Всё хочется мне о войне писать.
А что о ней писать? Непредставима,
из-за угла как выпрыгнувший тать,
как каждый день и ночь неотвратима.
Скажите мне собратья по перу:
что будет, ждёт меня, когда умру?
Цветаева, поведай из петли,
и прочие. Остывшие угли
и пепел, прах. Но дела нет до тел.
Ваш дух витает, жив он, не истлел.
К нему я здесь в безумии воззвал,
где сиднем сел, стыдясь за свой язык.
Он нерукопожатным стал,
велик и наг и скуден и двулик.
Язык жестоких казней и поэм,
последних слов неложная молва.
И сделался я очарован, нем,
что жизнь, что смерть мне нынче трын-трава.