ПРОЛОГ
Когда я счастлив
— я молчу!
Когда мне больно
— я кричу!
И боль, и крик —
стиха основа,
Волшебный сплав
души и слова.
СОБРАТЬЯМ ПО ПЕРУ
И я стихи писать бы мог.
Но предпочел
Ухи горячей котелок,
На длинной ручке молоток,
Дорогу ту, что без
дорог.
Но не сказать я не могу,
Что я нашел
Там, на далеком берегу
Родные горы и тайгу,
Любовь и счастье,
и тоску,
И трудный хлеб,
и вкусный труд,
И в сердце вечно берегу,
Все то, что Родиной зовут.
Так почему ж я не пишу?
Я просто Родине служу.
ДИКИЙ КРАЙ
Снова, словно с птичьего полета,
Я увидел этот дикий край:
Редколесье, гари да болота,
Сохатиный, комариный рай.
Сколько здесь простора и свободы!
Кто придумал, что земля — тюрьма?
…И несет на север свои воды
Полная величья Колыма.
Бороздят ее просторы лодки,
Пенный след струится за кормой.
Косолапый медленной походкой
Берегом обходит стороной.
И лишь памятью липучей,
В самых позаброшенных местах,
Встретят клочья проволки колючей,
Что как кровь ржавеет на кустах.
Да! Сегодня главное — не это!
Время скорбных песен истекло.
Я увидел, что и здесь есть лето,
Солнце, Люди, Радость и Тепло.
ДЫМЫ
Вокруг дымы, дымы, дымы…
Горит тайга от края и до края
Излучины широкой Колымы
Как будто бы туманом закрывая.
И самоходки замедляют ход,
В таком тумане на реке не шутки.
И на пожарах где-то вертолет
Кружится восемнадцатые сутки.
Здесь ночи нет,
здесь только дни одни.
И солнце через дым светить устало.
И перелистываю я, как дни,
Страницы припасенного журнала:
— Огонь металла доменных печей!
Электросварки яркие зарницы!
И в блеске электрических огней
Светлы и людны улицы Столицы!
Как мир широк!
Он кажется мне сном
Отсюда, с краешка Земного Шара.
…Ты у вечернего огня
с письмом,
Что послано задолго до пожара.
Так почему же твой задумчив вид?
Ты чувствуешь, что здесь меня терзает?
Горит душа!
Горит!
Огнем горит!
И дым далекий берег закрывает.
БОЛЬШОЙ ПОЖАР
Пожары снова набирали силу,
Живое — неживое не щадя.
И словно слышал я,
земля просила
Дождя,
дождя.
Хорошего дождя!
И дождь пришел!
Прикрыло солнце веки,
Низринулся на землю водопад.
Ручьи набухли,
замутились реки,
И наступил потоп,
кромешный ад!
Там, наверху, как будто кто-то спятил
И все живое порешил залить.
И я подумал, что, пожалуй, хватит,
Нет ни клочка вокруг сухой земли.
И дождь прошел.
Опять открылось небо,
Огнем росинок искрилась тайга.
И лишь пожарища чернели слепо
В зеленые врезаясь берега.
И, успокоенный покоем невидимым,
Подумал я, что все,
огонь погас.
Но лес обсох, опять запахло дымом.
Он вышел из земли, в который раз.
А вскоре вновь земля пылала жаром
И понял я — мне не о чем просить.
Когда Огонь взялся Большим Пожаром,
Его ни чем нельзя остановить.
ГУДИТ КОМАР
Гудит комар, как видно к непогоде,
И небо все с утра заволокло.
В тайге не то, чтоб сумрачно,
А вроде и не темно,
и вроде не светло.
Палатки парусиновая крыша
Тонка, а все-таки надежный дом…
Ты слышишь ли меня? Ты слышишь?..
Я не о том! Я не о том!
В эфире треск и шум. Непрохожденье.
Как ночь без дня оно постыло мне.
Зову без проку, просто наважденье,
Поселок, что стоит на Колыме.
Его сейчас закрыв глаза я вижу,
На выступе скалистом, на крутом…
Ты слышишь ли меня? Ты слышишь?..
Я не о том! Я не о том!
Здесь на широтах северных погода
Капризна и изменчива всегда.
Мне ждать и не дождаться вертолета,
Как ждать и не дождаться мне письма.
Густеют тучи.
Ниже,
ниже,
ниже…
Быть может все оставить на потом?
Ты слышишь ли меня? Ты слышишь?..
Я как всегда, наверно, не о том.
РАКЕТА
Ракета,
ракета,
ракета…
Не та, что стремится к Луне,
А та, что трепещущим светом
Сигнал подает обо мне.
Пилоты,
пилоты,
пилоты…
Не звездных космических трас,
А те, что ведут вертолеты —
Вы видите,
слышите нас?
Нас снегом не запорошило,
Не залило долгим дождем.
Спешим сообщить вам:
— Мы живы!
Вы слышите — живы и ждем!
И в миг, когда самая малость,
До вскрика души:
— Дождались!
