Вновь Гамельнский явился Крысолов1 –
из забытья, забвенья, из-под спуда,
среди стихов, среди забытых слов2,
всплывающих как будто ниоткуда, –
в его руках не дудка, не свирель,
давно минули мрачные столетья,
о нет, он не заезжий менестрель,
проклятьями его запечатлеть я,
наверно, смог бы, но такая речь
давно уже навряд ли мне по силам,
мне не дано сердца людские жечь3,
я не пророк, мир стал давно постылым…
Да, новый Крысолов уже не тот,
не с дудкой он пришёл, а с автоматом,
детей, мужей и жён – и весь народ
изводит, повинуясь бесноватым,
засевшим за Кремлёвскою стеной,
пропитанным имперским самомненьем.
А что народ? Он, как всегда, смурной,
всё стерпит с подобающим смиреньем.
И вот уже Московский Крысолов,
безумен, сер, во всём похож на крысу,
уводит всех – и мудрых, и глупцов –
в тот странный мир, куда не надо визу,
куда уходят раз и навсегда,
откуда нет и не было возврата,
где все равны, не ведая стыда,
где существует лишь одно – утрата…
Всё круче путь, всё дальше переход,
всё громче лязг железа по железу,
не дудочник – безумный кукловод
шлёт смертников на Киев, на Одессу,
и те идут, сметая всё вокруг
и не щадя ни пеших и ни конных –
своих, чужих, детей, друзей, подруг, –
где ни пройдут, разруха, грязь и стоны
безмужних и бездетных матерей –
и ненависть к безмозглому отребью…
Нет, не везло России на царей4,
все в памяти останутся лишь тенью –
и нынешний, гореть ему в аду! –
под лысиной мякина да полова…
А впрочем, я имел его в виду, –
как Гамельнского, с дудкой, Крысолова!
1) Гамельнский Крысолов – персонаж средневековой
немецкой легенды, музыкант, обманутый магистратом города Гамельна, отказавшимся выплатить вознаграждение за избавление города от крыс, который c помощью колдовства увёл за собой городских детей, сгинувших затем безвозвратно. Мотивы древней легенды о дудочнике-
крысолове прослеживаются не только в народном творчестве, но и в литературе XIX-XX веков – балладах,
повестях, романах и т.д. многих писателей и поэтов.
Из всего этого многообразия упомяну только Иосифа
Бродского, который в «Романсе для Крысолова и хора» из поэмы «Шествие» (1961) обращался, скорее, к истории России и установившемуся в ней коммунистическому режиму, нежели к средневековой немецкой легенде:
Как он выглядит – брит или лыс,
Наплевать на прическу и вид.
Но счастливое пение крыс,
Как всегда, над Россией звенит!
2) Строка из стихотворения «Памяти З.Н. Гиппиус»
(1950) Нины Берберовой (1901 – 1993).
3) Аллюзия на стихотворение «Пророк» (1828)
Александра Пушкина (1799 – 1837).
4) Аллюзия на фразу «А вообще, после Петра I России на
царей не везёт» из фильма «Доживём до понедельника»
(киностудия им. Горького, 1968, режиссёр Станислав
Ростоцкий).
28.11.2022