***
В кромешной тьме они взахлёб курили
Резную трубку с крепким табаком.
В чаду лучины взвесь угарной пыли
Клубилась над обеденным столом
И сажа заволакивала блюдо.
Одиннадцать, ни живы, ни мертвы
Сидят и смотрят, как макнёт Иуда
Кусок в тарелку. С уханьем совы
Наступит ночь, за ней забрезжит зорька
И вспомнит Пётр при крике петуха
Пророчество, и зарыдает горько.
Ни звёзд, ни зги, вселенная глуха
И молчалива, будто нет ни Бога,
Ни будущего. Но висит во мгле
Над городом всевидящее око,
Разглядывая смертных на Земле
И устрашая знающих об этом.
Но Бога нет, Бог умер. На три дня
Оставлен без божественного света
Сей град, никто не попросил огня:
Впотьмах привычней. Щёлкнет зажигалка,
Осветит постаревшее лицо.
Дай закурить и мне. Послушай, жалко,
Он был невинен, жертва подлецов,
Пусть им воздастся. Тьма библейской ночи
То там, то здесь искрится и дымит,
Сгорает в самокрутках речь пророчья,
И ничего у них не заболит,
Не засвербит – ведь умер, умер, умер
И не воскрес, и стал свободным от
Надежды воскресения из мумий,
Гробов и пепла сей неверный род.
Ноябрь 2022