ОТТОЧИЯ
С.З.
…твой зовущий клич протяжно съедет с фа на ми,
«жигулёк» ещё впотьмах порыщет фарами,
ещё сердце врежет бешеной синкопою,
ещё встанешь у дороги – словно вкопанный.
Непослушный вдох не сможет ветра выловить, –
а услады жаркой время – скажешь – было ведь…
…нынче ж – крик, неразбериха, околесица, –
точно к свету нескончаемая лестница,
да прилипла, вот, былинка – меткой к лацкану,
с незнакомою – иной, природной ласкою.
…Заглуши;шь мотор и выдохнешь отчаянье:
станет проще, да не лучше…
Знаешь, чай и мне
приходилось возвращаться в летней но;чи звук –
не к веселью, бедный друг мой, – к одиночеству…
…Месяц тянется к окладам позолоченным;
ты присядешь бессловесно у обочины,
изомнешь пиджак, подумав: «на черта ей я?»
…и – увидишь дальней церкви очертания.
Осенит тебя – не сущность триединая,
не рука любимой – памятью водимая,
но – свобода…
В поле рдеет новый день. И я
помяну час твоего высвобождения…
КАННЕЛЬЯРВИ
...одноколейки душная смола
за просто так заимствовать смогла
хвои сосновой, нитку муравьёв –
набор судьбы, как будто – в до краёв
наполненном сферическом сосуде.
Состав уплыл. Остыл тугой металл.
И снова мир неистовый настал –
бесчеловечен, нем и неподсуден;
от сих – запоминай и хорони
пустые дни, отрывистые дни
в бесценной тишине, где взор твой – остр,
и крикни вслед путейной фистуле,
что сам есть – чёлн, лежащий на земле,
или прибоем выброшенный монстр…
ПУСТЫНЬ
отцу
...дрожь мотыльков, кузнечик-прощелыга,
два мужика, не вяжущие лыка
с утра. И время (согнуто в дугу
восточным знаком) – зримей на лугу,
чем скорбь заштукатуренного лика
во церкви ветхой, на краю – у рва;
меж хатами витает слово злое,
дырява кровля, вьюн у аналоя
и прочая безбожная трава...
Придя сюда, где своды кирпичами
набрякли, и – прострелены лучами –
выплёскивают охристую пыль, –
балясину держу, что рыбь – сухую.
Крыльцо меж тем, за слоем вскрыло слой;
гляжу под ноги – выросшая свая
из тьмы подвала – к жалости взывая –
торчит, как зуб старушечий гнилой.
...здесь всё полно; оконченности древней:
и храм и, несмотря на быт – деревня,
и луг по обе стороны ручья;
когда меж мной и будущим – ничья,
минувшее – лидирует с отрывом...
А будет ночь – приму как есть сие –
сливаясь кру;гом с собственною тенью,
замру венком из высохших растений,
уподобляясь греческой змее.
ГРОЗА И СТАРОСТЬ
Глебу Горбовскому
…предвосхищая молнии провал,
посыпал ливень дробью затяжною;
глухой раскат во тьме торжествовал
над лопнувшей, как кожа – тишиною.
поросший лишаями за; сто лет –
скучал гранит на синей вязкой глине,
и вспыхивал будильник на столе,
и был заложен шёлком Старший Плиний.
в кошачьем мраке выверенный шаг
опознавался скрипом половицы, –
когда змеиный след карандаша
уже, казалось – не возобновится.
порожний гнев на низость потолка
был гению – знакомо неминуем.
тем самым, над пятою – каблука
бесстыжую победу знаменуя…
ИЗ ГЕБАЛА С ЛЮБОВЬЮ
…наждак порфира, тепло ладони -
чего же боле, куда бежать...?
Гонимый вепрем - скулит Адонис
и вьётся миф на манер ужа.
Слетает ворон, чья власть картавить,
узревши кровь - ненапрасна, чай;
и в чём бессмертия суть тогда? Ведь
в нём - бесконечна твоя печаль…
…богам не близок побег щенячий;
горит, трепещет открытый нерв, -
здесь всё - прекрасней, но, всё иначе, -
и в этом весь олимпийский гнев…
Дурную славу - невесть какую -
разносит дробь племенных копыт;
погони горечь язык смакует,
поломан дротик, колчан забыт.
…о, бедный мальчик, таким он не был -
красы твоей неземной очаг;
над головою - всё то же небо,
а значит - крепче герой в плечах.
Уже звезда обнажает вечер,
ячменным взором следит хитро;
за тем, как ветер - глумлив и вечен, -
свистит в разорванное бедро.
Но твой гонитель давно заколот, -
золу оракул с землёй мешал;
побег с горы - неплохая школа, -
вот так бывает…
Ты тянешь шаг.
Колотит сердце в ребро безумно
и тьма окутывает, сипя;
твоё мученье - видений сумма,
не вепрь - ты; гнал самого себя…
…из древа выйдя - бутоном камень
любви широкой ли, жгучей лжи -
бьёшь.
…потому, стиснув дёрн руками -
лежи, прекрасный! Лежи. Лежи…