Свинцовым небом жизнь одета в траур.
Долго, с обречённостью следя,
Не увидишь в мире светлых аур
На облике земного бытия.
Звучат заунывные молитвы,
Сошедшие с померкнувшей гравюры.
Вновь, как в старь, бесчисленные битвы,
Снова в моде прошлого аллюры.
Но где же ток душистых, терпких трав,
Свет бытия в светлой, мягкой мяте?
Всё созданное превратится в прах.
Огоньком, душа чадит в лампаде.
История нас учит неспроста,
Присуща меланхолия природе.
И значит, совесть может быть чиста.
Терзания нужны словесной оде.