Ты, поскольку заметно раскис,
наблюдаешь потерянно
за неясной позицией – из
контргамбита Фалькбеера.
…наливаешь в рюмашку и пьёшь,
и становится жарко. Ты
ощущаешь осадок и дрожь
проигравшего в шахматы.
Вспоминаешь ли то, по какой
взгляд скользил оппонентке, и
после… ночью… под самой рукой
комбинации некие?
как схватил ты своими пятью
эту гостью бессильную,
и весь мир превратился в ладью,
морем вдаль уносимую?
Кругосветное в тоге ночной
вряд ли знало само края;
на плечо опускались волной
жгучей волосы мокрые.
И она – отраженье мечты –
тут с тобой до утра была:
ведь судёнышком правил не ты, –
им течение правило.
Вот и знай, что средь моря побед
пораженье отыщется:
даром жертвой казалась тебе
эта самая хищница.
Глубоко въелась чувства к ней соль,
стала ровней проклятию;
ты, как будто пред смертью – король,
видишь сыгранной партию.