Что музыкой зваться должно давно переплакано в слезы,
Мы всех проводили, настанет ли вновь тишина.
И зимним унылым гуденьем речные пугают рогозы.
За речкой моей драгоценной поля, а за ними война.
Где сокол играл над водой, подцепляя шальную рыбёшку
Встал лёд молодой и скрипит одинокая жутко ветла.
Я только и слышу что там на границе опять не стихает бомбежка.
И нет рыбаков на реке, потому что вся рыба ушла.
Когда же опомнятся гости земли первородной,
И в скобочках лесополос, будет тихо без мин...
Туманное солнце не греет бетонную маковку дота,
Ещё с той войны он на горке пока не разобран один ...
Ещё с той войны не осыпались даже окопы.
И кто здесь дерётся, теперь непонятно вполне.
И по лесу ходит солдат, по давно зарастающим тропам.
Он видимо сам не поймет, на какой оказался войне.
То слышит на шляхах татар, то гиканье ряженых ляхов,
То немцев, то шведов, то речь неведомых ныне врагов
И лес, что давно до него окопами был перепахан
Даёт ему тихую ночь, даёт ему отдых и кров.
Когда уже стихнет в лесу и окажется снова под дерном
Врага истлевающий прах, кто скажет, кто сможет сказать?
И только опять по весне река порубежная сдернет
Доспехи из тяжкого льда , обжигая как вдовья слеза.
Да, он не герой, но теперь он станет для мира кем надо,
Другого уж видимо нет у Родины нашей пути...
Покурит усталый солдат, проверит рожки автомата,
Ему и на новой войне достанется, как ни крути.
Но новых не пишется драм
На простреленных бронепластинах.
Молчат виновато кругом,
Славоделы погрязли во лжи.
В заброшенном русском лесу,
В неведомых русских трясинах
Рождается новая тьма
И ее нам придется прожить.