малохольное солнце сжигает над городом небо
мне себя не увидеть в ночных метастазах страны
я сдираю со стен снимки наших стараний в Алеппо
что-то будет зимой доживём ли до новой весны
снова мухи к стеклу прижимаются грязными лбами
выхожу на балкон и курю назло бывшим друзьям
мы варили добро в казанах на Игарке и БАМе
нас водила страна по отводам болотистых ям
небо в стирку ушло. тишина первозданного утра
ты не знаешь пока что ты сам себе враг и судья
пахнет солнце травой. под грудиной Шаламова сутра
на душе пауки. переполнена страхом бадья
под столом пистолет и чекистская правда во взгляде
я себя не узнал в парафразах витрин и зеркал
по Ордынке брожу и мечтаю как Понтий о яде
мир не входит в меня но сползает с имперских лекал
утро Судного дня нежным бархатом выстелит душу
на Литейном очнусь как вчерашней волшбы печенег
почему всё не так? отчего убиваюсь и трушу
и в глаза темноты я бросаю дрожа первый снег
вся в крови тишина. едким дымом заправлена осень
ни укрыться в лесу ни проститься с последним звонком
мы уйдём на восток приблизительно в пятницу в восемь
нас с собой уведёт толстозадый глухой военком
никого. темнота. клочья дыма шныряют как птицы
падший ангел грустит над Петровской крутой тишиной
безразличное небо смежает над Стрелкой ресницы
я качаюсь в толпе и вдыхаю из Невского зной...