«В темному морі ми не одні
На відстані руки
З нами небесні ліхтарі
Маяки
Маяки» (с).
Осень кончится, - говорит сестричка
И укладывает меня в кровать,-
Тебе нужен покой, отдыхай, тебе нужно спать,
Восстанавливать силы, мой мальчик,
ну-ка, ты погляди,
У тебя же ещё вся жизнь…
Впереди.
Я видала уже лет тридцать назад здесь таких как ты.
Говорит мне, - послушай, синицы ещё поют,
Скоро выпадет снег,
И зима будет снежной и доброй к тебе, мой друг.
Я смотрю на неё и не знаю как ей сказать,
Что пришёл той зимой в их деревню всех убивать.
Что на самом - то деле, я верующий, не злой.
Что молюсь по полудню всегда, умываюсь святой водой,
Что вообще-то за мир я и цель у меня одна:
Но она говорит мне: я знаю, идёт война.
Говорит: ну, голубчик, жить будешь, коль с нами Бог,
Мы тебя здесь подлечим, поправим, вот, Сашка, вообще без ног,
А ты крепкий парнишка, поди тебя уберёг.
А вот сын мой погиб от нездешних крылатых бомб.
Говорит: выходил за хлебом, когда к нам зашли войска,
Мы спустились в подвал и потом началась стрельба.
И ракеты летели и танки.. взрыв, треск, пальба…
Возле дома лежал убитый мой Ваня, всего где-то в метрах ста.
Говорит: чёрт возьми, это надо же было, а,
Мне дожить до седин и самой хоронить мальца,
В мёртвом сыне узнать что такое вообще война,
И за что она нам и кому она там нужна.
Я смотрю на неё и не знаю как ей сказать,
Что пришёл той зимой в их деревню всех убивать,
Что тот парень, по имени Ваня, от моих рук…
Но она говорит: он погиб, я его не верну.
Говорит: ты, мой мальчик, поправишься, Бог с тобой,
Коли сына нет больше, позволь к тебе с добротой,
Буду сколько смогу здесь присматривать за тобой.
Говорит, стал мне близок, ну, прямо что, как родной.
Я смотрю на неё, но мне не разглядеть лица,
Я с трудом поднимаю веки едва - едва.
Я пытаюсь сказать, что всё это из-за меня…
Но она говорит: осень кончится. И война.