Жизнь проплыла, как фильм полнометражный,
Кончается годов суровый плен.
Финал простой — бессмысленный и страшный:
Все очень скоро превратится в тлен.
Страшна не смерть, страшны ее подруги:
Болезни, старость, скука и тоска…
Страшны в ночи кошмары и испуги,
Как ледяное дуло у виска.
И ночь сама, как жути воплощенье,
Боязнь не встать однажды поутру,
К Всевышнему вопросы о прощенье,
Когда решит Он завершить игру.
И дрожь в руках, и ожиданье скорой…
И в церкви по шаблону образа,
И доктор поликлиники, который
Так равнодушно смотрит вам в глаза.
И родственников чуткая забота…
С чего бы вдруг, который день подряд?
Они про вас, наверно, знают что-то,
Но вам, конечно, все не говорят.
На ваш вопрос не шевельнут и бровью,
К никчемной фразе разговор сведут,
Лишь справятся небрежно о здоровье
И незаметно в сторону уйдут.
Глухая тишина в озябшем доме,
Сквозняк сырой из самых теплых мест.
И боль в груди, и влажные ладони,
И пульс, как будто влез на Эверест.
Страшна латынь на медицинских бланках,
Анализов бесчисленных тома,
Следы лекарств в каких-то мутных банках,
Рецептов нескончаемая тьма.
Зеленые пеленки на постели,
Таблетки, мази, порошки, драже…
— Ну, милый мой, а что же вы хотели?
Welcome, my friend, вы в старости уже.
А старость — привередливая штучка —
Не сладкие прогулки под луной —
Сухое завещание на внучку
Да споры бесполезные с женой.
И каждый день меняющийся ценник,
И насмерть надоевшее меню…
И суммы снятых со сберкнижки денег
Торопят жизнь к назначенному дню.
И он все ближе, этот тихий праздник.
Еще чуть-чуть! Ура! Оркестр, туш! —
Когда ваш дух отправится в заказник
Таких же, как и вы, отживших душ.
Неистребимый запах корвалола
Из самых неожиданных щелей…
Эх, взять бы где тринитротолуола
И превратить все в пух от тополей!
Чтоб все в труху: суспензии, таблетки,
Рецепты, бланки, вату и бинты…
Бежать бегом из этой адской клетки!
Отставить смерти мрачные понты!
Я выдержу и вынесу все стойко,
И даром, что года на мне висят:
Есть у меня волшебная настойка —
Налью с устатку грамм сто пятьдесят.
И время остановится на время —
Простите тавтологию мою —
Годов ушедших сброшу злое бремя,
А там посмотрим, может, и спою!
Спою про клен, про осень с журавлями…
И про любовь я много лет не пел,
А закушу грудинкой и салями —
Всем тем, что я давно уже не ел.
Когда-то врач (недавно умер, бедный)
Мне есть такое напрочь запретил:
— Твой рацион, — сказал он, — очень вредный.
Он первый намекнул мне на тротил.
Ну а потом уснуть и не проснуться —
Мечта калек, больных и стариков.
И навсегда в нирвану окунуться,
Себя освободив от всех оков.
Картинка, в общем, так себе… не очень…
Но как же быть, когда придет беда?
— Пока ваш организм не обесточен,
Спешите жить, а выход есть всегда.