Мой последний уют – деревянные рамы окна,
протекающий холод – заткну и заклею бумагой…
Черный хлеб на столе, и чеснок, и бутылка вина
из осенней калины, и миска с вареной навагой.
Да, я всё продала и купила на севере дом -
он железом покрыт и обшит потемневшей доскою;
на басовой струне – искривленной сосне за окном
упражняется ветер с мельчайшею взвесью морскою.
Со следом топора Богородицы Девы чело,
и светло, и печально от запаха свежего мела...
Смерть сидит и глядит, не имея во мне ничего,
как ни в ком из моих ничего она не поимела.