? М? (Алеся: «Папа»…) Смирение помогает, Соня... Сми-ре-ни-е. (Алеся: «И всё, что папе сопутствует…») Ты маму не слушай. Она часто глупости говорит. (Алеся: «Кудах-тах-тах… Кудах-тах-тах…») Кажется, что это безоружность, что это капитуляция – смирение, а на самом деле это очень мощное оружие против нападения злой силы. Очень мощное оружие. Если ты можешь смириться, значит, ты можешь проявить и любовь. А любовь это всё сразу развеивает, все чары вражии. Да, Марусь? (Маруся: «Да…») Вот, Маруся – она знает. А ты, Сонь, нет-нет, да поучись чему-нибудь у Маруси. Мне кажется, Маруся, она чему-то научилась, в свои неполные 15 лет. А, Соня? М? Да? Я даже не помню, когда последний раз она меня огорчала. (Алеся: «Молчи, папочка…» Маруся: «Не надо!» Алеся: «Не надо…» Смеюсь: «Не надо!..» Алеся: «Всем стало страшно!») Не помню! Не помню! Даже забыл! А? Как это она может? А? Она же не очень сильно от тебя отличается, Сонь. М? А по крепости, так пожалуй, даже и превосходит! М? М? Стоит, наверное, чему-то поучиться?.. Ты посмотри на неё, Сонечка, на нашу Марусечку. Ты же ее любишь – а, Сонь? А? Чего? (Алеся: «Кто ж Маруську не любит?») Любишь или нет? Любишь, да? Главное, у нее внешность ИСТОНЧАЕТСЯ… Её внешность ис-тон-ча-ет-ся… Почему? Потому что она настроилась на правильную волну. Она исповедается, причащается… Молишься, Марусь? (Маруся: «Угу».) Книжку читаешь, про Оптинских старцев? Правда? (Ответы тихие, не слышны.) Читай, пожалуйста. А главное, смиряется. И поэтому ее развитие устремилось в правильном направлении. Вот, держись, Маруся, этого настроения, и всё в твоей жизни сложится хорошо. А если ты избежишь всяких ошибок, то не надо потом будет горевать о… как это?... «о прожитых пнях». Поправь меня, Соня – как там это?.. Какие пни?.. (Соня: «Прошедшие…») О прошедших пнях! (Алеся смеётся.) Не надо будет горевать о прошедших пнях. (Алеся: «Кто это говорил?..») Кто так говорил, Сонь? Кто? Кто-кто? (Алеся: «Шляпник!») Шляпник?.. (Смеюсь.) Во, видишь как, а я не знал… Давно мы с вами ничего не смотрели, ребята… Надо будет чего-нибудь посмотреть… (Алеся: «Как это? «Корень зла» смотрели…») Кто-нибудь… А может быть, уже «Конька-Горбунка» можно посмотреть?.. (Женя: «Кстати!») А может быть, какой-нибудь голливудский фильм хороший вышел?.. (Алеся: «Вот на Пасху…») М? Кто-нибудь! Генератор идей! Сонь! У нас есть генератор идей? (Алеся: «Есть…») А, Сонь? Нет генератора? (Алеся: «Эдь, вот наверное будут вот эти десять дней… Майских. Как ты, папочка, организуешь нашу жизнь на майские праздники?..») Культурная программа, исключительно. (Алеся: «Да?») Каждый день – новый фильм. (Алеся: «А не желаете ли вы съездить, поесть колбаски?.. Шашлычка?..») Если только на один день, без ночевки. (Алеся: «Без ночевки…») Да. Вон, видишь – здравый голос. (Наташа: «И я без ночевки».) Потому как, что там, комары, да? И домик Триссе… (Поднялось обсуждение вопроса туалета на даче родителей жены.) Маруська поморщилась. Маруське там не нравится. Ну, Маруська… (Алеся: «Там что-то сделали такое, папочка…») Ну, Маруська!.. (Алеся: «Там что-то такое они сделали…») Неужели всё-таки у меня будет нормальная дочь, а?.. Неужели у меня всё-таки будет?.. (Алеся (со смехом): «Скажи, Сонь, на что вы намекаете?..») А бабка-ёжка не считается?.. (Алеся: «А это, папочка, чего ты заслужил, то ты и получишь. (Смеёмся с ней вдвоём.) Понятно тебе?») Бабка-ёжка нарожает бабёнок-ежат… Бабобёнок… Бабо-ежат… (Смех.) Н-да… Соня… Между прочим, Соня, ты красивая женщина… Слышишь, Соня, м? Если ты только со своим нутром разберёшься… И гармонизируешь его. (Алеся: «Ну уж не так…») Гармонизируешь… (Алеся: «По ходу гармонизирует, папочка… По ходу гармонизирует…») Страданиями, да? (Алеся: «Зачем страданиями? Любовью…») Да… Попробуй до любви дойди… Никто твои колючки, Сонь, терпеть не будет. Кроме нас с мамой. (Разговоры в комнате. Наташа: «Женя, почему шкафчик не закрыт?..»)
В общем, запомните, дети. Всё, что я вам говорил… Много уже было говорено. Много чего я сказал… Но ничто не отменит тяготу каждого нового дня. Каждый новый день нужно начинать всё с начала. И снова всё доказывать. И себе самому, и другим людям. И Господу Богу. Каждый день всё с начала. Никаких заслуг. Всё с чистого листа. Так устроена жизнь. Но если ты сегодня сердцем сокрушишься и сумеешь искренне помолиться Богу, цель дня достигнута.
Я считаю, что цель каждого дня, который нам даётся Богом, - это наша искренняя к Нему молитва. Вот цель. Каждого дня. Если ты помолился как следует, в течение дня, хотя бы раз, день уже прожит не зря. На молитве, вот я читал Сергея Михайлова, он очень глубокие слова говорит, с которыми я согласен, очень глубоко, под определение молитвы подпадает ВСЯ жизнь человека. Мы даже представить себе не можем, до какой степени Бог пронизывает всё, что происходит с нами. И Он принимает НА СВОЙ счёт всякую мысль, и всякое чувство, и всякое наше дело! Всё, что с нами происходит, - это всё пред Его очами. И всё получается молитвой. Всё. А еще, Алесенька, он говорит, что правильное направление нашей мысли придаёт только молитва. И больше ничего. Только молитва. Если хочешь, чтобы мысли были хоть более менее правильными, нужно молиться. Вся наша жизнь – это молитва. Он говорит, что если мы не научимся как следует молитве на этой земле, у нас по выходе души из тела могут оказаться неразвитыми, отсутствующими ОРГАНЫ для питания Богом. Когда мы отсюда уйдём, воздуха уже не будет – воздухом должен быть Бог. Мы будем дышать Богом. Это тело – всё, оно дышать перестанет, но дыхание останется – дышать человек должен будет Богом. Благодатью Божией. Этому мы учимся сейчас, когда мы молимся. Мы учимся нашему потустороннему дыханию, в молитве. Слышишь, Соня? Если человек не научился молиться на этой земле, ему там нечем будет дышать. И он с неизбежностью попадет в ад. С неизбежностью. Вот о чем там сказано.
Но на самом деле, молитва – это самое естественное наше дело. Самое важное, самое нужное и самое естественное. Потому что человеку естественнее всего стремиться именно к Богу. Мы созданы для того, чтобы Его вмещать в себя. Мы сможем успокоиться только в Нём. Только вместив Бога в себя. Нам плохо без Него. И ничто не может принести нам удовлетворение – удовлетворение, покой – кроме Самого Бога, Его присутствия внутри нас, в нашем сердце. Поэтому молитва – это самое, самое естественное. Вот как для ребенка естественнее всего стремиться в объятия матери, да? Так и для души человеческой естественнее всего стремиться в объятия Бога. Через молитву. В молитве надо просто себя Ему отдавать. Всего себя. Полностью отдаваться. В молитве. Чтобы были разрушены все преграды, перегородки между нами и Богом. И интенсивность, глубина, напряженность молитвы, время, проведенное в ней, количество мыслей, с ней связанных, и так далее – вот всё это должно возрастать с течением жизни. Чем дольше вы живете на этой земле, тем больше вы должны молиться. Это не значит, что всё время стоять, там, с зажжённой лампадкой, читать акафисты, каноны – хотя никто не говорит, что это плохо. (Алеся: «На что вы намекаете?..») Никто не говорит, что это плохо. И это не значит, что всё время в храме проводить, хотя и это тоже – никто не говорит, что это плохо – это хорошо! Чем больше времени человек проводит в храме, тем у него светлее жизнь!.. Но это значит всем свои существом, всей своей душой, всеми своими делами, словами, мыслями устремляться к Богу. Вся твоя жизнь должна стать таким стремлением к Богу. Воплощённым во всём. (Алеся шепчет: «Может, ты им почитаешь?.. Про Вербное Воскресенье?..») Нет. Нет. Я почитаю то, что у меня тут по порядочку. От Луки святое Благовествование. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! (Читаю Евангелие.)
(«Обретох овцу погибшую…») Смотри, Алесь. Я вам не показывал, а вот надо показать. (Показываю видео об извлеченной и опять провалившейся овечке. Молчание. Алеся охает: «Ах! Господи! Господи! Вот дура! Какая дура! Опять вытаскивать… Вот дура какая!» - Наташа: «Кто там?» - Алеся: «Овечка. Вот дура! Хотела перепрыгнуть, а попала прямо в яму. Её вытаскивал дяденька…») Сонь, можешь посмотреть, это интересно... (Алеся: «Покажи, Наташ, Соне». Наташа: «Сейчас».) Это интересно. (Алеся: «Вот дура какая!.. Ты рассмотрел, да?» Охи, смех.) Никто не смотрит, да?.. Все считают ниже своего достоинства… (Наташа: «Смотри, Соня»). Я сначала повстречал это в Инстаграмме. Там, когда пролистывал ленту… Потом зашел в Фейсбук, и там мне это же самое выслала Марина Томищ. (Возгласы. «Бедная овечка!..») И видишь, Евангелие подтверждает, что это тема сейчас нашей жизни… Представляешь, мамочка?.. Точное попадание!.. (Смеюсь. Наташа: «Так ей и нужно было».) Да. Так вот бывает… Так что, и вот Евангелие мы как раз сейчас об этом читаем. Два раза вчера мне это попадалось, Господь обратил внимание… И в Евангелии то же самое. Очевидно, я эта овца. Кто же ещё? И вот ищут меня, и радуются, когда найдут, и обещают, вот, не знаю, водрузить к себе на плечи… Господи, соделай так… Я давно Тебя прошу… Сколько может длиться эта дребедень?.. (Алеся: «Ты куда собрался?! Вот я тебе! (Смеюсь.) Понял? Кто разрешал?») Я хочу Домой… (Алеся: «Вот я тебе – «хочу домой»… Ага! Ты уверен, что домой попадешь?») А я хочу Домой, а не куда-нибудь!.. (Алеся: «Нужно быть добрым, великодушным и сдержанным. Туда только таких берут».) А кто тебе сказал, что я другой? (Алеся: «Вот. Закрались у меня такие подозрения… Да! Вот когда станешь таковым, можешь идти, на все четыре стороны. (Я: Да?) Я сейчас загремишь неизвестно куда. (Я: «М?») Такое там устроишь, с праведниками бедными… Разбегутся все, папочка…» Смех, сдержанный.) Очень смешно. Женя сразу представил, что я устрою… (Алеся смеётся.) С бедными праведниками… Самим стало смешно… (Алеся: «Соберешь их всех, голубчиков…») То есть Василия Великого… Григория Богослова… Антония Великого… (Алеся что-то говорит сквозь смех.) Что? Чего говоришь? (Алеся: «Ничего, папочка».) Чего «мучиться»? Всё время вам мучиться? (Алеся, сквозь смех: «Не только же нам всё время наслаждаться…») А. Понятно. (Алеся: «Ждём вечера! Ждём чтений! Просто весь день сидим и ждём! Чем всё кончится – никто не знает…» Смеётся.)
Всё кончится смертью. И – воскресением. А между этими двумя событиями мы побываем в каких-то других местах. Сегодня отец Леонтий говорил, что все, кто бывали там, они говорили, что очень страшно. Предстать пред Богом. Что это действительно Страшный Суд. Что всё, что там нарисовано, на иконах – это только изображения. Того… (Алеся: «Только картинки…») Да, только картинки того действительно страшного, что предстоит. И об этом сказано у апостола Павла: «Страшно впасть в руки Бога Живаго». Но я слышал и другую точку зрения. Что Страшный Суд – это встреча с Богом. А Бог есть Любовь. И поэтому душе благородной свойственно стремиться к встрече с Богом. Которая есть Страшный Суд. И сказано ещё в Евангелии Господом Иисусом Христом, что «верующий на суд не приходит». Помните такие слова? Кто помнит? М? Много раз мы читали это уже. «Верующий на суд не приходит». (Алеся: «Уже оправдан».) «Но перешёл от смерти в жизнь». Очень даже может быть, что если мы в этой жизни Бога найдём, обрящем и сумеем Ему угодить – неким таинственным образом, потому что никто до конца не скажет, чем же Богу можно угодить… Я думаю, искренностью, прежде всего. Искренностью, смирением и любовью. Три компонента. И молитва тоже – искренняя, смиренная, любовная, покаянная молитва. Кротость. Если Богу мы сумеем угодить, то мы будем на Суде, может быть, не подсудимыми, а наоборот – будем участвовать в Божием Суде, на стороне Бога. А почему нет?.. (Дальше читаю.)
(«Нежели о девяносто девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии».) Вот на этих словах основана практика покаяния в Церкви Православной. Тот человек, который всё время живёт в покаянии, он всё время радует Бога. И ангелов Его. Всё время. То есть тот, кто всё время чувствует себя грешником, а мы таковые и есть, и всё время приносит Богу покаяние, он всё время находится в живом союзе с Богом. И вот этот, опять же, Сергей Михайлов говорит, что НЕТ ДРУГОГО ПУТИ ВСЁ ВРЕМЯ ПРЕБЫВАТЬ С БОГОМ. Кроме как постоянно находиться в покаянном сокрушенном состоянии, и молитве к Богу. Только так можно Бога не терять. Постоянно находясь в покаянной молитве и в сокрушении духа. Это нелегко – всё время в себе это состояние поддерживать. Но только так можно с Ним всё время быть. И к этому надо привыкнуть! Довести до… Ну, автоматизм не подходит здесь, потому что какой это может быть автоматизм, если это с предельной искренностью должно быть связано?.. Но это должно стать непрестанным фоном нашей жизни. Покаянное, сокрушенное припадание к Богу. Вот это вот ПОКАЯНИЕ – оно всё время в нас должно жить!.. И это залог того, что мы Бога не потеряем! Если в нас живет покаяние. Как только покаяние уходит, начинаются неприятности. Мы Бога теряем.
Ты понимаешь, Соня? Я говорю об ОЧЕНЬ важных вещах!.. О действительно важных! Если бы ты потрудилась прочитать бы, вот, те тексты, которые я читаю, Сергея Михайлова, ты бы сама это всё увидела. Сколько мы можем читать это вслух? Ну, я устал. Мне нужно ещё всякие разные дела делать. Я пересылаю тебе кое-что. Возьми, сама почитай. Сергей Михайлов. Там он всё популярно очень говорит. И его тексты – они очень к Богу близки. Я прям чувствую. Я читаю их в дороге – в метро, там, в электричке, в маршрутке… У него там много текстов очень, и все очень глубокие, и все хорошие. Он говорит, что в своё время знал все труды Игнатия Брянчанинова практически наизусть. Настолько глубоко погруженный в традицию человек. Мы тоже должны будем прочитать эти труды, святителя Игнатия Брянчанинова. Как и других святых отцов. Если мы православные. (Алеся: «Один у нас уже есть».) Отец, да? И его труды. Да… А что, кроме шуток. Эдуард Вайнштейн. Тоже святой отец. (Алеся: «Да, конечно».) Правда, я не очень хорошо знаю, кто это. Но это да. Он мало чего от себя говорит. (Алеся: «Отец»…) Он всё по святым отцам. Да. Но я не очень хорошо знаком с ним. (Алеся: «А мне кажется, неплохо знаешь…») Нет. Я его знаю очень, так, плохо… (Алеся: «Да? Ну, изучай») Н-да. («Изучай».) Откуда такой великий взялся, я не понимаю. («Да?..») Что даже он прям как скажет – в точку! Откуда это такое у него? А? Вот почитайте! Там что ни слово, то перл… Откуда это у него? Я не знаю!.. (Ах он какой!.. Оказался…») Очевидно, не от себя. М? (Дальше читаю.)
(«Тако, глаголю вам, радость бываетъ пред Ангелы Божьими о единомъ грешнице кающемся.»)  Ещё раз. Значит мы всё время должны пребывать в покаянии. Чтобы была радость о нас в небесах, которая будет отзываться во всём нашем существе! (Снова читаю – притчу о блудном сыне.)
Это вот я слышал на днях, опять, «блудный сын»… Помнишь, перед расставанием с Батюшкой, он вспоминал это: «Блудный сын, блудный сын»… Помнишь, да?.. (Читаю дальше.) Это один из величайших рассказов вообще, в истории человеческой. Вот этот вот рассказ о блудном сыне. (Далее.) Всё что он успел сказать… («Недостоин нарещися сын твой») А перстень – это символ власти. (Алеся: «Потому что там печать была».) Символ власти. (Алеся: «Печать на перстне была».) Отец сразу ему власть даёт. (Далее читаю). Вот пусть никогда вы не будете ни блудным сыном, ни старшим сыном. Ни тем, ни другим. А если уж выбирать – лучше быть так называемым «блудным». Но, на самом деле, мы все – блудные дети. Потому что всякая наша любовь не к Богу и помимо Бога – это блуд. Мы должны любить только Бога, по-настоящему. И к Нему стремиться.
Но, и здесь, кстати, заповедь вот эта звучит: «Не сотвори себе кумира»… Ни к кому нельзя вот так относиться, как к Богу. Никого нельзя ставить на место Бога. На первом месте – и в любви тоже – должен быть только Бог. Но от себя – опять же, от себя ли, - но скажем так, от себя – добавляю, что всё нам Господь даёт в жизни. И всё, что мы любим, - это Его дары. И какой-то гранью Его собственного существа – мы же Его узнаём постепенно… Мы узнаём Его по творениям, по следам Его присутствия в жизни нашей… И водичку Он сотворил, и воздух, и небо, и птичек, и мясцо, которое мы кушаем – скоро опять будем кушать. Завтра рыбку будем кушать… М? А вкус – это очень интимное соприкосновение, вкус – это прям, вот, на очень глубоком уровне познание – того, что ты ешь. И музыка от Него!.. «Тщетно, художник, ты мнишь, что своих ты творений создатель»… И поэзия!.. То есть на самом деле, всё, что мы любим – мы на самом деле любим Бога… Даже когда человек себе какого-то идола строит, он всё равно любит Бога, в итоге, но – к идолу всегда примешивается бес. Как только человек отрывает своё внимание от непознаваемого, невидимого, безначального и недостижимого Бога, и внимание своё сосредотачивает на чём-то более понятном, более ясном, в том числе и НА САМОМ СЕБЕ – который тоже от Бога! Нет греха любить себя! Я творение Божие! Более того, внутри меня есть Бог! И любя себя, я Его же люблю! Но. Если ты отрываешь внимание от Бога, оно закручивается вокруг пустого места. И там сразу возникает бес. В том числе и во мне самом. Если я себя начинаю любить, вот это «себя» разрастается, и там образуется вор – бес. В этом опасность сотворения идолов и кумиров. Вот такие тонкие вещи. Их нужно понимать. Понимать! Любишь больше всего, там, я не знаю, - поесть – там бес... Любишь больше всего какого-нибудь человека близкого – и тут заведется бес… Не говоря уже о том, если любишь более всего себя. Это уж точно совершенно. Себя – в переводе «я бес». По-другому прочитай… В этом опасность очень большая СЕБЯЛЮБИЯ. Надо стремиться к Богу, надо Его любить. А уже Он будет давать дары – в том числе, и тебя самого даст! И сделает тебя настоящим. Красивым! Сильным! Мудрым! Успешным! Здоровым! И вечным, блаженным!
