Что, уходя, оставляет после себя головная боль?
Мягкое, медленное мерцание,
звёзды пастельных оттенков,
погружение в приглушённую атмосферу,
долгожданное перемирие и глубокий сон.
Что, угасая, я слышу всё более осязаемо?
Прекрасную музыку, приходящую с неба
и разливающуюся по комнате,
ниспускаемую, словно Дар Божий;
щедрая, славная, изобильная, духоносная —
оставление всех скорбей, растворение тяжести, последнее утешение
в невещественном, неизреченном, неугасимом свете.
Что, угасая, оставлю здесь?
Наверное, ничего. Корни впитываются в субстрат,
и, распадаясь, мои хроматические грамматики
производят кромешную темноту, первичность,
в которой разрывом склеек высвобождается всё возможное.
После распада я буду там, где они
уже не смогут меня достать —
последний, вневременный праздник,
бессрочное перемирие.
Некуда стало бежать мне — наверное, это уже не важно.
Словно на троне, я воцаряюсь в этой тюрьме без стен,
праздношатанием в Абсолюте свергая свою древесность.
Некуда стало бежать мне, непроявленному, слитому с однородной плоскостью —
движущийся, но всегда пребывающий здесь,
словно дерево, я прорастаю везде, но нигде не укореняюсь, —
измельчённый, очищенный пламенем до золы,
я — рассеянный дым в благодарном праздношатании.
27 сентября, 2022 год