Мне непонятны были марши.
Я рос средь мира и тепла.
На тех, кто старше, отыгравшись,
смерть, показалось, умерла.
А нам - невинные забавы,
жизнь полуголая в раю.
Лишь стародавний отблеск славы
морочил голову мою.
Но и налево, и направо
все глуше становился вид...
Пусть заунывный Окуджава
в младое сердце залетит!