а

принцы становятся чудовищами в одночасье когда получают желаемое снимая свои несчастья на камеру зарисовывая в дневнике одежду из перьев и изогнутых ребер птичьи шкуры складывая в углу обнажая нутро холодильных камер синие прутья клеток их беззубые соловьиные трели рассекающие гортани расслаиваются на акварели и уголь какое то время скитаясь по выбеленному холсту тлеют в ладонях прежде чем провалиться глубже во тьму чердака мастерской прежде чем их животы наполнятся тёплой жижей и илом с их бёдер и щёк и полуденным сном приглушённого штукатуркой неба с лицом без лица навалившись на стену смазав последние человеческие черты зазубренным шпателем принцы стоят по колено тяжёлые на подъём словно болотные цапли сытые неподвижные головы над терракотовыми телами дыхание оголённого нерва вдавленной кисти наполненной червяками и смыслом неподдающимся трактованию масла цвета сангины выкручивают засовы запястий и лампу луны до предела и челюсти невыносимо медленно пережёвывающие пустоту иногда будто целую вечность капает капля крови каждый раз та же самая капля крови капает к а а а а а