Приехали. Подошвы вышли в снег.
И как пять лет назад у Гермогена,
Опять душевный зов не остерег
Распутина от подлости с изменой.
Минуя двор, проникли во дворец,
Подвальные окошки затаились…
Шли друг за другом, жертва и ловец,
Сердца же у обоих колотились
От предвкушенья сладостных минут:
Один Ирину ждал, второй расправу,
Как ждали, притаившиеся тут,
Сухотин, Пуришкевич и Романов.
И тут Григорий звуки услыхал
Мелодии, остановясь в вопросе,
А Феликс пояснил, входя в подвал,
Что, как назло, нагрянувшие гости
И что они должны покинуть дом
Вот-вот уже, и спустится Ирина,
И предложил пирожные с вином,
Чтоб скрасить ожидания картину.
Глядели на Распутина в упор,
Как будто чувствуя развязку скоро,
Персидский на пол выстланный ковёр,
Китайские три вазы из фарфора,
Камин, старинный шкаф, а перед ним
Лежала шкура белого медведя…
И от пирожных, чая и от вин
Распутин отказался. Чуть белея,
Скривив улыбку, Феликс поспешил
К товарищам подняться за советом,
Что делать, коль мужик ни ел, ни пил
И будто заподозрил что при этом?!
И после совещательных минут
Он вновь в подвал вошёл, но с револьвером,
И завершая плановый этюд,
Юсупов выстрелил. И на колени
Распутин опустился, рану сжав,
Ну а затем свалился, стих и замер,
И следом заговорщики, вбежав,
Решили, что мужик сей свет оставил.
А после пили праздно наверху
И ждали, когда вовсе опустеет
Притихший город в мраке и в снегу,
Чтоб в Малой Невке труп сокрыть скорее.
Юсупов был нервично возбуждён,
И заглянул в подвал зачем-то снова,
И был неописуемо сражён –
Распутин в рост стоял. И только слово:
«Он убегает… убегает он…
Стреляйте!» – выпалил Юсупов.
Ну а Григорий выбегал во двор,
Глотая воздух и раненье щупав.
Он разъярён был, как когда-то тот
Медведь, чью шкуру бросили в подвале,
Но смог добраться только до ворот –
Вдогонку заговорщики стреляли.
И вот настиг Распутина финал,
Финал трагичный, страшный и безликий –
Промазал Пуришкевич, но попал
Романов Дмитрий Палыч, князь великий.
А после всё сумбурней, но ясней,
Нелепее, трезвее, прозаичней:
Сначала с бедным телом канитель
Под свет луны таинственно-больничный,
Городовой, пришедший ко дворцу
На звуки выстрелов, и две эффектных дамы,
Свидетельницами лицом к лицу
Столкнувшиеся с происшедшей драмой.
Те дамы, что сначала до конца
Присутствовали во дворце на Мойке,
Но скрылись миловидных два лица
После убийства с праздною попойкой.
И будет Пуришкевич вспоминать
В вагоне душном следующей ночью,
Как ставили в содеянном печать,
Бросая труп с моста, и, между прочим,
Распутин и тогда ещё был жив,
Хоть и схватил три безответных пули,
Но поглотил его реки массив,
И навсегда зрачки уже уснули.
март - октябрь 2020 года