Книга «Рукописи Волкодлака 2»
В ДРУЖБЕ НЕ МОЖЕТ ЗАВИСТЬ «ЧЁРНАЯ» БЫТЬ С «БЕЛОЙ»
(к неопубликованным фотографиям Анны)
Фотокомментарий №052
Орнамент рамки белоснежностью лиан —
иль с лепестками иль с цветком: искра внутри —
опутал так багет, что, как ни посмотри,
испортил розам всё-таки коварный план:
пурпурно-розовым сияньем лепестков,
чудесно сочетающихся с переливом
фона багета как приливом и отливом
обвода рамки плюс взмах крыльев мотыльков,
которым жаждется к причёске прикасаться —
на фотоснимке Анны — легкостью движений,
мир юности заполонить без возражений,
без угрызений совестливых и сомнений —
в слабости этой лишь лианам признаваться!
Только орнамент уступать был не намерен
бутонов натиску и хамству наглых роз —
узором белоснежности в багет так врос,
что в поражении лиан стал неуверен
теперь и сам Зверь-Хищник, с рыком вместо слов,
украсивших каплями злобы клыки пасти —
хватило всем такого проявленья власти;
и каждый к восприятью смысла стал готов
в шёпоте Волкодлака, сферы разделив
влиянья на пространство вокруг снимка Анны:
диагональность направления нирваны —
для роз с орнаментом — отныне лейтмотив
существования живого с неживым!
Впрочем, пора уже дать право Волкодлаку
высказать все претензии Ракини знаку,
слегка сбив рифмой Козерога чувств нажим:
«Красиво фраза прозвучала в интернете:
дескать, «я голос твой, любимая, целую»...
Не позаимствовать ли мне фразу такую?
Но ведь пред всеми за неё буду в ответе,
если из соцсетей вдруг прилетит запрос
на возмещение морального ущерба
с авторством прав в связи — тут как бы мне кто нос
не оторвал иль не утёр, если Зверь герба
слегка затронет честь с достоинством дворянским?
Нет уж, простите-извините, ни к чему
проблемы эти мне — зачем иль почему? —
Зверь с римским правом не знаком... и с итальянским!
Я голос Аннушки не только целовал —
девичий смех храню ведь в памяти веками;
а хохот женский отличают даже мамы:
«Счастлива, слава богу, дочь: муж зятем стал!»
А кто не пробовал утробный женский вой,
когда нет рядом никого... или в ночи?
Не излечимо ведь нытьё, чем ни лечи —
настоль «достанет», что хоть в омут головой,
вся эта жизнь жены, что волшебством казалась,
с сияньем нимба над причёской — всё, супруги;
а после пред роднёй натужные потуги,
мол, душа в душу... чтоб свекровь не обижалась!
Только когда-то Анна мне лишь улыбалась —
я даже взгляд ловил твой, Аннушка, при всех,
в офисе «обмывая» творческий успех —
но всё равно с супругом будущим осталась...
Жаль, что поверхностно тебя воспринимал —
меж нами сказывалась разница в годах;
к тому же парень твой как бог (но не Аллах)
сложен был — несомненно, мачо идеал!
Но как-то он тебя всё ж странно целовал...
Нет, я не пялился, смотря во все глаза
ревнивцем старым, и не пряталась слеза
в небритости седой — намёка не давал:
я, разумеется, был занят делом срочным,
но куда денешь боковое наше зренье?
«Больше себя как-то любил» — вот моё мненье...
иль Анну не ценил, союз считая прочным!
—Хочешь сказать, мол, вновь к супругу придираюсь,
пьянью дойдя до телеграфного столба?
Зря ты так, Ань... я видел всё — это судьба;
и потому теперь лишь с памятью играюсь...
В инете с фразой не встречалась ты с такой
иль всё ж читала, может, глазки «намозолив»:
«Если бы знать, что встречу — никакой другой
не прикоснулся бы ко мне, что-то позволив»?
Как много девушек и женщин, согласись,
подругам или зеркалам в том признаются;
скрябанью кошек в сердце муки воздаются
вместо тех почестей, с пометкой — улыбнись!
И, судя по твоим, Ань, действиям-поступкам,
на день сегодняшний даже ежу понятно:
не только некомфортно— неприятно
Анне с супругом быть... иль мне бред по минуткам,
по дням, неделям и годам распределить?
Психоанализу так просто это сделать!
Ясен ответ как день... с вопросом что поделать:
«Неужто, Ань, тебе до старости с ним жить?»
Впрочем, все женщины, что имя Анна носят,
(как гороскоп твердит) настолько терпеливы,
что даже с мужем-алкоголиком будут учтивы,
жертвенность проявляя там, где их не просят...