(Алеся: «Сегодня такая сцена была… Вот как Господь человека смиряет!.. Мы с папой идём под этим дождём страшным – холодно, ветер, я не взяла перчатки – просто окоченели руки: ледяной зонтик. Вот. Подходим к храму. И когда уже подходили, хотели заходить, услышала чей-то голос: «Помогите, пожалуйста…» И стоит перед храмом машина, а мы пришли где-то к середине службы, да?» – «Ну, как раз к Евангелию…» - «Прочли уже Евангелие, да? Мы не слышали. Прочли Евангелие. И вот в машине там вот этот инвалид-депутат Крупенников Владимир… И он просит ему коляску достать… Вы знаете, он просто стоял и ждал, когда кто-то пройдет и ему поможет. Он не мог это сделать! Совершенно. И папа ему достал из загашника эту коляску, и он туда сел, это было ужасно смотреть…» - «Как он перемещался из машины в коляску…» - «Это ужасно было! Потом папа ему помог на пандусе… Такая сцена была, конечно…» - «Но контакт такой был – очень добрый – да, Алесь? Доброе осталось ощущение – что он добрый…» - «Да, тихий такой… Настоящее что-то…» - «Хорошее осталось на душе чувство – что вот мы помогли ему в храм войти». – «Сколько он там стоял, ждал – никто не знает… И Бог ему послал…» - «Погода была собачья…»)
А мы с мамой не пожалели, что сходили. Было очень тяжело! Но в итоге, в итоге – вот опять такое ощущение поднятого спортивного снаряда. Какой-то спортивный снаряд поднят! Спортивный снаряд – это твоя душа! Которую ты взял – и поднял! К Богу. С помощью чего? ЛИТУРГИИ. И ПРИЧАСТИЯ. Выходите из храма во время литургии – обкрадываете себя сами. Сами себя обкрадываете!.. Ну что, вы выставляете родителей мучителями, да? Что мы вот вас специально мучаем?.. Как бы вам от этого избавиться?.. Но мы же сами себя тоже «мучаем»… Потому что мы знаем, зачем это. Если бы всё было так просто, можно бы было лечь, спать, и в Царствие Небесное, как Батюшка говорил, попасть. Но, к сожалению… (Алеся: «Так мы и жили… Но не попали».) Да. Да! Только не попали в Царствие Небесное! (Смеёмся). (Алеся: «В общем-то, так. Только в Царствие Небесное почему-то…») Надо потрудиться! Это он так сказал, ещё когда служил. В храме там, так сказал, однажды после службы… (Алеся: «Сладко-сладко…») Как мы его любили! Мы Батюшку очень сильно любили!.. И доверяли ему, и верили… Прям, молились, как на Бога… Вот так вот.»
(Дальше читаю послание к Римлянам.) Очень такие парадоксальные слова… (о законе и смерти через закон) Видите, о чем он говорит? Что по совести, по душе, хотел бы жить по-Божиему, а в теле моём, и в части души, которая прилежит к телу, связана с эгоизмом и страстями разными, я вижу другой закон, закон греховный, который меня насилует. И он говорит такие странные слова, что «пока мы не знали заповеди, мы, вроде как, и греха не знали». Мы узнали грех только тогда, когда узнали, что можно, что нельзя. Тогда мы, как бы, стали грешники сразу. Но это парадоксальные очень слова… Есть ведь и другие слова, что незнание закона не освобождает от ответственности. Знаешь ты, не знаешь, грех это или нет, спрыгнул с десятого этажа – всё, смерть, знаешь ты это или не знаешь… Так что… Не знаю, какие там толкования… Почитаем потом и толкования… Всё, да? Ну ничего, Иван Александрович от нас не убежит… (Гончаров, «Обрыв») (Алеся: «Да, Эдик, да…») Иван Александрович, вообще, никуда от нас не убежит. (Алеся: «Он такой добрый… («Да».) Такой мягкий… Такой…») Ничего, Евангелие – это незаменимо. Евангелие надо читать. Обязательно. Это главное, что мы должны читать. А вот я помню, Батюшке в своё время говорил, что читаю детям Достоевского, а он мне сказал на это: «Читай, - говорит, - им жития. Больше, - говорит, - им НИЧЕГО НЕ НАДО». Вот такие вот он мне слова сказал. После чего Коля стал читать жития. Это всё, на что меня хватило… Да! Ну, прочел четыре с половиной тома… Треть. И сдулся. И ушёл».

Вечерняя беседа 25. 04. 2021
(Алеся: «Эдь, они же рано встали, завтра рано встают…») Ну, какие у вас впечатления от посещения храма, и дальше, а? (Алеся: «Очень устали, папочка…») Вы поняли, что это было во благо? А мы с мамой потом ещё погуляли… М? Так, Соня, мне опять, мне опять тебя выгонять?.. (Алеся: «Нет! Ну чего ты к Соне пристал? Да она устала, Эдь! Устал человек! Потом, ты знаешь, он сегодня анахронил-то не пил...») А… И главное, полное молчание! Ну вот нет собеседника… (Смеюсь.) Ну вот ты, Сонь, скажи чего-нибудь. А Сонь? (Алеся: «Отстань от человека».) Ну ты только что с котом – ты уйму слов нашла для кота! Для папы у тебя нет слов! (Соня: «Ну это же кот…» - Алеся: «А что делать папе, чтобы услышать столько слов?» - Наташа: «Мы сейчас кота принесем…») Коту ты значит можешь, а папе нет!.. Обидно, Сонь! (Алеся: «А кто сказал, что никаких («А, Сонь?») у тебя не вызывает нареканий только кот. Я говорю, а как же я? Ты задумался и сказал: «Ну иногда не вызываешь». Мне тоже обидно. От таких слов твоих». Смеюсь.) Кот тоже. Нам даже был вручен его портрет. На юге… Это ж год назад было, да? (Алеся: «Да…») Год назад! (Маруся: «Наверное, не год ещё…» - Алеся: «Год. Ну почти».) Ребята! Это посещение храма – это вот и есть главное, что в нашей жизни есть. Даже не мы, даже не наша семья!.. Именно храм, причастие, и вот эти службы… Но каждый раз мы там соприкасаемся с реальностью. С реальностью смирения, с реальностью того, что мы ничего не значим сами по себе… Как вот Батюшка нам всё время говорил? Никакой значимости не должно быть. Вот нам Господь там реально показывает, что нет, ну нет никакой значимости ни у кого из нас. Значим Господь Иисус Христос. Он значим!.. Перед Богом Отцом. Но Он безплатно предлагает Сам Себя каждому из нас. У Бога совсем другая иерархия. Там нет никакого ни тиранства, ни унижения – там только одна любовь. И мы должны соединиться со Христом.
Мы должны стать с Ним единым Целым. Это единственный путь перестать быть безконечно виноватым перед Ним. Иначе вот вы всю жизнь будете выслушивать эти вот рассказы о том, как Он был распят, как Он страдал, как Его избивали, мучили, предавали, как Он умирал… И вот это вот всё время – каждый раз, когда вы к Богу будете пытаться приблизиться, - а без Бога жизнь что за жизнь? – вы сразу будете встречать вот этот рассказ. С которым невозможно жить. Невозможно жить, постоянно видя перед собой всю эту ужасную картину. И она потеряет эту силу свою, сокрушительную для вас, только если вы соединитесь со Христом Воскресшим. Ни с каким другим Христом ведь нельзя соединиться, только со Христом Воскресшим… Если вы соединитесь со Христом, вы будете носить Его в себе. И эти слова, они, как сказать, потеряют над вами силу. Они получат другой смысл. И вы перестанете быть виноватыми. Вы сможете жить. Просто жить. Будучи соединёнными со Христом. Понимаете? Мы туда приходим просто получать силы на нашу обычную жизнь. Если мы туда не будем ходить, вот будет то, что с Соней. У каждого из вас. Просто батарейка кончится. Потому что не так уж много у нас там сил от мамы с папой заложено. В нашем человеческом резервуарчике. Эти силы – они расходуются на личные грехи, а могут и силком даже быть вынуты из нас. Чужими грехами. И ты не хочешь, а всё равно будешь вынужден каким-то боком соучаствовать в этом. Я попадал в такие ситуации… Просто сидишь – и из тебя силы уходят. А ты просто сидишь, и ничего не делаешь. Просто сидишь – ну, в неправильном месте, наверно. Ну что, вставать убегать – а если мне работать надо, зарабатывать на жизнь семьи? Что мне делать?
Если мы хотим, чтобы в нашей жизни изменилось что-то к лучшему, мы должны ходить в храм. Если мы хотим, чтобы изменился храм, чтобы изменилось место, в котором мы причащаемся, мы должны часто туда ходить и много ходить. Может быть, лет через двадцать что-то изменится… Но вряд ли раньше. Если хотим, чтобы судьба наша изменилась в лучшую сторону, опять же, это только через храм. Вот у меня работа сама, деятельность профессиональная, которой я занимаюсь всю жизнь, через храм пришла. Помните, да, эту историю? М? Как тетя Света предложила мне работу в «Крестьянке»… Это же через храм… А до этого я вообще никак не мог устроиться в жизни. В жизни не мог устроиться. Мне не было места в этой жизни. (Алеся: «Дедушка Коля так и сказал – «если бы не единоверцы»…(«Да…»)  «Если бы не единоверцы!..» - представляешь, нашел слово, Маруся?.. Назвал единоверцами… («Это, - говорит, - всё единоверцы».) Нет, он сказал: «Если бы не единоверцы!..») Угу, да… Он вообще, вот, дедушка Коля, был настроен уничтожающе – совершенно уничтожающий у него был посыл по отношению ко мне. (Алеся: «Ну, папочка, лихой полковник, совершенно из другой области жизни…») Совершенно уничтожающе! («Вообще из другой области жизни!..») А что мне было делать?.. («Ничего тебе не надо было делать! Жену забрал себе, и всё. Читай Гончарова, давай.») (Дальше читаю Гончарова, «Обломов», глава о Штольце.)
Вон какие слова: «Тонкие. Потребности. Духа». А? Кто сейчас так скажет? А это вот и есть жизнь нашего внутреннего человека – она тончай-ша-я… Вон, музыка – как она насыщает душу!.. А что такое музыка? Вообще, невоплощенное, невоплотимое… Представьте себе, что такое наше истинное существо. Оно – как облачко пара, оно тончайшее!.. Какая-то неуловимая тонкость – и это и есть каждый из нас. Каким-то чудом этой тонкости подчинен вот этот скафандр внешний, в котором мы облечены, вот это тело. Но мы странники на этой земле. Мы странники…
Вот ты знаешь, Соня, при мысли о чем мне становится хорошо? А, Сонь? (Алеся: «Что скоро будешь есть курочку».) Ну это само собой. Вот мне становится хорошо при мысли об усопших. Вот, меня очень радует этот сон с Аллой Александровной Андреевой. Всё хорошее – оно может быть только после смерти. Ну только после смерти! Если в это верить – можно жить. Если очень сильно в это верить – что-то хорошее и в этой жизни может случиться. Оно – всё хорошее – может произрасти только из по-смер-ти-я. Если ты в это посмертие, ну вот свято уверуешь. Будешь жить ВЕРОЙ в то, что будет после смерти. Если ты, там, будешь, ну, цепляться всем своим существом за то блаженство, которое уже есть, но пока не с нами… А ты будешь в это верить. Исходя из этого, Богу молиться. Вот только оттуда, из-за запредельной черты, может прийти к нам Свет, в эту жизнь. И он так и приходит! Музыка – откуда? Она оттуда. И мы сами оттуда! И сны наши оттуда! (Алеся: «Это, - говорит, - откуда это у тебя? Откуда?») Оттуда! (Смеемся.) Да. Оттуда. («Оттуда!») Надо понять точку отсчета в жизни. (Алеся: «Марусь, ты вспомнишь, откуда это? Не вспомнишь?») Вот это и есть вера! А Христос откуда пришел? Оттуда. И храм, в который мы ходим – он оттуда. В храме главное не то тягостное, что нам там приходится испытывать, а то утешение, которое в итоге остается в душе. И это утешение – оно тоже оттуда. Причастие – оно укрепляет сердце. Сердце укрепляет. Питает сердце. (Дальше читаю «Обломова»)
Это совершенно верно. Воображение – это вещь опасная. (Снова читаю.)
«Он горячо благодарил судьбу, если в этой неведомой области (сердечной) удавалось ему заблаговременно различить нарумяненную ложь от бледной истины; уже не сетовал, когда от искусно прикрытого цветами обмана он оступался, а не падал, если только лихорадочно и усиленно билось сердце, и рад-радехонек был, если не обливалось оно кровью, если не выступал холодный пот на лбу и потом не ложилась надолго длинная тень на его жизнь». Какие глубокие слова, а!.. (Алеся: «Да. Это Гончаров. Это гораздо тоньше Достоевского – Сонь, заметь, да? Чувствуешь, какие переливы тонкие, да? » То есть если вовремя от такой ловушки не отскочить, вот, будет такая вещь. А какие признаки ее? Действительно, очень много лжи. И наше нутро, оно, к сожалению, очень податливо на ложь. Если человек не защищен какой-то трезвостью в жизни, его легко обмануть. Поэтому жесткое, практичное воспитание, не лишенное трудностей – то, которое именно в многодетной семье преподается детям, - это великое благо. И привычка к физическому труду, и еще больше – привычка к выстаиванию церковных служб. А вот у Коли это было вообще – строевая подготовка.
И Настя, вон, тоже, как она ни увиливала, а пришлось. Пришлось! И это ей потом поможет, закалка эта. Поможет. Так или иначе, она ее приобретет. Но грехи – это, конечно, очень неприятно. И гадко. И мерзко. Но если человек искренне к Богу повернется, то Господь может сделать так, что через покаяние человек полностью будет очищен. Полностью. И даже может стать лучше, чем был до того, как впал в эти грехи. Я поэтому насчет Насти не отчаиваюсь. Если она покается, если она вымолит у Бога покаяние, и Господь ей это покаяние даст, она станет очень значительным существом. И весь этот опыт ее, грязи, в которой она искупалась, он сослужит ей пользу. Это точно так, как я говорю. Но Господь может покаяние и не дать. Если человек что-то такое сделал, если он сознательно преступил какую-то черту, может покаяние и не быть дано. Это, конечно, страшно. (Дальше читаю.)
То есть до такой степени он дружил с жизнью… (Далее.)
Алеся: «Всё». – «Конец главы». – «Как хорошо его читать, папочка»… - «Да? А не меня слушать, да?» - «Ну Эдь! Я просто сказала, как хорошо его читать! Почему ты всё время что-то такое мне приписываешь?!» - «Да я уже привык, мамочка, к твоему отношению ко мне…» - «Я…» - «Да… Привык. Ну что ж поделать… Вот Соня обещала издать мои дневники, мамочка, представляешь? Говорит: «Я их издам»… - «Ох!..» - «Издам! Да! Я указал на трудность этой задачи! Так как их очень много! Да. И потом не всё можно показывать. Наверное.» - «Да? (Смеюсь.) А у тебя есть ещё какие-то планы?..» - «Я имею в виду, что надо ещё всё изучить, отредактировать… Ведь Соня не захочет, чтобы все знали…» - «Да?» - «Подробности…» - «Да?» - «Жизни ее родителей»… - «Да? Правда?!..» - «Да. Естественно, после нашей смерти». – «Да.»

Вечерняя беседа 27. 04. 2021
(Алеся: «А ты говоришь: «Полегчало»… Она написала: «Бывает и хуже».) Меня чего поразило <в Никитском монастыре Переславля-Залесского> – я  ведь опять жаловался – на голоса, на сотрудницу, вот, а потом стал говорить: а тот вот Батюшка говорил, ну, как бы, называл ее «живым храмом», «человек-храм»… Что общаясь с ней, ну, намекал, что, общаясь с ней, я чуть ли не общаюсь с Иисусом Христом… Он ничего не сказал, но когда мы пришли к этим книгам, первая книга, которую я увидел, называлась: «Человек – Божий храм». Обратила внимание – там лежала такая книжка? «Человек – Божий храм», а рядом с ней, рядом с ней лежала книга с названием, которое я никогда в жизни не встречал, мамочка, слышь? «Прощай навсегда». (Алеся смеётся.) Слышь? «Прощай навсегда». И сейчас я узнаю: умер Каха Кахнадзе – вот, исполнитель роли Абдулы, в «Белом солнце пустыни», 85 лет было. Который сказал: «Что еще нужно?.. Жена, дети – что ещё нужно человеку, чтобы спокойно встретить старость?»… Ты помнишь, эти слова Вера Яковлевна сказала? Я тебе рассказывал… Когда всё это начиналось. Я тогда, у меня зашевелились волосы, я, это самое, начал думать, что это значит?.. Помнишь, нет? Я же тебе рассказывал, мамочка. Я тебе всё это рассказывал! Вот умер этот, Абдула… (Алеся: «Ну и слава Богу…») 85 лет… На Юрика, помнишь, он похож был? (Алеся: «Да».) Он, оказывается, был, дружил с этим, с Кикабидзе… Кикабидзе жив еще. И вообще, он был один из самых лучших грузинских актеров… Играл в «Дон Кихоте», чуть ли не самого Дон Кихота. А отец у него был знаком со Сталиным. Учил Сталина в семинарии церковному пению. Да… Видишь, как интересно… Всё переплетается… Ничего я, конечно, не понимаю… Я чувствую, что всё это неспроста. Единственное, что я чувствую – мне сердце подсказывает, что всё это имеет какое-то значение…
(Алеся: «Ты знаешь, Сонечка, мы там когда проезжали, уже к Москве подъезжали, и там был длинный серый такой забор под мостом, и на нем огромными буквами такими, черными, было написано: «У Бога в руках».) Вот волей-неволей приходится обращать на такие вещи внимание – что на заборах пишут, какие номера у машин проезжающих… Я вижу, что это имеет смысл! Вот когда мы ехали туда, я видел, передо мной проехала машина «У313ХА». (Алеся: «Уха».) Нет, тридцать один три – это Эдуард: 31 марта – день памяти Эдуарда, то есть «у Эдуарда – ха». Ха-ха. Ха-ха. (Алеся: «А я видела «У254АН».) Ну, двадцать пятое ноль четвертое – это позавчера?.. Двадцать пятое четвертое… Позавчера. Вспоминай, что было позавчера у тебя. (Смеюсь.) АН – это Алеся Николаевна. (Алеся: «Воскресенье, мы были в храме… Вербное воскресенье было…») Ну вот, что-то ты, наверное, пережила… (Алеся: «Была Пассия»). Вот. Вот. Что-то, видать, важное там случилось на Пассии. Вот такой вот интересный Божий поток… И видите, это полотно Божие – оно очень тонкое. Оно очень такое… В нём всё имеет значение! Пронизан тончайшим символизмом! И то, что называется грехами, это полотно рвет, рушит. Понимаете? Нужно быть очень осторожным, чтобы не повредить этого жизненного полотна. Чтобы вписать туда свой узор, который одновременно будет Божьим. А не наоборот. К жизни нужно относиться очень бережно. Её нельзя рвать. Очень терпеливо ждать, когда этот узор сам исткётся. Не думать, что всё безсмысленно. Вот, что ничего не имеет значения… Всё само собой течёт… Всё исполнено, исполнено глубочайшего, колоссального значения! Всё, что с нами происходит. Я это уже понял. И я бы очень хотел свой опыт вам передать. Жизнь требует очень, очень бережного отношения, к себе. И то, что произойдёт само собой – это самое лучшее. Самое лучшее – то, что случится само! (Алеся: «Это точно».) Это значит – Бог сделал. И то, что Он делает – это лучше всего, прям вот лучше всего – то, что делает Бог. Принимай и не думай. Ну конечно, везде нужна осторожность, да, надо посоветоваться… Надо испросить благословения родительского… Но вот в принципе, закон такой – Господь всё делает Сам, в своё время. Как вот капля, чтобы ей упасть, она должна назреть, да? Вот она назревает-назревает, назревает-назревает – потом превышает сила тяготения силу поверхностного натяжения, кто физику изучал, меня поймёт, или никто?.. Капля, потому она не сразу падает, что есть сила поверхностного натяжения, воды, которая удерживает ее в целостности. А когда сила тяжести перевешивает, капля падает. Так всё и в жизни. Или когда плод созревает, он падает, прямо в руки – значит, он созрел. Так и в жизни всё. Всё само. С величайшей осмысленностью происходит. Вот, нужно с жизнью дружить. Ей доверять. Всё придёт, не волнуйтесь. И вот, я несколько поспешных шагов в жизни сделал, о которых я сожалею. И я теперь чувствую, что нужно было бы потерпеть: и там нужно было бы потерпеть, и сям, и тут подождать, и тут не бежать, ведь было же хорошо… (Алеся: «Да где это ты?..») И я где-то там поспешил и - что-то разрушил. Ну, мне жалко, конечно… (Алеся: «Что ты имеешь в виду?») Ну, как с мамой получилось… Что так она сильно была огорчена… (Алеся вздыхает: «Да, Эдь… Плохо получилось…») Это очень всё, и то что потом, во что это вылилось с отцом Виктором – этот ужас…
И то, что на работе я, допустим, не потерпел эту Наталию… Я же не знал, насколько с ней надо быть осторожным!.. Я же этого не знал. Чего-то такое рвался, чего-то такое (смеюсь) в любви, понимаешь ли, признавался!.. (Алеся: «Молодец».) Я хотел развеять, развеять мрак! (Алеся: «Спасибо».) Вере Яковлевне, я имею в виду, признавался в любви! (Громко смеюсь.) У неё была такая ужасная реакция – ну, я ж не знал, что там всё так серьёзно!.. И страшно!.. Я ж не знал!.. Я думал людей повеселить, развеять печаль… А там такое вылезло! (Алеся всё время тихо что-то фоном комментирует. Соня тоже что-то говорит.) Чего-чего? (Соня: «У вас это обычно очень хорошо получается» (с сарказмом)) А, развеять… Печаль развеять! (Со смехом. Кто-то отвечает: «Да». Алеся: «Ты умеешь».) Ну, Сонь, ты же меня от этого не меньше любишь. А? А, Сонь? А? Ну, ты ж меня понимаешь! Ну, представь себе, какое будет предательство… (Маруся, Соне: «Как будто ты, прям, настроение всем очень поднимаешь…») … если ты от меня ускачешь при этом! Ты так хорошо понимаешь, и собираешься смотаться! От меня, понимаешь ли… Я понимаю, конечно, папа – существо безполезное, но я без тебя буду скучать – без своего «светосика»… (Смеюсь.) Моська, конечно, ну такая – мелкая, но на меня похожая!.. (Алеся: «Эдь, читай!») У меня больше таких нет. Чтоб так сильно на меня были похожи. А? Какой-то подарок Бога, мне. Через Оптину пустынь, опять же. Да, я думаю, что если ты пренебрежешь этим, Соня, ты потом будешь жалеть об этом. Вот как я сейчас сижу и говорю: жалею, что с мамой так поступил, жалею, что с Наталией, и с Батюшкой я что-то не так сделал… Я всех этих людей любил… Ну, так сердце моё откликнулось… А любовью нельзя, нельзя пренебрегать. Иначе потом очень пожалеешь. Как дедушка Гера мне говорил: «Нельзя огорчать людей, которые тебя любят». Нельзя огорчать людей, которые любят тебя. (Алеся: «Что это с тобой? Надо тебе ездить к отцу Димитрию… Прям, такие слова! Прям, бальзам на моё сердце! Давно ничего такого я от тебя не слыхала!..) Это ж я Соне говорю. (Алеся: «А». Смеюсь.) Да! (Алеся: «А я, значит…») Соня должна услышать эти слова. Чтобы не поступить опрометчиво.
