Дом просто не мог больше ждать. Совсем.
Отчаявшись, он тихо умирал. По комнатам гуляли сквозняки, ветер завывал в щели, дождь сыпался через прохудившуюся крышу. Он мерз и болел. Как старая собака, брошенная злой хозяйкой. Нет, иногда к нему приходили, но это было не ради тепла или общения. Он пытался ластиться к этой почти чужой, равнодушной женщине, которая приезжала к нему, но она умела только брать. И ничего не давала взамен. Дом чуть слышно скулил, и плакал ночами, пытаясь зализать свои раны шершавым языком половиц. Но сердцевина его оставалась пустой и холодной. В нем больше не жгли огонь, не смеялись. Сырость, выступала пятнами черной плесени на стенах, убивала надежду, точила балки, тянула холодные, скользкие руки, душа последние искры жизни. Хлопала ставнями шкафов, заползала под кровать.
Даже птицы перестали прилетать в обираемый, полузаброшенный сад. Дом знал, что та, по ком он плакал, и тосковал длинными, холодными ночами, больше не придет. Не затеплит огонь, не одернет занавеску заботливой, хозяйской рукой, не наполнит его ароматами пирогов и диких трав. Но он, всё же надеялся на встречу, отчаянно цепляясь, за этот последний шанс. Иногда, приходили чужаки. Громко топали на ступенях, заходили, осматривали всё цепким взглядом, и недовольно кривили лицо. Домик и сам знал всё, что они думали. Крыша прогнила и износилась, мебель обшарпана, повсюду грязь и запустение. Он так хотел им понравиться, выставляя напоказ свои самые, как ему казалось, лучшие стороны. Резное крылечко, замысловатый навес. Но и это не радовало посетителей. Крыльцо давно не красили. Кое-где, оно поросло мхом, крыша проржавела... Если до Самайна в нём не зажгут огонь, душа дома уйдет, вслед за своей прежней хозяйкой. Хотя, стены будут стоять ещё какое-то время, но потом начнут рушиться и крошиться, с удвоенной скоростью. Время всё шло, а встречи не было. Его половинка, где-то потерялась. И лишь однажды, на излёте лета, дом возликовал. Увидев ту, которая так отчаянно была похожа на его прежнюю хозяйку. Не внешне, нет. Она так же неторопливо, и легко поднялась по ступеням. Слегка погладила сырую от дождя и ветра древесину. И дом, как довольный кот, тихо заурчал от радости и удовольствия... Сведя брови, глянула на крышу. Было видно, что он ей понравился. Но дом был стар, болен, и как он ни ждал эту встречу, она была для него неожиданной. Он не успел подготовиться. Он температурил, ему было плохо. Глаза окон слезились, и были мутны. Она, что-то почувствовала, конечно. Но...он не смог её удержать. И она уехала. С тех пор, он жил как в тумане. Уже без надежды и веры на что-то хорошее. Как же он удивился, когда та, равнодушная женщина, внезапно начала его лечить. Грубо, неумело, но всё же. Крышу меняли. Не ради него, дом это знал. Но внезапно, захотелось пожить ещё немного. Но той, кому он хотел бы понравиться, всё не было. А ведь теперь, ему было чем похвастаться! Тянулись дни. Самайн приближался. Оставалось чуть-чуть. Дом смирился, и готовился тихо растаять в вечности. Он устал бороться. Ему хотелось сдаться, и уснуть. Навсегда. Перестать страдать. Как вдруг, на улице показался знакомый силуэт!!! И он взвыл от щенячьего восторга, хлопал дверьми, качал ветками старой яблони. К нему снова шла та, о ком он грезил в сумерках, глядя на звездное небо над головой. Засмеялась, увидев новую крышу, но цвет её не понравился. Опять нахмурилась, глядя на черные пятна на стенах. Но дом уже был готов. Он ждал, ликуя, и верил, что теперь, его не бросят. Не оставят умирать в одиночестве. Он даже начал выздоравливать. Напряг все свои силенки, и стал исправлять цвет крыши, залечивать раны, пытался убрать пятна плесени, боролся, как мог, с сыростью. Проветривал мансарду, вентилировал комнаты. Теперь ему было ради чего жить. И вот, как раз перед Самайном, в его сердце, которое давно остыло, наконец-то начал разгораться огонь. Она пришла к нему, его мечта, его спасение, и пыталась растопить печь. Он было подумал, что уже поздно. Что его сердце и душа остыли так, что ему больше не подняться. Но она подошла, потеребила ласково. Погладила печку. Шепнула - гори! И он, стараясь изо всех сил, начал пыхтеть, кашлять, пытаясь продышаться, после застарелого бронхита, и наконец, у него всё получилось. Огонь вспыхнул, затрещали поленья, жар начал распространяться по комнатам. Больные суставы перестали ныть. Дом никогда раньше, не любил собак. И даже немного боялся. Но теперь, если бы он был собакой, то сейчас безудержно бы вилял хвостом, и звонко лаял от радости.
Она пришла! Наконец-то, она к нему пришла!))