Анна и Елена
-Вы что-то в этот вечер написали?
А не могли бы тихо почитать?
--Нет, ангел мой, что умножать печали,
Он будет зол и яростен опять.
А мы Шопена, Анна, снова врубим.
Он будет слышать музыку без слов.
- Я не могу, ведь нас осудят люди,
Я не пойму такую нелюбовь
Но надо уважать его порывы,
Раз он так хочет, пусть звучит Шопен.
- Его покой не сделал нас счастливыми.
- Я понимаю, только не теперь.
Смутилась в тишине ночной Елена,
Он слышал этот странный разговор,
Хотя молчал почти самозабвенно,
Не признавал поэзии в упор.
И та, что так упрямо восставала,
Ни слова не могла ему сказать,
Елена, словно ведьма, бунтовала,
И он закрыл в бессилии глаза.
Звучал Шопен, уступка ей, я знаю.
Ведь он бы Баха нынче заказал,
Мажорную Балладу вспоминая,
Он таял где-то в пустоте зеркал
И черный человек уже явился,
Он знал, что наступил последний час,
О "Реквиеме" он распорядился,
Как будто Моцарт где-то среди нас.
Две женщины, уняв свои печали,
И слезы вытирая невпопад,
За тонкой стенкой тягостно молчали.
Был март в начале, тот последний март