А что мы испытали там – конечно, всякие серьёзные соприкосновения с Церковью – они очень сильно размывают личностное самочувствие. Там такое ощущение, что истончается ткань твоего существования. (Алеся: «Тебе так дорога… ткань твоего существования…») Ну, эта индивидуальность твоя – она как-то бледнеет и куда-то уходит. (Алеся: «Ну и слава Богу».) Да. («Туда ей и дорога».) Мама правильно говорит. (Алеся, дразнится: «Твоя индивидуальность»…) Кроме того, она этим и укрепляется. Это связано с тем, что ты, ну, чем-то подпитываешься… В тот момент, когда ты чем-то питаешься, ты очевидно… нарушается твоя целостность – потому что ты принимаешь силы. Целостность нарушается тогда, когда из тебя берут что-то – тебе плохо становится, целостность нарушается тогда, когда ты что-то берешь. И тебе становится хорошо. Вот в Церкви как раз ты берешь. Хотя и может казаться, что это очень трудно. Но это как раз процесс духовной подпитки, происходит в Церкви.
И как проявляется «крыша», защита? Как она приходит? Она тебя сокрушает. Приходит человек и говорит, что ты не прав в этом, ты не прав в том, ты вот здесь некрасив, здесь несостоятелен, здесь виноват, заслуживаешь вот таких наказаний, вот такая тебе епитимия… Вот. И всякие такие сокрушающие слова. Но в этих словах он берет ответственность за тебя! Слышишь, Соня? И у тебя появляется крыша, защита. Духовная. Вот, в такой жесткой форме. Они не говорят, эти люди: «Я тебя люблю, какой ты хороший, будем дружить»… Если вот так говорит – это значит нехороший, скорее всего. Лестью вкрадывается. А хорошие говорят вот так! Они тебя сокрушают! Они говорят, какое ты, извините, собачье г. И у тебя появляется защита… Духовная защита. Вот, Соня, счастлива ты, что ты такие слова слышишь. На 21-м году жизни. Если бы мне кто-нибудь что-нибудь такое говорил, Соня… Если бы у меня был папа, который бы мне такие слова говорил… Я бы горя бы не знал! (Алеся: «Мы бы тебя тут и не видали. Ты б уже давным-давно стал святым отцом, папочка, и спасался бы в горах Кавказа».) Вот то, что я вам могу сказать. (Алеся: «На этих словах, папочка, давай Евангелие почитаем»…)
Было бы хорошо, Соня, чтобы и ты тоже что-нибудь сказала. И может быть даже, спросила бы чего-нибудь. А? Соня? Твоё ведь мнение – оно тоже что-то значит. Мы пережили вместе серьёзные переживания. Серьёзный опыт вместе пережили. (Алеся: «Она осмысляет. Дай ей переварить, она завтра тебе скажет…».) И возможно, мне есть что сказать тебе, но я не могу без… наводки, что для тебя важно? Что бы я объяснил из произошедшего. М? Всё понятно, да? Ну, хорошо. (Алеся: «Есть вопросы – обращайтесь. Да, папочка?») Да. Был один вопрос, с утра пораньше. (Соня что-то очень смелое, но очень тихое отрывисто произносит. Алеся, со смехом: «Ты упустил этот момент, всё!».) Этот шанс был упущен! (Сквозь смех.) Ну смотри, Соня, как бы ситуация не повторилась! (Алеся: «Не надо!») Чтоб ты, опять!.. (Соня: «Наверное хорошо, что вы меня так послали… … <А то бы я могла> такое… наговорить…) Ну, я же чувствую, Соня, когда надо, а когда нет. В шесть утра, по дороге в туалет, явно не надо… (Смех.) Соня… «Пап!.. А пап!..» - «Соня, потом. Дай поспать». «Потом» не настало. Ну, очевидно, Соня получила ответы на все свои вопросы. Другими путями. (Алеся: «Без папы».) Как это, рассказ, нет, рассказ. Пришли к старцу вопрошающие, к Антонию Великому. Разговаривают с ним, разговаривают… Говорят. А один ничего не говорит. У него спрашивает старец: «А ты у меня чего ничего не спрашиваешь?» - «Отче, мне достаточно на тебя смотреть»… Это твой вариант, Соня. От Луки святое благовествование. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе. (Читаю Евангелие. От Луки, 18 глава.)
(«Яко сотворит отмщение их вскоре».) Я испытал очень сильную обиду. НИ ЗА ЧТО. Ни за что.
(«Яко сей мытарь…») А мамочка, никого тебе этот образ не напоминает?.. Случайно… (Смеюсь.) «Пощуся – двакраты в субботы… (Алеся: «Слушай! Ты!») Молюся! Псалтирь читаю… (Сильно смеюсь. Алеся: «Безсовестный!..») Мужу Евангелие советую читать, побольше… В дороге». Мама мне вчера сказала: «Ты читай в дорожке Евангелие побольше»… Я сказал: «Извини, мамочка, но так можно так объесться сладкого, что потом уже в рот не взять». Извините! В дороге я вон… Я тоже читаю не абы что. Сергея Михайлова читаю в дороге… А Евангелие вот мы сейчас читаем… Видите как. И назвал маму фарисеем при этом. Мама очень была обижена. На это моё название. «Десятину даю всего, что присяжу». Тоже сегодня ты отдала, мамочка… (Алеся: «Да это этой женщине, которая перевела тебе. Переводом деньги отдала… («Какая?») Ну вот, от которой из Германии ты получал…) А-а-а… Это её? («Да, ее…) Пять тысяч, да? («Да.») От неё? («Да.») Спасибо женщине. Ольга, кстати.
(«Боже, милостив буди мне грешному»). Это я… Вот. Между нами разница какая. (Алеся: «Да».) Да… (Алеся: «Не буду. Ни поститься, ни Псалтирь читать…») Не-ет, тогда ты ещё будешь хуже, тогда ты будешь не фарисей, а просто беззаконник!.. (Алеся, прыскает: «Беззаконник!..») Да!.. (со смехом) Тогда у тебя вообще никаких оправданий не будет!.. Тогда будем тебя искать в одном из злачных мест Химок. Мамочка… Так нельзя…
(«Яко всяк возносяй ся смирится, смиряяй же ся вознесется».) Вот, это иллюстрация к тому, что только что говорил. Как приходит «крыша». Смиряешься – и вознесен будешь. А ещё вот я Марусе сказал, что впечатления эти, церковные, они очень сильно укрепляют семью. То, что мы сегодня пережили вместе, очень сильно укрепило наши отношения друг с другом и нашу семью в целом. И опять же, какой признак этих укрепляющих впечатлений? Смирение. Вот от Бога всегда исходит такой посыл. Смиряющий, сокрушающий и вместе с тем очень умиротворяющий. Ты сразу успокаиваешься, и всё тебе становится понятно. И появляются силы терпеть, нести крест. И появляется ощущение смысла всего того, что с тобой происходит. Поверьте моему опыту – именно так и бывает. Я же уже долго по этому пути иду. Всегда именно такой смиряющий, трезвящий и укрепляющий посыл. А ещё такой признак – что всякий раз, когда ты испытываешь это, ощущение, что ты начинаешь всё с начала. Каждый раз, когда в храм приходишь, каждый раз, когда на молитву становишься, каждый раз, вот, когда в какое-то святое место приезжаешь – каждый раз, вот, всё с начала. Никаких заслуг, заново доказывать приходится всем, что ты не верблюд, что ты какое-то к Богу отношение имеешь… Всё с нуля, всегда. То есть никакой гордости на духовном пути просто невозможно, вообще. Человек, вот… «Блаженны нищие духом». Яко их есть Царство Небесное. А нищий духом – это значит нищий сутью, это человек, который считает, что его вообще почти нет. Что его просто нет. Вот, «блаженны нищие духом». Но если человек себя считает за ничто, тут же появляется Бог. Который становится всем. Человек не остаётся в такой пустоте. Так вот.
Сегодня мне приснилось, мне дали понять, что всё, что я пережил за последние годы, это было только затем, чтобы я не мешал, хорошим людям. Что я мешал людям, которые меня гораздо лучше. Поэтому мне дали по шапке. Чтоб не мешал. Это я во сне увидел. Вот, заснул, и увидел… (Алеся: «Давай, не начинай…») Хорошо. («Да.»)
(«Не прелюбодействуй, не убий»…) Вот, отец Димитрий Смирнов объяснял, почему здесь сначала говорится про прелюбодеяние, а потом про убийство. Так сказано потому, сказал он, что прелюбодеяние страшнее убийства. («Да?..») Да. Что это грех более страшный, чем убийство.
(«Вся елика имаши раздай и гряди вслед Мене, и будеши имать сокровище на небесех».) Это, кстати, один из посылов, которыми я руководствуюсь. Я там говорю, в интернете, всё, что знаю, всё, что думаю, всё, что чувствую… Вот – всё, что успел накопить. Просто, безплатно вываливаю совершенно чужим людям. Нищим. Если, действительно, человек в интернете питается какими-то крохами, значит, он нищий… Я с той мыслью, что, вот, я всё раздаю, всё, что у меня есть, чтобы следовать за Христом. Потому что действительно, если ты о чём-то говоришь, сокровенном, интимном, если ты какими-то мыслями делишься, они могут из тебя и улетучиться. То, что казалось тебе твоим неотъемлемым достоянием, если ты о нём сообщаешь, оно пойдёт к кому-то, вот, кто это примет в сердце. Но я не считаю, что это такая уж прям большая потеря, потому что если ты это делаешь ради Господа, тебе Господь за это воздаст сторицею. Вот я из тех соображений делаю. Что раздать – и следовать за Христом. И узнать что-то ещё более глубокое и ещё более важное. Потому что у Господа никогда не будет конец. У Него всегда будет ВСЁ БОЛЬШЕ, БОЛЬШЕ, БОЛЬШЕ, БОЛЬШЕ… Приближение к Нему – оно будет безконечным. Мы будем Им, если Господь сподобит нас этого блаженного бытия, мы будем Им, Его вкушать и никогда не будем насыщаться. Мы будем вкушать Его больше, больше, больше, больше, и нам всё больше, больше, больше будет хотеться. Вот что такое жизнь будущего века. И нам это никогда не наскучит. Ни-ког-да… Вот такое бытие для нас сотворил Бог. И это не моя отсебятина, я много раз об этом слышал, от Святых. Я же давно ловлю весточки из Царствия Небесного, очень старательно – я много чего успел накопить. Много информации. (Дальше читаю Евангелие.)
(«Невозможная у человек возможна суть у Бога».) Батюшка, вот, мне неоднократно говорил, что это самая главная тема спасения – «человеку невозможно, а Богу возможно». Своими силами мы никогда не спасемся. Можем надеяться только на милосердие Божие. Никогда мы не будем достойны спасения, но мы можем себя, как бы, соделать способными себя принять этот дар. Спасение – это дар. А сможет принять этот дар или нет – зависит от человека. Очевидно, этот дар нужно оценить… Вот, способность эта зависит от степени смирения человека и от того, сколько трудов он положит. Если вот все силы вложит, и при этом будет понимать, что сами по себе его труды ничего не стоют и ничего не значат – вот это вот условия, при которых он может надеяться сподобиться получить от Бога этот дар. Выше, блаженнее и желаннее которого нет ничего. Избавиться от смерти, от страданий, от ада, от дьявола, от нелюбви, от непонимания, от всякой печали, даже малейшего возды-ха-ни-я – если у человека даже никакого воздыхания нет!.. И окажется, что это не награда – ЭТО НОРМА. Что просто так всегда должно было быть!.. Но почему-то мы вдруг выпали из этой нормы. Мы в неё просто вернёмся. Это будет не награда, это будет просто ЖИЗНЬ. Вот она такая… Вот что может быть желаннее этого?.. Ничего. Ради этого разве не стоит потрудиться и потерпеть?..
Я вам неоднократно уже это всё говорил. Неоднократно. Но духовные истины – они таковы, что они настолько далеко отстоят от текущей современной, вот, просто вот обыденной жизни, что нужно повторять снова, снова и снова, безконечное количество раз. Чтобы хоть немножко им соответствовать. Их очень трудно даже вспоминать. Настолько они высоки по отношению к просто текущей жизни. Ко всем этим, какашкам, извините, ругани… М? И прочим всяким безсмысленностям. А ведь это не фантазии – то, что я говорю, это не выдумка, это ПРАВДА… ПРАВДА. И тот человек, который выходит на уровень этих истин, он становится очень великодушен! Он становится очень терпелив! Он всем всё прощает, он всё терпит, потому что он действительно верит в это во всё. Для него материальная эта жизнь, просто, становится как ничто. Он все её условия исполняет, но живёт совершенно другим. И поэтому он ни с кем не ссорится, всем всё уступает… Понимаете? Никогда не ругается, никогда не огорчается, всегда в светлом расположении духа… Потому что он верой живёт! И вера его питает! А когда по вере живёшь, вера очень сильно усиливается, очень сильно!.. Человек сам всё больше и больше утверждается в вере и удостоверяется в ней – что это всё действительно так!.. Вы только представьте себе, какая это радость, когда ты понимаешь, что это действительно так!..
Вот я вам рассказывал, как я вытащил «Новый Завет»? Я ж слезами обливался над этой книжкой: когда я ее достал, я плакать стал над ней… Потому что это было одно из первых моих – может быть, даже первое настоящее переживание истинности веры. Что это всё не выдумки, а это так и есть. Потому что… Помните этот мой рассказ, да? Как я вытащил «Новый Завет»?.. (Маруся: «Нет». Алеся: «Помним».) Музыка, «Депеш Мод», потом помылся, что я думал – да-да-да-да-да, да. <После пережитой сильной молитвы и покаяния, желая посмотреть, что за книгу купил отец в домашнюю библиотеку, вытащил с полки Евангелие, от чего пережил внутренний переворот, ощущение несомненного касания Божиего к душе. Это было в феврале 1991 года.> И вы знаете, какие я слова при этом прочитал? Воскрешение Лазаря мне открылось. Евангелие от Иоанна. (Алеся вздыхает.) Вот эти слова, что: «Верующий в Меня – не умрет. Будет жить вечно. Смерти не увидит вовек. И если умрет, то оживет». А я же очень смерти боялся, у меня это огромная травма была, ещё с детства. И вот Господь мне такие слова сказал. Я ОЧЕНЬ СИЛЬНО был потрясён этим опытом. И больше радости я и не знал, как радости того, как Господь удостоверяет тебя в истинности веры. Подтверждает все вот эти вот – ну, невозможные вещи, которые кажется, ну – они не могут быть! Невозможно! Невероятно! Исходя из опыта нашей текущей жизни. А Господь, вот, утверждает, подтверждает, что да! это действительно так! Как бы ни казалось тебе это фантастично - ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТАК. Вот большей радости, чем это – нету. И это был не единственный опыт. Их было много! Это был первый! Их было много, подтверждений - того, что это всё действительно так.
Но, тут же и ужас греха. Что если ты, зная, что это действительно так, всё равно продолжаешь грешить, - какой же ты преступник, какая же ты свинья… Но и здесь тоже – не надо отчаиваться. Да, преступник, да, свинья, но я хочу быть с Богом, я каюсь, я снова и снова возвращаюсь, к Богу, потому что Он сказал: «Грядущего ко Мне не изжену вон». Есть люди которые согрешат чуть-чуть – и совсем от Бога уходят. Отчаиваются. А этого ни в коем случае нельзя делать. Да, не надо грешить. Но если согрешил – забудь и возвращайся на излюбленный тобой путь спасения. Потому что иначе ты жить не можешь. Вот это правильное отношение к предмету. И посрамишь врага. Который тебя толкал к отчаянию. Как к погибели. (Дальше читаю.)
(«Вера твоя спасе тя».) Подтверждение тех слов, которые я вам только что говорил. Вера твоя спасе тя.
