Желудок в беде и ломкие кости в опасности.
Так тошно мне стало от тощего фотоснимка...
Забрезжит скрипучий корвет тревоги
на горизонте шатающейся подкладки —
в трюме сыром на грубом столе дубовом
конверт с растрескавшейся печатью —
неадресованный знак безнадёжности,
и теперь уж корпеть напрасно.
Конденсат меланхолии чёрного города на моих очках
не застывает, рассыпчатное зерно высочайшего градуса, —
и я понесусь, окутанный бледными волнами тошноты,
влекомый, как в наваждении, его беспредельным бедствием,
в котором жутким итогом грезится седое тягостное крушение.
С палубы вон низвергаются единичности
и тонут в бушующей толще кромешных снов,
и рваные струны гремят без памяти
под исступлённый грохот языческих чаш и кубков.
Факелы, вилы, копья, кнуты и сети
неумолимо пронзают, душат, разят и давят, —
но отляжет от сердца схваченность герметичным грузом,
и отступит присутствие пережатое, перегретое нестерпимо
там, где утихнет мозг и маленькими шагами по твёрдой почве
будет бережно двигаться сквозь отсутствующую панику.
Неприятная, гадкая и настойчивая жаба вегетоневроза
заточает и морит меня в холодном и скупо убранном кабинете
попечения о самом себе, но я отказываю — ради поэзии
не пощажу живота своего, костьми лягу на рельсы строк.
13 – 16 декабря, 2022 год.