Седое утро призрачной зимы,
Которая отлична лишь названьем.
Вдали от мрачных ужасов войны,
Застывших непрощённым покаяньем.
Колышет ветер кроны стройных пальм,
Звон битого стекла в прибрежных барах.
Не сыгран до конца последний тайм,
Завис аккорд на сломанных гитарах.
Пустынны пляжи. Море не штормит…
И небо неприлично голубое.
Парящей чайки одинокий крик
Проносится лишь эхом над водою.
А где-то взрывов гром и чёрный дым,
Сгоревшие расстрелянные хаты…
Там смерть взимает скорбный свой калым
С тех, кто ушёл навечно неженатым…
Все краски выцвели. Один кровавый фон.
Опять всё повторяется сначала…
Скрипит иглой незримый патефон
На площади разбитого вокзала…
Но здесь не слышно. Кажущийся мир…
На ветках созревают апельсины.
Живёт неспящий город Тель-Авив:
Сегодня не его черёд кручины…