Вот, смерть этого актера, который играл Абдулу, в фильме, помните этот фильм – «Белое солнце пустыни». Который космонавты все смотрят перед полетом. И именно с мотивов этого фильма началась вот эта вот духовная история. С этой тетей Наташей. (Алеся: «Мы с тобой потом вдвоём ее обсудим…») Когда Вера Яковлевна сказала, что «всё у вас есть, Эдуард, - жена, дети – что ещё нужно, чтобы спокойно встретить старость?» И у меня зашевелились волосы – о чем речь идет? Что такое? Что? Что? Что мне не хватает? У меня всё есть! О чем вы говорите? Что, я мимо чего-то прохожу? (Алеся что-то говорит.) М? Может быть. Но я почувствовал, что я должен обратить внимание. И как выяснилось, я правильно сделал. (Алеся: «Ну молодец…») Я сделал правильно. Вот сейчас, очевидно, эта возможность умерла. Умер артист – умерла возможность. Продолжалось, наверное, лет восемь-девять это. Вот именно это. Но наверное, это действительно было соприкосновение со Христом. Но. Христос – это большая Реальность. В Него много входов. Это не значит, что увидел я эту книжку – «Человек – храм Бога. Прощай навсегда» - что это всё, конец – нет. Мне этот вход не подходит. Это не для меня. Но я отдал ему должное. «Да, всё, хорошо, я тебя узнал, всё – идём дальше». Жду более подходящего портала. (Алеся: «Забавный эпизод был. Мы когда пришли на Пассию, с папой в воскресенье, вечером, такой тонкий был момент, забавный. Значит, ну почти никого нет, никого нет. И вот, в конце концов, входит тетя Фотиния. Заходит на этот вот столик, подставочку, ну где хор стоит, ищет книжку, и судорожно там крутит, крутит, ищет, ищет, потом она вдруг достает – ты не видел это? Достает нужную книжку, молитвослов, и говорит: «Ес, ес, ес!» (Смеемся. «А что это было?») Ну какой-то очень важный молитвослов… Наконец-то его достала…) Насмотрелась фильмов американских – такая же, как и мы. Ес, ес, ес… Да…
Вот такая жизнь, дети, духовная. Она очень интересная. Ничего более интересного, чем это, нет. Чем вот эти впечатления… Они такие странные. Они – скользящие. Они… Ну вот, еле заметные… Вот, есть слова из Евангелия, которые очень уместно вспомнить по этому поводу: «Дух дышит где хочет. И голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит. Так бывает с каждым рожденным от духа». В своё время я считал, что это любимые мои слова вообще в Евангелии. Ну, сейчас не знаю, давно об этом не думал, но в своё время я вот так вот говорил. Я понимаю, о чем речь. Понимаю. И вот ничего более интересного, чем эта жизнь, нет. Она очень легкая. Она совершенно иногда даже почти никак не воплощается. Но она безконечно весома. И ты чувствуешь, что ты сам состоишь из чего-то такого воздушного, что улетит вслед за этим ветром. Что никакая плоть не помешает этому. Мы действительно странники на этой земле. Мы вот как эта Мэри Поппинс, с ветром улетим. Ветер переменится, и с ветром наша душа улетит, в Царствие Небесное. Вот так вот надо жить. А чтобы это было возможно, нужно не грешить. Нужно не отягощать свою душу! Чтобы она не налилась тяжестью свинцовой и потом грохнулась туда, под землю… Чтобы она была лёгкой!.. Лёгкой!.. Лёгкой!.. Чтобы она с ветерком улетела в лучшие страны, в лучшие миры… (Алеся: «Аминь. Читай.». Читаю Апостола, Послание к Римлянам.)
(«Ихже отцы, и от нихже Христосъ по плоти, сый над всеми Бог благословен во веки, аминь».) Вот, видать, это вот по следам наших сегодняшних переживаний, как-то это было связано с этим. (Алеся: «Каким образом?») Не знаю, каким… А я, кстати, сказал на исповеди отцу Димитрию (Храмцову, архимандриту Никитского монастыря в Переяславле-Залесском), что пережил много неприятностей от Батюшки как еврей по происхождению. Много обижал он меня. Но, правда, Батюшка об этом говорил – помнишь, да, как он об этом говорил? «Отец Виктор много меня обижал…» (дразнящим тоном) «Много претерпел от отца Виктора…» (со смехом) Помнишь, как он говорил?.. «Много претерпел!..» (ещё сильнее смеюсь) Вот так я теперь и хожу. И говорю… Никогда бы не подумал. Что таким стану. Вот, Батюшка – приложил, и всё, теперь печать на всю жизнь. Я всё понимаю… А по-другому как я теперь буду себя вести?.. М? Действительно, выкинул меня… Вот, я теперь иду, выкинутый. (Дальше читаю.)
(«Не все бо сущии от Израиля си Израиль. Не зане суть семя Авраамле си чада. Но во Исааце, рече, наречется ти семя. Сиречь не чада плотская, сия чада Божия».) Потому что у Авраама был ещё родоначальник мусульман, арабов. Как его, Ибрагим. (Алеся: «У кого?») У Авраама был ещё сын не от Сарры, а от наложницы. (Алеся: «Да, Измаил».) Измаил, да, Измаил, точно. Измаил.
(«Помилую, аще кого помилую, и ущедрю, аще кого ущедрю».) Смотрите, всё какие таинственные слова. Нигде таких мотивов больше нет, как в Священном Писании. Поэтому очень хорошо и блаженно почитать толкования святых отцов – что всё это означает, что это за темы такие, которые касаются каждого из нас. В этом отношении всё очень интересно, касающееся народа еврейского. Потому что судьбы еврейского народа, во-первых, повторило западное человечество, тысячу лет назад отколовшееся от Бога, и повторил русский народ сто лет назад. Не узнавший Христа своего в Царе Мученике. Полная аналогия. Царь с Его Семьей – это был образ Христа. А Его распяли инородцы, по молчаливому попущению народа. Всё это очень интересно. Чтобы понять, что происходит с твоей жизнью, смысл того, что происходит с тобой – что за страна, в которой ты живёшь, какое место ты должен избрать в происходящем, как вообще правильно расценивать всё, что происходит в твоей жизни. Потому что многие вещи, происходящие с тобой, ты не поймёшь, если не посмотришь с большого расстояния, если не поймешь, что ты, твоя жизнь – это маленькая ниточка в огромном полотне. Полотне жизни народа, даже всего человечества. И вы знаете, что последний суд, над каждым из нас, будет в масштабе всего человечества. Почему и возможны… Частный суд будет неокончателен. Когда будет судиться всё человечество, возможно, будет перемена. Почему? Потому что могут, очевидно, какие-то другие смыслы выявиться. В контексте всего, происходившего с родом человеческим. Сам по себе, может, ты дрянь дрянью. Но если взять в общем и всё то, что привело к тому, что у тебя жизнь оказалась такой, а не другой, может оказаться, что ты вообще чуть ли не святой. Ну, очевидно, так можно подумать. Но чтобы жизнь твоя была наименее мрачна, ты должен уметь расценивать происходящее с тобою в больших масштабах. Вот, в частности, истина, очень важная, что русский народ несет наказание за то, что он допустил гибель святой Царской Семьи. Все отказались, все предали, все проявили преступное равнодушие, а те, кто не проявил, а оказался верен, были либо убиты, вслед за Ними, либо изгнаны из страны. И вели мученическое просто существование за рубежом. Редко кто там сумел устроиться удобно. Были и прачками, и рабочими, таксистами генералы были, и так далее. Полную чашу унижений испытали. И на что можем рассчитывать мы, если в русском народе до сих пор нет настоящего покаяния в этом злодеянии… Если хотите, чтобы в вашей жизни было что-то хорошее, то должны рука об руку пройти, всю жизнь, рука об руку, в обнимку с Царской Семьей! Вот вы думаете, просто так у нас портреты вот эти висят, м? Мы хотим ну хоть чуть-чуть, символически, снять с себя эту вину. Показать, что мы любим Их, что мы никогда бы этого не допустили, если бы только могли повлиять. Вот какой смысл. Что мы их чтим! И таким образом пытаемся избежать этого наказания, ужасного, которое лежит на всём русском народе… Не будет счастья, пока мы духовно не соединимся с Ними! Пока мы не станем с Ними единым целым. В чём мы с мамой очень сильно постарались. Мы много книг прочли, мы много молитв Им прочитали, мы чтим Их дни памяти, как можем… Каждый день, вон, тропарь поём Им. Мы стараемся!.. Стараемся!.. Мы узнаём Их интересы, узнаём, что они любили, что нет. И мы не устали это делать! Мы и дальше будем, обязательно. Обязательно будем это всё узнавать! Мы читаем, точно так же, как Они. Царь читал – но в этом мы совпали. Мы читаем не потому, что Они это делали, а просто нам это нравится. Они то же самое делали – собирались и вот так вот читали. Царь читал. И читал самые обычные вещи. Салтыкова-Щедрина читал. Что он ещё Им читал? Гоголя читал. (Алеся: «Шерлока Холмса».) Шерлока Холмса читал… Да? Достоевского читал наверняка… И Гончарова того же самого наверняка читал… Просто своим, вот, Девочкам, и Мальчику. И я думаю, мы Им гораздо роднее, чем вы даже можете себе представить. Вот этой Царской Семье. Когда мы с Ними познакомимся, а я верю, что это случится, вот вы увидите, какие это Родные Люди. Ты, Сонечка, обнимешься с Татьяной. Маруська обнимется с другой Маруськой. Слышь, Маруська? А? М! Да… А Настя обнимется с Ольгой (со вздохом). А Наташечка – с Анастасией. А Коля, Женя и Серафим – с Царевичем Алексеем. Вот во что мы с мамой верим. Я с Царем обнимусь, а мама – с Царицей… (Алеся: «Ну, папочка…») И не только с Царицей, но и с Елизаветой Федоровной! (Алеся: «Читай! Нас сегодня с тобой, это, сокрушили, вот и сиди».) А чего. Я не считаю себя сокрушенным. Я наоборот считаю себя… (Алеся: «Да?!..») Я даже ни капли не огорчен, да, ты видишь? Ни капли не огорчен! (Со смехом.) Я уже такой тертый калач!.. Я всё знаю, что значит. Всё знаю! Это всё хорошо! Даже хорошо, что я… (Алеся, с большим юмором: «Ну молодец…» Смеюсь.) Это тоже хорошо! (Алеся: «Хорошо… Почитаешь нам, Эдь, и уже всё». – «Да.» - «И Гончарова, естественно…») Ну, Наташа уже давно спит, как мы без Наташи будем читать? Надо днем собираться! Может быть, мы завтра так и сделаем? Все ведь завтра дома? (Алеся: «Как это все? В школу, Соня – к себе…») Да? Главное, что я дома. А чего Соня? Соня, ты завтра… (Алеся: «Конечно… Вообще, Соне уже спать пора давно, да…Уж не знаю, как она не засыпает… Представляешь, она так с шести утра и сидит… Чего ты там в машине не поспала, Соня?.. (В этот день ездили мы в Никитский монастырь в Ярославской области.) Дома не поспала…») Не мог. Не мог. И во сколько же завтра вставать, Сонь? (Соня: «Да мне к двенадцати нужно… Пол одиннадцатого где-то…») Часов в десять вставать, да? Ну, выспешься. (Вздыхаю. Дальше читаю Апостола.)
(«Тем же егоже хочет, милует, а его же хочет, ожесточает.») Во какие слова есть в Священном Писании. Кого хочет, милует, а кого хочет, ожесточает. (Алеся: «Господи, помилуй…») И невозможно этому воспротивиться. Если тебя ожесточают, ты не сможешь остаться неожесточенным. Представляете? (Алеся, шепчет: «Ох, ужас какой».) Как бы ты ни старался – всё равно ожесточишься. Если ты там что-то где-то нарушил.
(«Преткнушася бо о камень претыкания, якоже есть писано: се, полагаю в Сионе камень претыкания, камень соблазна, и всяк веруяй в онь не постыдится».) То есть они преткнулись о Самого Христа. Называется «камень преткновения». Сам Господь Иисус Христос. Вот, они соблазнились Им. Они, почему-то, рассчитывали на земную перспективу. Им было мало духовного. Они не могли принять тот факт, что их Мессию вот таким вот образом обезчестили, умерщвляют, мучают – для них это было невместимо в их сознание. Они рассчитывали, что Он им принесет избавление от римского владычества и всемирного господства, чего они до сих пор (как говорят) пытаются достигнуть. Они не оставили эту мечту. То есть они соблазнились землею. Хотя лучшие из них предупреждали, что это неправильно. Что речь идет о духовном. Что духовное безконечно превосходит земное. Что человек должен быть готов пожертвовать всем земным, ради вечного духовного. Всё вот это вот, всю эту земную видимую жизнь, когда кажется, что ничего другого и нету, а вот её всю нужно суметь принести в жертву. Богу. Чтобы наследовать вечное духовное спасение, блаженство… Оно настолько весомо, что оно потом снова воплотится на новой земле и под новым небом. Дух превышает материю. Он под себя ее делает. Выберешь духовное – и материальное тоже будет. Обязательно! Пусть даже на новой земле и под новым небом! Это будет более реально, чем то, что есть здесь и сейчас. Вот какая фантастика! И когда она начнётся? Только после смерти. Мы ожидаем всего настоящего, и перемен всех после смер-ти. На этой земле не будет новостей. Вот, самые большие новости – вот, я встретил маму. Родился каждый из вас. М? Мы причащаемся. Молимся. Ездим вот в такие вот поездки. Глубоко поучительные. Очень трудные, суровые, но прям вот… Прям вот… Жизнь вдувающие в душу. А потом мы умрем. И вот тогда-то всё и начнётся. А если ещё более посмотреть в крупном плане - после Воскресения всё только начнётся. Когда Господь в пакибытие вернет нас снова к жизни. Будет всеобщее восстановление. Вот о чем нас учит наша вера… Представляете, в каких масштабах мы живем? И что? «Нет нам дороги унывать!» - как говорил Батюшка Серафим Саровский. Нет нам дороги унывать! «Ибо Христос всех спас!» - так вот он говорил. Мы с вами ещё почитаем про Батюшку Серафима Саровского. И если вы, если вам этого всего мало, если вы все вот эти слова отвергаете, для вас это ничто, я вам ничем не могу помочь! Понимаете? Потому что я сам этим живу! Я вот живу только этим! Да, для этого нужна большая высота духовная! Чтобы этим утешаться. И отсюда брать силы жить. Но ниоткуда из других мест к вам это не придет! Вот отсюда приходит и радость, и утешение, и смысл, и цель, и любовь, и красота! Вот отсюда! Из ниоткуда. А если жить вот этим вот видимым очевидным, ничего, кроме отчаяния, разочарования – причем ГОРЧАЙШЕГО разочарования! Даже представить себе не можете! С каким разочарованием люди уходят из этой жизни… Когда от нее они ждали чего-то, а в итоге не получают ничего… И умирают. Понимаете?.. Папа ваш родной вам всё это заранее говорит! Какое счастье всё это слышать!.. Какое счастье, что заранее все вот эти обманы, которые вам приготовил враг в этой жизни, вам заранее о них сообщают! «Не преткнитесь! Не соблазнитесь! Не обманитесь!» А правда – вот, то, что я вам говорю. Это не сказки. Любой духовный человек осмысленный вам повторит то, что вам говорю я. Я не отсебятину говорю. Ну ладно. (Вздыхаю.) Спасибо за внимание… Вольному воля – спасенному Рай. Понимаешь, Соня? Вольному – воля: гуляй! А спасенному – РАЙ. Желаю тебе избрать Рай, Соня».

Вечерняя беседа 28. 04. 2022
Чувства какие-нибудь есть после вчерашнего? А? Никаких нет чувств?!.. (Алеся: «Она еще переваривает…») То есть ездил, не ездил – всё равно? М? Никакого вообще следа не осталось в душе? А? Чего?! Чего там, вздыхаешь? (Алеся: «Смиряемся, смиряемся мы…») Бедолажка… Плохо себя чувствуешь?.. (Алеся: «Плохо себя чувствуешь, да? Плохо… А когда плохо стало?.. После Евангелия?») Ну, лекарства эту проблему не решат. Только купируют. Надо учиться молитве. (Наташа: «Мам, откроешь потом окно?») Бог помогает. И Церковь – почему мы обращаемся к ней с такой настойчивостью? Потому что мы точно знаем, по опыту, это. Дошли – что в Церкви есть ключи ко всем нашим проблемам и бедам. Подходящие к любой человеческой душе. К любой. И насколько то, что там происходит, смиряет человека, любого, настолько же оно может утешить, когда человек дозреет до этого утешения. Никакой другой надежды в этой жизни, кроме Церкви, у нас, пожалуй, нет. Но течение судьбы… Человеку везёт, как правило, если он в союзе с Богом живёт. Союз этот выражается в его участии в церковной жизни. Я тебе сказал, что шесть лет. Если шесть лет ты неправильно жила, соответственно, шесть лет, по справедливости, нужно усиленно восстанавливать, усиленно! Не просто так, абы как, а усиленно. Причем к моменту восстановления своей внутренней жизни, ну, сколько ты вот?.. Полгода у тебя где-то?.. Тебе пришлось поменять направление своей жизни… Полгода? Значит, ещё лет пять с половиной. К моменту восстановления ты уже не сможешь по-другому жить. Потому что ты поймёшь, что никакая другая жизнь невозможна. Немыслима. Можно жить только так. То есть в очень активном прибегании к вере, к Церкви, к Святости, к причастию… Так теперь надо жить до конца своих дней. И ты должна поблагодарить Бога, что Он тебя таким вот образом удержал при Себе. Значит, всё-таки Он нашел тебя лучше, чем Настя, чем Коля…
В тебе тоже очень сильно развито безсмысленное начало, мрачное, нехорошее… Которое ты сама в себе не понимаешь. Ну, крысиное… Это в общем говоря. Не к тому, что я хочу обидеть… Я и о себе тоже приблизительно так же… (Алеся, с усмешкой: «Ничего личного…») Да. А это просто вот – есть люди добрые, они как-то по-другому называются. Есть кошачьи – кошачки. Есть такие крыски… Есть и… может быть, и на каких-то других животных похожие. Микушевич, например, говорил, что его всю жизнь сравнивали с лосем. Он считал это для себя комплиментом… Есть мишки, допустим. Есть переходные всякие стадии. Вот. Но гордость и злоба – это что-то такое крысиное в человеке. Но этим всё не исчерпывается в тебе. И судя по тому, что ты по-прежнему остаёшься в доме родительском, тебя Господь удерживает, так или иначе, в том числе и болезнью твоей души, которая глубже в тебе, чем ты сама об этом думаешь. Твоя душа глубже. И добрее. Ты глубже… Ну, что ты сделала во время этих своих занятий? Я, конечно, всегда чувствовал, что что-то не так, но я же не полиция, и не кто-то там, не человек с дубинкой, который будет ходить и всё время по голове бить. Должна быть свобода! Ты сама должна была понять!.. Что чтение Вирджинии Вульф и всякого такого, просмотр пусть даже и классического кинематографа, но глубоко растленного – глубоко растленного – всё это не обернётся добром. Ты должна была это сама понять. Что они там в тебе развивали? Индивидуализм? Сухой ум, оторванный от традиции, от глубины? Ну? Гордость, эстетизм… Во многом, демоническая духовность. Демоническая. Ну и что, тебе от этого хорошо? Возможно, когда-нибудь тебе пригодятся накопленные знания, если ты сумеешь их осмыслить в православном ключе. Тебе нужно наверстывать опыт общения со Святостью. Нужно покаяться в том, в чем ты могла огорчить Бога, в эти последние годы. И после того, как ты снова к Богу вернёшься, - пройдёт несколько лет, может быть, много лет – ты обернешься и увидишь, что было хорошего. В том, что ты узнала. Вот.
Надо вернуться к детским чувствам беззлобия, простоты, смирения и такой молчаливой глубины. Молчаливой глубины. Вот это то, что от Бога. И то, что доброе. Ты такой в детстве и была… Вроде, ты никогда не казалась особенно умной, девочкой... Ты была доброй. И глубокой. Неслучайно я тебя называл Владимиром Владимировичем Путиным. Почему я тебя так называл? (Алеся: «Почему ты так называл?») Потому что из тебя выглядывало нечто даже совер-шен-но-е. Совершенное! Что потом проглянулось и в Марусе. И в Марусе тоже это выглянуло, где-то в возрасте семи лет, вот эти первые ваши фотографии из 1-го класса – и в тебе, и в Марусе это начало выглядывало. Значит, оно в вас живет. И оно вас вырулит. Я надеюсь на это. И в Насте тоже, Настя тоже была хорошей девочкой. У нее были ангельские детские фотографии. Прям, очень чистые, светлые…
Ну вот как-то так человек развивается, что он теряет эту детскую мудрость. Из-за того, что у него ум развивается в неправильном направлении. Ум должен быть на службе, на службе сердца, глубокого и доброго сердца. Ум – тоже хорошая вещь. Но он не должен вперед лезть, он должен быть на службе сердечной глубины. Тогда он способен на чудеса. Ум, вообще-то, - это такой феномен, который может вместить всё… Самого Бога может вместить в себя ум. Если только он на службе у правильного сердца. Ум может всё понять! Всё! Это мой опыт. Любой вопрос задаешь, чуть-чуть подумаешь – так, честно – раз! – и приходит ответ. Откуда? Как? Но ты чувствуешь, что это правда. Так что, Сонечка, надо с Богом дружить… Если тяжело – это не должно быть поводом для того, чтобы огорчать своих близких. Чтобы быть недоброй. Это повод молчаливо погрустить. Опять же, по-доброму. Если сердце сокрушается, с добром, всё, что мы переживаем, оно идёт… оно на Божию мельницу. Всё нам на пользу. Поэтому сама не смущайся этими своими состояниями… Нужно знать, чего ты хочешь. Хотеть надо Божиего. «Хочу быть с Богом». Всё. Тогда всё на пользу пойдёт. Всё. Решительно всё. Пойдёт на пользу. (Дальше читаю Евангелие от Луки.)
