И в страхе, Рим, с тех пор, молчит,
Деяньем Брута поражённый.
Возложен Юлиус на щит,
Рукою подлою сражённый.
Сенат продажен стал, как шлюха,
В подпитии, навеселе.
И праздно чешет своё брюхо,
Как только гаснет свет в Кремле.
Им не указ ни Бог, ни «Цезарь»,
Что пашет, как галерный раб.
В политику проникла бездарь,
Расширив алчности масштаб.