Сказка
1.
В кольчуге из пляшущих бликов
Суровое озеро спит.
Беду на столицу накликав,
Бежит, словно заяц, Вельмид.
Хрустальной озёрной водицы
Он хочет испить впопыхах.
«Приехать бы в скит и укрыться,
Подрясник надеть, что монах,
Да золота дать за молчанье
Отшельникам. Выгонят прочь?
По слухам, Христу величанье
Поют и при солнце, и в ночь,
Там иноки. Но искушений
Не чужд человек; и несвят.
Нежнее любых песнопений
Монеты в суме зазвенят».
Недолгой была передышка,
И снова царевич в седле.
«”Бессовестный, жалкий мальчишка!” —
Неистово гневлясь в кремле,
Подобными, верно, словами
Клянёт меня старый отец.
Да, он за цветастое знамя
Готов и на страшный конец.
Но я рассуждаю иначе.
Заветы седых стариков
О долге и чести, тем паче,
Мне вроде железных оков».
Вельмид свои думы вверяет,
Лишь ветру да первой звезде.
И капли, как жемчуг, сияя,
Дрожат на его бороде.
2.
Нарядные белые башни,
И пение колоколов,
Оставлены вешние пашни...
Но праздник ли? Переполох!
На площади стольного града
Столпился встревоженный люд.
— Побоище будет? Осада?
Из ближних селений идут
Узнать невеселые вести.
Глашатай, закончив, молчит.
— Эх, братцы, погибнуть — так вместе...
А дети жуют калачи.
***
На шали, затянутой в пяльцы,
Узор расцветает в углу.
Роняют дрожащие пальцы
На пол золотую иглу.
«Зачем ты бахвалился силой,
Мой глупый, тщеславный Вельмид?
Была бы женой тебе милой,
Да разум простить не велит!» —
Снедает печаль Беренеду.
В смятенье придворная знать:
«Не он ли грозился победу
Над всяким легко одержать,
Потребовать дань от соседей?
Но в чёрный для Родины час
За это Вельмид не в ответе,
Он тайно уехал от нас!»
Царевича дерзкие планы
Дошли до соседних земель.
Нахмурились паны и ханы,
Обида — дурманящий хмель —
Ударила в головы разом.
И лучших воителей рать
В поход выступает с приказом
Народ гордеца наказать!
3.
Овеян рассветным покоем
Реки полноводной хрусталь,
И катится, как наливное,
Румяное яблочко, вдаль
Весеннее солнце по небу.
Свой день начинает и скит.
Свершить поминальную требу
Сегодня отцам предстоит.
Прошёл схимонах Авраамий
Земную тропу до конца.
СобрАлись все иноки в храме,
Но нет среди них беглеца
И тень его здесь не мелькала.
В трясине коварной увяз
Царевич? — Деревья да скалы
Слыхали бы жалобный глас.
И в чаще лесной непроглядной
Не сгинул в потёмках Вельмид —
Крестом осенясь троекратно,
Назад он, как птица, летит!
В лице изможденно-прекрасном
Раскаянье, радость и боль.
«Пусть жил я доселе напрасно,
Вину искупить мне дозволь,
Всевышний! Не дрогну на битве
И смерти уже не боюсь!»
Трепещут лишь губы в молитве...
А враг облепляет, что гнус,
Вельмидова царства границы,
Дивится безлюдной земле.
Защиту найдя у столицы,
Укрылись в могучем кремле
И жители прочих селений.
«Нас мало, а вОрогов — рать.
Но в крепости хлеба, солений,
Водицы в избытке. Держать
Мы яростно будем осаду!
Под стрелами взвоет орда,
И нашему стольному граду
Чужим не бывать никогда!»
4.
Дрожит от галопа дорога,
Врагов надвигается тьма.
Надеясь на помощь от Бога,
Стоит у подножья холма
В кольчуге блистающей воин.
Над ним золотится заря
Короной. Сейчас он достоин
Высокого званья царя.
«Не взял даже ратников горстку!»
«Совсем ты зазнался, Вельмид!»
«Огромному нашему войску
Один он противостоит!» —
Вскричали враги удивлённо,
Царевича сразу признав.
А он их встречает с поклоном,
Улыбчив, красив, кучеряв:
«Послушайте речь мою, братцы.
Я был не сосед вам, а волк,
Да с целым народом сражаться...
От этого будет ли толк?
Полягут и наши, и ваши,
Прольется невинная кровь,
Житье не покажется краше
От плача растерянных вдов.
Но горькую вашу обиду
Готов искупить я сполна,
На битву смертельную выйду,
Едва засверкает луна!
Сильнейший из ваших у склона
Пусть будет противником мне!»
Застыла вся рать изумленно,
И муж загрустил о жене....
Ступает вперёд воевода —
Огонь в исполинской груди.
«По-твоему будет. Исхода
Благого ты только не жди!»
***
Свирепее с каждой минутой
Ирзим, что лесная гроза.
И кровью, и яростью лютой
Налиты медвежьи глаза.
Вельмид отражает проворно
Ударов безжалостный град.
Всю ночь они бьются упорно,
Искрятся клинок и булат.
И небо уже заалело,
Но нет проигравшего бой.
Вдруг падает юное тело,
Траву обагрив под собой.
В глазах васильковых печальных —
Навеки застывший рассвет.
Поет воевода нахальный
Победного гимна куплет.
Но смерть воротА цвета сажи
Закрыть не спешит на засов,
Ведь жить победителю также
Осталось лишь пару часов.
Истёк он, израненный, кровью,
Шагнул в мир иной, как Вельмид.
Обида искуплена. Кровью.
И мир меж соседей царит.
5.
Привычно чувствительным пальцам
По четкам скользить. «Не забыт!
Героя отчизны, страдальца
Я буду вовеки любить!
Никто из других мне не нужен,
Хоть сватались более ста.
Не стал мой Вельмидушка мужем —
Я стала невестой Христа».
***
Царя престарелого сердце
Стучит еле-еле. Вельрин —
Тщедушное жёлтое тельце —
Лежит среди белых перин.
Сквозь окна узорчатой спальни
Он смотрит в зелёную даль.
«Мой мальчик был все же закальный!
Как сына погибшего жаль...»
Старик вспоминает к чему-то
Про озеро богатырей:
«Чу! В сердце неясная смута...
Припомнить бы нужно скорей,
Что нянюшка мне говорила
В ребячестве давнем моем.
Да, верно, великая сила
Таится над каменным дном.
Погибель от злого обмана
Там приняли сын и отец.
Для княжества — жгучая рана,
Для них — негеройский конец:
Полны они были отваги
Невиданной, силы большой.
Узрев наши яркие флаги,
Враги трепетали душой...
И стоит кому-то напиться
Из озера в свете зари —
Поделятся через водицу
С ним мужеством богатыри...»