Была земля черства и неприступна.
Любой росток — ни маленький, ни крупный,
не бил её, и гладь была бедна,
как будто разозлили колдуна.
Стоит игумен, землю бьёт молитвой,
и ливень бьёт, и лошадь бьёт копытом.
Ладони капель по земле стучат,
как сотни перепуганных крольчат.
Пройдёт повозка, не оставив следа.
Тугая ночь натянута на небо,
и стрелы молний с тетивы грозы
вонзают в землю лапки стрекозы.
Летят на землю камни, птичьи перья,
о чёрствости её летят поверья,
не пробивая верхний слой земли.
В ближайший порт заходят корабли,
и люди толпами идут смотреть на землю.
Один из них приник и тихо спел ей:
"Земля-земля, прости нас бога ради,
что все мы топчемся по этой ровной глади".
Раздался хруст и вмиг земля та, словно
пропитанная этим добрым словом,
взялась расти, и все те люди скоро
смотрели на таинственную гору.
Стоит гора, жива и неприступна.
Стоит толпа, меняя свой испуг на
немое созерцание чудес, —
и стая туч заходит в горный лес.
2022