Я имел успех у многих женщин.
И вот раз, рискуя головой,
Закрутил, не больше и не меньше,
С самой настоящею судьёй.
Я дарил ей брошки, сувениры,
Розами буквально засыпал.
Даже обворовывать квартиры
Я в её районе перестал.
Но терзают сомнения —
Ведь её же заранее
Не любить — преступление,
А любить — наказание.
И меня сгубили грудь и ноги
В полумрачной розовой красе.
Я-то думал, наши судьи — боги,
А они такие же, как все.
Как мне быть? Я ж вор! Но я не пикну.
Говорю: — Касатка, дай ответ —
Если я любовь твою умы;кну,
Ты на всю мне вкатишь, али нет?
Но играться с милицией,
Да вы что, разве смею я!
Не могу поступиться я
Воровскою идеею.
Вот уж ночь смеётся на приколе.
Я бегу к любимой на часок.
Ведь она же псих, с утра — тем боле!
Мне-то что, а людям будет срок.
Так что, я решил, и, значит — точка,
И пока не брызнет кровь из вен:
Судьям — розы! Жуликам — отсрочки!
Остальным — до новых перемен.
И друзья пусть заносчиво
Осуждают и вслед плюют —
Ради блага всеобщего
Я собою пожертвую.
1989