* * *
Конченый, нелепый, как страна,
где-нибудь на станции Зимовье
с поезда сойдёт и… ни хрена,
только вьюги причитанье вдовье.
Чем же ты оплачена, судьба?
Горькими годами несвободы,
воздухом тяжёлым, как руда,
непереносимым ни на продых.
Тысячи и тысячи кубов,
и погонных метров миллионы.
А любовь… ну что она, любовь?
То, что редко носят почтальоны.
Человек на станции сидит
и стакан руками обнимает,
и кассирша — всё же не бандит —
кипяток сердечно подливает.