День проснулся, в молоке.
Это был туман молочный,
Белый-белый, сочный-сочный…
Он пришёл на уикенд.
Еле ползают машины,
Пробираясь сквозь туман…
Ведь туман всегда обман…
Вновь кричат до визга шины…
Светофор почти ослеп,
В двух шагах не видит даже.
Он стоит в молочной каше
И его не виден свет,
И не виден переход,
Утонувший, как в кефире…
Снова визг колёс в эфире!
Это снова пешеход….
Слава богу, что живой,
Хоть и вскрикнул от испуга!
-Ветерок, - прошу я друга,-
Хоть взмахни своей рукой.
Плачут елка и сосна –
Капли-слёзы на ресницах…
Клёну, в сырости, не спится…
Дуб стряхнул остатки сна;
Грузовик задел за ветвь…
Заскрипел старик, заохал:
«Стой, куда ты прёшь, Солоха,
Раскудрит, твою то медь!»
Понимаю старика,
И прощаю его ругань.
Вновь прошу я ветра друга:
-Друг, раздуй туман слегка?!
Сделал друг глубокий вздох,
Выдохнул в лицо туману…
Светофор, из каши манной,
Красный свет как раз зажёг…
И вздохнул тут самосвал:
«Наконец-то, слава богу!
Снова вижу я дорогу…
Что ж ты, ветер, долго спал?!»
Не спешил туман сдаваться,
Вновь спустился на асфальт,
И вцепился, как в базальт…
На кустах, сжал с силой пальцы…
Ветерок всё дул и дул,
Раздувал молочный студень…
И вздыхал дедуля Грудень:
«Эх, морозом бы дохнул!..
Где ты, милая сестра,
Зимушка-зима, со снегом,
С развесёлым детским смехом?!..»
Плыл туман, как дым костра…
Лишь паук туману рад,
Как колье теперь плетение.
Даже слышно капель пение,
Капель, словно виноград!
Только мне давно пора
На работу, за баранку!..
Где-то, постук топора,
Дарит эхо спозаранку…