(«Прииде бо Сын Человечь взыскать и спасти погибшаго».) Опять. Этот мотив – о взыскании погибшего. Даже икона такая есть Богородицы. Которую попросила написать Матушка Матрона. «Взыскание Погибших». Все мы погибшие. Пока ты не понимаешь, что ты погибающий, ты не можешь и спастись. Ты начинаешь спасаться по-настоящему только тогда, когда ты понимаешь, что ты погибаешь, что ты почти уже совсем погиб. И из этого состояния сознания своей погибели не стоит выходить. Потому что мы пока не спасены. «Спасены в надежде», - как апостол Павел говорит… А пока этого спасения нет, нужно понимать, что ты погибаешь. Если бы мы с мамой по-другому бы думали, мы бы не смогли жить так, как мы живём. Не смогли бы в храм ходить, не смогли бы столько деток рожать, не смогли бы трудиться столько… Не смогли бы столько терпеть. Прощать. Если бы мы думали как-то по-другому, о себе. Видите как, хорошие люди – опять же, я не считаю себя хорошим – хорошие люди считают себя плохими, и погибающими… А плохие люди считают себя хорошими. И практически спасенными. Вот так вот. Себя - хорошими, а других – плохими. И всегда ищут вину в ком-то другом, только не в себе. Хороший человек всегда ищет вину только в себе. Больше ни в ком. Это трудно. Но только это отношение имеет смысл. И показывает выход, из различных жизненных затруднений. И я, Соня, когда говорю тебе, в чем-то тебя обвиняю, я на самом деле не обвиняю тебя, а я показываю тебе выход… В какую сторону нужно двигаться, чтобы исправить ситуацию.
И Святые Отцы тоже говорят, что в значительной степени виноват диавол. Человеческая вина – небольшая. Ну, вопрос тогда: «Почему нам всё вот это терпеть?.. Зачем тогда нам все вот эти страдания, весь этот мрак? Который нам приходится на этой земле претерпевать…» Ну вот здесь всё упирается в вопрос терпения. Если есть терпение, если всё терпимо, то можно и потерпеть…А если есть ради чего терпеть, то даже и с радостью можно потерпеть. Если бы мы знали, как говорят нам Святые, какая радость нас ожидает, всё бы потерпели. А эта надежда на радость – она идет от доверия Богу. Что Бог есть Любовь. И в какое положение мы ни были бы поставлены, мы должны помнить эту истину, что Бог есть Любовь. И доверять Ему: значит, это лучшее, что для нас на данный момент может быть. Даже если это нам кажется очень трудным и горьким – вот именно это… А что нам даёт на это надежду? А то, что нас ничто не уничтожает. Каков бы ни был тяжёлый опыт, он всё равно конечен, он пройдёт. Перетерпел – и слава Богу. Но то, что ты это пережил – мы видим негатив, а есть и позитив. Есть. У каждого негатива есть свой позитив. Просто он нам пока не виден. Мы перетерпели – какая-то награда нас ожидает… И это всё подсказывает вера. Вера, правильной души. У правильной души – у неё есть вера. Она верная, и она верит. Она не отчаивается!.. Она с надеждой смотрит на то, что происходит с ней!.. И со смирением принимает всё, что Бог дает. Как Иов говорил: «Если Бог даёт нам сладкое, нам ли не принять горького?..» Если принимаем от Бога сладкое, должны и горькое принимать. Потому что горькое – оно тоже обернется сладким. Может быть, даже ещё более сладким. И это говорю вам сейчас я. Но я не всегда это буду вам говорить. Наступит такое время, когда вы это сами должны будете себе говорить, и своим близким… Те самые слова, которые говорю вас сейчас я. Вы должны будете их сами говорить. (Читаю далее.)
(«Понеже не разумел еси времени посещения твоего»…) Да не будет такого ни с кем из нас.
(Дальше читаю послание к Римлянам.) «Всяк бо, иже аще призовет имя Господне, спасется». Вот такие удивительные слова есть в Священном Писании. Это еще пророк древний сказал. «Всякий, кто призовет Имя Господне, спасется». Вот обычно мало кто останавливается, это ещё Алексей Ильич Осипов говорил, что на таких местах Священного Писания мало кто останавливается. Обычно все вспоминают грозные всякие слова в Священном Писании. Со всякими угрозами – о вечных муках, о погибели, об адском озере, о геенне огненной… А вот такие вот скромные маленькие вкрапления – вот: «Всякий, кто призовет имя Господне, спасется», - почему-то не вспоминается. Никем. Почему? А на самом деле в Священном Писании и у Святых Отцов настоящих присутствуют оба этих мотива. И про вечную муку, и про всеобщее спасение. И одно другому не противоречит. А как, почему – это большая тайна. Ну, Алексей Ильич объясняет это человеческой психологией. Что человеку нельзя сказать ни того, ни другого. Он тогда махнет рукой на своё спасение и будет жить как попало. Только если ему говорить и то, и другое, он действительно будет спасаться. Не будет расхолаживаться. Вот такое удивительное тоже объяснение. Но я думаю, что одно совместимо с другим. Бог есть Любовь, но мука – вечная… Она есть, существует. И каждому, кто грешил, а это имеется в виду каждый из нас, каждый из нас впадал в грехи, и далеко не все грехи наши раскаянны – каждому придется принести за это какой-то ответ. Какой ответ? Заплати – страданием… А чтобы этого избежать, нужно не ждать никаких страданий, а каяться просто каждый день. Уверовать в эту истину, что ты грешник, причем грешник такой – хреновый грешник, и каяться… А в чём проявляется покаяние? А что ты безропотно принимаешь всё, что тебе Бог даёт, всё, что жизнь на тебя накладывает. Потому что ты себя считаешь не принцем, не принцессой, не царем, не королем и не царицей, а ты считаешь себя грешником, или грешницей, достойной, не только вот этого всего, что с тобой происходит, а ада адского достойной. Надо себя считать. И это тоже истина. Что каждый из нас достоин ада. И по сравнению с адом, всё, что с нами происходит, - всё ерундовина!.. Какое счастье, что мы на этой земле живем!.. Что нас Господь не забирает в ад. Вот о чем надо думать. И с радостью эту жизнь всю нести, не претендуя ни на что.
Не претендуешь, Соня? Вот и не претендуй. Не претендуй! А благодари почаще Бога за всё, что у тебя есть, - благодари, благодари и ещё раз благодари. И почувствуешь, что ты действительно счастлива. Какова ты и есть на самом деле. Действительно, счастливая… А это всё, знаешь, не обращай внимания на эти тяжёлые чувства. Не озвучивай их. Никак не проявляй. Веди себя так, как будто их и нет. (Алеся: «Не придавай им значения».) Да, не придавай им значения – в этом очень глубокая мудрость, очень глубокая, Соня! Потому что они действительно однажды отойдут безследно, все эти тяжёлые чувства. Безследно отойдут! А своим вниманием к этим состояниям ты их раздуваешь и поддерживаешь. Они так вот тебя потревожат-потревожат и уйдут безследно… И таблетки эти уйдут… Держись за отца с матерью. Господь поможет тебе, Соня. Поможет. Ради имени даже твоего. Удивительного имени. Я, в общем, никогда не считал себя достойным, чтобы в моей жизни было это имя. Такое, вообще, прекрасное. Но будь хоть немножко соответствующей этому имени. Не Сонькой какой-нибудь, а Софией… У!.. София!.. Вот кем надо быть!.. И никогда так себя не называй – Сонькой, никогда, и никому не позволяй никогда так себя называть. (Дальше читаю.)
Вот, евреи – они явили что? Из-за того, что они были в такой близости к Богу, Господь явил им столько чудес в их истории, и говорил, действительно, с ними, почти напрямую, через пророков – они о себе возомнили очень многое. И даже решили с Богом чуть ли не на равных разговаривать. Пререкаться… Ну, это черта, вообще, общечеловеческая. Когда… Это и по детям можно заметить. Если слишком либеральничать, с ребеночком, он начинает очень быстро дерзить. Выходит из всякого уважения, из всякого почтения. Так же и по отношению к Богу. Если Бог милостивый, человек быстро перестает это ценить. Начинает пререкаться, недовольство выражать… Это всё очень нехорошо, нехорошие качества. Потому что насколько родители превосходят своих детей – и опытом, и понесенными трудами, и умом, и сердцем, развитым, опять же, через страдания многие, через терпение… Годы – это очень непростая материя. Годы. Это не обходится и без смерти. Чтобы прожить какое-то количество лет, человек должен не раз и не два умереть. Настолько перемениться, что практически умереть. И вот это вот не уважать в своих родителях!.. Это просто верх неразумия. Но… А Бог безконечно более превосходит человека. Безконечно более! И по природе, и по возможностям, и по всему. Вот так вот… Но Он нас создал не на скорбь, не на печаль, а наоборот, на радость. И если мы дадим Ему сделать всё, что Он хочет с нами сделать, и смиримся на некоторое время, и покаемся, в течение всей этой жизни…- как говорят святые: «Время покаяния коротко, Царствию же Небесному несть конца…» - Господь сделает нас счастливыми. Навсегда. На-все-гда. Это единственное применение этого слова! Которое я вообще не люблю. И никогда не говорю. Но вот единственное достойное применение этого слова – «навсегда» - касается вечной радости, вечного блаженства. В которое я верю свято! И не перестану верить, опять же, ни-ког-да. Тоже не люблю этого слова. Но вот здесь оно уместно. (Алеся поет: «Навсегда!.. Навсегда!..») Навсегда. (Алеся: «Никогда!.. Никогда!..» Смеюсь.) «Никогда». Вот это мамин любимый мультфильм. Ты знаешь его, Соня, этот мультфильм? Да? А ты, Марусь, знаешь этот мультик? Маруська всё? Ну что, Ивана Александровича никак? (Алеся: «Ну зачем нам Иван Александрович, если у нас есть Эдуард Генрихович?») Ну, мамочка, ну я же всё по делу, это просто время занимает. (Алеся: «Да, конечно».)

Вечерняя беседа с семьей 4. 05. 2021
(Читаю Евангелие от Луки, «коею областию сия твориши?» и притча о виноградниках.)
(«Камень егоже небрегоша зиждущии, сей бысть во главу угла. Всяк падый на камени том сокрушится, а на немже падет, стрыет его».) Вот в этих словах, опять, заключено очень серьёзное предупреждение, каждому из нас. Что если мы будем пренебрегать этим Камнем Божиим, который есть Христос - «Камень егоже небрегоша зиждущии, сей бысть во главу угла» - окажется это главным. Мы всю жизнь этим пренебрегали, а это окажется Главным. Опять напоминаю слова, которые сказал батюшка протоиерей Михаил на отпевании бабушки Раисы. Что «там, куда она пошла, Господь поможет – ПОМОЖЕТ, - но только в том случае, если Он был средоточием всей жизни человека, при его жизни на земле». (Алеся: «О Господи, помилуй меня…») Что толку, чего бы мы ни добились на этой земле, мы всё оставим здесь. Понимаете? И выяснится, что эта жизнь была полностью призрачной, иллюзорной. Об этом нужно думать каждый день. Каждый день! (Да, котик? Ты только об этом думаешь, я смотрю?.. – Где он? – Вон он. Он только об этом думает!.. Вот он понимает, что всё призрачно. «Призрачно всё, – да? скажи! – в этом мире бушующем. Есть только миг – за него и держись!» Да, котенька? М? А он, мне кажется, преуспевает в духовной жизни… Он и кроткий, и одни сплошные положительные мысли рождает о самом себе…)
Ну так вот. А то, что касается любви, в том числе даже к этому коту, - это имеет значение, и с точки зрения того места, куда мы пойдем. Она безполезна, для этой жизни, и есть много людей, которые в какой-то момент задумываются: «Что мне даёт эта любовь? А что мне дают эти люди? А что мне даёт эта красота, этот…» - и так далее, и так далее. «Денег не даёт, ничего не даёт»… И они начинают вести себя жёстко, подчас жестоко. А это всё неправильно, так не надо. Надо думать о Вечности, которая нам предстоит. И в копилку которой уходят все наши добрые усилия. Ну что толку, что ты добьёшься, достигнешь чего-то на этой земле – положения, успеха, денег – всё оставишь здесь, с собой ничего не заберешь. С собой заберешь, как говорят, только то, что отдашь. Только то, что отдашь другим, внедрится внутрь тебя самого. И ты это встретишь – ТАМ, куда пойдёшь… В том числе и деньги… Даже вот те деньги, которые ты отдашь, каким-нибудь людям, нищим каким-нибудь, в храмы, монастыри… Это тоже каким-то образом тебя встретит, в мире ином. Потому и сказано в Евангелии, где надо копить сокровище. На Небесах. (Дальше читаю.)
(«Бог же несть мертвых, но живых, вси бо Тому живы суть».) Вот смотрите, тоже такой парадокс. Наблюдение всей жизни. Что когда человек близкий стареет, ощущение, что он постепенно уходит. Он делается всё менее и менее выразительным. За редкими очень исключениями. Старость стирает личность, делает её… Часто человек ожесточается, под конец своих лет. Слабеет умом, памятью, ну не говоря уже о физических силах… Редко-редко кто до конца дней сохраняет ясный ум и подвижность, лёгкость… Ну вот, был такой дядя Эдик. Который до конца практически, да? сохранил и как-то неожиданно даже ушёл для нас, ну, в общем, держался молодцом до самого конца. Ну вот, когда человек умирает – казалось бы, непоправимое совершается, а это вовсе не так. Чем дальше ты вспоминаешь этого человека, тем больше ты чувствуешь, что он жив. Прям как по Евангелию. Снится он… И возникает ощущение тончайшего, легчайшего бытия. Собственно говоря, именно такого бытия мы и ожидали бы. Потому что душа наша – очень тонкая субстанция, очень тонкая, нежная… И это грубое бытие, в котором мы заключены, - оно для нас как темница. Игнорирующая тонкие, нежные запросы нашей души. И эти тонкие нежные запросы мы можем отыскать, ответ на них, только в подобных нам существах. И то – если только очень сильная любовь. Так вообще эта жизнь для нас чужая. И неудивительно, что мы из нее уйдем. Очень обидно будет, если она оставит какие-то тяжёлые следы, деформирующие нашу душу, которые воспрепятствуют нам в нормальной жизни в том мире, куда мы уйдём. Это будет очень обидно… (Алеся вздыхает: «Господи, помилуй…») Об этом надо думать – опять же, каждый день. Каждый день думать об этом надо.
Вот, по мере воспоминания об ушедшем человеке, ты всё глубже и глубже начинаешь ощущать присутствие его в твоей жизни – сны с ним меняются, хотя они и редкие, но они… Если ты вспоминаешь о любимом человеке, он время от времени в снах к тебе приходит. И возникает ощущение, что он там живёт какой-то жизнью и продолжает меняться. Во-первых, молодеет. Во-вторых, снова исполняется жизнью. В-третьих, он продолжает любить тебя оттуда. И как раз возникает ощущение, что вот эти узлы жизненные, которые завязываются здесь, на этой земле, которые с таким трудом – так легко завязываются: обиды всякие, огорчения, испорченные отношения, ненависть даже – и с таким трудом развязываются. Иногда и не развязываются они на этой земле вообще. Но это развязывается там, в мире ином. Там… Где душа погружается в сродную себе среду. Как рыба в воду. Я думаю так…По моему вчувствованию, по моему вслушиванию, по моему всматриванию во внутреннюю жизнь – я сделал такие выводы. И очень похожа эта жизнь – с одной стороны, на мультфильм, с другой стороны – на музыку, с третьей стороны, может быть, - на какое-то кино хорошее… И все огорчения этой земли, какие бы они ни были горькие, какие бы они ни были безысходные – они снимаются очень легко. По выходе души из тела. Тоже самое происходит, когда мы погружаемся в сон. Если бы вы немножечко помнили, что испытывает душа, когда она засыпает, вы бы поняли, что вся эта земная жизнь – она отходит глубоко-глубоко на задний план… Ночью, во сне, предельно ясно становится, что это всё было «так» - на поверхности… А вот то, что несёшь внутри своей души – это вот с тобой остаётся.
Вот, мама читает дневники отца Иоанна Кронштадтского, предсмертные, - вот он там жалуется, что какое-то неправильное поведение дневное выражается в нападениях демонических во время снов. Вот он там попил водички не вовремя, как он считал, - очень небольшое прегрешение, но для святого человека, конечно, многое значащее – какую-то он там воду любил… кавказскую какую-то… Попил там после полуночи – ему приснился какой-то молодой человек, который его обижал – толкал он его, или ещё что-то там делал… Да, мамочка? И отец Иоанн даже его там во сне укусил за руку… Сон – ведь во сне всё может быть… То есть у него была обыкновенная жизнь, но он очень внимательно её вел – обыкновенная человеческая жизнь. Это был Святой. Святой, который каждый день совершал многие чудеса. Ну, это совершал, конечно, Бог… Через него совершались многочисленные чудеса. Если вы когда-нибудь почитаете его жизнеописание, там просто волосы поднимаются дыбом от удивления, какие чудеса через него творились. Он был великий чудотворец. Простой человек не мог таких вещей совершать, какие он совершал. И так жить, как он жил…
А что просветляет этот наш истинный внутренний мир, в котором мы живём и который мы понесём с собой, уйдя с этой земли? В первую очередь просветляет молитва. И любовь к молитве. И память о Боге. Вы знаете, ведь молитва – сначала она начинается со внимания к Тому, Кому ты молишься. Если ты говоришь какие-то слова молитв, ты должен очень внимательно вслушиваться в их значение. Как Феофан Затворник говорил: «Взвешивать на весах сердца каждое слово, чувствуя его истину». Нельзя ведь Богу лгать. Если ты говоришь какие-то слова, ты должен чувствовать их правду. Если это чужие слова, они должны стать твоими. После того, как ты внимательно проникся словами, они начинают достигать сердца. Сердце твоё начинает испытывать нечто. Они становятся искренними. Сердце начинает распирать силой этих слов, ты приходишь в умиление, ты воодушевляешься, ты чувствуешь правду, высшую правду… А потом, в какой-то момент, слова умолкают. Они становятся не нужны. Ты начинаешь испытывать ответ Бога. Выражающийся в очень сильном изменении твоего внутреннего состояния. Казалось бы, это твоё личное дело – что ты испытываешь, это часть твоего внутреннего мира, но Бог-то – Он внутри нас, Бог – Он смотрит на нас не снаружи, а изнутри… Мы, как бы, в этот мир выглядываем из Бога!.. Мы из Него выглядываем наружу!.. И каждый из нас есть окно в Него – в Бога!.. И этот ответ входит в сердце. И это и есть самая настоящая молитва. И вот у некоторых людей, некоторые люди достигают того, что и без всяких слов они постоянно в сердце переживают эту молитву. Этот Божий ответ. На память о Нём. И эта молитва – она очень сильно просветляет внутренний мир. Делает легче душу человеческую.
