ни права нет, ни оправданья,
ни утешительных затей,
сорока тащит на хвосте
прах тополей пирамидальных,
почти приемлемую смерть
души чужого человека,
ни испытаний, ни проверки,
ни постановочных манер,
лишь расторопность звонаря
под рассужденья колокольни
по ком звенится неспокойно,
и кто, по-видимому, зря
топтал увядшую траву
юдоли плача или смеха,
душа чужого человека
склоняет гордую главу.