Седой травы измученная бледность
на смуглом естестве предзимних дней.
Сквозит печалью. Тлеющая нежность,
прозрачность и надломленность теней.
Раскинув тонкое, как шёпот, одеяло,
Зима уже в прохладный манит сон,
чтоб растворить осеннюю усталость
и прозвучать покою в унисон.
А время, словно первый снег, бесшумно
летит в колодец чёрный и пустой.
И кажется, что этот мир, безумный,
одновременно сложный и простой,
стал уязвим. Капризному ребёнку,
строптивому и глупому, подстать.
И Бог за непослушную ручонку
пытается упрямца удержать.