Гл - 5. Проклятие Фариды.
Они шептались до утра.
Азу была ещё больною,
но управлять могла собою,
и мысль её была мудра:
— Мы все под властью у судьбы:
витает дух её над нами
и мы под нею, как в цунами
живём – беспомощны, слабы!
Что нам дано по воле нашей:
задать успех в делах своих,
исправить жизни у чужих?..
Мы разуметь не можем даже,
куда взлетим, когда падём,
что ожидает в этом свете,
и где кончину обретём
на нашей горестной планете…
Ночь приплыла. Опять луна
тенями душу ворошила.
И холод тёк по юным жилам, –
сидела девушка, бледна.
Молчала няня, вспоминая
греховность мыслей юных лет,
когда с подружками играя,
давала шуточный обет,
что будет жить в семье барона,
его любовью завлечёт,
ему ребёнка принесёт,
поставив совесть вне закона...
И всплыли в памяти "они" –
проклятьем меченые дни.
Звалась девица Фарида.
Она, как горная вода
журчала, "жажду утоляя"
у женихов, и обещая
о них подумать через год,
когда её черёд придёт
решать вопросы о семье...
И "песню" эту пела всем.
Её добиться не могли.
Зрачки – горящие угли,
у кавалеров женихов
насквозь их души прожигали,
и словно светом освещали
картины спрятанных грехов:
как будто бесов из темницы
парней пред чистою девицей
одолевал частенько стыд,
и путь к девице был закрыт.
Имела свойство Фарида
влиять на помыслы людей,
и часто, если не всегда,
робели юноши пред ней,
попав под силу "колдовства".
Она его не понимала,
и никогда не применяла,
чтоб не сойти до баловства.
Она, как зеркала стекло,
сияла магией незримой,
и это многих увлекло
волной любви необъяснимой.
Пред ней робели не дыша:
глаза её – дыханье ночи,
и всем казалось, между прочим,
что там увязла их душа.
Как смоль чернеют волоса,
спадают мягкою волною,
а кожа – жемчуга краса
в разливах света под луною.
Изгиб бровей как серп луны,
росинки губ что сок нектара,
а груди – "райские холмы",
где страсти чувств берут начало.
Низ живота как "жерло ада",
куда хотел бы "унырнуть"
грешащий мыслью с нею рядом,
"благословляя" этот путь.
Среди мужчин и меж юнцов
она была "Царицей бала",
и взглядом, брошенным в лицо,
их мысли тайные вскрывала.
...Но жил один, в кого она
была безмерно влюблена,
кто понаслышке знал о ней,
и при сословии своём
мечтой являлся для неё:
он был наследник королей.
Был необъятен окоём –
объект любви недостижимым.
Она мечтала лишь о нём,
о нём – единственно любимом!..