Всю нашу безмерную радость
Мы шлем в поднебесную высь
Ракетой,
ракетой,
ракетой —
Не той, что стремится к Луне,
А той, что трепещущим светом
Сигнал подает обо мне.
ПИСЬМО
Я утром встал,
умылся в Колыме.
И не мечтал, не думал
о письме.
И что тут думать,
если жжет вода,
А рядом заберегов
корка льда.
И близко-близко к нам,
как никогда,
В снегу, как сахарная,
Черского гряда.
И вдруг, письмо!
Могуч и быстрокрыл
Его доставил краснохвостый «ИЛ».
И я конверт нетерпеливо вскрыл.
И, как живую воду,
строчки пил.
Счастливый я сегодня человек.
И, как весной,
в Зырянке тает снег.
РЕЙС ЗАДЕРЖАН
Я читаю таблички: «Посадка на рейсы…»,
«Вход» и «Выход», «Транзитная касса», «Буфет».
Нет, сегодня на вылет мой ты не надейся,
Рейс задержан,
ни входа, ни выхода нет.
И гадай — не гадай, только срок неизвестен.
Голова в ожиданьи клонится на грудь.
Чуть закрою глаза
и как будто мы вместе,
И как будто тебя я касаюсь чуть-чуть.
Я по-прежнему твой,
голова на колени,
Ночь за черным проемом окна — не беда.
Я касаюсь тебя и ни тени сомнений
Я по-прежнему твой,
как всегда — навсегда!
И зажжется табличка «Посадка на рейсы…»
И у нас еще будет вся жизнь впереди.
Я надеюсь,
и ты непременно надейся,
Не печалься и знай — я все время в пути!
2. СЕРДОЛИК
Есть большая река Колыма,
Что печальною славой воспета.
Там долга и сурова зима
И короткое жаркое лето.
По отлогим ее берегам
Много дичи и всякого зверя.
Я немало там сам прошагал
И своими руками проверил.
Я немало камней находил
Разноликих, как песен напевы,
Но искал среди них я — один,
Что достоин моей Королевы.
Этот камень не мал, не велик,
Но найти его все же наука.
Называется он — сердолик,
Отзывается словом — разлука.
Желто-красен он словно весна,
Что тепло и цветы нам приносит
И прозрачен он словно слеза,
Что застыла на лютом морозе.
И из многих мне нужен один,
Что б моей Королевы не ниже
И, когда мне его не найти,
Я ее никогда не увижу.
Оттого я ищу и грущу,
И свищу, и пою, и не знаю
Может счастье свое здесь ищу,
Может быть свое счастье
теряю.
3. ОСЕНЬ
Вдруг на время стихла непогода
И дожди прошелестели мимо
И опять в заре пол небосвода,
Словно лето снова повторимо.
Только стали красными березки,
Что и так судьбой к земле прижаты,
Да иголок лиственниц полоски
Зажелтели на холмах горбатых.
Только гуси кличут в небо просинь,
Словно нас зовут к себе в подмогу.
Это значит наступила осень,
Это значит нам пора в дорогу.
И мне снова снятся самолеты
И огни сияющей столицы,
Только сердце бьется от чего-то.
…Мы ведь люди,
люди, а не птицы!
4. НА КРАЮ РОССИИ
Я по новой на краю России,
Где жаканом заряжают ствол.
Нас встречают женщины,
чужие.
Водку выставляют нам на стол.
Что это?
Закон гостеприимства,
Женская голодная любовь?
Или это чувство материнства
От рожденья всосанное в кровь.
…Также как запомню я надолго
Севера неяркую красу,
Чувство неоплаченного долга
Я с собой отсюда унесу.
5. НА ТАКОМ ДАЛЕКОМ РАССТОЯНИИ
На таком далеком расстоянии
Небо словно черное стекло.
Стынет воздух в ледяном молчании,
А у вас, наверное, тепло.
На таком далеком расстоянии
Вам не видно, что у нас зима,
Что лишь только Северным Сиянием
Мерзлая земля озарена.
А когда свеченье лучезарное
Поглощается ночною тьмой,
Лишь звезда, одна звезда Полярная,
Как маяк горит передо мной.
Тот маяк, что и на расстоянии,
Никогда не будет позабыт,
Как мечта, как память о свидании,
Что когда-то все же предстоит.
6. ТЫ ПОЧЕМУ НЕ СПИШЬ, ПИЛОТ?
Ты почему не спишь, второй пилот,
И жжешь за папиросой папиросу?
Гудит пурга, закрыт аэропорт,
Какие могут быть к тебе вопросы.
И что ты хочешь разглядеть во мгле,
Тревожной, словно строчки телеграммы.
Там, далеко,
там, на Большой Земле
Сердечный приступ в третий раз у мамы.
Долга и трудна в Заполярье ночь
И утром «метео» не даст прогноза «ясно».
Не может авиация помочь,
Над непогодой и она не властна.
Ложись пилот, усни, ты должен спать,
Чтоб быть готовым к вылету без срока.
Они поймут. Они должны понять.
И пусть тебе не будет одиноко.