Не знаю уж сегодня оттого ли,
Что рано утром, был я с бодуна.
Растеряны остатки силы воли,
И очень захотелось мне вина.
О Господи, чего-нибудь, хотя бы,
Как в мираже в руке моей стакан.
И вроде пью, не чувствуя услады,
И мнится мне в пустыне ураган.
Потом забылся, потеряв надежду,
От мук проснулся, ощущая страх.
То вроде на «Потёмкине» мятежном,
То каюсь перед батюшкой в грехах.
То вдруг в атаке грудью амбразуру,
Потом вдруг не открылся парашют.
И в гору лезу я, зачем то сдуру,
И ангелы мне песенку поют.
Но вот встряхнулся, вспомнив про заначку,
Налил себе я полных двести грамм.
В кармане Беломора была пачка,
Я закурил, налив себе в стакан.
Ещё не выпил, вижу что такое,
Как будто сидит кролик на плече.
Я взял его дрожащею рукою,
Да и спросил, ко мне-то он зачем.
А он спокойно прядает ушами,
Его как гостя усадил на стол.
И стали мы, наверно корешами,
Когда морковку для него нашёл.
Ведь в этой жизни всем чего-то надо,
Ему морковка, мне же двести грамм.
Кому то надо, чтоб в руках винтовка,
А мне однако, полным чтоб стакан.
Так вот с чего, я здесь пропел такое,
Про кролика дрожащею рукой.
Всё это было календарным сбоем,
Ведь Новый год пришёл ко мне домой.