«Банзай!» - кричит Сохэй безумный,
До крови ноги обдирая,
К вершине задремавшей Фудзи,
С трудом улитку обгоняя,
И каблуком её пиная,
Ругает малое создание,
Чтоб знала место, тварь такая!
Что надо зреть вершину Фудзи,
А не мешаться под ногами
Богоподобного монаха!
Нет! Тоже лезет дюйм за дюймом,
Таща скелет своим горбом
И, впав в катарсис в свете лунном,
Упрямо прёт рогатым лбом
Туда, где избранный богами,
Пытаясь одолеть подъём, -
Сизифа в сумраке представив
Под маской в древнем театре Но,
Транс с медитацией сплетая,
Играет в «Аум синрикё».
Улитке пофиг бред монаха,
Она идёт своим путём:
Ползя вторую жизнь к Самадхи,
Один и тот же видит сон,
Как достигает просветления
И, будучи слепой с рождения,
Наощупь тело тащит в небо:
Рискуя жизнью, в гору лезет,
В свой судьбоносный крест поверив.
Включив инстинкты на приём.
А что монах, с ума сошедший,
Что тень улитки обогнал?
Он - оступился в тьме кромешной
И... тихо падал сквозь Портал,
Пока плашмя не приземлился,
Где долго-долго пыль глотал
В саду с медовой паутиной,
Сплетённой в снах слепой улиткой,
Которую ногой пинал.