Есть повести печальные на свете.
Взять повесть о Ромео и Джульете -
Над повестью пролито много слёз,
Но правда ли всё это - вот вопрос.
А вот ещё есть повесть про Отелло:
Отелло было генералом смелым.
В Венеции оно тогда служило
И подвигами чин свой заслужило.
Отелло было добрым и наивным,
А вот поручик Яго был противным.
Приятелем он был того Отеллы
И главной мразью грустной сей новеллы.
Завидовал он смелому Отелле
И был ему врагом на самом деле.
“Страшилищем” считал, “чернее сажи”,
“Вселяющего страх” в мужчин всех даже.
Сенатор Барабацио был папой
Прекрасной Дездемоны. Тихой сапой
Отелло к Дездемоне подкатило,
Рассказами о подвигах пленило.
Короче, там друг в друга все влюбились
И втихаря от папы поженились.
Сначала папа, вроде, разозлился,
Потом благословил и прослезился.
Родриго был влюблённым в Дездемону,
Мечтал с ней обвенчаться по закону.
Он был там - “не пришей кобыле хвост”.
(Потом его отправят на погост.)
Ещё был Кассио - Отеллы заместитель -
Красавец, математик и воитель.
(Часы японские тут “Casio” назвали,
Но в честь героя нашего - едва ли).
Подругу Кассио все кликали - Бианка.
Приличная была, не куртизанка.
А Яго, наш подлец, женатым был,
Эмилии он сердце покорил.
И так, начну теперь повествованье.
На Яго заострить хочу вниманье.
Злодейство он задумал совершить -
Отеллу с Дездемоной погубить.
В то время Турция на Кипр свой флот послала,
Она всегда на греков нападала.
(Ничто не изменилось, вашу мать!)
Пошло Отелло греков защищать.
В поход с ним Дездемона напросилась,
С Родриго тут истерика случилась.
Самоубийство Яго отвратил.
Ему ещё был нужен тот дебил.
На море Средиземном шторм сильнейший
Разбил турецкий флот весь в хлам полнейший.
Отелле не с кем стало воевать,
Он начал Дездемону ревновать.
Тут Яго приложил, конечно, руку -
Наплёл про Дездемону байки, сука -
Мол, с Кассио она роман крутила
И изменить Отелле норовила.
Потом Родриго с Кассио подрались,
Потом менты в той драке разбирались.
А Яго, гад, Родригу завалил
И сразу всё на Кассио свалил.
И тут уже такое закрутилось -
ДездЕмона за Кассио врубилась,
Отелло стало их подозревать
И байкам Яги стало доверять.
Отелло сомневалось, но недолго,
Зашло к жене в просторную светёлку,
А та вокруг него залебезила
И тут платок заветный обронила.
В платке была мистическая сила -
Его Отелле мама подарила.
Короче, Эми тот платочек спёрла
И мужу Яге своему припёрла.
А Яго к Кассио платок тот запиндюрил.
Подставил друга, как лохА, в натуре.
Отдал платок лох Кассио Бианке,
Скопировать рисунок по утрянке.
Бианка рассердилась не на шутку -
Связался, мол, с какой-то проституткой
И, кинув Кассио платок тот прямо в морду,
Ушла, виляя задним местом, гордо.
Платок Отелле тут же показали,
Чем Дездемоны шашни доказали.
А Яго стал Отелле говорить,
Что надо Дездемону задушить.
Отелло в ярости к жене ворвалось в спальню,
С желаньем сделать там исповедальню.
Спросило:”А ты на ночь помолилась?”
Вот тут-то драма вся и приключилась.
Отелло Дездемону задушило,
Для верности ещё ножом добило.
Да, нравы были там не те, что ныне.
Ох, зря Отелло верило скотине.
Потом туда Эмилия вбежала
И правду всю Отелле рассказала.
За ней туда и Яго прибежал,
Эмилию убил и убежал.
За Ягой все вдогонку побежали
И через пять минут арестовали.
Отелло Ягу чуть не закололо,
Но люди были против произвола.
Отелло в грудь себе кинжал вонзило
И мужеством своим всех поразило.
Суд Яге присудил в мученьях умереть,
А Кассио на Кипре правил впредь.
В Ромео и Джульетте три лишь трупа.
Для повести такой - довольно скупо.
А у Отеллы трупов - целых пять!
Так где тут надо больше горевать?