Прихрамывает битая подкова,
Заваливает в ямы тяжело.
Я выхожу одна на бой за Слово,
Зачем скрипишь - потертое седло?
Что я могу сказать? Чем протестую?
Чем крыть, огрызками меча звеня?
Не люди, ветер сквозь их раны дует,
И он на слом уносит и меня.
Зарыться что-ли в мерзкую берлогу,
До оттепели, в провонявший трюм,
Но что потом смогу сказать я Богу.
О нет.. О нет. О нет..
Благодарю.
На мельнице, со всей ручною кладью,
Верчусь, вцепившись, колотя крыло.
И в Хельмовой упрямой горькой пади,
Стеною каждой падаю под слом.
Смотрю в глазницы, вместе с Диогеном,
Пока идут, идут ее стада,
И в каждой строчке. В каждом стертом гене.
Еще горит.
Горит моя Звезда.