Люблю, как прежде, помнятся пока мне
Колосья ржи. И неба синева
Между колосьев светит васильками,
И жаль цветы безгрешные срывать…
Когда уже обрублены канаты,
И смысла нет жалеть о прошлых днях,
Легко понять, что жизнь не виновата –
Но не зажечь янтарного огня,
Не потому, что нежность оскудела,
А потому, что есть всему предел…
Я говорю с тобой, такое дело.
Но ты молчишь. Но ты теперь – нигде.
Тебя не вижу больше и не слышу,
И слов твоих уже мне не прочесть…
Ты лунным светом падаешь на крышу,
Ты - в первом светлом солнечном луче.
И первый мак, раскрывшийся навстречу,
И цикламен, проросший меж камней,
Всё это – ты… Я знаю, время лечит.
И эта боль, живущая во мне,
Отступит, верю, раньше или позже.
И зарастёт зияющая брешь…
Но как смириться тяжко мне, о Боже,
Что по весенней ласковой поре
Ты мне не скажешь слов, таких привычных -
А мне без них дышать совсем невмочь…
В каких мирах, в котором из обличий
Ты обитаешь? Ведаешь ли: ночь
Здесь, на земле, сменяется рассветом.
А после – день смеётся золотой.
И длится жизнь.
И клонится под ветром
Во ржи цветок синеющей мечтой…