Ей помогают очень церковные службы. Помогают, выстаивание церковных служб, вот это усилие, которое нужно там предпринять… Очень помогает этой молитве. Если, чем больше человек молится на этой земле, тем более хорошо, значит, он готовится к Вечности. И эти минуты искренних молитв, и ощущение ответа Бога на твою молитву, который, ещё раз повторяю, выражается в сильном, качественном изменении твоего внутреннего состояния, светлого, которое никак по-другому не приходит. Кроме как через молитву. Вот эти молитвенные усилия, которые, как бы, ну, не влияют ни на что внешнее, - на самом деле, это тоже не так, они влияют, таинственными путями – они прежде всего влияют на наше посмертие, на нашу вечную участь. Поэтому и говорят, что время, потраченное на молитву – оно не потрачено даром. Это уж точно совершенно – что то время, которое ты потратил на молитву, на службу церковную, чтение акафиста, Евангелия – это время не потрачено даром. Хотя и здесь тоже нельзя сказать, что можно, прям, найти панацею от всех бед – нет… Панацеи вообще нет. Любые внешние формы могут быть отравлены ложным содержанием. Любые! Всё равно, какую бы верную ты внешнюю форму ни нашел, нужно всё время Бога искать, внутри этой формы. Всё время к Нему стремиться, всё время напрягаться душой. И внутри служб церковных, и внутри молитв, и внутри, там, добрых дел разных… Надо всё время напрягаться, чтобы найти и удержать Бога Живого. Бог – Живой. С Ним можно только, вот, предельно живо общаться, предельно искренно, предельно подлинно. Вот это вот краткое, так сказать, изъяснение на ту тему, что Бог не есть Бог мертвых, но живых. Все у Него живы. И так вот эта реальность начинается на этой земле. А если молитвы этой не будет у нас внутри, мы будем как живые трупы. Мы только будем походить на живых. А на самом деле мы будем мертвыми. Ничем не отличаемся мы без молитвы от мертвых, от трупов. Молитва – это сердцевина нашей жизни. Наша связь с Богом. А некоторые говорят, что это самая глубинная реальность каждого человека. Которая в нём есть!.. Всегда. Просто её нужно раскопать. К ней нужно приблизиться, её нужно оживить и ею жить! (Заканчиваю Евангелие.)
(Читаю послание к Римлянам.) Это он о еврейском народе говорит, апостол Павел, что не отринул Бог евреев. … Израиль – это значит «еврейский народ». … «Аще бо отложение их, примирение миру, что приятие, разве жизнь из мертвых» - это он о евреях говорит. Если отвержение их – через их отвержение вошли к Богу другие народы. Которые не знали так Бога, как знали евреи. Евреи не узнали Спасителя – и то не все, большая часть их узнала, и они составили первую Церковь, которая в основном состоит из мучеников. Они приняли Христа и отдали себя – первой Церкви и другим народам. А те, кто не принял Христа, те не отдали себя, они остались в своей старой религии, которая с тех пор, конечно, очень сильно развилась и уже мало походит на древнюю свою форму, но это вот те евреи, которые дошли до наших пор. Прожили очень бедственную историю, смесились со множеством племен… Вот. Это тема особенного исследования. Их судьба. Но то, что они Христа отвергли, не узнали Его – это, конечно, очень сильно их омрачило, очень сильно. И в конце концов, они в таком состоянии пришли в Россию. Убили нашего Царя… Опять же, не все! Ну, их представители… В этом принимали участие… Нельзя сказать, что, прям вот, наш дед к этому причастен – да нет… Очень разные там люди… Но тем не менее, очень много бедствий пришло на нашу землю с их появлением, здесь у нас в России. И тем не менее. Это некое таинственное явление нашей истории человеческой – отвержение еврейского народа. Через которое вошли к Богу все остальные народы. (Дальше читаю.)
(«Аще бо Бог естественных ветвей не пощаде, да не како и тебе не пощадит».) Видите, какие строгие слова. «Если Он евреев не пощадил, почему Он должен тебя пощадить?..» Помните, я вам говорил, что по мере приближения к Богу открывается вся Его строгость? Бог, который есть любовь, совершенно нетерпим к нашим грехам. Он не может нас принять с нашими грехами. Не может, и не хочет, и не будет. Он будет нас очищать. Если мы будем грешить, Он нас будет очищать. Очищение бывает болезненно. Болезненно. Всему составу человеческому. Так что грешить – не надо.
(«Силен бо есть Бог паки прицепити их».) Ну, есть такое движение – евреев ко Христу, правда, пока небольшое. Есть даже такие «евреи за Христа». Но не знаю, насколько они православные, но там в Израиле такая есть группа. Которая, вот, проповедует Христа. Ну и мы, получаемся, как бы, именно в этом фарватере находимся. Хотим мы этого или не хотим, но мы причастны к еврейскому народу. Хотя мы не евреи. И даже я не еврей, хоть меня, там, и назвал Батюшка евреем, я не еврей. И даже папа мой не был евреем. Вот, сцена моего детства. Приехал дядя Олег, его двоюродный брат, старше его на 10 лет, сидят они на кухне, квасят. Пьяные в дупель, вообще. Самые-самые сердечные беседы ведут друг с другом. Папа очень любил дядю Олега. Дядя Олег такой – крепкий мужчина, летчик. Белорус. Ну то есть абсолютно русский, абсолютно! Ну, они говорят – папа ему говорит: «Эх, - говорит, - я, - говорит, - жид». Дядя Олег ему говорит: «Ну и я жид». (Общий смех. Соня: «Все мы немного»…) Ну то есть – полную солидарность проявлял с ним! Русский народ – он добрый! Дай вам Бог, ребята, с нормальными русскими людьми сойтись. Вот с такими вот добрыми. Русский народ – действительно святой народ, у него горячее глубокое сердце. У нас сердце недоразвитое, куриное. Вот, между прочим, мама наша, она, хотя и долго очень со мной общается, но она чисто русская. (Алеся смеётся.) Да. (Алеся: «Я уже перестала быть чисто русской».) Чисто русская. (Алеся: «Всё!») Ну, тем не менее. Вот эта доброта ее безотказная – это чисто русское качество.
(«Кольми паче те, иже по естеству, прицепятся своей маслине»…) Вот это всё о евреях…
(«Яко ослепление отчасти Израилеви бысть, дондеже исполнение языков внидет».) Всё понятно, чего здесь говорится? А, Марусь? Понятен текст? (Маруся: «Да».) А тебе, Соня? А тебе, Наташа? Чего ты плечиками жмешь? А чего тебе непонятно? (Наташа: «Мне вообще непонятно».) Ну, вот он говорит, что ослепление евреям отчасти, не навсегда. А до тех пор, пока не наступит наполнение народов. Языки – это народы. Пока не придет полнота народов к Богу…
(«По благовествованию убо врази вас ради, по избранию же возлюбленнии отец ради».) То есть в текущий момент они по отношению к благовествованию Христову – враги. Но по отношению к отцам, которые, ну, как минимум, полторы тысячи лет до пришествия Христа находились в исключительной близости к Богу. Господь их очень бережно пестовал ради того, чтобы из них произошла Матерь Божия, Сам Господь, Иоанн Креститель, Иоанн Богослов, первоапостолы… Много очень святых, гигантское количество. И это всё каким-то образом ими ощущается. Ведь человек – он не сам по себе, он несет в себе всё древо, и родовое древо, и народное древо внутри себя… Вся эта история – в каждом из нас. И потом эту историю повторило западное человечество. У них там тоже было очень много Святых, очень много мучеников, и они много веков – ну, не полторы тысячи лет, но тысячу-то наверняка – они спасались, стремились к Богу, и до сих пор там осталось ещё католическое, протестантское благочестие, которое мы не можем перечеркивать полностью. Господь никогда не отринет человека, искренне к Нему стремящегося, только потому, что он родился в вере, ну, не совсем православной – не совсем право славящей Бога. Простой человек – он ведь в этом не виноват… Если он живёт по правде, по совести, наверное, Господь его как-то будет судить не по ереси, которую он исповедует – ну, он даже ее не исповедует, он и не думает об этом! Что там для этого католика какое-нибудь там «филиокве»? Эта их ошибка в Символе Веры… Он ее, может быть, и вообще не знает, что это такое… Живет как может…
(«Нераскаянно бо дарование и звание Божие».) Вот эти слова – они тоже очень важные, что дарование Божие и звание, которое Бог дает, Он в этом никогда не раскаивается. Он это никогда не отнимает. Никогда не пресекает это. Если он однажды это дал, это и остается. Даже если человек отходит. Господь ждет, когда человек вернется. Ну, как с блудным сыном. Хотя блудный сын перестал соответствовать образу сына и превратился в свиноподобное существо, место его – оно осталось и ждало его. Пока, наконец, он не вернулся. Запоминайте. Это всё Божии законы жизни. Так вот по-Божески, у Него так. Человек уходит, место остается и ждет его, пока человек не образумится. Покаялся – всё, возвращайся, и как ни в чём ни бывало иди дальше. Но лучше не уходить. Потому что скорбь великая в «стране далече». Зачем вам это испытывать? Ну зачем? Зачем вообще лишние страдания? Зачем огорчать Бога? Зачем огорчать сердце родительское и зачем огорчать самого себя лишними страданиями ненужными? Зачем? Лучше смириться и с Богом всю жизнь провести. С Богом! А если вы будете каждый день благодарить Его за всё то доброе, что в вашей жизни есть, - а в вашей жизни много чего доброго! – то будет и радость. В ответ на вашу благодарность Бог вам и радость будет давать. Зачем обязательно устраивать себе какой-то «апокалапис»?.. Чтобы научиться ценить то, что есть у вас…
(«Затвори бо Бог всех в противление, да всех помилует».) Во какие слова! Это очень известные слова апостола Павла и очень странные!.. Вообще апостол Павел – это очень такой большой любитель парадоксов. Вон он что говорит – что ВСЕХ БОГ ЗАКЛЮЧИЛ В ПРОТИВЛЕНИЕ – дабы всех помиловать. Все Его огорчают, все не слушаются, все грешат, а Он, в конце концов, всех простит.
Но вот тут надо помнить, что наряду с таким вот текстом, очень милостивым, Священного Писания – это тоже Священное Писание, это вот слова из самой глубины Священного Писания, написано апостолом, признанным всеми Святыми – вот эти слова – что все будут помилованы, все! Все! Но никто не отменял слова другие из Евангелия, что праведники пойдут в радость вечную, а грешники – в муку вечную, где будет плач и скрежет зубов. Никто не отменял эти слова тоже. Духовная реальность – она не такая, как земная. Совместить одно с другим – это задача всей жизни, а может, и того, что будет после этой жизни, понять, как это одно с другим совмещается. Ну вот я сегодня слушал отца Андрея Ткачева, или вчера, он сказал такие слова – что то, что мы слышим здесь на земле и чему мы верим, потому что душа не может не испытывать чувства правды этих священных текстов, она чувствует, что ей говорят о каких-то реальных вещах, она верит! верит всему тому, что слышит!.. Вот эта вера – она не будет постыжена. Когда, говорит, мы туда придем, мы увидим, что всё так и есть, как мы слышали. Вот как мы слышим здесь на земле – всё так и будет. Когда мы увидим это всё лицом к лицу. И значит, задача постижения этих истин духовных, о которых мы узнаем на этой земле, она продлевается и на то бытие, которое откроется нам после смерти. Мы и там будем искать ответы на эти вопросы. Наверное, найдем.
Всё это очень интересно. И стоит этими вещами жить. Стоит этим интересоваться и стоит размышлять об этом. Снова и снова. И читать, и исследовать… Готовиться к вечной жизни – готовиться. Чтобы, когда приближалась смерть к нам, к каждому из нас, мы радовались, а не тряслись. Как козявки на ветру какие-то… Жалкие. Чтоб мы радовались! Что заканчивается срок нашего изгнания. (Алеся вздыхает: «Да…») И нашего тюремного заточения. И что мы пойдем сейчас – сейчас! – в объятия к Богу. В объятия нашего Бога, к Которому мы всю жизнь стремились. Если мы всю жизнь будем стремиться к Богу, мы пойдем в Его объятия… После смерти… Вот так вот надо жить. Вот так вот надо относиться к жизни… И это отношение, оно даст ключ ко всем более мелким вещам – заботам, проблемам, трудностям – на этой земле. Начиная от мытья полов и посуды, и кончая карьерой, созданием семьи, воспитанием детей… Всё будет ясно. Вот, исходя из этих масштабов. Духовной жизни, которая есть истинная, подлинная жизнь. У вас должны быть интересы в этих областях, у вас должны быть любимые авторы. У вас должно быть стремле-ни-е это всё постигать. Не только то, что я вам силком в ваши уши вкладываю, а собственное желание разобраться во всём. У вас должно быть это. Тогда ваша жизнь будет осмысленна. В ней будет смысл. (Дальше читаю «Обломова»).
Вот что здесь такое изображено? А вот как раз конфликт внутренней жизни и внешней. Это на самом деле очень глубокое произведение! Очень – вы потом оцените, увидите, что произведение очень глубокое. Оно не столь примитивно, как кажется на первый взгляд. Вот Обломов – он ведь неслучайно обвиняет внешний мир в неправильности, что всё безсмысленно, «зачем мне в этом участвовать?»… «Мне всё это не нравится!»… Он отстаивает правду своего внутреннего мира. А что в результате получается? Безконечный сон. Летаргия! Вместо чистоты и правды внутреннего мира, просто почти как добровольное самоубийство. Но и Штольц – он ведь тоже не прав. Он заряжен на этот внешний мир, но он потерял глубину, и это вы сейчас увидите. Он потерял человечность… Значит, правильный путь – это совмещение того и другого. Что чтобы не умереть заживо, нужно участвовать во внешнем мире… А чтобы не потерять самого себя, не потерять Бога, не потерять человечности, нужно к этому внешнему миру относиться критично. Нужно не подчиняться бездумно всем тем правилам, которые сформировали другие люди, - может быть, не очень хорошие, но очень активные, – нужно уметь преодолевать этот внешний мир, участвовать в нем, но оставаться самим собой. Быть собранным, сконцентрированным, заряженным на деятельность, но в то же время не жертвовать этим Обломовым внутри себя самого. Вот даже какой смысл этой фамилии – ОБЛОМОВ? Здесь ведь тоже очень глубокий смысл. Это обломанная душа! Мы здесь, на этой земле, все испытываем колоссальный облом. Облом наших желаний – даже слово есть такое молодежное, если знаете: облом. «Облом»! Вот вся наша жизнь – это безконечный облом. Ждешь одно – получаешь другое. Всё время, всегда. Стремишься к одному, да, а на самом деле всё выходит совсем иначе… Хочется одного, а тебе… Хочется сладкого, а тебе всё время горькое. (Алеся: «Хочется горького, а тебе сладкое!..») Постоянный облом. И вот этот «облом» - его нельзя просто так забывать. Он в нас для того, чтобы мы жили покаянием. Мы должны принять свою вину в этом обломе. Что мы виноваты, что всё так. Мы потеряли Бога. Мы должны сокрушиться. Мы не должны превращаться в каких-то самоистуканов. Мы должны сокрушиться и жить покаянием!.. Но в то же время эта внешняя жизнь – это какое-то наказание, епитимья, которую мы должны принять. В которой мы должны участвовать. Однако же, не поглощаясь ею полностью. Мы должны нести это как крест. А внутри сохранять этого внутреннего человека, взыскующего рая, Царствия Небесного. Вот так надо жить.
Нужно вообще быть крестоносцем, по жизни. Нести крест! Крест! Это с одной стороны – крест внешней жизни. А с другой стороны, нужно нести Христа внутри себя. Нужно нести крест и нужно нести Христа. И тогда в твоей жизни Христос будет нести твой крест. И всё встанет на свои места. Твой крест будет нести Христос. Значит, ты спасёшься. Если ты внутри себя будешь нести Христа, и Христос будет нести твой крест, а это две вещи, очень близкие друг другу. Христос как раз водворяется в нас через вот это несение креста. Мы несем этот крест, молимся Ему, и всё больше и больше чувствуем в себе Христа. А значит, и спасаемся… (Дальше читаю.)

Вечерняя беседа 5. 05. 2021
«Вот видите, какие это трудные, очень трудные, и суровые радости, которые Церковь нам дарует. Ничего более настоящего в этой жизни нет. По нашим грехам. Если хотите миновать этих трудных радостей, вас ждут настоящие скорби. Это скорби, которые перемешаны с радостью. И радость здесь больше, чем скорбь. Если вы будете прибегать к этим радостям, у вас не будет никаких других скорбей. Понимаете, в чем тут мудрость? Я, к сожалению, не читал об этом в книгах – нигде это не написано. Это я просто сам, понял. Ну, я думаю, что если вы будете читать – Святых Отцов, какую-то духовную литературу – вы то же самое там встретите: что церковные службы – это способ избавления от жизненных скорбей. Если не хотите… Скорби бывают очень тяжёлые, очень. Я вам их не желаю.
Спросите у Насти, она может вам рассказать. Какие бывают скорби. И то, что ты, Соня, испытала, - это только самый краешек. Самый-самый краешек. Потому что он ничем не воплотился. Все твои эти чувства ты можешь считать как сон. Как будто тебе это просто приснилось. Пока. Пока тебя не подвигло ни на какой шаг. Вот если б ты уехала от нас, в результате этих чувств, вот тогда начались бы приключения.
Этим чувствам тяжелым нельзя позволять воплощаться. Ни в какое слово. И даже надо стараться не думать под их действием. Не верить тем мыслям, которые поднимаются оттуда. Ну вот день прошел. Чувства изменились. Чего стоили эти мрачные ощущения?.. Ни-че-го, ноль. Это был просто обман. И мы живем в пелене этого обмана день за днем. Год за годом. Десятилетие за десятилетием. Многие люди парализованы этими чувствами, не могут сделать ничего доброго. Не могут построить ничего доброго! Разрушают всё хорошее!.. Потому что им нечего противопоставить этой тяготе внутренней. А я сказал, что такое эта тягота. Это заслоненность тучами духовного неба. Которое там, за тучами, всё равно ясное. И вот это знание о том, о ясном небе, - это и есть вера. Это то, что мы можем противопоставить. И все вот эти знамения веры – они же связаны с лучами – там, луч сквозь тучи бьет в землю – это символ веры… Правильно? Маяк, который освещает путь корабля… Это символ веры. Вера – это свет, рассеивающий эту тьму. Пока не будет веры настоящей, вы будете в безпомощном состоянии, и вы ничего не сможете построить. Если у вас нет веры – ну чем можно возместить? Послушанием. Послушанием тому, у кого вера есть. Но всё равно рано или поздно придется опираться на собственный ресурс. На ту веру, которую вам удастся стяжать.
Так что, Сонь, каждый новый день – это возможность тебе проявить себя в духовном отношении. Лукавый ничего нового изобрести не может. Всё «день сурка» повторяется, каждый день. А мы должны каждый день по-новому реагировать и жизнь свою строить, исходя из веры. Пусть это будет иногда вымученно, иногда выстрадано, иногда, как сказать, приставлено, за уши притянуто, но если это по вере, оно потом будет оправдано. И вдохновлено. Задним числом. (Алеся: «Зачем ты от меня отправляешь Маше?») Ты увидишь, что ты права, поступая по вере. (Слышится: «Ку-ку». Смеюсь.  «Это пойдет в историю. Мамочка… Твои потомки будут слушать!..» Алеся: «Слышите, дети? Вы попадете в историю. Как ваша мама». – «Да…») Так что, Соня, надо учиться быть человеком. А не стихийным существом, не животным каким-то. Которое реагирует на то, что оно чувствует, и больше ни на что не может реагировать. Надо быть духовным существом. Ты знаешь, Соня, что настроение своё можно менять, с помощью молитвы. Помолишься как следует… А если у тебя большой уже опыт этого сопротивления и духовного напряжения молитвенного, то тебя уже не может объять целиком вот это чувство, которое ты испытываешь. Которое поглощает тебя до такой степени, что с тобой невозможно даже ОБЩАТЬСЯ!.. Невозможно – там одни сплошные шипы… Общаться невозможно – то есть полное безумие. Будничное. А? Дневное, полдневное безумие! Охватывает человека под действием вот этих полностью фальшивых, неистинных, ложных чувств. Уныния, безсмысленности, пустоты… Вечерние чувства – они гораздо более правдивые. И об этом, кстати, намекает закат. ЗАКАТ. Каждая душа чувствует, что это правда. Зрелище заката. Как и восхода. Если встать с восходом, тоже – чувства нормальные, ясные, бодрые. Ну, где-нибудь там, скажем, в шесть утра. Или пол шестого. Вот я просто просыпаюсь, невольно, именно в это время, сижу и рыгаю целый час, и я могу сказать, что очень, очень светлое время – прям, хоть не ложись. (Алеся: «Вот садись и пиши». – «Ну спасибо, мамочка. Я подумаю над твоим предложением».) От Луки святое благовествование. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! (Читаю Евангелие.)
