Вязнут ноги в песках у чужих берегов,
Горизонт всё бледнее и дальше,
В обрамленьи заката задумчивых гор
Босиком, в летнем солнечном платье,
Я стою на краю своих собственных дум,
У корней старых сосен и елей,
Непрерывность и скорость бессонных минут
Бесполезно пытаясь замедлить.
По подолу скользят тени прошлых грехов,
Мыслей камни бугрятся под кожей,
А твой голос в ночи шепчет мне об одном -
Что простое постичь крайне сложно,
Что любовь - это выдох горящих небес,
А реальность масштабней неверья...
Но трущобная пыль уже въелась в хребет
Моего беспощадного века.
И я снова иду, намотав на кулак
Пустоту, словно цепь от галеры,
Среди илистых душ в ультрамодных телах
Мне всегда очень душно и скверно.
Тишина ломит слух, неподвижна листва,
На развалинах лет - только пятна
От растаявших лун. И дыханье костра
Человеческой пошлостью пахнет.
Словно яблони цвет, зрелых чувств чистота
Паутиной тончайшей белеет,
Но она вопреки сокровенным мечтам
Разорвётся под шквалом сомнений,
Захлебнётся под мерный отсчёт "палача"
Эта нежность в иссохшемся стоне,
И та бездна, в которой ты тонешь сейчас,
Станет вечной твоей преисподней.
Между мной и тобой - дальнозоркость огней,
Мёртвый взгляд неразбуженных окон,
И лавиною с гор сходит слов талый снег,
Заполняя беззвучием строки.
Этот мир то играет, то вязнет во лжи
реквизитов, кулис и подмостков ...
Мысль достигла обрыва. Рассвет недвижим.
И меня воскресить невозможно.