Джон Китс. «Эндимион», отрывок
(A thing of beauty is a joy for ever)
В прекрасной вещи жизнь и радость вечны.
В ней, улыбаясь времени навстречу,
Не падая в ничто из бытия,
Спит красота, во сне своем тая
Все наши сны о светлом тихом доме;
Проснувшись, мы цветы берем в ладони
И вервь плетем, что вяжет нас к земле.
Пусть там добро замешано на зле,
Пусть там до нас природе нету дела,
Пусть поиску положены пределы,
Но там, облекшись формой, красота
Стирает горе с нашего холста.
Такие формы – солнце и луна,
Деревьев придорожная стена,
Овец отара, ландыша цветок,
И ручейка стремительный поток.
Он до жары успеет дожурчать
Туда, где жажды выжжется печать.
Такие формы – в чаянье своем
Мы часто судьбам мертвых придаем,
И в сказках ждем, дыханье затаив,
В немолчном плеске волн, и в грусти ив.
Вняв красоте – снаружи и в себе, –
Как не предаться небу и судьбе?
from Endymion
BY JOHN KEATS
A thing of beauty is a joy for ever:
Its loveliness increases; it will never
Pass into nothingness; but still will keep
A bower quiet for us, and a sleep
Full of sweet dreams, and health, and quiet breathing.
Therefore, on every morrow, are we wreathing
A flowery band to bind us to the earth,
Spite of despondence, of the inhuman dearth
Of noble natures, of the gloomy days,
Of all the unhealthy and o'er-darkened ways
Made for our searching: yes, in spite of all,
Some shape of beauty moves away the pall
From our dark spirits. Such the sun, the moon,
Trees old and young, sprouting a shady boon
For simple sheep; and such are daffodils
With the green world they live in; and clear rills
That for themselves a cooling covert make
'Gainst the hot season; the mid forest brake,
Rich with a sprinkling of fair musk-rose blooms:
And such too is the grandeur of the dooms
We have imagined for the mighty dead;
All lovely tales that we have heard or read:
An endless fountain of immortal drink,
Pouring unto us from the heaven's brink.