Знакомый и таинственный как фьорд,
всесильный джинн, что заточён в сосуде,
искомый мной единственный аккорд,
непостижимый в гаммах серых буден.
Так манит дева отрока перстом,
так сна и денег дам лишает мода.
Уж назван день, могу поклясться в том,
его рожденья, час и время года.
Когда помчит по небу журавлей,
в морской пучине камбалу расплющит
и в лепете нестройных нежных флейт
расслышать пенье ангелов научит.
Оспорить ложь, рознить добро со злом,
и дрожь унять, и боль стерпеть тем паче,
и с гордиевым справиться узлом
позволит только так и не иначе.
А может как безумная любовь
не даст сердечной затянуться ране,
по капельке выцеживая кровь,
клубясь беспечно в равнодушной ванне.
Он испокон пленителен и тверд,
подобно ограненному алмазу.
Мой Рубикон, Улисс и Амаркорд,
мосты сжигая, исцеляет разум.
Не унимай свой голод, музыкант!
Твори, дерзай в сомнениях и муках.
Кому как не тебе назначен фант
найти Грааль в венке священных звуков.