(«Терпением вашим стяжите души ваша».) Вот, священники говорят, как полезно читать Евангелие каждый день. Сегодня слышал, отец Димитрий Смирнов говорил: «Сколько ни читай, всё время будешь находить новое». Настолько это живой текст, настолько он глубокий, настолько он соответствует тайне нашей жизни, её глубине… Это самое животворное чтение, какое только может быть. Чтение Священного Писания. Его нужно читать снова и снова. И никогда не думать, что «сколько раз можно читать одно и то же?»… Да нет! Это сама жизнь оттуда льется. Дух Божий. И мысли, которые будут приходить при чтении одних и тех же слов, давно уже как будто знакомых,  - они будут очень новые. Новые! Так же бывает на молитве. Настоящая молитва – она вообще без слов. Нет там никаких слов – одно и то же молитвенное напряжение, но ты при этом получаешь жизнь. А пища, которую мы едим – она не одна и та же? Но она всегда вкусна и нужна. А вода, которую мы пьём – она не одна и та же? А воздух, которым мы дышим – он не один и тот же?.. Но нам не надоедает им дышать. Вот точно так же дело обстоит с молитвой. Ты слышишь, Марусь? (Маруся: «Да».) В точности так же! Молитва – она даже ещё более нужна, чем воздух. И именно молитвой мы будем дышать, когда мы умрем. Именно молитвой… Это и есть орган дыхания потустороннего – молитва! И кто не научится молиться на этой земле, тот пойдет в ад. Так говорят – опять же, батюшки. А их стоит послушать, батюшек. Никто так не говорит, как они! Батюшек надо слушать, всю жизнь.
Я ещё не встречал таких батюшек, которых не стоило слушать. Ещё таких не вс… Ну, один был – правда, я с ним общался очень долго. И всё это время его стоило слушать. Только под самый конец не стоило. Ну, очевидно, ресурс там вышел. Это единственный случай был в жизни, когда священника не стоило слушать. Но может быть, он перестал, кстати, быть священником. Я уверен, что он изменился, что он уже не тот человек, каким мы его знали. Потому что он был таким рядом с нами. Но тут странная такая вещь. Я могу сказать, что отец Леонтий, чем дольше он будет с нами, чем больше мы с ним будем общаться, тем больше он будет напоминать того Батюшку, которого мы знали. Хотя это совершенно другой человек. Потому что священник, духовный отец, он являет тебе лицо Божие, обращенное к тебе. Это Лицо всегда одно и то же. К тебе обращенное. Оно может быть разное – обращенное к разным людям, - но вот к тебе обращено всегда одно Его Лицо. Твоего Творца, твоего Спасителя… Смысла, Смысл твоего бытия. БОГ. Он приближается через разных людей. Через мужа, через отца, через духовного отца. Через Патриарха тоже, через Епископа… В принципе, каждый человек, так или иначе, в какой-то момент, тебе может явить какую-то грань Божию. Сколько будете жить, столько будете учиться общаться с Богом. (Дальше читаю.)
(«Зане приближается избавление ваше») То есть когда начинают происходить всевозможные ужасы в твоей жизни, а такие времена могут настать, знайте, что это может приближаться ваше избавление. Кончина мира – для вас. Для вас. Когда этот мир начинает кончаться, он приобретает катастрофические черты. И вместе с тем – иллюзорные. Он кончается. Он становится невозможным для жизни. И не надо бояться. Надо готовиться к встрече мира иного. Заранее вам говорю. Представляете, о чем я вам говорю?.. Я вас фактически учу умирать. Я вас родил, и я вас учу умирать. А, Соня? (Алеся: «Молодец». Соня всхлипнула что-то похожее на «может, хватит?»… Смех. Алеся: «А жить научить сначала, папочка?..») Если научитесь умирать, вы научитесь жить. Если научитесь умирать, научитесь жить. Это и будет жизнь настоящая – со всегдашней готовностью к смерти. И сознанием того, что смерти никакой нет… Нет никакой смерти! Но мир, в который мы погружены, он призрачен. Нужно жить другим миром, не этим. Этим миром нужно по касательной только жить, по касательной. Есть другой истинный мир, который мы чувствуем изнутри самих себя. Нужно жить именно этим миром. Который внутри нас. «Ищите прежде Царствия Божия и правды его». «Царствие же Божие внутрь вас есть». (Алеся: «Учил он жить для славы, для победы, но более учил он умирать».) Да. (Алеся, со смехом: «Кто это сказал, уже не помню… А?..» - Соня: «Не помню»… - Алеся: «Ну как же ты не помнишь?») Ну, какой-то второстепенный поэт, мамочка… (Алеся: «Не второстепенный!») Второстепенный. Ну, не Некрасов даже. (Алеся: «Нет, не Некрасов».) (Дальше читаю Евангелие.)
(«Не имать прейти род сей, дондеже вся сия будут».) А род сей – это означает здесь «род христианский»… Христиане не пройдут, когда всё сие сбудется.
(«Бдите убо, на всяко время молящеся, да сподобитесь убежати всех сих, хотящих быти и стати пред Сыном Человеческим».) Смотрите, к чему призывает Господь. Не объедаться, не обпиваться, не увлекаться заботами житейскими, потому что кончина этого мира для каждого из нас может наступить внезапно. Я слышал, в частности, один батюшка рассказывал о такой смерти. Поехала одна женщина отдыхать в Доминиканскую Республику. Я даже запомнил государство, где она отдыхала. И когда она отдыхала, она ехала на машине, с большой скоростью, с открытым верхом. И то ли она приподнялась – в общем, она что-то такое орала, кричала, веселилась, и на полном ходу головкой о какое-то препятствие ударилась. И всё. Наступил ее конец. Для этого надо было ехать в Доминиканскую Республику. Помнишь, мамочка, этот рассказик?.. (Алеся: «Да».) То ли об колышек, то ли еще обо что-то, то ли о веточку, я не помню… Короче, всё. Так человек умер. Он этого не ждал. Подумайте об этом немножечко, и вы поймете, что все эти слова, которые я вам говорю, они абсолютно правы. Что надо всю жизнь об этом думать. Чтобы не было вот такого конца. А если он вдруг приключится, чтоб ты и к этому был готов. Даже к этому. А как? А вот так вот. Всё время нужно предстоять кончине своей жизни. Постоянно. Перед лицом смерти стоять. Четыре вещи, которые человек никогда не должен забывать. Никогда! Смерть, Страшный Суд, вечная мука и вечное блаженство. Вот если об этих четырех вещах помнить, человек будет жить в смирении, и Бог его будет спасать. Он не погибнет. Если четыре эти вещи человек будет помнить.  (Дальше заканчиваю Евангелие.) Святый отце наш апостоле и евангелисте Луко, моли Бога о нас! Пресвятая Богородица, помогай нам!..
Так, Маруська спит? Не спишь, медведик?.. А? А во сколько ты сегодня проснулась? («Не помню».) Не помнишь? («Часов в десять».) Мамочка, почему Маруська уже спит? (Алеся: «У нее режим».) Режим? («Режим».)
К Римлянам послание святаго апостола Павла чтение. Вы помните, о чем там речь – о еврейском народе. Очень интересно. Очень интересно! Мы к этому тоже имеем причастность. Ну вот, а как это так? Такие обетования о еврейском народе – и такая ужасная их роль в нашей истории, нашего Отечества?.. Наверное, это неправильно – обвинять весь еврейский народ в том, что его представители убили Царскую Семью. Но тем не менее… И то, что его представители устроили революцию… То, что его представители, в огромном количестве, убивали наших священников, батюшек… Развязали террор в нашем Отечестве… Наверное, это неправильно. Потому что я вот чувствую, что мой дед ни при чем. Ну, не то что ни при чем, но мне кажется, что он не имел какого-то такого, прям, тесного отношения к этим преступлениям, я не чувствую внутри себя, ничто у меня не вздрагивает. Мне кажется, нет. Может, я ошибаюсь, не знаю. Но это, конечно, падает тень на них из-за этого. Но как нам Батюшка говорил? Что все эти грозные исторические события – это было что? Это Господь решил привить обратно древнюю ветвь еврейского народа, который был когда-то – и остаётся! – Богоизбранным, потому что у Бога ничего, никаких изменений не бывает… Он захотел его привить, это процесс медленный, постепенный… Привить еврейский народ обратно, через народ русский. И столкнулись друг с другом две области, совершенно разные, абсолютно разные. И как вот в атмосфере, когда начинается гроза, сталкивается два атмосферных фронта – разряд электрический, молния, гром!.. Вот это всё и случилось с нашим бедным Отечеством – убийство Царской Семьи, гражданская война, первая мировая война, вторая мировая война – все вот эти жесточайшие катаклизмы, которые произошли с нашим Отечеством. Это всё встреча с еврейским народом… Представляешь, Соня?.. А в результате этого появились мы с вами. Мы! Ты уже поняла, Соня, что ты не во всём похожа на обычных русских людей? А, Соня? А? М? Ну, не во всём! Ну, конечно, вроде бы похожа, но почему-то не во всём. <Говорится с большим юмором, очень добрым.> М? Ну а может быть, это не такое уж и проклятие?.. Может быть, в этом есть что-то положительное? Гордиться нечем, согласен. Но есть повод для усиления трудов.
Это начало, как я вижу, еврейское, оно тяжёлое и обезсмысливающее. В нем есть что-то такое вот… Безсмысленное. И это очень тяжело преодолевается. Очень тяжело. Но это мы обязаны это преодолеть! С помощью Божией. Обязаны! Какое-то покаяние должно быть особенное!.. С особенной силой покаяние! Что наши предки на две тысячи лет отдалились от Бога. Две тысячи лет евреи жили без Бога! И в результате они очень сильно просто демонизировались. Если вот мы видим то, что происходит в западном человечестве, по их фильмам – там ведь видна демонизация – но это только тысяча лет, они тысячу лет живут без Бога, тысячу, всего лишь тысячу. А евреи – две тысячи. А русский человек – сто лет живёт без Бога… Но уже видно. Если человек русский не приходит в храм, в Православие, он уже свинка будь здоров какая. Вот этот процесс западное человечество прошло уже тысячу лет назад, это с ним началось, а евреи – две тысячи лет. А вы спросите: «А как же китайцы? А как же индусы?» Но они же не знали Бога так, как вот, скажем, евреи. Евреи были очень близки к Богу. Они были, по сути дела, православным народом. Это было древнее Православие – религия, которую они исповедывали. И они не узнали Того, Кого ждали. В ожидании Которого был весь смысл их исторического бытия. Эти скорби, которые у них там потом начались, и ужасы их исторического бытия (евреи – очень многострадальный народ) – это вот симптом и наказание за то, что, вот, произошло у них. Но, тоже, еврейский народ демонизировать – это дело безсмысленное. Говорят, что если бы Господь пришел в любой другой народ, с Ним бы поступили точно так же. Евреям просто не повезло, что он оказался Богоизбранным народом (с легким смешком), и на него все шишки. Вот. И от его ожесточения, вот как говорит апостол Павел, каким-то таинственным образом зависит спасение всего остального человечества. И когда это спасение будет завершаться, когда все, кто возможно, придет ко Христу из всех других народов, как завершающий аккорд, будет чудесное обращение евреев ко Христу. Насколько он ожесточен был и остаётся во многом, по отношению ко Христу, настолько он потом обратится опять. К Богу. Поймет, что Христос и есть истинный Мессия. Есть ещё такие пророчества, что они ужаснутся Антихристу. Потому что они ведь продолжают ждать своего Машиаха. А это уже Антихрист. Они не знают правды своего состояния. Правды того, куда они идут.
Человек никогда бы не стал совершать зла, если бы он знал, что это зло. Вот в чем загвоздка. Злые люди никогда не знают о своем зле. Они считают, что они творят добро. «Вообще-то». Очень даже может быть, что даже вот те люди, которые убивали Царскую Семью, они думали, что делают доброе дело. Вот это самый большой ужас, который в жизни есть – когда человек совершает зло, думая, что делает добро. Это просто проклятие.
Так что много тайн в этой жизни, на всех ее уровнях. (Читаю Апостола.)
(«Не мудрствуйте паче еже подобает мудрствовати. Но мудрствуйте в целомудрии, коемуждо якоже Бог разделил есть мерою веры».)  Остерегает от излишних мудрований.
(«А по единому друг другу уди»). То есть все мы Тело Христово, Церковь, а друг другу – члены этого Тела, как пальчики, как волосики…
(«Писано есть: «Мене отмщение, Аз воздам», - говорит Господь».) То есть месть категорически запрещена христианам. Но не думайте, что останетесь неотмщенными. Божие, Божие наказание – нет ничего страшнее. Потому что когда Бог наказывает, человек понимает свою неправоту. Бог сокрушает до основания, камня на камне не оставляет… От человека. Понимаете? И те люди, которые в аду находятся, они знают, за что. Они знают, в чём они не правы. И те люди, которые будут осуждены на Страшном Суде, в вечную муку будут идти, они тоже будут прекрасно знать, что они этого заслуживают. Вот чем страшно Божие наказание. Человек сам соглашается – с тем, что он заслужил – и проклятие, и муку, и всё, что угодно. Но это не конец размышлениям. И дальше можно размышлять. Вечная мука – это не конец. Хотя она вечна.
(«Не побежден бывай от зла, но побеждай благим злое».) Видите, когда Царь говорил, что не зло победит зло, а только любовь, он повторял слова апостола Павла. Это универсальная древнейшая христианская истина. О том, что зло побеждается только добром и любовью. И никак по-другому его победить нельзя. Ни-как. Господь может помочь, только дав время. В течении времени, замечено, очень сильно зло выветривается. Человек не может долго злиться. Ну, максимум, там, годами. А так обычно меньше.
Ну ладно. Ну что, мамочка, читать? («Обломова»). Нет? Хорошо».

Вечерняя беседа с семьей 7. 05. 2021
Эдуард-Владимир Вайнштейн
«Жизнь в Церкви – она не пройдет даром. Батюшка Леонтий – кстати, сегодня его именины – (Наташа или Женя: «Да?..») – ну, может быть, не главные, но сегодня точно мученик Леонтий, и недавно был его день рождения, так что, может быть, это и есть его именины – так вот он говорил то, что «тот, кто ходит на службу церковную, исповедуется, причащается, от года к году страсти его ослабевают. Ну, страсти – это все те проблемы, внутреннего характера, которые нам в этой жизни досаждают. Человек, ведя церковный образ жизни, тем самым заявляет о своем выборе Бога. И так как он упорно – упорно – вы сами понимаете, что тяжело упорно, из года в год, так жить – значит с каждым годом всё более серьёзным становится заявление это, о своём выборе.
Я вам хочу сказать, что те вещи, которые в вашем возрасте казались ничего не значащими, без последствий, очень легко осуществляемыми… Все направления казались равноправными. (Мамочка, я говорю о важном! Призываю тебя послушать! Мои слова. И не перебивать меня.) Вот, теперь, в моем возрасте, по многократном повторении одних и тех же действий, очень сильно ощущается их сила. Сила. До какого-то момента как будто в пустоту всё. Ты просто понимаешь, что так надо. И нет другого пути, и нет, соответственно, другого выбора. Но наступает какая-то грань, за которой ты начинаешь чувствовать результат. Я не знаю, почему так устроено. Сначала как будто… как будто воздух бьешь. Ничего! Ты и живешь правильно, и молишься, и ходишь, и так далее – никаких результатов! Ничего! Ну, очевидно, потому, что мы должны доказать неслучайность всех наших действий.
Грех в нас очень глубоко сидит. Очень глубоко. Капризов очень много – сегодня мы такие, завтра мы другие… Поэтому Господь не сразу откликается. Человек с дури может, с дури! Сколько угодно таких людей, которые, вроде как, в правильном направлении выбирают сначала, а проходит, там, несколько лет, и они уходят. Им это скучно. Их это не устраивает, они что-то другое находят… Человек должен подтвердить серьёзность своего выбора. И этот его путь, в Божием направлении, он должен перевесить его изначально греховную природу. И тот закон греха, который в нас действует, закон, по которому всё мрачное, тяжёлое, недоброе, нечистое – сразу же находит в нас почву, сразу же вспыхивает, как вот эти лесные пожары. Тут же, моментально. А доброе, хорошее, Божие, святое - очень нелегко, очень медленно, с большим трудом усваивается в нашей душе. С огромным трудом! Всё грешное, всё злое, всё разрушительное – сразу! Первая же реакция! Почему и вывод о той глубокой пропасти греха, в которой мы находимся. Мы находимся в глубокой пропасти. Не стоит строить никаких иллюзий! Я вам наперед это говорю, потому что настанет тот момент, когда вы это осознаете. До определенного возраста Господь щадит, не показывает это. Всю ту катастрофу, в которой мы живем здесь на земле. Но в какой-то момент это становится ясным. И поэтому все те усилия, которые вы сейчас тратите на своем пути Богу, - они вам очень сильно пригодятся. Очень сильно! Вы потом поймете, насколько всё это было надо. И необходимо. Каждый поход в храм, каждое причастие, каждая молитва – как это всё было важно!.. Я вам желаю, чтобы у вас в жизни тоже настал такой момент. Когда каждое новое благое впечатление Божие, каждое новое усилие навстречу Богу – вы сами будете это чувствовать – сколь оно весомо, сколь оно значимо, как Господь откликается на это… То есть надо стать людьми. Из полуживотных и полудемонов превратиться в людей. В полуангелов. И тогда, когда вы станете такими, в вас всё благое, доброе, светлое наполнится силой. Наполнится весом, наполнится жизнью, станет настоящим, крепким, сильным, благодатным.
Вот ещё почему нужно почитать родителей. Потому что мы с матерью – конечно, мы ещё далеки очень до конечной цели, и нас ангелами назвать нельзя, но по сравнению с вами, мы в гораздо большей степени люди. Прошу это запомнить и понять! И в нашем лице как раз в вашей жизни присутствует уже какой-то человеческий добротный элемент. Опираясь на нас, вы можете построить свою жизнь по-человечески. Не по-звериному, тем более не по-бесовски! А по-человечески. Если будете слушать нас. Если не будете стараться каким-то образом нас обмануть, переступить через нашу волю, что-то в тайне делать… Это всё, конечно, можно, и легко нас обвести вокруг пальца, и папа, какой бы он ни был «страшный», а можно его проигнорировать, запросто – Настя это сделала… (Алеся: «Папочка… Ты нам уже много всего сказал»… - «Это надо говорить каждый день!» - «Мы всё поняли, сделали выводы, и пожалуйста, давай почитаем Евангелие».) Вот как раз надо беречь родительское попечение о вас. Надо стараться, чтобы все ваши решения проходили через сито родительского одобрения. Родители – это не какие-то устаревшие существа, которые мешают вам жить. Нет, это ангелы-хранители ваши. Для вас мы действительно, ну почти как ангелы. Для вас.
Я вам говорил это уже много раз. И повторяю, и буду повторять! Потому что, потому что ежедневное течение жизни – оно очень греховно. Оно очень непросвещённое. И все эти материи мрака и греха они сами собою каждый день возбуждаются. Каждый день заново, как вот сорняки, которые из ниоткуда вырастают. Их каждый день надо выпалывать. И это тяжело – выпалывать эти сорняки. Точно так же тяжело каждый день подавлять эти ростки недоброго. В душах и в жизнях наших. Каждый день. Каждый день настаивать на Божием! Каждый день совершать усилие, чтобы быть с Богом. Это трудно. Но за это будет награда от Бога. Через какое-то количество лет, которое Господь отмерит, которое вы должны будете протрудиться на своих собственных путях, чтобы стать похожими на людей. А пока даже и не мечтайте! Никакие вы не люди! Наполовину зверьки! Это ещё хорошо – если не на половину чертенята. Вот это правда, о каждом из вас. Ну вот так. (Читаю Евангелие от Луки.)
(«И сядете на престоле, судяще обеманадесяте коленома Израилевома».) Эти слова, обращенные к апостолам, что «вы пребыли со Мной в напастех Моих» и что Он завещает им Царство, чтобы ели и пили на трапезе Божией в Царстве Божием, - эти слова касаются каждого верующего во Христа человека. Потому что мы причащаемся, мы носим в себе Христа, и наш крест становится Его крестом. И наши напасти становятся Его напастями. Наши скорби становятся Его скорбями. И за терпеливое несение креста, с Божией помощью, нам обещается радость Царства Небесного.
(«И исшед вон плакася горько…») Вот, нам Батюшка объяснял в своё время, что таков механизм покаяния. Как это осуществляется – связь со Христом. Что через отца духовного ниточка идет к отцу его духовному, живая ниточка, доходит эта ниточка до Святителя Николая, или какого-то другого святого, который, вот, опекает эту область, от него – к апостолу Петру, и апостол Петр смотрит в глаза Христа, и кричит петух. И совершается покаяние. Неким образом, здесь вот образ петуха и воспоминание об этом – это каждый раз символ совершающегося покаяния. То есть если Господь напоминает – либо вот об этом сюжете, либо даже просто петух каким-то образом извещает о себе, пение петуха… Потому что апостол Петр каждый раз, когда слышал пение петуха, он плакал, всю жизнь потом. То есть хотя Господь его простил, сам он себя не мог простить. До конца своих дней. Своё предательство, отступничество… Вот, те люди, которые живут в Церкви, в жизни которых есть священник, духовный отец…
Ну, раньше, вот, у нас был Батюшка. Но не думайте, что теперь, когда мы от него ушли, эта связь прервалась. Это не так. Во-первых, мы с Батюшкой были очень долго. Он всё там говорил про срок 20 лет. Он не объяснял, в чем дело, только спрашивал: «Сколько ты со мной?». Для него было значимо 20 лет. Когда прошло 20 лет, он первый раз уже хотел расстаться с нами. Но я покаялся тогда, и мы продолжали с ним быть ещё три года. У нас прошло не 20 лет, а двадцать три года. Я думаю, это срок достаточный для того, чтобы перелилось что-то. И он мне под конец уже говорил, что «это мой отпечаток», - он про меня говорил. «Мой отпечаток». То есть невозможно забыть такого человека – так долго с ним вместе быть… Но безконечно с ним тоже ведь нельзя! Цель духовного отца какая? Чтоб поставить на ноги человека, чтоб сделать его взрослым. Чтоб за него не страшно было, чтоб сам справлялся с вызовами жизни. Чтобы он сам стал отцом. Как нам говорили батюшки, другие, что настоящий духовный отец – он подводит человека ко Христу. И отходит в сторону. И человек сам уже выстраивает отношения со Христом. С Которым он научился общаться через отца духовного.
Вот этот великий, величественный образ священника-духовника, отца духовного, он потому такой великий, что за ним стоит Сам Христос. А человек же может быть и грешным, и немощным, и страстным. И даже глупым. И в какой-то момент, по опыту общения, ты начинаешь замечать, ты начинаешь отделять одно от другого. Грешное – от святого. Человеческое – от Божиего. Больное – от благодатного. И ты понимаешь, что всё это время ты общался не с человеком этим, а со Христом. Который использует этого человека как Свой рупор, микрофон. Так что связь сохраняется. Связь есть. И я думаю, что частица эта Батюшкина, а точнее, не его, а Божия -  Господь благоволил через него к нам прийти в жизнь, - она будет до конца наших дней. Ну, вот, внутри меня будет она. А если вы до конца со мной пребудете, то и вам это будет передано, через меня… В вас запечатлеется мой образ, как во мне запечатлен Батюшкин образ. То есть вот этим общением с Батюшкой, столь долгим, мы восстановили общение нашего рода с Богом. Со Христом. Которое было утрачено, которое было нарушено. И род опустился… (Не мешайте! Не мешайте! Не говорите одновременно со мной!)
И вот теперь, когда мы живем и ходим в этот храм, мы тем самым тоже удостоверяем присутствие этой Божией частицы в нашей семье, в нашей жизни – что она тянется к Храму, что она находит общение с той Частицей, ближайшей Божией, которая здесь рядом с нами есть. Батюшка этот принял нас, как своих. Не оттолкнул, не отверг. Принимает, и молится… Всё продолжается. Просто Господь – это само Смирение. Бог – это само Смирение. Представьте себе, что Он занят жизнью самых мельчайших существ. Самого простого. Досконально во всём этом разбирается. Без Него тоже ничего не может быть… Точно так же, как Он занят тончайшими перипетиями нашей жизни, нашей души, нашего сердца, точно так же Он занят и жизнью всего мира, всей Вселенной… Он настолько велик, что Он вхож во всё. Во всё. И входит Он во всё вот этим вот принципом Своего смирения – Своим смире-ни-ем. Которое соединено с непредставимым величием. И если мы смиряемся, сами, со своей стороны, мы начинаем  Его понимать. Мы начинаем Его чувствовать. Мы начинаем жить и действовать, и мыслить, и чувствовать на Его частоте. На частоте Божией. Мы перестаем спешить, мы перестаем нервничать, мы перестаем отчаиваться, гневаться, злиться… (Алеся: «Папочка, когда ты куда-нибудь спешил? Я вообще не помню. Ты у нас такой молодец. Ты никогда никуда не спешишь».) Что, я где-то опоздал? («Нет…») Я впереди всех оказался. Милостью Божией – впереди всех.
Надо жить в согласии с Богом! А что Он от нас хочет? Вот, чего Ему надо от нас?.. «Сыне, даждь ми сердце свое», - Он сказал. Вот чего Ему надо. Чтобы наша любовь была устремлена к Нему в первую очередь. Чтобы наше сердце в первую очередь принадлежало Ему!.. Не коту. Не брату, не сестре… Не даже родителям! Хотя родители очень к Богу близки, очень! В первую очередь – Ему. Но. Вы, точно так же, как с духовным отцом, для вас – это родители. По мере того, как мы с вами будем общаться, вы будете понимать, что Господь именно действует через нас. И когда мы уйдем с этой земли, наш образ для вас сольётся с образом Божиим, и вы к тому времени научитесь жить с Богом. И передадите это умение своим детям. А те – своим. Жить с Богом. Значит, при Церкви, с таинствами, с молитвой, с духовным чтением, с великим терпением, с огромным доверием к тому, что Господь творит в нашей жизни… С безконечной уступчивостью друг другу, бережностью. С огромной надеждой! Надеждой на Лучшее, несмотря на все различные испытания. С гигантской верой. С предощущением того блаженства, которое нас обязательно ждёт. Обязательно…
Дайте Богу место. Посмотрите, что будет. Потерпите. Настройтесь на то, чтобы перетерпеть всю эту жизнь. И на фоне этого настроя всё самое хорошее с вами случится, само собой. А вы просто будете терпеть. Терпеть – всю вот эту жизнь, терпеть… И Господь вам всё подаст. Всё подаст. Всё! Больше, чем кому бы то ни было. Ради того, что вы живете с Ним. А не сами по себе.
Вот поэтому, Соня, и тебе сказано Богом остаться с родителями. Господь тебя жалеет, заботится о тебе. Он хочет, чтоб ты жила с Богом. А не по стихиям мира сего. Погибельным. Остаться с нами – значит, остаться с Богом. Видишь, Коля не слышит этих слов. Ну, может быть… Я не утверждаю, что он, там, погибает совсем. Может быть, Господь ведёт его каким-то другим путем. Тем не менее, на первый взгляд, ты гораздо более блаженное существо, чем он. И тем более, чем Настя. И зло – оно остановилось сейчас на тебе. Вот одно время я Марусе говорил, что на ней. Нет. Отодвинулось. Это я говорил тогда, когда ты склонялась уже, чтоб скатиться туда, на ту сторону… А теперь эта линия отодвинулась и снова прошла через тебя. Линия добра и зла. Через тебя. И ты сдерживаешь в самой себе этот натиск темной силы. Если ты сдержишь, - и Коля обратно перетянется… А вслед за Колей – и Настя… И Кирилл!.. И будет лучше, чем было! Видите, всё зависит от вас! Может быть, Маруся как раз выдержала… (Алеся: «Всё зависит, Соня, от тебя, в итоге.») Может быть, Маруся тебе помогла!.. Смотри, она справляется!..  (Алеся: «Маруська помогла!..) А ты знаешь, Соня, что она один раз по физиономии от меня получила? М? М? Крепко так! Да!.. Смирилась, бедненькая!.. М? Смирилась!.. И очень сильно с тех пор изменилась! Молодец!.. Девочка… (Алеся смеётся: «Спасибо тебе, папа! Глубокое тебе, папочка, мерси!») За дело же, за дело!.. За дело… (Алеся: «Папулечка, читай Апостола…») Вот так вот, сестра тебе младшая помогла, подставила плечо. Благодаря этому, видишь, она и с Наташей отношения восстановила… А когда Маруське было тяжело, линия проходила через Наташу… И у нас было в какой-то момент ощущение, что она вдруг стала старшая… Старший наш ребенок была, Наташечка… И она это выдержала… Верность сохранила… А? Вот, даже не заметила… Потому что крепкая девочка, Божия, дочка матушки Феодосии. Видите, значит, линия разрушения, она остановилась на Наташе. Наташа помогла Марусе, Маруся помогает Соне. Соня должна помочь Коле. Коля поможет Насте, Настя поможет Кириллу – и всё будет хорошо!.. Все благодарите Наташу. Вот эту очкастую девочку стройненькую… (Дальше читаю Евангелие.)
А вы знаете, что завтра день апостола и евангелиста Марка… Завтра день его памяти… Это день рождения Сережи Семенова. С которым я вместе полтора года работал в «Фоме». И в день, когда я первый раз встретился с Батюшкой, праздновалась тоже память апостола Марка. (Алеся: «Осенью ещё?») Да… И если помните, когда мы ездили в Солнцево, там была станция «Марк», мы проезжали… (Алеся: «Мы же к Батюшке ездили тоже станция «Марк»…) А это к нему была «Марк»? («Да, к нему».) А в Солнцево разве не было «Марк»? («Нет… Не помню. Я точно помню, что… Да, Сонь, помнишь? В Х-во…»…) Перед Х-во был «Марк»? (Ну, не перед «Х-во», а, по-моему, перед этими, перед «Водниками»…) Да? («Угу»…) А в Солнцево не было «Марка»? (Алеся: «Я не помню…») Ну, короче, вот, да… Может быть, может быть, я перепутал. Может быть, там была станция «Марк». (Алеся: «Не может быть, а точно!») А «Марк» - это близкое к Марсу. Бог войны. «Марк» - это вот к этому имеет отношение. Происхождение этого имени. То есть, Батюшка – это такое воинственное существо. Такой он и есть – воин. Настоящий воин. Который нам в этой жизни помог. Помог вырваться из нашего родового болота. В которое попала наша семья вместе со всей остальной страной.
И вот о Господе Иисусе Христе видите как сказано? Что «Сын человеческий одесную силы Божией». В каждом из нас есть такой момент, который позволяет нам думать, что мы существуем. Каждый из нас думает о себе как о существующем. Некоторые люди даже сомневаются в том, существует ли всё остальное, до такой степени они ощущают себя существующими. Это вот не фигура речи, дядя Боря мне признавался в этом, например… Многие. Это, конечно, больное сознание, но в этом есть правда. Правда в том, что мы действительно ощущаем Сущего внутри самих себя. Это ощущение существования – оно относится к Богу, потому что только Он Сущий, Он!.. И явил подлинное существование среди рода человеческого именно Господь Иисус Христос. Если вы почитаете Евангелие, вы увидите, что там везде о Нём написано «Я» с большой буквы. Каждый раз, когда вспоминается Он, везде с большой буквы. «Моё», «Я», «Он»… Когда человек говорит о своём каком-то центре, о центре своей личности, тоже «Я» принято писать с большой буквы. «Я». Какой-то глубинный центр внутри меня – «Я» с большой буквы. Но мы не можем говорить о себе с большой буквы, когда говорим, что «я пошел туда-то», «он пошел туда-то», «его», «моё» - это всё с маленькой, только о Христе – с большой. То есть в случае Его человек совпал, совпал со своим глубинным Я. Совпал. Почему Он исцелял больных, прогонял бесов из бесноватых, умножал хлеба, ходил по водам – и воскрес. Единственный из всего рода человеческого, победивший смерть. Он действительно, по-настоящему существовал. И мы, когда мы чувствуем в себе вот это реальное зерно существующее, - это мы чувствуем Его. Христа.
Пережившие клиническую смерть, они говорят, что там есть такое место, состояние, в котором человек понимает, что всё равно, кем он был на этой земле. Ему становится доступен опыт жизни любого человека, когда-либо жившего на этой земле – любого. Но из всех людей, конечно, никто несопоставим со Христом. Никто! Если «любого» - значит, в первую очередь, Христа. И если всё равно, кем ты был на этой земле, значит, отсюда вывод, что где-то и когда-то мы поймем, что мы в этой жизни были Господом Иисусом Христом. То, что мы сейчас слышим как о каком-то Третьем Лице, там, за порогом этого мира, окажется про каждого из нас. Вот она какая тайна! (Алеся: «Папуль, осторожней. В ересь не впадай».) Вот она какая тайна. (Алеся: «Читай Апостола».) Не, я думаю, я правду говорю. Что это вот и есть правда. (Алеся: «Ты только не пиши своим подписчикам, такие мысли…») Каждый к этому придет, каждый это узнает. И мы есть во Христе. Мы во Христе существуем. Мы во Христе друг другу братья и сестры… Мы во Христе блаженство получим… Мы во Христе с Богом Одно станем. И войдём в Святую Троицу во Христе. В жизнь самой Святой Троицы войдем мы. Думаешь, случайно, Соня, ты там про Святую Троицу пишешь?.. <Курсовую в Суриковке.> Ты пишешь про своё Будущее. Ты будешь жить в Святой Троице. Мы все будем в Святой Троице, через Христа. И что это за тайна такая – это вот нам, на опыте – на опыте! – предстоит познать. Никуда спешить не надо! Это просто неотвратимая реальность.
Представляете, среди каких тайн мы живём? И всё вот это вот, что мы видим, всю эту суету, которая нас мучает изо дня в день, - она сама собой кончится. САМА СОБОЙ. (Алеся: «Какая суета тебя мучает, папочка?..») Это кончится само собой. Дайте только срок! Все эти учебы, и работа, и политика – всё это кончится. Очень жалким образом. Окажется важным только то, о чем я вам говорю. Только это. Действительно важно. Понимаете? Как сказал вот этот батюшка, который отпевал маму мою? «Господь поможет на том свете. Но только в том случае, если Он был средоточием всей жизни человека на земле». Так Он этого и заслуживает. Он то Светило, которому единственно стоит уделять внимание. Всё остальное – призрак, тень. Вы думаете, что призрачны мои разговоры, что я не понимаю сути жизни – нет. Я долго размышлял, долго вслушивался в жизнь. Я вам говорю о САМОМ насущном. Что никогда не пройдет. А то, что вам кажется насущным, - это всё детские игрушки. Для взрослых. Детские игрушки. Которые не имеют смысла сами по себе. И которые кончатся очень жалким образом. Сколько бы они ни длились – всё равно это всё временно. Временно! Пусть это будет длиться 50 лет – это всё равно кончится! Но это может повредить вечной судьбе вашей души. Когда вы всем этим увлечетесь, это всё схлопнется, и вы окажетесь недоразвитыми дегенератами. Свихнувшимися. Понятно, Сонь, или нет? Надеюсь, что понятно».
(Читаю послание к Римлянам.)  («Нет бо власти не от Бога, сущие же власти от Бога учинены суть»). Вот многие вещи вы здесь слышите впервые, наверное, а вот это целый огромный принцип – дружбы с власть предержащими. В этом нет никакого греха. Власть – она от Бога поставлена. С властью нужно дружить. Дружа с властью, ты, некоторым образом, дружишь и с Богом. Это точно так. И человек, который находится у власти, – на нем какой-то отсвет появляется, отсвет! Я неоднократно замечал! Когда отходит человек от власти, этот отсвет с него улетучивается. Он становится обычный человек. И Путин – он очень сильно менялся, очень сильно! Не всегда у него была прям такая харизма. Очень сильно изменился. Такое ощущение, что он прямо напитался, вот, излучениями народными. Действительно стал похож на народного вождя. Он таким не был. Вот эта энергия общенародная – любви, доверия, почитания – всё это, чувствуется, ему очень сильно помогло. Прям он такой стал – светозарный. Чего не было в начале у него.
(«Сего бо ради и дани даете, служители бо Божии суть, во истое сие пребывающе».) Даже Понтий Пилат был Божий служитель. Почему он и захотел Христа спасти. Но не смог. Чтобы ему смочь, ему нужно было христианином быть, а он не был христианином. Ему нужно было ОТКАЗАТЬСЯ ОТ СЕБЯ. Чтоб спасти Христа. Пилату. Но это просто от него требовало бы невозможного. Но есть такое предание, Коптской Церкви, которая тоже очень древняя и очень близка православным, - они почитают Понтия Пилата как святого. Там есть предание, что он покаялся, что он всё осознал… Да… Мне рассказывал священник, Игорь Фомин. Нам в «Фоме» там рассказывал… Ну вот, можете в течение жизни этот вопрос исследовать, так это или не так. Что он потом осознал это всё. Что он не был злодей, как иногда о нем говорят. Это была его первая встреча со Христом, но эта встреча продолжилась потом. Господь его не забыл. Может быть, даже не забыл его желания спасти Его. Просто он не смог. Кишка тонка. Оказалась. Но это не значит, что это была последняя его возможность узнать Господа. Господь ведь воскрес.
Между прочим, и участь Иуды – она тоже глубоко сокровенна. (Алеся: «Папуль, не будем об этом, давай читай…») Я встречал – батюшка, вот, говорил по радио «Вера» - говорил, что Господь сошел во ад, и Он должен был там встретить Иуду тоже. И как Он с ним обошелся, и как произошла эта встреча – это для нас тайна. Вон, у Даниила Андреева, если Соня помнит, написано, что Господь вытащил Иуду. Помнишь, Сонь? Нет? Ну, вот там так написано, в «Розе Мира». Я не знаю, правда это или нет. Конечно, иудой я становиться не хочу. Но думать, что кто-то, вот, погиб во веки веков, мне тоже не хочется. Мне бы хотелось думать, что Господь всех спасет. Через покаяние, конечно, не просто так! Но всех. И в этом не будет никакого принуждения. Потому что суть каждого человека – она добра. Нет человека, который был бы зол по природе своей. Просто нужно привести его в сознание, чтобы он понял. Очень велика вина диавола в человеческих грехах. Он обманывает людей – прельщает, соблазняет их. И душа каждого человека, по отношению к его воздействиям, - жертва. Жертва… Ну что взять с жертвы? Мы здесь все жертвы на этой земле! Ну что же, нас на земле гнобят, унижают, обманывают, мучают, и там ещё будут? Что, и Бог тоже – мучитель?.. Нет, так не может быть. Так быть не может! Бог – Спаситель. Он оправдает нас, оправдает наши души. Но если вот так говорить сейчас начать в открытую это всем, получается, это поощрение зла?.. Сколько угодно людей недобрых подхватят такую проповедь, скажут: «Да-да-да, обязательно…» - и будут продолжать всякие гадости делать. Механизмы здесь очень тонкие. Поэтому Церковь говорит – у нее очень сдержанная позиция, очень выверенная – она учит о вечности адских мук. И это тоже правда. Она вечная для злого существа. Которое не вынесет этой муки, и там будет изничтожено. Но это злое существо не есть сам человек. Он будет отодвинут в то состояние его последнее, в котором он был добрым. Может быть, у кого-то это младенческое состояние. Есть люди, которые последний раз были добрыми в младенчестве. Значит, они снова станут младенцами. Вот и всё объяснение, очень простое. Очень всё просто. И моя душа говорит, что это истина. Кто бы чего ни говорил, как бы меня ни убеждал, я всё равно буду думать так. Потому что у меня в душе есть свидетельство об этом. Из первых рук. Я вижу внутренне, что это так. И вам это передаю. Сами убеждайтесь, сами ищите, сами думайте. И Господь вам поможет докопаться до истины.
(«Исполнение убо закона любы есть»). То есть любовь всё в себе содержит. Люби – и всё будет как надо.
Всё, папочка.
- Всё?
– Всё.
– «Обломов» - нет?
– Нет. Ты же знаешь…
- Да. Ты строгая женщина.
– Нет. Мы предпочитаем…."

на фото - слушатели